Могу предложить вам сорочку. Будет немного мешковато, но лучше, чем ничего, пока пальто и сюртуки высохнут у отопительной колонны.
Лендер согласился с благодарностью.
– Я, кажется, понял, на что вы намекали! – сказал он, когда паромотор тронулся вперед. – Параллель событий! Как же я сразу не догадался? Там тоже беглец и тоже месть. Но почему? Откуда?..
– Улла не знает, кто автор сценария. И нам еще предстоит выяснить это. Тот, кто написал его, вернее всего, пытается отвести от себя месть нашего беглеца, хочет, чтобы его поймали, но намерен сохранить свое лицо под маской.
– Это скверно! Бесчестно! Он, вероятно, преступник!
– Вернее всего, юноша.
– Как всё запутывается, – посетовал Лендер, – и я сбит с толку.
– Но что вас мучает, мой юный друг?
– Я должен что-то написать! Должен как-то отразить ход расследования. А я не знаю, что мне делать. О чем писать?
– Напишите, что в интересах следствия вы пока не можете разглашать всей информации, и осветите катастрофу на гонках.
– Да?
– Да.
– Но что-то же я должен сказать и о ходе расследования!
– Напишите, – с усмешкой сказал Кантор, вглядываясь в дорогу, качающуюся в свете передних огней, будто слова приходили к нему оттуда, из темноты и дождя, непогожей ночи. – Уже в самом начале расследования, когда еще не было никаких доказательств присутствия необъяснимого, Кантор, то есть я, почувствовал участие в деле некой злой силы нечеловеческого порядка…
– Однако страх не сковал его, – подхватил тональность сочинитель и продолжил, – как это случилось с более чем двумя десятками подчиненных Хэса Тревора, и он продолжает расследование, в результате которого, несомненно, прояснятся все обстоятельства и Мир узнает о том, что же произошло в Нэнте…
– Нет, славить подчиненных нашего дорогого коллекционера не следует, – возразил сквозь смех Кантор, – да и насчет страха… Как-то вычурно.
– Но читатель любит подобные обороты.
– В слишком чистых озерах нет рыбы, – заметил Кантор, отсмеявшись.
– Что делать, – сказал сочинитель, – человек слаб, падок и повадлив.
– Исцеление от слабости состоит не в том, чтобы заставить человека думать, что он слаб, а в том, чтобы он умел найти в себе силу даже в минуту слабости.
– Нам понадобятся силы, – согласился Лендер. – Если всё хоть вполовину так серьезно, как мне сейчас представляется, то мне понадобятся все мои силы, – горячо признался он.
– И какой вывод вы сделали? – поинтересовался антаер, а про себя подумал, что был бы счастлив, будь это дело только вдвое серьезнее, чем его воспринимает этот молодой человек. Пусть бы только вдвое, а не так, как в действительности.
– Я склонен полагать, что это не только трудное, весьма запутанное, но и смертельно опасное дело, – вполне серьезно проговорил Лендер, уже во время произнесения этих слов окончательно вникая в их смысл.
– Смерть – это черная повозка, которая останавливается у каждого дома. Там раньше, а там позже, но у каждого.

Приложение


Генезис-X-files


Основание проекта «Генезис»


Кодовое имя: «Это был не БЕККРАКЕР»


(Реконструкция миссии)


первый этап: «Человек-саламандра».

Мир (Мировая Держава – World Power):
Мир, или иначе Мировая Держава – сословное полуфеодальное, полубуржуазное государство, занимающее весь Европейский полуостров от севера до юга, от Британских островов до Балкан. В его состав входит Северная Африка и Аравийский полуостров. К подконтрольным территориям относятся Новый Мир – значительная часть Северной и Центральной Америки, а также Центральная и Южная Африка.
Это, на первый взгляд, некое «викторианское» общество с метрополитеном на эстакадах, где состав тянет паротягач, с кэбами на улицах, с аристократией, с промышленной буржуазией, сочетающее приверженность традициям с верой в научно-технический прогресс.
Сравнительно недавно в этот мир стремительно ворвались его последние детища: паровой автомобиль и мультифотограф. И это привело к серьезным подвижкам в сознании обывателей и деловых людей. Синдикаты вцепились друг другу в глотки из-за двух новых секторов бизнеса, а общество в восторге и ужасе от всего этого. От нового средства передвижения, от новых молодых аристократов с их спортивными паромоторами, несущимися с немыслимой скоростью 45-50 км/ч, от нового развлечения, от падения нравов, связанных с этим новым развлечением, и от новоиспеченных «кинозвезд», если их так можно назвать по аналогии.
Единственным анахронизмом в этом мире является телевидение – шоу-радио. Повсеместно распространены маленькие черно-белые телевизоры с линзами (есть и дорогостоящие проекционные аппараты). Но, во-первых, это телевидение не электронной, а механической (хоть и весьма совершенной) развертки изображения, а во-вторых, оно еще не показывает кино. Это первое, первоначальное телевидение прямых эфиров, где нет возможности записать передачу. Ведь даже аудиомагнитофонов еще не существует. Одни фонографы.
Вся история Мировой Державы начинается с того момента, как великий Урзус Лангеншейдт нарисовал на стене разрушенного Ромбурга карту Европейского полуострова и разделил все захваченные земли между своими соратниками, которые отныне стали Лендлордами.
Общественное устройство Мира разрушает первоначальное благостное впечатление. Здесь процветает капитализм, основанный на синдикатах, то есть иерархических структурах, в ведении которых находится производство и сбыт продукции и нет засилья спекулятивного финансового капитала. Структура синдикатов состоит из связок самостоятельных пирамид, в свою очередь состоящих из подобных же пирамид, и т. д. Таким образом, каждое подразделение бизнеса в рамках синдиката является вполне жизнеспособным организмом с высокой степенью свободы в рамках задач, решаемых синдикатом. Это очень живучая структура, которая гибко модифицируется и легко перенастраивается на новые секторы бизнеса.
Однако есть и слабые стороны. Синдикаты, как правило, не заинтересованы в создании массового поточного производства. Любое производство налаживается под заказ и свертывается по его выполнении.
Господство синдикатов наполняет мир массой подобных друг другу, но отличающихся вещей очень хорошего качества. Это нужно прочувствовать. Мир, в котором всё добротно, уютно и уверено в себе. Профессионализм уживается с весьма компетентным любительством, конкуренция – скорее спорт, чем война, хотя спорт и жестокий. Мир, в котором нет технологических прорывов и не опробованных моделей. Каждая новинка встречается с подозрением, а предпочтение отдается совершенствованию привычного и проверенного.
Это очень неторопливый мир. Коммерческие войны ведутся десятилетиями, планомерно и осторожно. Челюсти на горле сжимаются медленно…
Государственное устройство в мире синдикатов не может быть демократическим. Не должно быть. Это власть аристократии.
Две палаты – верхняя аристократическая, а нижняя финансово-промышленная. Аристократы – Лендлорды – контролируют сырье и землю, а бизнесмены – производство и распределение. Получается вялотекущий конфликт, в котором нет барина, который рассудит, и нет гибкой системы принятия решений, потому что ротация власти крайне ограниченна. Ни аристократы, ни бизнесмены не склонны к радикальным переменам. Но такое не может продолжаться вечно…

Язык:
Существует несколько гипотез относительно того, почему язык Мировой Державы в хорошем приближении идентичен английскому.
В нем много от кельтских и других североевропейских языков, но немало и латинских корней.
При множестве отличий: письменность, произношение некоторых звуков, масса реминисценций с другими западноевропейскими языками, сходства между языком Традиции и английским всё же больше.
Настолько, что Лена понимает речь аборигенов, не особенно затрудняясь.
Это тем более странно, что во времена Урзуса Лангеншейдта язык сильнее походил на германский, а еще раньше – на санскрит.
Особенно удивительно это на фоне того обстоятельства, что язык Восточной Империи не вызывает никаких ассоциаций ни с каким известным нам языком. Следует полагать, что он сформировался в совершенно исключительных условиях.
Языковое сходство и несходство обусловлено, согласно самой распространенной гипотезе, тем, что Мир мог и прежде переживать сношения с иными реальностями, оказавшие на него сильное воздействие. В свете этого, например, очень интересна загадочная личность Грейт Шедоу, являющегося в том числе и легендарным культурным героем.
Существует и гипотеза, объяснившая бы, будь у нее подтверждение, легкость взаимопонимания. Согласно этой гипотезе все обитатели Мировой Державы в малой степени генетически наделены той способностью, которую развил в себе Остин.
Во всяком случае, это родовая, наследственная способность рода Зула, и ей наделены все, даже дальние, родственники.

Меры длины:
Высота одной ступени лестницы Лайтхауса равнялась примерно одной тысячной дегрии. До верха Флай насчитал пятьдесят две ступени. Значит, Лайтхаус был высотою в один критерион (15 метров) и две тысячных дегрии (0,001 дегрии равна 30 сантиметров, в обиходе просто тысячная). Скала, на которой стоял Лайтхаус, была высотою в половину дегрии. С такой высоты вид мог открываться на 40 вэй (40x900 метров – 36 километров).
Итак:
тысячная – 30 сантиметров (расстояние от запястья до локтя),
критерион – 15 метров (дистанция броска дротика),
дегрии – 300 метров,
вэй – 900 метров (колонна в 1000 человек),
стэндард – 1800 метров (эта единица измерения скорости судов и вообще скорости: крейсер дает 20 стэндард в час, воздушный крейсер-термоплан – 90 с/ч, паромотор – 35-40 с/ч, паротягач – 25-30 с/ч),
степ – три тысячных – 90 см,
лонг-степ – четыре тысячных – 120 см,
тач – десятитысячная – 3 см,
фингер – полторы десятитысячных – 4,5 см,
аникорн – половина десятитысячной – диаметр монеты в один золотой аникорн – 1,5 см,
ред – 2,5 см – диаметр монеты в 12 аникорнов (а также монета),
лорд – 5 см – диаметр монеты в 25 аникорнов (а также монета), место в совете лендлордов символически оплачивается суммой в 24 аникорна, плюс один аникорн идет в оплату секретарю палаты;
нидл – десятая часть от десятитысячной – 1,5 мм, (так, восьмиигольный калибр – 8 нидл – 12 мм),
хэа – 0,3 Нидл – 0,5 мм.

Меры веса:
паунд – фунт (что-то около английского фунта), различаются лордпаунд – 474 г, уэйтпаунд – 480 г, маркетпаунд – 460 г. (в зависимости от принятого эталона),
пут – 2 паунда,
крам – 12 паундов (6 путов).
оос – 37-40 путов.

Традиция:
Слово «Традиция» в Мире используют в значении более узком, чем мы. Традиция – это в первую очередь религия и культура. Однако и нечто большее.
Это большее можно попытаться описать, отталкиваясь от понятия традиционной культуры, главный принцип которой – трансляция знания в контексте личности Учителя, в притчеобразном, неформализованном виде. Синтез с религией здесь органичен, как нигде. Поскольку именно священный текст – миф – носитель традиционной культуры и инструмент ее трансляции.
Передача традиционной культуры в известной степени тавтология, ибо всякая культура существует постольку, поскольку передается (вообще говоря – может быть передана) от одного человека к другому. Но именно традиционная культура выдвигает на первый план задачу трансляции самой себя.
Тогда как в привычном нам земном, европейском обществе доминирует формальная культура, где передаче подлежит лишь сумма формальных знаний, а личность Учителя играет прикладную, подчиненную роль. От него зависит только качество передачи. Передаваемое само по себе не участвует в трансляции, являясь, по сути, знаковым языком для приведения самостоятельного мышления к формальным семантическим стандартам.
Точно так же в процессе не участвует и личность ученика. От него требуется только усвоить заданный объем информации.
Главным инструментом познания мира становится формула, с помощью которой идентифицируются и описываются процессы, а цель развития – совершенствование формул для более удачного описания процессов.
Ясная и легко идентифицируемая формальная культура так же далека от истины, как неформализованная – традиционная культура от ясности формул. Любая попытка формулировки приводит к выхолащиванию истины, превращению ее в догму.
В традиционной культуре предметом трансляции является живая личность Учителя как духовного существа.
В тех случаях, когда передача личности имеет место, – культура воспроизводится. Именно поэтому в Мире столь много значит институт друидов.
Традиция далека от формализации знания. Ее суть в создании правильных движений мысли – алгоритмов понимания, а не формального фиксирования и заучивания. Изучение «священного текста» запускает необходимые механизмы для самостоятельного открытия знания.
К сожалению, «священный текст» может быть понятен только изнутри традиционной культуры, поскольку вне ее существует лишь как открытый символ, бессмысленный набор предписаний, то есть не существует вовсе.
В Мире передаются священные, а также вспомогательные тексты (мифы, легенды, руководство по ритуалу друидов, грамматике, астрономии и т. д.). Элементы точного знания, строго говоря, – вспомогательный раздел.
В то же время точная наука, ее кажущийся формализм не противоречит принципам Традиции. Она существует как неотъемлемая часть, как развитие и обогащение священных текстов и передний край трансляции знания.
Искусство, также являясь неотъемлемой частью Традиции, имеет иную природу, чем та, что привычна нам. Оно являет собой интерпретацию священного текста и восходит к нему.
Волшебная притягательность всех видов искусства в формальной культуре в необязательности формализации, в возможности для всякого потребителя этого искусства самостоятельно опознать продемонстрированные процессы, переживания, движения мысли.
Произведение искусства ценно в процессе создания его, как акт творения, где творец искусства является частным случаем Творца вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44