На втором этаже послышались голоса, кто-то ругался.
– Да что происходит, Уиллет? Ну-ка говори, быстро!
Окрик подействовал.
– Ее милость, сэр, – пролепетал дворецкий, – она… ночью… уехала!
Глава девятнадцатая
– А теперь, леди Шарлот, может быть, вы объясните мне, что случилось?
Макс не собирался любезничать со старухой, которая не скрывала, что ненавидит и Макса, и всю его родню, и согласилась поговорить с ним только лишь потому, что исчезла Эйнджел.
– Я сама ничего не знаю, – ответила она слегка дребезжащим голосом. – Я уже была в постели, когда пришла та женщина.
– Какая женщина?
Леди Шарлот мгновение смотрела перед собой, потом, решив, очевидно, не обращать внимания на грубость собеседника, ответила:
– Она не сказала своего имени, насколько я знаю. Было уже очень поздно, когда она пришла второй раз и пробыла здесь минут двадцать. Как только она ушла, Эйнджел приказала подать карету и уехала в Дувр.
– В Дувр? Ночью? В дождь?
– Она ничего мне не сказала. Я узнала только утром. Она велела слугам меня не беспокоить.
– А эта женщина, которая приходила, как она выглядела? Старая, молодая? Наверное, не леди?
– Нет, не леди. Позовите Уиллета, он впускал ее, он вам ее опишет.
Макс дернул сонетку и застыл перед очагом.
Дверь открылась, чтобы впустить дворецкого. Он уже не выглядел таким потерянным, и Макс обрадовался, что сможет узнать от него что-нибудь важное.
– Ты впускал женщину, которая хотела видеть вашу госпожу, но отказалась назвать свое имя. Опиши мне ее.
– Да-да, сэр. – Дворецкий сощурился, припоминая. – Молодая, среднего роста, с черными волосами и большими черными глазами. Говорила она культурно, на ней было серое платье, по-моему не шелковое, и капор под цвет, изнутри плиссированный, по-моему розовый. – Уиллет улыбнулся. – Очень красивая молодая женщина.
Еще бы! Макс чертыхнулся про себя. Луиза! Это была она, больше некому. Но зачем она приезжала к Эйнджел? Надо это выяснить и…
– Вы поедете за ней? – Леди Шарлот впервые смотрела ему прямо в глаза. Она была явно обеспокоена, а поскольку Пьера не было, ей не к кому было обратиться, кроме Макса. – Я боюсь, что она поплывет на континент.
– Чепуха, – фыркнул Макс. – Зачем ей туда плыть?
– Понятия не имею. Но тогда зачем она отправилась в Дувр?
У Макса не было ответа на этот вопрос. Но, как бы то ни было, надо действовать. Надо найти Луизу и узнать у нее, зачем Эйнджел поехала в Дувр. Или можно сразу отправиться в Дувр, может, он поспеет туда вовремя, чтобы не дать Эйнджел осуществить свой план, какой она там себе насочиняла.
– Уиллет, пошли кого-нибудь, пусть наймет мне экипаж и четверку лошадей. И быстро! Я должен отправиться как можно скорее.
– Спасибо, – выдохнула леди Шарлот. Макс покачал головой.
– Я сомневаюсь, мадам, что вашей племяннице понравится мое вмешательство в ее планы, каковы бы они ни были.
Дорога казалась бесконечной, хорошо хоть дождь, шедший всю ночь, не припустил снова. Макс ехал и раздумывал, зачем он вообще едет. Поездка Эйнджел в Дувр наверняка не имеет к нему никакого отношения. Может, у нее там любовник?
Но зачем приходила Луиза? Этому тоже объяснения не было.
К той минуте, когда карета подъехала к гостинице «Красный лев», Макс проголодался и решил поесть. Ехать еще несколько часов, нельзя же без еды.
Пока форейторы выпрягали лошадей, Макс подошел к одному из конюхов.
– Скажи, сегодня не проезжала тут частная карета и в ней леди со светлыми волосами?
Конюх молча уставился на Макса. Тот достал полкроны и зажал монету между пальцами. Конюх перевел взгляд на нее.
– Нет, сэр, у нас такой кареты не было, по крайней мере сегодня. Я бы запомнил. – Он подставил ладонь, Макс уронил в нее монету и со вздохом пошел в гостиницу. Он отвел себе на еду ровно двадцать минут. Из головы не выходила Эйнджел. Он описал ее конюху, и теперь она продолжала стоять перед его мысленным взором.
Бросив несколько монет на стол, Макс вышел во двор. Свежая упряжка была готова.
– Молодцы. А теперь посмотрим, сколько вам понадобится времени, чтобы добраться до следующей смены лошадей, – сказал он, похлопывая себя по карману. Форейторы оживились. Перспектива хороших чаевых всегда благотворно действовала на скорость.
– Прошу прощения, сэр, – послышалось из-за спины. Это был конюх.
– Что еще? – нетерпеливо обернулся Макс.
– Та карета, сэр.
– Что с ней?
– Я ее видел, сэр.
– Как это видел?! – повысил голос Макс. – Ты же сам мне сказал полчаса назад, что не видел.
Конюх испуганно попятился.
– Я…я…
– Ну говори давай. Когда ты ее видел?
– Да минут десять назад, сэр.
– Где?
– Там, она проехала мимо. Кони были свежие.
Макс мысленно простонал. Вот незадача! Наверное, он ее обогнал по дороге. Макс вручил конюху еще полкроны и дернул дверцу кареты.
– Вы двое, я хочу, чтобы вы догнали эту карету. Вы знаете, как она выглядит, так что давайте, нагоните ее до Кентербери.
– Нет, сэр, нет.
– Что еще? – повернулся Макс к конюху.
– Ваша карета ехала не в Кентербери, сэр. Она возвращалась в Лондон.
– Что?!
Конюх повторил. Карета ехала не в Дувр, а в Лондон. Он был уверен в этом, как и в том, что это именно та карета, которую описал господин.
Макс почесал затылок. Какого черта творит эта женщина? Но все равно, надо ехать за ней. Макс сунул конюху щедрые чаевые и повернулся к форейторам.
– Если хотите получить эти золотые, – сказал он, доставая из кармана пару гиней, – перестаньте скалиться и давайте двигайтесь. Надо догнать ту карету.
Эйнджел была в полном отчаянии. Ну что она за дура! Знала же, что суда на Остенде отплывают не из Дувра! Так что ее туда понесло?!
Она бросила взгляд на Бентон. Та проснулась и несмело поглядывала на нее, что было неудивительно – еще когда Эйнджел только-только приказала поворачивать обратно, она пригрозила Бентон увольнением, если та скажет хоть слово.
За окном послышался топот и позвякивание сбруи. Эйнджел посмотрела. Кто-то старался ее обогнать. Наверное, ее лошади подустали, придется сменить в Рочестере.
Внезапно карета замедлила ход, затем остановилась. Бентон охнула, выпучив глаза от страха. Наверное, испугалась разбойников. Глупости! Какие разбойники среди бела дня на дуврской дороге!
Дверцу кареты дернули с такой силой, что Эйнджел подумалось, это и в самом деле разбойники.
– Леди Роузвейл!
Да это же Макс! Нет, невозможно. Ей снится, наверное.
– Леди Роузвейл, вы не скажете своей горничной выйти? Мне надо срочно поговорить с вами, а в этом возке трое не поместятся.
Бентон посмотрела на открытую дверь, на Эйнджел и забилась в угол.
– Давай выходи! – строго приказал Макс. – Не бойся, никто тебя не бросит, поедешь в моей карете.
Как только Бентон вышла, Макс залез внутрь и сел напротив Эйнджел.
Она не могла отвести от него глаз. Она думала, что потеряла его, а он вдруг появился из ниоткуда, точно рыцарь в старом романе. В голове вертелись сотни вопросов, но Эйнджел все смотрела и не могла наглядеться.
– Миледи Эйнджел, – заговорил Макс как будто сердито, – я не могу вас понять. Может, вы мне объясните, что вы делаете на дуврской дороге? Как я понял, вы были в Дувре?
– Да.
– А зачем?
– Я узнала, что вы собираетесь вернуться в армию, но решила не отговаривать вас. Нет, Макс, я просто хотела… мне была невыносима мысль, что вы уйдете на войну, не зная о том, что… – Она увидела удивление в глазах Макса и осеклась.
Продолжительное молчание нарушил Макс.
– Не зная о чем, Эйнджел? – спросил он мягко.
– О том, что у вас есть… друзья, которые желают вам добра и молят Бога, чтобы вы благополучно вернулись.
– Друзья? – Макс взял ее руку и сжал. – Или один особый друг?
Эйнджел со счастливым вздохом закрыла глаза. Карету качнуло, Макс быстро поднялся и сел рядом с Эйнджел, не выпуская ее руки.
– Так вы ездили в Дувр из-за меня? – спросил он серьезно.
Эйнджел кивнула.
Макс обхватил ее лицо ладонями и повернул к себе.
– Дурочка, ну с чего ты взяла, что я сяду на корабль в Дувре?
– Я как-то не подумала, – пролепетала Эйнджел, – просто поехала, и все. Я так боялась, что не успею.
– А я здесь и никуда больше не собираюсь. Незачем, – сказал Макс и приник к ее губам долгим, страстным поцелуем. Когда они наконец отстранились друг от друга, он скорее утвердительно, чем вопросительно произнес: – Теперь ты выйдешь за меня.
Эйнджел, глядя в сторону, покачала головой. Ну все, сейчас вспылит, подумала она. Но этого не произошло.
– Эйнджел, я знаю, что ты любишь меня. Ты же не станешь это отрицать?
Она снова покачала головой.
– Ну вот, наконец какой-то прогресс. И ты понимаешь, что я люблю тебя, ведь так?
Радость волной нахлынула на Эйнджел. Она бросила быстрый взгляд на Макса. Он так на нее смотрит… Он любит ее!
– Я жду ответа, Эйнджел.
– Понимаю, – прошептала она.
– Но я тебя не понимаю! Если мы любим друг друга, почему ты мне отказываешь?
– Я бесплодна.
Макс чертыхнулся себе под нос, но сердиться ему почему-то сразу расхотелось. Он рассмеялся.
– Любимая моя, что-то я вообще запутался. Месяц назад ты уверяла, что беременна, а теперь, оказывается, ты снова бесплодна.
– Но тебе нужен наследник.
– Капитан Макс Роузвейл прекрасно обойдется и без наследника, нечего наследовать. Но будь я даже графом Пенроузом, я сказал бы то же самое. Если кому и нужен наследник, так это тебе, и я уж расстараюсь, чтобы он у тебя появился.
Эйнджел покраснела и отвернулась. Макс осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Ты мне веришь, да? У нас может получиться… а может и не получиться. Но какое это имеет значение, если мы любим друг друга? Если Господь пожелает, ребенок у нас будет. Если нет, твоим наследником станет Пьер. Думаю, он только обрадуется.
Эйнджел поморщилась.
– Вполне возможно, что Пьер совсем не тот, за кого себя выдает. Еще ничего не известно. Может, ты и есть граф, Макс.
Макс обнял Эйнджел за талию, притянул к себе и запечатал ее губы таким долгим поцелуем, что она чуть не задохнулась.
– Да мне совсем и не нужен этот титул. Муж Анджелины Роузвейл – вот какого звания я хочу. А как меня будут называть – капитаном Роузвейлом или графом Пенроузом, – не важно.
– Правда? Даже если станут говорить, что ты женишься на мне из-за моих денег?
Макс бросил лукавый взгляд на Эйнджел и с виноватой миной отвел глаза.
– Черт побери, женщина, ты раскусила меня! А я-то был уверен, что ты не разгадаешь моих планов, по крайней мере пока не окажешься в моих руках. – Он взвизгнул, ну прямо ведьма из «Макбета», и пошевелил перед ней пальцами. – Но тебе все равно не миновать моих когтей!
Несколько секунд в карете стояло молчание, а потом Эйнджел громко расхохоталась.
– Вы, сэр, вы… – Она не находила слов. Как же она любит этого человека. Любит, как он смешит ее и смеется сам. Любит, как он смотрит на нее, и от его улыбки все внутри нее тает. Она любит… она любит в нем абсолютно все.
* * *
Уже видна была Рочестерская крепость, когда с ними поравнялась почтовая карета, и многочисленные ее пассажиры с любопытством уставились на то, что происходит в карете. Эйнджел. Макс неохотно оторвался от нее, отодвинулся подальше от окошка и, приобняв, стал гладить ее по голове.
Эйнджел выглядела такой счастливой, и Максу не хотелось портить ее радость ужасным известием. Но надо было сказать до того, как они прибудут в Лондон, который они застанут в трауре.
– Макс?
– Ммм?
– Ты поедешь в Харвич сегодня?
– Я никуда не поеду, любимая. Понимаешь…
– Миледи! Миледи! Смотрите! – Кучер остановил коней и взволнованно тыкал кнутом во влекомую четверкой повозку, которая как раз обгоняла их. В повозке сидел офицер в окровавленном мундире, а из окошка торчали французские знамена.
– Победа! – в один голос закричали грумы Эйнджел.
Офицер устало улыбнулся и кивнул, повозка пролетела мимо и исчезла за поворотом дороги.
– Победа! – повторил Макс, внезапно осипнув. – Слава богу!
Глава двадцатая
– Ты не можешь выйти за кузена Фредерика. Ты же сама говорила, что никогда не пойдешь, а теперь, когда он даже не граф, ему совершенно нечего тебе предложить. Да ему нужно лишь твое состояние!
Эйнджел сделала еще один глоток своего утреннего кофе и принужденно улыбнулась тете Шарлот.
– Я выхожу не за Фредерика Роузвейла, а за Макса. А он не гонится за моим состоянием.
Леди Шарлот пренебрежительно фыркнула.
– Но ведь он…
– Тетя Шарлот, прошу вас больше не заговаривать об этом, – прервала ее Эйнджел. – Я выйду за Макса независимо от того, нравится вам это или нет. Не хотелось бы, чтобы это стало преградой между нами, но…
Леди Шарлот хотела было возразить, открыла рот – и закрыла, ничего не сказав. Часы в холле пробили десять.
– Они опаздывают, – заметила Эйнджел. – Хотя на улице, наверное, столпотворение. Такая победа! Все радуются.
Дверь открылась.
– Граф Пенроуз и мистер Роузвейл, – объявил Уиллет.
Эйнджел встала, бормоча:
– Прямо запутаешься, кто есть кто.
Макс вошел, улыбаясь ей, по его глазам было видно, что ему очень хочется ее поцеловать. Но при тете Шарлот нельзя было помыслить даже о невинном поцелуе в щечку.
– Пьер! Наконец-то, – воскликнула леди Шарлот, подчеркнуто не замечая Макса. – Мы весь Лондон обыскали, не могли вас найти.
– Я уезжал, мадам. Ужасные новости. Да, одержана великая победа, но какой ценой! Тысячи убитых, а сколько раненых!
– Взгляни, – тихо сказал Макс, протягивая Эйнджел свежую «Таймс». – Тут полный текст донесения герцога. Пиктон погиб в сражении, а…
Дверь гостиной с шумом распахнулась.
– Мисс Роузвейл, – объявил Уиллет, – и капитан Грэм!
Все посмотрели на дверь. Комната наполнилась удивленными восклицаниями. Вошел рыжеволосый мужчина, а под руку с ним – красивая девушка со светлыми волосами, которую можно было принять за сестру-близнеца Эйнджел.
Капитан Грэм поднял руку, призывая к молчанию, и склонился перед Эйнджел.
– Леди Роузвейл, представляю вам мадемуазель Жюли Роузвейл, единственную дочь вашего дяди лорда Джулиана Роузвейла.
Эйнджел показалось, что она ослышалась. Она посмотрела на Пьера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24