– Лукас поспешил отвернуться, но Тесса увидела, какой стыд и отвращение к самому себе читаются на его искаженном лице. – Запах бензина действует на меня магически.Ну вот, все и получило свое объяснение: его беспокойный сон по ночам, вечная тревога и предчувствие опасности, его отказ от алкоголя, его реакция на упоминание о Мэтте и на сегодняшний выпуск новостей.Ему позволили с честью уйти в отставку из береговой охраны по состоянию здоровья. Но прежде Тесса считала, что в этом виновата изувеченная нога. Оказалось, она ошибалась.– Это после «Макки»? – тихо спросила она.Лукас проворчал что-то невразумительное, а потом сказал:– Это началось не сразу, а накапливалось постепенно, год за годом. «Макки» лишь поставил последнюю точку.Тесса все же протянула руку и осторожно положила ему на плечо, готовая к чему угодно: попытке оттолкнуть, ругательствам и даже вспышке ярости. Но Лукас просто сидел и смотрел в темноту. Его тело было сведено такой судорогой, что казалось – еще мгновение, и мышцы лопнут от нечеловеческого напряжения.И что прикажете теперь делать? Она с таким нетерпением ждала этих дней на берегу, предвкушая, как будет наслаждаться жизнью в обществе Лукаса, вдали от любопытных глаз…Но не в ее характере было отворачиваться и делать вид, будто ничего не случилось. Тесса сочувствовала Лукасу всей душой, и у нее было такое ощущение, будто ее затянуло в воронку, и она медленно погружается, не имея точки опоры. Если ей было так плохо, то что же должен был испытывать Лукас?– Ди Стенхоп знает?– Знает.Тесса проглотила и это, хотя ее сердце билось так гулко, словно вот-вот выскочит из груди. Она облизала пересохшие губы и спросила:– Когда ты собирался рассказать об этом мне?– Когда выдастся подходящий момент.Пожалуй, не следует задавать слишком много вопросов, хотя ей еще многое хотелось бы знать. Она с шумом выдохнула воздух, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Ей необходимо оставаться спокойной и рассудительной. Одного взгляда на его искаженное стыдом лицо было достаточно, чтобы понять: нужно действовать чрезвычайно осторожно, чтобы постепенно, шаг за шагом вернуть его к жизни.Лукас принадлежал к крайне самолюбивому типу мужчин: уверенных в себе, привыкших держать под контролем свои чувства и ситуацию. Это прирожденные лидеры, мужчины-заступники, люди действия, и для них особенно трудно пережить горечь поражения, подобную этой.Лукасу не требовалось слов, он уже сказал ей совершенно ясно – своим молчанием, своим поведением, – что перестал считать себя нормальным человеком из-за своего поражения. И не важно, что такие выводы могут показаться Тессе предвзятыми и смешными. Важно то, что думает о себе он сам.– В ту ночь, когда ты приходил ко мне домой, – негромко произнесла она, – ты сказал, что тебе тоже нужно это место на «Талисине». Ты имел в виду это?Он сделал глоток и поставил стакан на стол.– Мне казалось, если я вернусь на корабль, снова погружусь в привычные заботы, этого будет достаточно, чтобы восстановить душевное спокойствие. Для меня прежнего это означало бы, что мне удалось вернуться к нормальной жизни. Ведь добрую половину жизни моим мерилом удачи были очередные нашивки на погонах!– Ох, Лукас, это говоришь не ты! Это речи твоего отца! – заметила Тесса со вздохом. Она пододвинула свое кресло, взяла Лукаса за руку и мягко поинтересовалась: – У тебя часто бывают такие приступы?– Они повторяются все реже, а такого острого я вообще не припомню. Мало-помалу я научился предчувствовать их и по мере возможности смягчать последствия. У меня… – Он поколебался и с усилием договорил: – Мне здорово помогли сеансы психотерапии.– Я считала, что такие тяжелые депрессии случаются только у тех, кто побывал на войне.– Иногда для сохранения порядка нам приходилось участвовать в настоящих сражениях. Береговая охрана – одно из многих силовых ведомств. Мы имеем дело со всякой дрянью и становимся легкой мишенью для тех, кто желает отомстить. – Он посмотрел на нее, но сразу же отвел взгляд. – Мне приходилось видеть худшее, что человек способен учинить над себе подобными, и не только это…Он умолк, и Тесса ласково сжала его пальцы.Через несколько минут Лукас заговорил снова:– Поверь мне на слово, я бы никому не пожелал узнать обо всем этом. Эта мерзость выжигает изнутри, она грозит уничтожить душу – вот почему после смерти отца я нашел повод вернуться в эти места. Я просто хотел получить пару лет передышки, чтобы немного прийти в себя. Всего каких-то пара лет – и я стал бы прежним.– Но взрыв на танкере смешал все твои карты?– Это довольно мягкое обозначение того, что случилось. – Он допил коку и встряхнул стакан, играя оплывшими кубиками льда. Их монотонное глухое звяканье раздражало Тессу. Лукас продолжал: – У меня проблемы со сном, но это ты уже знаешь. Мне до сих пор снятся кошмары. Временами я не нахожу себе места от предчувствия беды, хотя отлично знаю, что все в полном порядке. И мне приходится убеждать себя, чтобы не сойти с ума от страха. Если что-то слишком неожиданно напоминает мне о взрыве, может начаться приступ, и тогда я снова задыхаюсь от паров бензина и слышу голоса. В такие моменты я могу на несколько секунд полностью отключиться.Лукас по-прежнему не сводил глаз с темной глади озера, видневшегося между стволами деревьев.– Это часто пугает людей и отталкивает их от меня. Диане с Кевином пришлось со мной нелегко, особенно в первый год. Сейчас мне намного лучше, но все еще бывают периоды, когда ко мне лучше не подходить.Это прозвучало как предупреждение. Тесса надолго задумалась, прежде чем задала следующий вопрос:– Это лечится?– Разве можно полностью вылечить мою изуродованную ногу? Так и здесь. Это поддается контролю, хотя я по-прежнему не могу быть уверен в себе, заправляя машину. Удастся ли мне сдержаться – или я опять вернусь на палубу и увижу, как открывается этот люк, и пойму…Лукас оборвал себя на полуслове и отнял у Тессы руку, чтобы сплести пальцы на затылке и выгнуться всем телом – точно так же, как он это делал недавно на дороге.– …и я пойму, что опоздал! – еле слышно закончил он.Тесса готова была разрыдаться от сочувствия, но подавила свой порыв, наклонилась и осторожно погладила его ногу в надежде хоть немного облегчить душевную боль.– Ты не обязан рассказывать об этом, Лукас.– Еще как обязан! – По-прежнему держа руки на затылке, он резко согнулся и уперся локтями в колени. Когда Лукас заговорил снова, его голос звучал глухо и невнятно. – Пока я карабкался на палубу, то думал только о том, как бы вытащить этих ребят живыми. Но когда танкер ударился о мель, от толчка корму изуродовало так, что люк перекосило. Везде был разлит бензин, и этот запах… Черт, я чуть не сблевал! Я стал кричать, и этот парень мне ответил… все, что я мог увидеть, – его пальцы. Он без конца повторял: «Прошу вас, мистер, не дайте мне умереть!» И я обещал ему… я обещал, что вытащу его оттуда!Прошло несколько долгих минут, прежде чем Лукас с горечью прошептал:– Я обещал, что не дам ему умереть!Тесса отвернулась, не в силах больше смотреть на его скрюченную фигуру. В глазах у нее стояли слезы, и ей стоило огромного труда не сосредоточиться на том, каким адом могли стать эти последние минуты для Мэтта… и на том, о чем мог думать Лукас, когда стоял на горящей палубе, один из всей спасательной команды.– Внезапно люк распахнулся настежь… и тогда, в эту долю секунды, мне стало ясно, что это конец. – Он громко сглотнул. – Большинство экспертов сошлись на том, что из-за открытого люка вдоль трапа создалась сильная тяга воздуха. Пожар в машинном отделении вспыхнул с новой силой, пламя перекинулось на пары бензина, и через секунду корма взорвалась ко всем чертям.Это не было для Тессы новостью. Она сама читала множество отчетов и исследований – и везде точкой отсчета оставался злополучный люк. Но кое-что она узнала впервые – и похолодела от ужаса, осознав, что означают эти новые детали.Он помнит!– Лукас, кто же открыл люк?Лукас резко вскинулся, услышав этот вопрос, но затем снова отвернулся, и ожидаемый ею ответ был заключен не в словах, а в неуклюжей напряженной позе и нежелании посмотреть ей в глаза.– По-моему, ты это помнишь.Только тогда он обернулся к Тессе, и оранжевый свет свечи отразился в его влажных глазах, полных раскаяния и боли.– Не спрашивай меня об этом. Пожалуйста.Тесса встала.– Ты должен сказать мне правду. – Она помолчала и добавила: – И не только мне, но и себе. Лукас, я спрашиваю в последний раз: это ты открыл люк?– А что изменится, если я скажу «да»? – Его голос превратился в низкий угрожающий рык, а глаза засверкали от бессильной ярости. – Ты повернешься и уйдешь от меня навсегда?Тесса слышала, как кровь стучит у нее в ушах. Опираясь на подлокотники его кресла, она наклонилась к самому лицу Лукаса и спросила:– Это ты?На миг на веранде стало очень тихо, и это мгновение растянулось для Тессы в целую вечность. Она следила, как играют желваки у Лукаса на скулах, как устало приспускаются его веки, а пересохшие губы шепчут:– По-моему, я.У нее перехватило дыхание. Она отшатнулась, не в силах скрыть шок от того, что услышала.– О Господи, – шепотом выдохнул он. – Я уверен, что это я!Время тянулось с какой-то душераздирающей медлительностью, секунды сменяли одна другую, и Тесса затаилась в ожидании. Вот сейчас, еще мгновение – и в груди проснется праведный гнев. Лукас поднял на нее глаза, и ее поразил их странный, неестественный блеск.А потом где-то глубоко-глубоко, на самом дне души, захлопнулась дверца, слишком долго остававшаяся раскрытой. Как будто щелкнул невидимый замок, и волна облегчения с неожиданной силой затопила все ее существо. Она получила ответ. И наконец-то… наконец-то может считать эту историю завершенной!Только теперь Тесса заметила, с каким напряжением следит за ней Лукас. Несомненно, он ждет, что сейчас его обольют презрением и обвинят в убийстве.Она подошла к нему и обняла за шею, чувствуя под ладонями горячую, влажную кожу и густые жесткие волосы. Он замер, словно не в силах был вынести ее прикосновения, а потом обхватил Тессу за талию и крепко, до боли прижал к себе, пряча лицо у нее на груди. Тесса с облегчением закрыла глаза.Она не могла бы сказать точно, долго ли простояла вот так перед креслом, где сидел Лукас, прижимаясь к ней головой. Их объятия оставались сомкнутыми – и не важно, сколько секунд или минут прошло до тех пор, пока они снова вспомнили об остальном мире.И тогда Тессу поразила еще одна леденящая душу догадка: «Пальцы! Он же видел, как из-под крышки люка торчали пальцы!»– Это не твоя вина, – уверенно промолвила она, немного отстранившись, чтобы заглянуть ему в лицо.– Я же только что сказал…– Но кто-то был и внутри, с другой стороны люка, правильно? – нетерпеливо перебила Тесса. – И он наверняка тоже пытался его открыть!Лукас коротко кивнул.– Значит, ситуация изначально была безнадежной! Ох, милый, ну как ты не понимаешь? Эти люди погибли еще до того, как ты оказался на палубе. Открывая люк, ты уже не мог повлиять на их судьбу! И вдобавок если бы его не открыл ты, то непременно распахнул бы тот, другой, который старался вырваться наружу!Ее кожа горела под его частым, влажным дыханием.– Но для меня важно другое, Тесс! Ведь я-то выжил! Не должен был, а выжил. Почему?Тессе было так больно слышать в его голосе обиду и ярость, что она мысленно поблагодарила судьбу за то, что не видит сейчас его лица. Она не выдержала бы этой пытки и наверняка ударилась бы в истерику.– Этого никто не знает, но наверняка есть какая-то причина. На все всегда есть причина. – Она ласково провела рукой по его коротко остриженным волосам. – И я могу лишь поблагодарить судьбу за то, что ты жив и что сейчас ты здесь, рядом со мной. Даже если ты ни во что не веришь, Лукас, поверь хотя бы в это!Она говорила негромко, но горячо, и каждое слово шло от сердца. Лукас не мог остаться равнодушным и поднял на нее растерянный взгляд.– Я не врал, когда отвечал на вопросы комиссии. Тогда я действительно ничего не помнил. Память начала возвращаться примерно год назад, но об этом никто не знает.– Но я же здесь, – прошептала она. – Видишь? Я не убежала! Я не бросила тебя!Тесса проглотила комок, внезапно возникший в горле. Желание защитить Лукаса и помочь ему вернуть веру в себя было так всеобъемлюще, что ей самой стало страшно.– Лукас! Ты не хочешь подняться наверх? В постель?Он ответил не сразу и еще долго сидел тихо и неподвижно, пока Тесса перебирала его спутанные волосы и баюкала его голову у себя на груди.– Мне хорошо, когда ты меня обнимаешь, – наконец промолвил он. – Вот и все.Тесса прижала его к себе еще сильнее. Наверное, поэтому он не расслышал слез в ее голосе, когда она с трудом выговорила:– О’кей.
Лукас очнулся в пять часов утра и несколько минут лежал неподвижно, не смея шелохнуться и осваиваясь с близостью теплого податливого тела, свернувшегося калачиком у него под боком. Как это ни удивительно, но стоило им с Тессой добраться вчера до кровати – и он провалился в беспробудный сон. И теперь, вслушиваясь в ее ровное, глубокое дыхание, он не удержался от соблазна и провел пальцами по гладкой коже под футболкой, которую Тесса надела на ночь.Она не бросила его. У него никак не укладывалось в голове, что Тесса осталась – после всего, что он ей рассказал о своей депрессии и о том, что случилось на «Макки».Облегчение было столь сильно, что подействовало на него как шок. Лукас все еще чувствовал себя ошеломленным. И жалел о том, что потерял столько времени, дрожа от страха и пытаясь предугадать ее реакцию. Почему он не рассказал ей раньше? Это можно было бы сделать в спокойной обстановке, не устраивая сцен. Черт побери, он наверняка напугал ее до полусмерти прошлой ночью! Разве Тесса это заслужила?До сих пор, несмотря на все ее слова, Лукас не мог поверить в то, что ее больше не волнует правда о «Макки». Тот бедолага по другую сторону люка наверняка отравился дымом и едва двигался. Вряд ли ему хватило бы сил в одиночку справиться с тяжелой литой крышкой, не подоспей на помощь Лукас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46