Значит, «Талисин» подходит к Гранд-Хейвен.Капитан встал и помассировал ногу. Старая рана ныла вовсю, предупреждая о близком шторме. Лучше всего в таких случаях помогало плавание, но и прогулка по палубе тоже пойдет на пользу.Капитан запер дверь в каюту и вошел в рубку, чтобы принять рапорт от вахтенного офицера. В штурманской комнате склонился над картами третий помощник, Дэйв Комптон.– Есть что доложить?Захваченный врасплох, Комптон буквально подскочил на месте. Это был веснушчатый полный коротышка двадцати пяти лет от роду. Во время ночной вахты он позволил себе развязать галстук и закатать рукава рубашки.– Ничего особенного. Вечер выдался на редкость спокойным.Лукас кивнул, но все же подошел взглянуть на радар. Несмотря на современную технику, вахтенному на мостике никогда нельзя терять бдительности. В это время года воды Великих озер буквально кишат судами, снующими между индустриальными портами. И особенно много этих портов на южном побережье озера Мичиган.Радар оказался чист. Последний рапорт о погоде тоже не содержал ничего тревожного. Рулевой сидел на своем месте, подтянутый и бодрый, и пил кофе. Комптон аккуратно и точно проложил курс корабля. Но даже если бы он дал маху и отклонился хотя бы на десятую долю градуса, репетир гирокомпаса, установленный в каюте у капитана, сразу дал бы сигнал тревоги.– Все в порядке, сэр?Лукас обернулся и только теперь обратил внимание на то, как покраснел от волнения молодой парень.– Все в порядке, Комптон. Вы молодец.– Спасибо, – ответил Комптон с деревянной улыбкой.– Я собираюсь прогуляться. Вам здесь не нужна помощь?– Нет, сэр. Я уверен, что все под контролем.Лукас заколебался, встревоженный каким-то неясным предчувствием, однако промолчал и вышел из рубки. Он не мог бы внятно объяснить этого предчувствия опасности, какого-то неправильного хода вещей. Скорее всего давали о себе знать остаточные симптомы его «состояния», как язвительно заметила Ди, и на самом деле опасности не существовало, но у него не всегда хватало сил справиться со своими страхами.Не важно, существовала опасность или нет. Теперь его девизом было «ни одной ошибки».Лукас прошел по коридору мимо кают офицеров. Из-за двери в каюту Тессы не доносилось ни звука, даже телевизор был выключен.Может быть, ее вообще там нет и она отправилась на камбуз, чтобы перекусить на скорую руку. По крайней мере он сам непременно подкрепился бы перед ночной вахтой. Лукас не спеша продолжал свой путь, раскачиваясь в такт качке корабля. В этот час суета на «Талисине» стихала, и тишину нарушали лишь голоса полуночников, задержавшихся у стойки бара, да шепот влюбленных парочек, целовавшихся в темных закоулках палубы.Пройдя через танцевальный зал, Лукас махнул рукой, приветствуя высокого светловолосого бармена, который расставлял по полкам чистые стаканы, доставленные с камбуза.– Как дела, Скотт?– Неплохо, сэр. Ищете мисс Жардин?– В общем-то нет. А в чем дело?– Хм… Ну, я просто подумал, что вы могли ее искать. Она была здесь минут десять назад.С какой стати ее понесло на палубу?– И куда она пошла? – удивленно спросил Лукас.– По-моему, на корму.Лукас кивком поблагодарил бармена и направился к корме. Ночь выдалась холодной и ветреной. Круглая яркая луна висела над самой водой, наполовину закрытая клочьями облаков. Благодаря бортовым огням и луне палуба была освещена достаточно ярко. Он без труда отыскал Тессу.Лукас задержался, чтобы полюбоваться ее изящной фигуркой в этом приглушенном, мягком свете. Она стояла, прислонившись к перилам, о чем-то глубоко задумавшись, и от восторга у него перехватило дыхание. Смуглая, экзотичная, сильная – ни одна женщина в мире не могла с ней сравниться!Наконец Лукас набрался решимости и пересек палубу. Тесса не слышала его шагов и вздрогнула от неожиданности, когда он оказался совсем рядом. Стоило ей взглянуть на Лукаса, и от разбуженного желания в жилах закипела кровь.– Следующая вахта твоя? – спросил он.Он и так это знал, но просто не мог придумать, что еще сказать. На тридцать восьмом году жизни он робел перед этой женщиной и терял дар речи словно семнадцатилетний сопляк.– До нее еще целых пятнадцать минут, – отвечала Тесса.Лукас помрачнел, уловив в ее голосе привычную враждебность.– Мне казалось, что с гневом без причины мы покончили.– Покончили. – Тесса наградила его мимолетным, непроницаемым взглядом.– Тогда почему на языке тела я слышу «пошел прочь»?– Гнев тут ни при чем, – со вздохом сказала она.Лукас решил уточнить:– Тогда в чем дело?– Я не желаю об этом говорить.– О’кей. – Он тоже встал возле перил. – Могу я спросить, что ты здесь делаешь?– Любуюсь ночным пейзажем. Он потрясающий, правда?Лукас облокотился на перила, прислушиваясь к неумолчному шуму ветра и волн. Еще раз посмотрел на луну и повернулся к Тессе. Растрепанные ветром волосы упали ей на глаза, но она не убирала их с лица. И Лукасу до смерти захотелось взять в ладони ее лицо, отвести с него эти упрямые пряди и увидеть в темных миндалевидных глазах нечто иное, чем застарелая обида и гнев.«Гнев тут ни при чем».Если вспомнить ее недавний разговор с Робом Ши, можно без труда догадаться, о чем она думает.– Сегодня на редкость красивая ночь, – наконец согласился он.– Когда на душе скребут кошки или выдается очень уж паршивый день и я начинаю сомневаться, стоит ли барахтаться во всем этом дерьме, такие ночи, как эта, возвращают мне веру в то, что стоит, – призналась Тесса, не замечая его вожделенного взгляда. – Мне нравится моя работа, – добавила Тесса с мечтательной улыбкой.Ах, как бы ему хотелось повторить эти слова с той же легкостью и искренностью! То, что он нуждался в этой работе, еще не делало ее желанной или приятной для него.Еще немного полюбовавшись тем, как ветер перебирает ее волосы, Лукас сказал:– Ты стрижешься короче, чем раньше.Тесса обернулась, удивленная этим замечанием, но тут же овладела собой и отвела взгляд.– Первое, к чему меня приучило море, – содержать волосы в порядке.Хотя ее поза по-прежнему оставалась спокойной и расслабленной, тонкие пальцы вцепились в перила изо всех сил… и Лукас с некоторым удивлением обнаружил, что в руке она держит алую гвоздику.Но прежде чем он успел спросить, откуда взялся этот цветок, она поинтересовалась:– Тебе не нравится моя короткая прическа?– Ты стала еще красивее, чем прежде, Тесс, – тихо сказал он.В отличие от Ди Стенхоп Тесса не была большой мастерицей по части притворства, и на ее открытом лице ясно читались все чувства: сначала удивление… а потом тревога.– Хм… Пожалуй, мне пора. Стоит нам оказаться наедине, начинает твориться что-то странное, и…– Что это за цветок? – вдруг спросил он. Тесса уже повернулась, чтобы уйти, но Лукас встал у нее на дороге.Она подняла на него сердитый взгляд, но не сделала попытки обойти его.– Это просто… так, ничего.Не глядя на Лукаса, Тесса кинула гвоздику за борт, в темную воду, бурлившую за кормой «Талисина». Одинокий цветок закачался на волнах, уменьшаясь с каждой секундой.Лукас долго смотрел туда, где пропало в волнах пятнышко алого цвета, и вполголоса заметил:– Память о близких – это очень важно.Ее черты заметно смягчились, и она шумно вздохнула.– Он не очень-то любил гвоздики, но сегодня за обедом на столах не было других цветов, а мне хотелось как бы поздороваться с ним.Лукас взялся за перила обеими руками и сказал:– Когда ты злилась, то называла его Мэтт Паршивец.– Да, верно. – Тесса грустно улыбнулась. – И как ты умудрился запомнить?Лукас напряженно всматривался в темную пучину. Где-то здесь, в радиусе сотни миль, покоится на дне то, что осталось от «Роберта Д. Макки». Ужасный взрыв – по мнению многих, случившийся не без участия Лукаса – отправил на дно злополучную баржу с ее экипажем.И он будет вспоминать об этом каждый день – до конца жизни. Как Тессе могло прийти в голову, будто он что-то забыл? Неужели она считает его совершенно никчемным ублюдком?– Ты любила над ним издеваться, – снова заговорил он. – Высмеивала его глупые шутки и детскую манеру всем пожимать руки.– Мэтт катился по жизни без забот, как будто это была одна сплошная вечеринка, и готов был дружить со всеми встречными. На него никто не мог злиться всерьез – даже брошенные подружки. Стоило ему улыбнуться… и ты забывал обо всех обидах. – Ее грустная улыбка постепенно угасла, и она с горечью добавила: – Его нет с нами уже почти два года. Боже мой, целых два года!Его сердце пронзила знакомая ноющая боль, и все тело напряглось, как перед дракой. Лукасу пришлось отвернуться и тайком сделать несколько дыхательных упражнений.Когда приступ прошел, он осторожно оглянулся на Тессу. Она все еще смотрела мимо него, на воду. Слава Богу, на этот раз пронесло, и она ничего не заметила.Лукас придвинулся настолько, что смог ощущать идущее от нее тепло.– А как они прошли у тебя – эти два года?– Я добилась именно того места, о котором мечтала, и вполне довольна жизнью.– Я имел в виду потерю брата.– А… – Она потупилась и вздохнула. – В иные дни мне бывает легче, чем обычно. Но я до сих пор ловлю себя на том, что ищу его в толпе или надеюсь услышать его голос в трубке, когда подхожу к телефону. Я знаю, что его больше нет, но все равно иногда память выкидывает глупые шутки.Они молча стояли, опираясь на перила, пока наконец Тесса не посмотрела на Лукаса, не скрывая тревоги:– Ты только не обижайся, ладно? Но у тебя не очень здоровый вид. Может, тебе лучше лечь и выспаться? Уже почти полночь.– Я не устал, – буркнул он, едва успев спрятать лицо.– Я не понимаю, что ты здесь делаешь? Снова отправился в ночной дозор? Не доверяешь вахтенным? – спросила она. – Тебе не следует так поступать. Они все знают свое дело. Положись на них. И на меня.– Но ведь я капитан, который всюду сует свой нос. – Лукас поднял на Тессу усталый взгляд. – Помнишь?Она нахмурилась и сказала:– Лукас, по поводу того, что случилось вчера вечером, я…– Я не должен был говорить того, что сказал. Выбрось все из головы. И вообще забудь о том, что он был – этот вечер. – Лукас хотел, чтобы его голос звучал спокойно, но у него это плохо получалось.– Понятно… – Она почесала переносицу. – Ну что ж, пойду-ка я на мостик. Скоро начнется моя вахта.– Тесса… Ах, черт, ну постой хотя бы еще минуту, ладно?Тесса уже успела сделать несколько шагов к трапу. Она остановилась, но не стала оборачиваться.– Мне действительно лучше уйти. Как только мы остаемся вдвоем, дело кончается тем, что один из нас совершает какую-нибудь глупость, чтобы потом в ней раскаиваться.Лукас возник у нее за спиной.– Нам надо поговорить о «Макки».Тесса вздрогнула. Когда она оглянулась, Лукас увидел, как блестят темные глаза в лунном свете.Были ли это слезы? Лукасу пришлось сцепить руки за спиной, чтобы не дать им прикоснуться к милому лицу и пальцами собрать с него соленую влагу.Несмотря на искреннее стремление объясниться и вернуть былую дружбу, каждый его шаг не приносил Тессе ничего, кроме новой боли.– О чем тут говорить? Такова наша служба – каждый рискует, уходя в плавание. – Она махнула рукой на темную воду, окружавшую корабль. – «Макки» погубила серия трагических ошибок. Он был настоящей развалиной, а его даже не отремонтировали толком. Когда лопнул бензопровод, корабль потерял управление, налетел на риф и затонул.– Не без моего участия.Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем снова отвернулась.– Ты сделал все, что мог. И двадцать пять человек остались в живых.– Но было еще пятеро – и среди них Мэтт, – кто погиб. И ты не можешь этого забыть.Теперь в ее глазах уже явственно блестели слезы ярости и боли.– А как насчет тебя, Лукас? Ты способен это забыть?– А как по-твоему?– Я понятия не имею о том, что в данный момент творится в твоей душе… И еще меньше понимаю, какого черта тебе приспичило открыть этот люк!В ответ на это гневное обвинение Лукас ощутил вспышку ярости – душной, звериной ярости – и вместе с тем леденящий страх.– Никто до сих пор не знает, как этот люк оказался открытым, и я понятия не имел о том, что на судне утечка топлива.– Ох, Лукас, чтоб тебе пусто было… Ты же знал, что баржа под завязку залита бензином!– Да, знал, – рявкнул он в ответ. – И я предполагал, что может случиться утечка, но не знал этого наверняка! Там произошло многое из того, чего не должно было случиться! Начни хотя бы с капитана «Макки»! Почему он не попросил о помощи в ту же минуту, как баржа налетела на скалы? И если бы кто-то из экипажа сообщил мне о пожаре в машинном отделении, я действовал бы совсем иначе!– Ты так уверенно рассуждаешь о том, что там было, но упорно твердишь, что не помнишь, кто открыл люк. Откуда такая забывчивость?– Я уже тысячу раз повторил перед десятком комиссий, что не помню ни черта с той минуты, как взобрался на корму. Да будет тебе известно, этот взрыв чуть не вышиб мне мозги!Лунный свет отливал серебром, отражаясь в единственной слезинке, медленно сползавшей по ее щеке.– Ты чудом выжил.Несмотря на эти слова, Лукас не смел надеяться, что слеза Тессы имеет отношение к нему.– Тебе никогда не хотелось, чтобы я остался там вместо твоего брата?– Это нечестный вопрос, Лукас, – болезненно поморщилась она. – И я не буду на него отвечать.– Это уже является ответом.– А что ты хотел бы от меня услышать? – Она резко развернулась, прижимая к бокам судорожно стиснутые кулаки. – Люди без конца твердят, что мне пора смириться с этой потерей, и я согласна, что это хорошая идея. Но тебе и этого мало: ты ходишь за мной по пятам и советуешь успокоиться и обо всем забыть!– Никто не просит тебя забыть, Тесса! И уж меньше всех – я!– Когда мать бросила нас, Мэтту едва исполнилось два года. И в девять лет мне пришлось стать воспитательницей для младшего брата. Мэтт… он был совсем маленьким, когда она ушла, он совсем ее не помнил. И для него я стала не столько сестрой, сколько матерью. Папа всегда говорил, что Мэтт специально пошел работать на баржу. Он хотел, чтобы я им гордилась!– Он был уже достаточно взрослым, чтобы сделать собственный выбор. Ты не можешь винить себя за это – и уж тем более этого не стоит делать твоему старику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46