Олухи. Самые настоящие дураки.
– Господин Зуев?
Я медленно повернулся и увидел перед собой молодую девушку, смотревшую на меня, чуть склонив голову набок.
– Сюда, пожалуйста. Господин Долышев вас ждет.
Вот так. Ждет, значит? Вот так. Придется пойти.
– Веди.
Мы спустились по лестнице еще на этаж, прошли мимо целого ряда закрытых дверей и повернули в коридор, в дальнем конце которого виднелись широкие двойные двери. Одна из створок была приоткрыта.
– Вам туда. Ступайте.
– А ты?
Она вздрогнула.
– Мне дальше нельзя, потому что господин До...
Так и не закончив фразу, девушка вдруг содрогнулась всем телом, а потом повернулась и убежала, дробно цокая каблучками по полу. Некоторое время я смотрел ей вслед. Потом пожал плечами. Повернулся и побрел к тяжелой резной двери, за которой меня поджидал самый опасный человек на всей планете Земля.
Я осторожно прикрыл дверь за собой, глубоко и шумно вздохнул и только потом повернулся лицом к тому, что находилось в этой комнате. А здесь было на что посмотреть. Картины, статуи, ковры и какая-то резная мебель. Красивая. Антикварная, наверно. А еще здесь были книги. Множество самых разнообразных книг, начиная от тоненьких брошюрок и заканчивая громадными оплетенными кожей фолиантами с какими-то металлическими застежками. Некоторые тома выглядели так, будто им уж лет пятьсот. И вполне может быть, что так оно и было.
В общем, можно было сразу же догадаться, что содержимое этой комнатки стоит бешеных денег. Это было очевидно даже для такого неосведомленного в подобных вопросах человека, как я.
Но не эта показная роскошь привлекла мое внимание. Мне незачем было глазеть по сторонам, потому что я знал точно, зачем сюда пришел. Я смотрел прямо в лицо крохотной детской мумии, уютно устроившейся в своем кресле на колесиках.
А мумия смотрела на меня. И улыбалась. Улыбалась как человек, который двадцать лет шел к своей цели, и теперь, когда ему осталось только протянуть руку, чтобы завладеть своей мечтой... Нехорошо так улыбалась.
– Здравствуй, Роман.
– Антон! Какими судьбами? – Долышев заскрежетал... То есть засмеялся. – Извини, что не могу пожелать тебе здравия, но... не могу. Ты понимаешь?
Он снова заскрежетал. Я молча ждал, когда он соблаговолит наконец-то обратить на меня внимание. И дождался. Долышев умолк и посмотрел на меня пронзительным взглядом. Казалось, эти бездонные омуты его глаз буквально выворачивали мою душу, извлекая из потаенных уголков разума мои самые сокровенные мысли. Я слабо улыбнулся. Смотри-смотри. Тогда для тебя не будет неожиданностью твоя неизбежная кончина.
– Должен тебя поздравить: ты молодец. Все прошло почти строго по плану. И только в самом конце, когда я уже начал опасаться, что глупость Альберта и его дружка из Старого Братства может немного отсрочить мой неизбежный триумф... Тут-то и явился ты и все поправил. Низкий тебе поклон за это.
Он от души наслаждался своей победой, еще не зная, что уже проиграл. Я молча слушал его трескотню, сжимая в кармане прохладную рукоять пистолета. Конечно, надежды на это оружие было немного, но все же...
– Все кончено, Антон. Все кончено. Старое Братство погибло. Обновленное Братство – тоже. Самый древний и могущественный тайный орден на Земле пал в битве против Романа Долышева. Смешно, не правда ли?
Он снова издал свой скрежещущий смех.
Я хмыкнул и пожал плечами. Бедняга. Хоть он и умеет читать в людских душах, как в книге, а свою собственную манию величия проморгал. Ай-яй-яй. Плохо.
Ему же лечиться надо. Хотя, скорее всего, это не поможет. Горбатого могила исправит.
– Ты знаешь, Антон, а ведь мы с тобой последние оставшиеся на Земле окольцованные. Последние! Остальные мертвы. Понимаешь? Больше никого не осталось! Мы – последние!
Он смешно задрыгал ручонкой, указывая куда-то в сторону. Я перевел взгляд и увидел небольшой кусок бархата, на котором смирнехонько лежали рядом друг с другом небольшие металлические ободки. Кольца вероятности. Я быстро сосчитал их. Одиннадцать.
Одиннадцать. Не хватает шести. Три у меня и три у него. Значит... Значит, он прав. Все мертвы. Братства больше не существует.
– Да. Ты понял. Нас осталось двое. Ты и я. Оба избраны. Оба – случайные пленники колец. Только я примирился, а ты, я вижу, – нет.
– Зачем тебе все это? – негромко спросил я. – Зачем тебе кольца?
– Много хочешь знать, – хохотнула мумия. – Не думаешь ли ты, что я собираюсь читать тебе лекции? Нет. У меня нет времени. Да и желания. – Он снова шевельнул своей иссохшей ручонкой. – Зато я желаю как можно скорее увидеть в своих руках все семнадцать колец вероятности.
– Почему это ты решил, что я отдам тебе то, ради чего пролил столько крови? И не только чужой, но и своей собственной.
– А потому, что у тебя не будет выбора, – хмыкнул Роман. – Знаешь что, Антон, ты здорово потешил меня, когда дергался, думая, что сорвался с поводка Братства, и делая при этом только то, что я от тебя и ждал. В другое время и в другом месте я был бы счастлив иметь такого ученика, как ты. Но сейчас у меня нет выбора... Ты, Зуев, должен умереть.
Я кивнул, будучи с ним полностью солидарен:
– И ты – тоже.
– Может быть... Может быть. – Глядя мне в лицо своими пылающими глазенками, мумия снова продемонстрировала мне беззубую ухмылку. – Сейчас мы с тобой поиграем в одну занимательную игру. Если ты выиграешь – сможешь забрать кольца со стола и валить на все четыре стороны. Если я – ты отдашь мне свои колечки вместе с жизнью. Ну как, согласен?
– Во что будем играть? – Я выдавил нечто похожее на улыбку. – Может быть, в шахматы?
Долышев снова заскрежетал. Псих ненормальный. Мумия египетская, сбежавшая из саркофага.
– Нет. Не в шахматы...
Краем глаза я заметил, как открылась дверь и в комнату, беззвучно ступая, вошла Леночка. А я – то уж гадал: куда это она подевалась? Тут я мимолетно взглянул на нее и чуть не сел прямо на пол.
Ого-го!.. Вот это да!
Слабоумная Леночка была одета в простой спортивный костюм, облегающий ее изумительную фигуру как перчатка. На поясе болтались приличных размеров ножичек, кобура и какие-то еще предметы, вполне пригодные для изничтожения представителей рода человеческого. В руках эта дурочка держала обычный автомат. И, будто бы этого было мало, за ее спиной я увидел обернутую простой кожей рукоять меча.
Современный ниндзя. Женского пола. Блин. Красиво и смертоносно.
– Наверное, ты хочешь, чтобы я подрался с ней? На кулачках?
– Ну-ну, Антон, не притворяйся таким глупым. Ты прекрасно все понял. Никто не говорит о кулаках. У тебя же есть оружие, Антон. Я специально приказал, чтобы тебя не обыскивали на входе. Только не говори мне, что не захватил с собой пистолетика – не поверю.
Я вытащил ствол и показал ему.
– Ну, вот видишь. Все просто. Ты можешь делать все, что тебе угодно: бежать, стрелять, обращаться в милицию. А я буду направлять свою карающую руку и прикрывать ее силой своих колец. Кстати, тебе не возбраняется делать то же самое. В общем, все просто. Бой до смерти. Никаких правил. Понятно, Зуев?
Проклятая мумия, похоже, искренне наслаждалась ситуацией, глядя на мою удивленную рожу. Может быть, я и был удивлен этим ребячеством. Может быть, перспектива сражения с вооруженной до зубов женщиной, которая на самом деле является бессловесным придатком воли Долышева, смущала меня. Но все это осталось где-то далеко-далеко за гранью сознания. Сейчас я ощущал в себе только одно – холодную готовность.
Я был готов умереть. Но не просто умереть, но и захватить с собой этого усмехающегося человечка в инвалидном кресле и с двумя капельницами за спиной.
– Не кажется ли тебе, что шансы немного не равны? – спросил я, указывая стволом пистолета на стоящую в стороне женскую версию прославленного Рембо.
– Хм... Возможно. – Долышев вдруг хитро усмехнулся. – Верно. Ты прав. Шансы не равны. Но мы дадим тебе фору. Скажем... десять секунд. Беги, Зуев. Беги, пока еще есть время. Считаю до десяти.
Бедняга совсем спятил. Он и на самом деле начал считать. Будто бы думал, что я стану играть по его правилам.
– Один... Два... Беги, Антон... Три...
– Четыре, пять, – сказал я, медленно расстегивая куртку, которую пришлось надеть по поводу весьма пакостной погоды на улице. – Сейчас пойдем мы погулять... Дурак ты все-таки, Долышев. Неужели ты думаешь, что все так просто. Лучше посмотри сюда. И не вздумай затеять пальбу – мгновенно вы меня все равно не убьете, а мне и секунды хватит.
Он смотрел. Смотрел долго и задумчиво, разом подрастеряв свою дурашливость. Смотрел так, словно не мог поверить своим собственным глазенкам.
Леночка беспокойно переминалась с ноги на ногу за его спиной.
А я просто стоял и ждал, все еще надеясь как-то вывернуться живым из этой ситуации и при этом понимая, что надежда эта пагубна и ставит под удар всю мою затею. Не стоило тянуть резину. Раз... и все.
Почти три кило. Досыта хватит.
Если бы только Роман представлял себе, как непросто было добыть в славном городе Иркутске три килограмма взрывчатки, да еще и за один день. Даже кольца вероятности не смогли так сразу расколоть эту задачку.
Но я справился. Так или иначе. Ведь только это имеет значение.
Человек-бомба Антон Зуев. Вот это да!
Я стоял, зная, что просто тяну время, и ожидая реакции Долышева, который не мог не понимать, что в случае взрыва от него не останется и мокрого места.
Мумия в кресле смотрела на меня из-под прищуренных век. В узких щелочках ее глаз я видел отражение собственного безумия и холодный блеск нечеловеческих мыслей. Долышев думал. И глядя ему в лицо, я слабо улыбнулся.
– Знаешь, до этого момента я думал, что хорошо понял тебя, – негромко проговорил Долышев. – В психологическом профиле Антона Зуева не было предрасположенности к самоубийству. Было некое глупое геройство, острое чувство справедливости, дурость, наконец. Но чтобы такой человек, как ты, притащил сюда заряженную бомбу... Тебе даже такая мысль никак не могла явиться.
Я усмехнулся:
– Зато Рогожкину могла – он для этого достаточно безумен. А бомбочку принес Альберт. Уж он-то явно имел предрасположенность к самоубийству.
Долышев снова глубоко задумался. Я почти слышал, как с сумасшедшим визгом бешено вращаются прекрасно смазанные шестерни его разума. Умная голова, надо отдать ей должное. Гениальная. Но вот лопухнулась, и теперь некто Зуев, которого она посчитала уже сброшенным с игровой доски, объявил гроссмейстеру нежданный мат. Вернее, пат, потому что при этом и сам Зуев увяз глубже чем по уши.
Или все это тоже входило в его план? Я внезапно похолодел, а моя рука будто сама по себе поползла к укрепленному на поясе взрывателю. Ну же, Зуев, не тяни... Но я почему-то медлил.
Я чувствовал, как дергалась в тике моя левая щека, подгибались ноги, кровь гулко бухала в ушах – давала о себе знать передозировка АКК-3.
Кольца вероятности молчали, не подавая даже признаков жизни.
Видимо, Роман пришел к какому-то решению, потому что, подняв голову, уперся в меня тяжелым давящим взором. Я мгновенно напрягся, обхватив руками металлическую коробочку самодельного взрывателя. Дилетантская работа, но, надеюсь, сработает.
Господи, что такой человек, как я, понимает в минно-подрывном деле?
Долышев мрачно смотрел на меня.
Давай... Жми... Ну же... Но я не мог. Очевидно, Роман все же был прав: нет у Зуева тяги к самоубийству... Значит, я проиграл? Ну уж нет!
И уже чувствуя, как затопляет голову серый туман страха, я будто бы услышал внутри себя едва различимый вздох Альберта. А потом мои пальцы будто обрели собственную жизнь. Я ласково коснулся кнопки и тут же услышал слабый вздох Долышева, больше похожий на сухой шелест бумажных листов.
– Ты не блефуешь, – сказал он. – Это все правда, и ты готов взорвать себя, чтобы только избавить человечество от меня... Одного не пойму: как я мог прозевать такую очевидную возможность... – И снова вздох. – Наверное, старею...
Краем глаза я заметил, как медленно-медленно смещается в сторону Леночка, стараясь выскользнуть из моего поля зрения.
Ага! Вот ты, значит, как.
– Давай поговорим начистоту, Зуев. Скажи, чего ты хочешь? Жить? Иди и живи. Я не стану тебя удерживать и пообещаю никогда больше не тревожить. Иди, правь миром так, как тебе взбредет в голову – кольца на твоей руке могут многое. Очень многое... Ты хочешь забрать все собранные мной кольца? Забирай. Хочешь возродить былое Братство? Флаг тебе в руки. Чего тебе надо, Зуев?
Вот как. Попытки купить старика Зуева, которому и жить-то осталось дня три-четыре? Для чего мне все это? Но поговорить можно. Тем более что тяги к самоубийству у меня и на самом деле нет...
– Все, что мне нужно, Роман, это ответы. Я хочу немного прояснить для себя один неясный момент... Но пусть сначала твоя миленькая убийца положит оружие и не пытается больше зарулить мне за спину.
Автомат, звонко лязгнув, упал на пол. Потом туда же брякнулись пистолет, нож, что-то еще не менее смертоносное. Напоследок Леночка выхватила меч из ножен и, шутливо отсалютовав мне, отбросила сверкающий клинок в сторону.
Роман невесело улыбнулся:
– Вот вроде и все... Или мне еще и раздеть ее, чтобы ты лично убедился?
– Верю на слово. Но пусть все же стоит так, чтобы я ее мог видеть.
– Хорошо. Но перейдем к делу: что ты хотел спросить?
Да ничего я не хотел! Плевать мне на все проблемы и заботы канувшего во тьму истории Братства. Я просто кнопочку нажимать не хочу. Вдруг больно будет...
– Собственно, вопрос у меня только один. Зачем? Ответь мне, Роман. Зачем ты задался целью собрать все семнадцать колечек?
Долышев молчал долго. Настолько долго, что я уже перестал ждать ответа. Но он все же решился. И это понятно, потому что три кило взрывчатки обычно обладают способностью наводить людей на всякие там неприятные мысли о своей кончине.
– Откуда взялись кольца вероятности, или, как их раньше называли, Кольца Бога? – вдруг спросил Долышев. И сам же ответил: – Не знаю. И никто не знает. Древние что-то писали по этому поводу, но сейчас не осталось ни одного достоверного источника информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45