Сегодня около полудня я выйду из поезда на вокзале Новосибирска. Я увижу свою любимую Ольгу.
Я повернулся на бок и попытался уснуть. Какое там! Мне даже глаза сомкнуть не удалось. Как только я пытался смежить веки, как тут же нечто вроде слабенького электрического разряда прошивало мое тело, разом прогоняя сон. После нескольких неприятных минут, проведенных ворочаясь с боку на бок, пришлось уступить своему внутреннему порыву и встать.
Неприятное ощущение ослабло, но теперь появилось желание выбраться из купе и немного побродить по вагону, заглянуть в туалет, постоять в тамбуре...
Я не стал противиться. Быстренько влез в свои мятые-перемятые брюки, открыл дверь и вышел под тусклые лучи льющегося с потолка вагона электрического света. Потянулся, чтобы немного размяться.
– Э-эх... – Я посмотрел на толстый слой бинта, охватывающий мое левое запястье и скрывающий от посторонних глаз уродливую синюшную опухоль и белесое колечко отмирающей плоти. – Поздравляю, ты добилось своего. Но что тебе на этот раз от меня надо?
Кольцо, естественно, до ответа не снизошло. Да я, собственно, и не ждал, что с небес прозвучит величественный голос, готовый поведать мне божественные тайны бытия. Колечко, казалось, вполне удовлетворилось тем, что смогло пробудить меня и вытащить на эту странненькую ночную прогулку. Все неприятные эффекты исчезли без следа, не оставив даже привычной слабости. Меня снова потянуло в сон. Но я знал – вернее, не знал, а скорее чувствовал, – что тогда мне снова придется ворочаться и терпеть слабенькие электрошоковые напоминания о том, кто главный в нашем дуэте.
Придется потерпеть и немного прогуляться. Что я и сделал. Вышел в тамбур и лениво устремил свой взгляд в окно, прислонившись к холодной металлической стенке, украшенной множеством выцарапанных неведомыми умельцами разнообразных высказываний. От делать нечего я принялся негромко пощелкивать носком ботинка об пол в ритм монотонного перестука колес.
Так прошло минут пять. Я уже было собирался плюнуть на все и идти досыпать, как негромкий звук шагов заставил меня напрячься.
Кому это взбрело в голову шляться по вагонам посреди ночи?
Возможно, это был всего лишь один из пассажиров или проводница. Возможно. Однако, судя по тому, как тяжело пульсировала моя налившаяся внезапной тяжестью левая рука... Кто бы там ни был, шел он сюда вовсе не для того, чтобы предложить мне рюмочку.
И шум крови в ушах.
Еще шаги. Теперь с другой стороны. Значит, их двое? Братство? Отколовшиеся? Простые воришки, промышляющие по вагонам? В любом случае они несли опасность для меня – иначе кольцо не стало бы меня беспокоить...
Не успел я как следует подумать о возможной драке с двумя незваными пришельцами, которые, возможно, были очень даже вооружены, как дверь открылась.
Я облегченно вздохнул, глядя на полусонное лицо немолодой уже проводницы. Уф-ф... С этой стороны я опасностей не ждал. Справиться с этой худенькой женщиной я смог бы и без помощи кольца вероятности.
Или нет?
– Вы что...
Блин! Я раздраженно стрельнул в проводницу взглядом. Замолчи, не сбивай меня с мысли... И в этот момент открылась другая дверь.
Мужчина. В майке с надписью «World boxing» и линялых джинсах.
Кто же из них? Кто? Ради кого колечко подняло меня посреди ночи?
Женщина? Мужчина?
Мужчина бросил на меня один только взгляд и... вздрогнул. Попятился. Ага! Вот и добрались до сути. Я с мрачной улыбкой глядел на маленький глазок дула «карманного» пистолетика.
* * *
– Что вы здесь делаете? – хотела спросить проводница, но застыла на месте, буквально замороженная холодным нечеловеческим взглядом стоящего перед ней мужчины. В голове мгновенно вспыхнули самые ужасные мысли. Бандит, насильник, убийца... Она хотела крикнуть и не смогла. Будто какая-то сила разом лишила ее голоса.
А всего через секунду наваждение схлынуло. Простой мужик, голый по пояс. Левая рука забинтована от запястья почти до локтя. Тощий, изможденный, выглядящий так, будто три дня ничего не ел. Усталый.
Ну мало ли что могло понадобиться этому мужчине в тамбуре. Может быть, просто покурить вышел.
Она вздохнула, внутренне стыдясь порыва собственного страха, и снова открыла рот, собираясь повторить вопрос. И закрыла, потому что в тамбур вошел еще один человек.
Да что это сегодня всем приспичило шататься здесь по ночам?
А потом она получила настоящий повод для того, чтобы испугаться.
Вновь прибывший ночной гуляка содрогнулся всем телом, отпрянул и вытащил из кармана маленький блестящий пистолет. Проводница ахнула, но бандюган даже не взглянул в ее сторону. Он наставил оружие на полуголого мужика, но при этом, кажется, сам боялся невооруженного человека куда больше, чем тот мужик его.
Первый мужчина легонько шагнул вперед, выходя в пятно падающего из открытой двери света. Казалось, его совершенно не волнует направленный ему в лицо ствол, готовый в любой момент изрыгнуть пулю. Зато второй мужчина просто трясся от страха, медленно пятясь, пока не забился в угол. Его глаза затравленно бегали по сторонам.
– Ты кто такой? – негромко вопросил тот, что без оружия. – Обновленное Братство? – И, видя, что ответа не последует, чуть-чуть качнул головой. – Знаешь, тебе лучше ответить.
– Я убью тебя. Убью! Да... Я убью тебя!
– Прямо у нее на глазах? Переполошив весь вагон?
Человек с пистолетом стрельнул глазами в ее сторону:
– Плевать... Мне плевать!.. Да. Вот так... Я тебя убью!
– Может быть, хочешь попробовать?
Вместо ответа мужчина нажал на спуск.
Пистолет сухо щелкнул, давая осечку. Несостоявшийся убийца вздрогнул и выронил оружие, машинально заслоняясь руками... От чего?
А тот мужик, который только что чуть не словил пулю, должно быть, осознал, что был на краю гибели, и только счастливая случайность спасла ему жизнь. Во всяком случае, он содрогнулся так, что чуть не упал. Лицо перекосилось в напряженной гримасе. Что-то едва слышно прошипел сквозь зубы. Выпрямился.
Она заметила, как конвульсивно подергивается его скованная бинтами рука.
– Ну все. Ты меня разозлил...
Тяжелый взгляд полуголого мужика оторвался от пола и впился в лицо перепуганного до полусмерти убийцы. Тот задрожал и вдруг схватился за грудь. Захрипел.
В тот момент проводница поняла, что если бы можно было убивать просто взглядом... то это был бы именно такой случай.
Забинтованный покачнулся, будто от слабости. Прикусил губу. Она заметила стекающую на его подбородок каплю крови.
А между тем другой мужчина уже начал оседать на пол, судорожно скребя ногтями металлические стенки тамбура. Его лицо исказилось в гримасе ужаса и боли. Но он собрался с силами – видимо, хватка на его горле ослабла, – смог встать, кое-как сделать неверный шаг. Трясясь всем телом, он навалился на третью и последнюю в этом тамбуре дверь. Ту дверь, что сейчас вела в ночь.
Внутрь ворвался прохладный освежающий ветер. Упруго ударил в лицо, взъерошив волосы. Привычный стук колес стал слышен гораздо отчетливее.
А тот человек вдруг подобрался и с безумным воплем выпрыгнул из поезда. Прямо на ходу. Проводница слышала его наполненный ужасом крик, который вдруг резко оборвался, как будто лопнула какая-то натянутая, как струна, невидимая нить.
Забинтованный медленно подошел к распахнутой и дребезжащей двери, выглянул наружу, будто надеялся что-то увидеть в непроглядной ночной тьме. Потом отодвинулся и носком ботинка вышвырнул из поезда выроненный тем психом пистолет. Закрыл тамбур.
Повернулся к ней.
Она задрожала и попятилась. Но во взгляде того человека не было ни следа угрозы. Только усталость и боль.
– Ты видела, – негромко сказал он. – Ты видела. Этот идиот сам выпрыгнул. Я здесь ни при чем. Понятно?
– Д-да, конечно. Он выпрыгнул сам... Да-да.
Тощий изможденный мужик повернулся и прошел мимо женщины, возвращаясь обратно в вагон. Ошарашенно она смотрела ему вслед, видя, как тот покачивается, будто пьяный.
* * *
Тьфу ты. Как глупо получилось. Вел себя как мальчишка.
Я сидел в полутемном купе и смотрел в окно. Небо на востоке уже начинало светлеть. Скоро придет рассвет. Я сидел и проклинал самого себя за ту дурацкую выходку. Все тело ныло. Пульсировала болью левая рука.
Достав из кармана одну из двух оставшихся у меня ампул, я тоскливо посмотрел на нее. Убрал обратно. Не время. Не время... Совершил глупость – теперь расплачивайся.
Ну зачем, зачем мне понадобилось выпендриваться? Мог бы поступить гораздо проще и аккуратнее. И не пришлось бы снова загибаться от боли. И смог бы узнать что-нибудь полезное.
Прямо сейчас, не сходя с места, я мог придумать с десяток способов более выгодного для меня выхода из той опасной ситуации. Ну да задним умом все мы крепки.
Но ведь можно было хоть чуточку поработать головой, прежде чем... Э, да ладно. Чего теперь-то уж. Подумаешь, потратил целую прорву сил. Если вчера вечером я чувствовал себя уже почти нормально, то сейчас... Черт бы все побрал! Снова как после той маленькой заварушки в Москве.
И вообще глупо получилось. Если до сих пор у меня была хоть какая-то надежда на то, что Братство потеряло мой след, то теперь... Да еще и проводница. Если мыслить логически, то мне следовало бы отправить ее вслед за тем типом. Но вот не сумел я. Не смог убить женщину только потому, что она оказалась не в том месте и не в то время.
Вопрос: сколько она сможет держать язык за зубами? Ответ: недолго. Гораздо меньше, чем мне хотелось бы.
Что теперь делать?
Да ничего! Ничего теперь не поделаешь. Только запомнить сегодняшнюю ошибку на будущее, чтобы больше не повторять. И действовать отныне придется гораздо быстрее. Времени совсем не остается...
Дурак ты, Зуев. Дурак. Дураком ты был, дураком и помрешь. Только бы Ольгу за собой на тот свет не прихватить.
Новосибирск. Остановка для меня конечная.
Ха! Приехали наконец-то.
Еще рано утром я подготовился к вылазке в город. Причесал свои вздыбленные космы, умылся, побрился, позаимствовав на минутку бритву у своего соседа. Тот не возражал, потому что еще не проснулся.
Я даже брюки свои погладил, что являлось делом совсем уж для меня необычным. В общем, привел себя в надлежащий вид. А потом сидел как на иголках, уставившись в окно на проплывающие мимо поля и леса.
На вокзале царила обычная суматоха. Прибывающие, отбывающие, провожающие, встречающие и просто зеваки. В общем, достаточно людей, чтобы затеряться, что я и собирался сделать с максимальной быстротой и эффективностью. Надеюсь, найти меня здесь будет не так-то просто. Особенно если учесть, что я вовсе не желаю, чтобы меня нашли. Колечко должно помогать в таких случаях, если я правильно понимаю.
«Слышишь, чертова железяка, прикрой-ка меня от всяких любопытствующих глаз».
Я легко спрыгнул на платформу и тотчас же двинулся к выходу. Итак, вот идет простой, никому не интересный российский мужик в ничем не примечательной одежде. Разве этот неприглядный тип кому-нибудь интересен? Давайте же не будем обращать на него внимания, ведь есть столько куда более интересных вещей.
И хотя я был готов в любой момент дать отпор нападающим или сделать ноги в зависимости от складывающейся ситуации, но кольцо на моей руке так и не подало тревожного сигнала. Мое тело не наполнилось свинцовой тяжестью слабости, боль в руке не вынудила меня снова испробовать на вкус собственную губу. В общем, все было почти нормально. Я пересек улицу и взобрался в первый попавшийся автобус.
Поехали дальше.
Скоро. Уже скоро.
Оля! Я уже иду. Жди меня!
Ага. Вот мы и на месте. Обычный пятиэтажный дом, каких много в каждом городе. Грязный подъезд, в котором воняет мочой и еще чем-то не менее приятным. Исписанные стены. Короче, ничего особенного.
Вот только в этом доме живет мать Ольги. И именно здесь сейчас находилась моя жена.
Я медленно поднимался по ступенькам, раздумывая о том, что я скажу Ольге. Как мне объяснить то, что я целый месяц проторчал где-то в Москве, бросив ее на произвол судьбы? Что она ответит мне? Как я скажу ей, что пришло время бросить здесь все и забиться в самую что ни на есть темную и незаметную щель, чтобы не попасть под удар взбешенного Шимусенко или этого идиота Рогожкина?
А вообще-то можно ли спрятаться от столь могучей организации, как Братство? Я подозревал, что нет. Но вдруг... Кольцо поможет.
Колечечко, колечко, кольцо...
А что я буду делать, если дойдет до драки?
Я вздохнул и сел прямо на грязные ступени. То, что придется прорываться силой, вполне вероятно. Если я чего-то не забыл, то где-то здесь должны быть те охраннички, что приглядывают за Ольгой. И вряд ли они преисполнятся радостью от того, что я заявлюсь и попытаюсь вытащить охраняемый объект прямо из-под их носа.
Ага. Тут может быть несколько вариантов. Первый: охранники стоят здесь от имени Братства и являются агентами Михаила в Новосибирске. Второй: Шимусенко просто приказал местным правоохранительным органам приглядывать за Ольгой, не вводя их в курс дела.
Оба варианта возможны. Более того, каждый из них можно разделить еще на несколько. К примеру, вариант один: охранники здесь стоят от имени Братства. Тогда возникает вопрос: знают ли они меня в лицо? То есть показывали ли им фотографию мужа той, которую они стерегут? И знают ли они о том, что я нагло сбежал из Москвы? Если да, то какие у них на этот счет предписания? Задержать? Пропустить? Ликвидировать? Впрочем, последнее маловероятно... Или нет?
Так, теперь бы вспомнить, что мне говорил об Ольге и ее охране Михаил. Желательно слово в слово. Я сидел и старательно вспоминал. Вот только почему-то ничего не вспоминалось. А ведь раньше я никогда на память не жаловался...
Посидев на лестнице минут пятнадцать, я окончательно запутался в рассуждениях и пришел к выводу, что план действий мне составить не удастся. Придется импровизировать.
Ох уж этот Антон Зуев с его импровизацией. Если заранее не продумаю, что и когда делать, – обязательно влипну в какие-нибудь неприятности.
Махнув рукой на все свои планы, я просто поднялся по лестнице и позвонил в дверь квартиры номер пятьдесят восемь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45