Молли не обратила внимания, что экономка обращается к ней «мисс Молли», будто к хозяйке дома… Или она сама стала вести себя как хозяйка?— Спасибо, миссис Джонни, бутербродов вполне достаточно. — Она заметила, что Доминик поднял одну коробку и потряс. — Простите, тут кое-кто сует нос не в свое дело.Кажется, Доминик достаточно пришел в себя, чтобы позавтракать. Вдруг Молли тоже ощутила зверский голод.Она взбежала по ступенькам на террасу, выхватила у Доминика коробку и прижала к себе, как будто хотела, чтобы коробка защитила ее от Доминика. Или помешала прыгнуть ему на шею. Или и то и другое вместе.— Мое, — сказала она. — Это, это и это тоже мое.— Обратный адрес — Коннектикут, — отозвался он, наклонившись к другой коробке.Стоит ей чуть-чуть податься вперед, и она дотронется до его волос. Таких светлых, нагретых солнцем.— Все правильно. Ну что, если Руфус и Дуфус не обучены находить взрывчатку, все в порядке, можем тащить их наверх. Помогать будешь?Доминик выпрямился, взвалив на себя сразу две коробки.— Разве у меня есть выбор?Он посмотрел ей прямо в глаза. Или у нее что-то с головой, или она в самом деле видит, как между ними вспыхнули и промчались искры.— У человека всегда есть выбор, — ответила она. — С возможностями сложнее, но выбор есть всегда.— Это экспромт или выстраданное?— Точно не знаю. Просто забудь про эти коробки, и все.— Легко сказать, трудно сделать. А что в них?— Одежда, что же еще. Я отправила заказ вчера. Иначе просто нечего было бы надеть.Доминик издал звук, похожий на фырканье.— Ты же привезла с собой семь чемоданов одежды.Она пристроила коробку на колено и открыла перед ним дверь.— Да, но это рабочая одежда. Для директора детского центра. А здесь одежда для отпуска.— Эта коробка слишком тяжелая для одежды.— Значит, в ней обувь. — Молли прошла за ним в холл и стала подниматься по лестнице. — Сапоги для верховой езды и шляпа.— Скажи еще, что там бриджи.— Тебе неприятно будет видеть меня в бриджах? Ничего не поделаешь, они уже здесь. Все юные леди из хороших семей умеют ездить верхом. А некоторые еще и по диким местам. Даже в конюшню приходят убираться.Они поднялись на второй этаж. Одышки у Доминика заметно не было, что она приняла за хороший знак. Хотя после того, что было ночью, с какой стати она должна беспокоиться о нем?— Ты хорошая наездница?— Стараюсь, — откликнулась Молли, поставив коробку. И куда теперь девать руки? Она скрестила их на груди и стала смотреть, как Доминик сгружает коробки на пол. Потом опустила. Затем сплела пальцы. Закусила нижнюю губу.— Молли, что с тобой? Как ты после такой ночи?Господи, как же она ненавидит все эти после-постельные беседы!— Какой «такой»?— Бурной. — Доминик дотронулся пальцем до ее губ.Она отступила на шаг и выглянула в окно. Снаружи никого.— Да, бурной. Вот. И как ты, в порядке?— А ты нет?Он подошел и остановился сзади. Очень близко. Она чувствовала его теплое дыхание на шее.— Не знаю. Я до сих пор пытаюсь понять, что же все-таки с нами произошло.Начинается! Эти игры Молли терпеть не могла. Она повернулась к нему, теперь они стояли почти вплотную.— Брось, ты отлично знаешь, что случилось.Он положил руки ей на плечи.— Ну да, знаю.— Несколько раз, не забывай, — продолжила она. Чтобы смотреть ему в глаза, требовалась вся сила воли.— Ну да, несколько раз. Не перебивай меня, Молли. Мне нужно сказать что-то еще.— А зачем? — спросила она, опуская глаза. Если смотреть ему в лицо, в организме начинают происходить Странные вещи. — По-моему, ничего не нужно.— Нет, нужно, Молли. Это было… Черт, это было потрясающе. Только, может, все ошибка? У меня был очень тяжелый день. Потом я принял эту таблетку… Ты чувствовала себя виноватой…Молли вывернулась из его рук и быстро отошла к кровати.— Доминик, пожалуйста, не надо все портить. Не будь дураком. Что ты делаешь из меня мученицу? Я никогда не совершаю того, что не хочу. Никогда.Он кивнул и не двинулся с места.— Хорошо, Молли. Ты этого хотела. Я этого хотел. «Хотел» — это еще мягко сказано. Вопрос в том, что дальше.— А разве должно быть какое-то «дальше»? Зачем? Почему мы не можем просто… просто… черт!— Заниматься сексом, ни о чем не думая, как прошлой ночью? Да, Молли?Она посмотрела на него.— Что? Ты хочешь, чтобы я тебя упрашивала? Какое прелестное эго сидит у вас внутри, Доминик Лонгстрит.Он в два шага оказался рядом с ней.— Ты хочешь ссориться? Да-да, Молли, ты хочешь со мной поссориться. Я просто хотел поговорить с тобой о том, что случилось вчера ночью, а ты затеваешь ссору. Зачем?Она скрестила руки на груди, нервно забарабанила пальцами, посмотрела в пол.— Мы… мы это уже обсуждали. Я здесь, ты здесь. Меньше чем через две недели ты по-прежнему будешь здесь, а я — уеду. Я… не хочу, чтобы получилось как-то еще. Я не хочу, чтобы кто-то страдал.Она расцепила руки и отошла к двери.— Словом, что случилось, то случилось. Никто не знает, как пойдет дальше, сегодня ночью или любой другой ночью. Разве обязательно это обсуждать? Почему нельзя просто… просто наслаждаться жизнью?Она взялась за ручку, но он опередил ее, прижал рукой дверь, поймал ее в ловушку.— Молли, чего ты боишься? Чего ты, черт подери, боишься? Серьезных отношений?Она вздернула подбородок.— Я хочу выйти. Окажите любезность, пропустите меня.Он оказал. С холодным выражением лица сделал шаг в сторону, и Молли пулей вылетела из комнаты. Она быстро спустилась вниз по лестнице, вбежала в кухню и чуть не зарыдала от радости: и дети, и миссис Джонни оказались там. Защита. То, что ей сейчас нужно.— Молли, нам надо… привет, дети, здравствуйте, миссис Джонни, — улыбнулся Доминик, войдя в кухню. — Что, уже обед? Я готов лошадь проглотить.— Дядя Ник! — воскликнул Большой Эл, сделав большие глаза. — Так нельзя говорить.— Да, — прибавила Лиззи, укладывая себе на тарелку большой бутерброд с ветчиной, помидорами и латуком. — Лошадей не едят, дядя Ник, на них катаются.Молли уже вовсю хлопотала, помогая миссис Джонни наливать чай. Она старательно не замечала ни Доминика, ни его взгляда, ни явного желания остаться с ней наедине.— Теперь, дядя Ник, меня зовут Большой Эл, — гордо заявил Большой Эл. — Просто «Эл» слишком коротко. Сначала я хотел быть Великим Элом, но Лиззи меня побила, и я переделал на Большого Эла. Нравится?Доминик выдвинул себе стул и уселся к столу.— Большой Эл. Вроде ничего. Хотя немного похоже на прозвище гангстера. Большой Эл отбывает пожизненный срок в Алькатрасе.— Чего?— Он говорит, Большой Эл — имя для мафиози. Эх ты, малявка, — вставила Лиззи. Молли, присаживаясь к столу напротив нее, неодобрительно покачала головой. — Ну и пожалуйста. Можешь быть хоть Элом Величайшим. Попробуй попроси у меня еще что-нибудь.Большой (или Великий — как вам больше нравится) Эл выпятил чуть дрожащую нижнюю губу.— Я только хочу, чтобы у меня было настоящее имя. И нечего надо мной смеяться, Лиззи. — Он отодвинул стул и выбежал из кухни.— Молодчина, Лиззи, — сказала Молли. — И что ты теперь будешь делать?— Хочешь, чтобы я побежала за ним и извинилась?— Отличная идея, — подхватил Доминик, взяв бутерброд. — А потом вы оба вернетесь и доедите.— А мне обязательно извиняться?— Нет, — ответила Молли. — У тебя есть выбор.— Плюс масса возможностей, — вставил Доминик, подмигнув Молли. Она с трудом удержалась, чтобы не треснуть его чем-нибудь по голове. Судя по всему, он все еще сердит на нее, но нравиться она ему не перестала. В последнем она уверена на все сто, ведь он ей по-прежнему нравился. Даже когда ей хотелось поколотить его.— Ох уж эти мальчишки! — с театральным пафосом воскликнула Лиззи и отложила салфетку. — Ладно, ладно, уже иду. Надеюсь, теперь вы довольны?— Молли, ты довольна? — спросил Доминик, когда, демонстративно топая, Лиззи вышла из кухни.Она выхватила у него вилочку для оливок, подцепила одну и улыбнулась, увидев, как он отпрянул от неожиданности.— На седьмом небе. А ты?— Да, в общем, доволен. На прошлой неделе мне пришлось улаживать пару скандалов между ними. Должен признаться, у тебя это выходит гораздо лучше. Что бы я ни говорил, все только подливало масла в огонь. Ты умеешь обращаться с детьми.— Ой, обожаю комплименты. Мне кажется, главное — относиться к ним как к детям. Они ведь тоже люди, правильно? Хотя, если бы ты попробовал навязать мне младенца в подгузнике, я бы уже десять раз сбежала.«Вот оно. Пусть поймет: наседка из меня не выйдет».— Мисс Молли, вы не любите маленьких детишек? — поинтересовалась миссис Джонни, поставив на стол блюдо со свежевымытым виноградом. — А мне они до того нравятся — чем меньше, тем лучше. Сладенькие, беспомощные.Молли передернула плечами.— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю детей, которые уже умеют ходить, говорить и сморкаться.Миссис Джонни засмеялась.— Где ж вы такое видели? Рождаются-то они совсем малютками. Ничего, не переживайте. Может, сейчас вам ребенок и не нужен, но стоит только встретить своего мужчину, сразу захотите от него ребенка. Я такое тысячу раз видела.«Миссис Джонни, не надо мне ваших советов. Пожалуйста». Молли вяло улыбнулась и принялась доедать бутерброд. Весь аппетит у нее куда-то подевался.Но миссис Джонни не унималась:— Главное — встретить своего мужчину, а уж там дети пойдут один за другим. Иначе и замуж выходить не стоит.— Доминик, хочешь винограда? — быстро вставила Молли, чтобы отвлечь его. Кажется, Доминика тоже проняло. Но миссис Джонни решительно хотелось поговорить:— Разве не так, мистер Доминик?Молли опустила голову. Она откусила слишком большой кусок и теперь боялась подавиться, когда станет глотать. Интересно, что он ответит?— Так, миссис Джонни. Все так. Встретить свою женщину, жениться, завести кучу детей. Все логично. Молли? Во сколько мы едем кататься?Она с усилием сглотнула.— Н-ну… через полчаса? Можем встретиться у конюшни.— Договорились. — Он поднялся, держа недоеденный бутерброд. — До скорого. И захвати с собой виноград, — добавил он, подмигнув.— Все, поезд ушел! — крикнула она ему вслед и вздохнула. — Он хочет детей, миссис Джонни, — вырвалось у нее, прежде чем она смогла себя остановить.— Ох-хо-хо, так ведь все мужчины хотят. Сначала хотят только мальчиков, а когда рождаются девочки, влюбляются в них без памяти. А мистеру Доминику через два года сорок стукнет. Пора ему остепениться. Я знаю, миссис Элизабет и мистер Тони давно поняли: лучше, чем жена и свои ребятишки, ему никто не поможет.Молли посмотрела на свой недоеденный бутерброд. Если так пойдет и дальше, она за эти две недели порядочно сбросит в весе. Стоило ей приняться за еду, как тут же что-то случалось и портило ей весь аппетит.— Надо его познакомить с моей кузиной Джейни. Она любит детей.— А вы нет, мисс Молли?Она взглянула на миссис Джонни и беззаботно улыбнулась.— Я их просто обожаю.— Но своих пока заводить не хотите?Молли только покачала в ответ головой.— Пора мне и в самом деле позвонить Джейни. Она уже должна была вернуться домой. Расспрошу, как все прошло в Кейп-Мэй. Вы меня извините?— Конечно. Но вы не доели.— Я возьму бутерброд с собой. — Молли забрала тарелку.Интересно, лошади едят ветчину? Иначе придется давиться самой.Она поднялась наверх, откопала в сумочке номер сотового Джейни и села на кровать.Некоторое время она слушала гудки. Понятно: во-первых, отвечать Джейни не собирается, во-вторых, как подключить голосовую почту, она еще не догадалась.Молли набрала домашний номер Джейни. Никого. Тогда она вспомнила, что родители Джейни отправились в какую-то глушь наблюдать за повадками птиц. Джейни тоже должна была ехать с ними, но потом Молли уговорила ее отправиться в Кейп-Мэй.И неизвестно, где она сейчас. Как раз тогда, когда очень нужна. Придется обходиться без ее мудрых советов.Она взяла со столика между окнами нож для разрезания бумаги и перерезала клейкую ленту, которая скрепляла все три коробки. Отыскала костюм для верховой езды. Миссис Бими, экономка дома в Коннектикуте, старательно упаковала его в бумагу.Молли переложила ботинки и шляпу в другую коробку. Вот и купальники-бикини с платками в тон. Черная полупрозрачная юбка-парео до щиколоток, созданная специально для того, чтобы мужчины растеряли даже тот крошечный умишко, который у них есть. Пара халатов из шелка и атласа. И широкополая соломенная шляпа — в комплекте с бикини, разумеется.Все, что она заказала, здесь. Вдруг Молли подумала, что в ее гардеробе нет ни одной фланелевой, а тем более байковой ночной рубашки. Ничего бесполого.Одеваясь, Молли вполголоса мурлыкала арию из нового мюзикла Доминика. Мелодия очаровала ее так же, как очарует зрителей в зале. Насколько Молли могла судить, Доминик работал над очередной сенсацией Бродвея. Она отлично понимала, отчего ему не хотелось откладывать работу.Она также понимала, почему он так нервничает. Мало того, что пришлось репетировать тайком от брата, так еще и Синара пела из рук вон плохо, и мама Билли с ее замашками… Новые шоу даются нелегко.— Но с больничной койки руководить всем еще труднее, — сказала она себе, поглядевшись в зеркало. — И тут в дело вмешивается Молли, женщина-праздник. И дает ему возможность выпустить пар, когда это нужно. Ты сама сделала этот выбор, и ничего другого теперь не остается. Так что хватит выяснять с ним отношения. Тем более тебе самой это не нравится.Она скорчила самой себе рожицу и вышла из комнаты. Глава 14 Доминик сидел на краю кресла в своей спальне и пытался натянуть узкие штанины джинсов на голенища высоких ботинок для верховой езды. Один ботинок он уже усмирил, второй еще сопротивлялся.На протяжении последних двадцати минут он горячо спорил сам с собой, пытаясь понять, кто такая на самом деле Молли Эпплгейт.Наследница огромного состояния. Ладно, это еще можно пережить. Он родом из состоятельной семьи, а теперь и вовсе богат. Сказочно. Непристойно.Но он заработал все сам, каждый пенни.Молли все ее миллионы достались в наследство. Хотя она говорила, что заработала их. Тон у нее при этом был саркастичный. И грустный, это он расслышал. Бедная маленькая богатая девочка.Согласилась помочь кузине. Ради развлечения взялась управлять детским центром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34