Когда ты далеко, у меня ноги не идут, гАаза теряют зоркость. Знаешь, Перретт, поезжай обратно к принцу Эдуарду и скажи, что я остаюсь со своей женой, повелительницей моего сердца!»
Она так размечталась, что уже почти слышала эти слова, но он произнес совсем другое:
— Сначала надо отыскать противника. Возможно, мы соединимся с войсками принца и будем сражаться вместе. Битва продлится не дольше одного дня, но нам нужно обязательно убить или пленить де Монфора с сыном. Если они отступят, мы будем их преследовать и навяжем им новое сражение!
Похоже, мысль о предстоящем сражении доставляла ему неподдельное удовольствие: у него загорелись глаза, на губах заиграла улыбка, которой он так редко радовал Эдлин.
Уортон недовольно швырнул на стол ломоть хлеба.
— Когда вы освободите короля, вам не иначе как придется ехать ко двору, милорд, — он содрогнулся от отвращения, — а я терпеть не могу жить при дворе.
Еще бы, подумала Эдлин. Трудно представить себе человека более неподходящего для придворной жизни, чем любимый оруженосец Хью.
— Симон де Монфор лишился большей части своих сторонников-баронов, — заметил Перретт.
— Тогда я наверняка вернусь еще до первого снега. — Хью со вздохом откинулся на спинку. Казалось, такая перспектива его огорчила.
Эдлин вскочила со скамьи так стремительно, что он не успел ее удержать, и бросилась прочь.
— Эдлин, — гаркнул вслед Хью, — сейчас же вернись!
Куда там! Слезы душили ее, но она изо всех сил сдерживалась. Ей хотелось отколотить кого-нибудь или лучше забиться в дальний укромный уголок, где ее никто не найдет… Слишком недолго живя в Роксфорде, чтобы искать убежище наугад, она побежала к лестнице, которая вела к выходу из башни. Но, услышав позади решительный топот Хью, рванулась не вниз, а вверх, надеясь спрятаться в спальне. Засов на двери, охраняющий покой супругов, поможет ей спастись от Хью. Да и будет ли он так уж упорствовать в своем стремлении ее вернуть? Ведь на самом деле больше всего его занимает беседа с королевским соглядатаем Ральфом Перреттом о стратегии предстоящей битвы!
Она ворвалась в спальню и, изо всех сил захлопнув за собой дверь, хотела уже заложить ее засовом, когда с другой стороны в дверь ударил Хью. Он вложил в этот удар всю свою силу, и дверь в ту же секунду распахнулась, а державшая засов Эдлин с размаху села на пол. Переступив порог, Хью даже не попытался помочь ей встать.
— Знаешь, что ты наделала? — сурово спросил он, остановившись возле нее. — Ты нарушила закон гостеприимства!
— Вот как? — пронзительно вскрикнула она и попыталась отодвинуться назад. — Перретт не заслуживает моего гостеприимства!
— Но он гость, наш первый гость в Роксфорде! И мой друг!
Хью шагнул назад, и Эдлин поднялась, потирая ушибленное место. Что ответишь на такой упрек? Закон гостеприимства непреложен для всех. Гостиниц мало, к тому же в них полно вшей, а на дорогах промышляют молодцы вроде Ричарда Уилтшира, поэтому владельцы замков охотно предоставляют усталым путникам стол и кров. Эдлин всю жизнь соблюдала этот закон, даже восхищалась им, но вести себя вежливо с Ральфом Перреттом было выше ее сил.
— Так что? — спросил Хью, нетерпеливо постукивая ногой об пол.
В первый раз она поняла, почему он так раздражался, когда она вела себя с ним как с мальчишкой.
— Я не желаю принимать Перретта!
— Почему же? Извольте обьяснить, миледи! — Тон Хью был крайне резок.
Потому что он приехал разлучить нас, бессознательно подумала Эдлин.
И это была правда. Похолодев так, словно зима обдала ее своим вьюжным дыханием, Эдлин постаралась поскорее прогнать ужасную мысль.
— Отчего ты побледнела? Я же говорил, что никогда не подниму руки на женщину. Я всегда держу свое слово, хотя сегодня вечером ты сделала все, чтобы я его нарушил. Не упрямься, спустись вниз и…
— Нет! — Эдлин подошла к камину и протянула руки к огню. — Извинись за меня перед своим другом. Скажи, я выйду с ним проститься. С ним, с тобой и… — Она, помолчав, спросила со страхом: — Ты берешь в поход моих сыновей?
Ее сыновей?! Хью почувствовал, как у него сжалось сердце: только сегодня утром это были их с Эдлин сыновья!
— Я не собираюсь следить в походе за двумя необученными мальчишками, которые не умеют даже толком нарезать жаркое.
— Спасибо и на этом, — сказала она уже намного спокойнее и тише, чем раньше, но Хью почувствовал, что эта, казалось бы, благотворная перемена в ее настроении на самом деле не сулит им обоим ничего хорошего.
— Тебя так расстроил мой скорый отъезд?
— Ты на редкость сообразителен!
Никто не смел насмехаться над ним, но за Эдлин он такое право признал.
— Неужели ты думала, что я не откликнусь на призыв принца?
— Нет, я с самого начала знала, что непременно откликнешься.
— Тогда почему ты злишься?
— Я не злюсь.
Она старалась держать себя в руках, но что-то было не так, и Хью понял, что именно.
— Я поклялся хранить верность королю, и теперь, когда он нуждается в помощи всех своих преданных вассалов, я не могу ему отказать.
— Я не собираюсь тебе мешать.
Но она мешала! Он ощущал в ней тщательно скрываемую страсть и еще сегодня утром был уверен, что она любит его и готова в этом признаться. Припомнив утренние события, Хью чуть не застонал от душевной боли. Неужели она просто притворялась?!
— Ты говорила, что уже не любила его, когда он погиб, что он сам убил твою любовь, — неожиданно сказал он.
— Кто? — Она и вправду не поняла, о ком идет речь.
— Робин! Ведь это он всему виной, правда?
— Нет! Конечно, нет! — Эдлин яростно отвергла эту возможность.
— Он был твоей единственной настоящей любовью, а я взял его в плен на верную смерть, вот ты и решила заставить меня отказаться от своего долга перед королем, пообещав мне…
— Свою любовь? Ты это имеешь в виду? — устало спросила Эдлин.
Он собрался с духом и решил сказать все:
— Да, пообещав мне, что полюбишь меня.
— Неправда!
— Что же тогда правда?
— Я действительно когда-то любила Робина, но моя любовь угасла еще до того, как его не стало, и немудрено. Что теперь вспоминать об этом!
— Но тогда почему ты так себя ведешь? Мне тоже нелегко. Какой-нибудь слабак на моем месте извел бы себя угрызениями совести, во имя долга оставляя жену.
— Но ведь ты не слабак!
Да она над ним просто издевается!
Казалось, Эдлин хочет что-то сказать, но никак не может подобрать нужных, единственно верных слов.
— Тебя могут убить, — сухо произнесла она наконец.
— Мы уже обсуждали это, — ответил Хью тоже подчеркнуто сухим тоном. — Меня не убьют.
Ее внешнее спокойствие дало трещину.
— Робин тоже так говорил! — почти вскрикнула она.
— Я — совсем другое дело.
— Мне доводилось видеть немало вдов, чьи мужья отправились воевать, убежденные в своей неуязвимости.
— Они-то и были похожи на Робина. Кажется, над нами все время витает его тень, мешая нашему счастью!
— Нет!
— Что же тогда заставляет тебя противиться моему отъезду?
Эдлин бросила на Хью такой свирепый взгляд, что он решился на то, чего никогда бы не позволил себе раньше.
— Или ты боишься Пембриджа? — спросил он осторожно.
— Пембриджа?
— Да. Ты ведь встречала его, когда была замужем за Робином?
Реакция Эдлин была красноречивее всяких слов — ее глаза расширились от ужаса. Значит, это правда, и она солгала, когда сказала, что незнакома с Пембриджем. К чему такая скрытность?
— Да, встречала, — призналась Эдлин.
Она предала его! Хью едва не пошатнулся от переживаемых мук.
— Значит, я ошибался, и дело в Пембридже? Ты его любишь?
— О, Господи, нет! — Эдлин вскочила на ноги. Хью заметил, что ее била дрожь. — Я утаила от тебя свое знакомство с Пембриджем потому… потому, что действительно боюсь его!
— Боишься?
— Он никогда не делал мне ничего плохого, но он ужасный, жестокий человек.
В этом она права, подумал Хью.
— Я всегда хранила верность Робину, несмотря на его похождения.
— Но разве в душе ты не желала Пембриджа?
— Никогда! Не желала и не желаю! — Эдлин затрясло еще сильнее.
— А как насчет меня? Меня ты тоже не желаешь? — спросил Хью. С каждой минутой этого мучительного разговора его все больше одолевали досада и горечь разочарования.
Глаза Эдлин сверкнули, она хотела ответить, но Хью остановил ее. Он задал глупый вопрос, надо спросить иначе.
— Скажи лучше, ты любишь меня?
— Я… видишь ли… — Казалось, Эдлин из последних сил борется с собой, чтобы не выдать томившее ее чувство, заволакивавшее тоской ее глаза.
Хью затаил дыхание. Скажи «да», мысленно молил он. Она просто не может ответить иначе!
— Нет, не люблю, — последовал ответ.
Хью с шумом выдохнул воздух.
— Стало быть, так!
— Так, — подтвердила она. — Я не люблю тебя, но клянусь, что буду тебе верной женой и никогда не предам.
В ее глазах больше не было ни тени смущения или страха. «Ни одна женщина не будет хвастаться, что за ней увивается Пембридж», — припомнились Хью слова Этельберги. Пембридж действительно мерзкий, коварный тип. Похоже, все сказанное Эдлин — правда.
Хью вздохнул и повторил ее же слова:
— Спасибо и на этом.
Он вышел на лестницу и, пошатываясь, стал спускаться в большую залу. Во что теперь верить? Эдлин заслуживала презрения, но он не мог презирать ее, такую умную, добрую и желанную. Святые угодники, как он желал ее!
Хью уже был готов повернуть назад, когда увидел поджидавших его за столом в зале Уорто-на, сэра Линдона, сэра Филиппа и Ральфа Перретта, которые, должно быть, собрались на военный совет. По их лицам Хью догадался, что упреков не миновать.
— Ну что, жена отпустит вас в поход? — усмехнулся Уортон.
Оперевшись о стол руками, Хью сел.
— Она, должно быть, переутомилась, — неодобрительно заметил сэр Филипп.
— Эта женщина совсем отбилась от рук, ей нужна суровая дисциплина, — сердито бросил сэр Линдон.
— Мне приходилось много раз видеть подобные сцены, — примирительно сказал Перретт. — Известие об отъезде супруга на войну жены всегда встречают слезами.
Хью мучительно хотелось высказаться, но он промолчал. Он привык быть первым во всем — в верховой езде, в бою, в искусстве военачальника. И вот сегодня, обходя с Бердеттом имение, он многократно выказал полное невежество, задавая глупейшие вопросы. Бердетт, конечно, терпеливо отвечал, ничем не выдавая своего изумления, но Хью был ужасно недоволен собой.
А теперь вот соратники стараются помочь ему наладить отношения с женой, словно он какой-то неопытный мальчишка! Что может быть досаднее и унизительнее?
Еще неприятнее было сознавать, что он сам поощрил их на это своими репликами в пивной. Возможно, он и прислушался бы к мнению товарищей, но у него не выходил из головы праведный гнев Этельберги. За столь ничтожное время он совершил столько промахов, сколько не сделал, должно быть, за всю жизнь.
Помнится, хозяйка пивной не скрывала своего презрения к Филиппу, Линдону и Уортону, о чем красноречиво свидетельствовал заплывший глаз последнего; она дала Хью совсем иной совет — на людях выразить жене благодарность. Хью последовал ему и почти добился своего: еще чуть-чуть, и Эдлин произнесла бы заветные слова… Может быть, женщины лучше мужчин знают, что им нужно.
— Итак, за командира остаюсь я, — заявил вдруг сэр Линдон.
— Что? — Хью поднял на него прищуренные глаза. Он, признаться, прослушал большую часть того, о чем говорил тут его рыцарь.
— Вы оставляете меня наблюдать за замком на время похода, — с настойчивостью в голосе повторил сэр Линдон. — Это единственно разумное решение, ведь я с вами дольше других рыцарей. Кому-то все равно придется быть здесь на случай возможной измены.
— Какой еще измены? — спросил Уортон.
— Гм-м… — Сэр Линдон дернул головой в сторону работавших поблизости Бердетта с женой.
Его жест не произвел никакого впечатления на Уортона, который не раз доказал, что прекрасно разбирается в людях, не преминул отметить про себя Хью.
А вот сэра Линдона его слуга откровенно недолюбливал.
— Скажи, тебе нравится леди Эдлин? — наклонился к Уортону Хью. Он все еще переживал из-за того, что Эдлин пыталась скрыть от него правду о своем знакомстве с Пембриджем.
— Как она может мне нравиться? — отпрянул тот и презрительно взглянул на Хью: уж в своем ли уме хозяин?
— Но ты ей доверяешь? — переспросил Хью.
— Это совсем другое дело, — ответил, успокоившись, Уортон и кивнул. — Да, я ей доверяю.
Хью тоже ей доверял. Может быть, и зря, но Эдлин сказала, что не любит Пембриджа, и он ей поверил.
— Я оставлю за себя миледи, — заявил он. Сэр Линдон едва не свалился со скамьи.
— Как, вы… — у него не нашлось слов от возмущения.
— Повторяю, я оставляю за себя леди Эдлин. Не зря же я на ней женился.
— Это ту, что воет сейчас наверху из-за вашего отъезда, эту пустоголовую маленькую… — запальчиво воскликнул сэр Линдон, но кто-то, должно быть, крепко лягнул его под столом, потому что он вздрогнул и замолчал.
— У Эдлин большой опыт по управлению хозяйством, — пояснил Хью.
Уортон предложил ему эля, но Хью отрицательно покачал головой. Сейчас ему нужна свежая голова.
Оправившись от первого потрясения, сэр Линдон решил прибегнуть к разумным доводам, но это были его разумные доводы.
— Я недолго знаком с миледи, тем не менее заметил, что она чересчур эмоциональна. Она все время то рыдает, то хохочет. И совершенно лишена чувства собственного достоинства. Разве она сможет управлять слугами и стражей? — Сэр Линдон нагнулся к Хью и сжал его руку. — Здесь нужен мужчина, Хью, мужчина!
— Ты прав, мужчина тоже нужен, — ответил Хью, на которого не произвели никакого впечатления ни доверительный жест сэра Линдо-на, ни обращение по имени. — Я прошу остаться здесь сэра Филиппа.
— Меня, милорд? — Теперь уже сэр Филипп едва не свалился со скамьи от удивления.
— Но он всего лишь одноглазый старик! — возмущенно воскликнул сэр Линдон, с отвращением уставившись на соперника, словно тот нацепил на себя в качестве украшения безобразное насекомое.
— Видите ли, сэр Линдон, — достойно ответил сэр Филипп, разглаживая усы, — похоже, именно по этой причине милорд выбрал меня, а не вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48