Обдумай он все спокойно, глядишь, и почувствовал бы, что дело неладно. И тогда ни Джордан, ни малышу не пришлось бы пройти через весь этот ужас.
– Послушай, Джордан, мы оба с тобой совершили ошибки, – глухо проговорил он. – Но мы поступили так, как считали правильным. Не по легкомыслию, а просто потому, что оба заблуждались. Да и откуда нам было знать?
Джордан, упорно избегая его взгляда, опустила глаза в тарелку.
– И все равно я не должна была…
– Не надо, – перебил ее Бо. Протянув руку через стол, он накрыл ее ладонь своей. – Никаких больше «должна – не должна», слышишь? Хватить терзать себя, Джордан.
Почти то же она сама тогда сказала ему… в ту самую ночь, на веранде.
«Не терзай себя, Бо!»
Эти слова еще не успели сорваться с его губ, как вдруг Бо осенило… Именно тогда Джордан исцелила его – этими самыми словами! Они бальзамом пролились на его душу. И он смирился с тем, чего уже никак не мог изменить.
Джордан наконец подняла на него глаза. И он прочел в них, что она знает, о чем он думает. Она догадалась, что и он тоже обдумывает эту фразу – ту самую, что сказала тогда она и сейчас повторил он.
– Ты сама не понимаешь, как много ты сделала для меня, Джордан, – чуть слышно произнес он. – Я ведь никогда… ни с кем раньше не говорил об этом. О моем… об этом несчастье.
Несчастье…
Да, верно. Да и чем еще это было?! Конечно, это несчастный случай. Нелепая, ужасная случайность. Ничьей вины тут не было.
– Ты просто не имел права до конца дней своих казнить себя за то, что произошло тогда, – убежденно заметила Джордан.
– И ты тоже, слышишь? – просто сказал он.
Наступило долгое молчание.
И тогда Бо решился все же задать вопрос, который давно уже вертелся у него на языке.
– А Курт… – Он замялся. – Курт рассказал Спенсеру о родителях?
Джордан кивнула. Глаза ее сразу стали печальными.
– Там сейчас кто-то из работников социальной службы… ну… чтобы помочь, если что… – Голос ее прервался. Вытащив из подставки на столе бумажную салфетку, Джордан прижала ее к глазам. – Прости.
Он сжал ее пальцы.
– Все в порядке. Я понимаю. Это тяжело…
– Мне бы хотелось быть с ним. Я просто места себе не нахожу – мне кажется, что ему страшно, что он зовет меня… Я ведь даже не знаю, спрашивал ли он обо мне.
– Конечно, спрашивал. Можешь не сомневаться, – твердо проговорил Бо с убежденностью, которой, откровенно говоря, не чувствовал. В конце концов, он ведь не слепой и не глухой. И не хуже Джордан успел заметить, как отчужденно держался с ней Спенсер – с самого первого дня, когда Фиби доверила ей малыша.
– Не уверена. Вот к тебе он как-то сразу привязался. Правда, в последнее время я почувствовала, что он как будто смягчился. Словно он уже и не прочь бы подружиться со мной. Но все еще только начиналось. А теперь… теперь я уже, наверное, так и не узнаю, каково это, когда тебя не отталкивают…
– Ну это ты брось, – решительно оборвал ее Бо. – Просто малыш оказался в чужом доме, без матери – ничего удивительного, что он чувствовал себя не в своей тарелке. А срывал свое настроение на тебе.
– А вот на тебе – нет, верно? Ты как-то всегда умел найти с ним верный тон. Знал, что надо ему сказать, когда и как. Конечно, кому же и знать, как не тебе. Ведь у тебя уже был… – Джордан прикусила язык и с ужасом уставилась на исцарапанный стол.
– Так кто у меня был? – переспросил Бо, сам не зная, зачем задает этот вопрос. Он ведь знал, каким будет ответ.
– Сын, – едва слышно прошелестела она. И только потом смущенно подняла на него глаза. – Ты ведь уже был отцом.
Бо невольно зажмурился, ожидая, что сейчас знакомая боль полоснет по сердцу. Однако этого не случилось.
– Прости, – прошептала Джордан.
– За что?
– За то, что напомнила тебе.
– Знаешь, я ведь и так каждый день вспоминаю Тайлера, – мягко сказал Бо. – И мне вовсе не обязательно напоминать о нем. А еще… знаешь… я чувствую, что иногда мне просто нужно о нем вспоминать.
«И даже говорить о нем», – пришло вдруг ему в голову. Ведь у него было так много счастливых воспоминаний… И куда все это делось? Исчезло без следа, словно он сам безжалостно стер их из памяти. Чем бы это ни объяснялось, но давно уже при мысли о жене или сыне Бо видел только одно: мутную воду залива, навсегда скрывшую от него самых близких и любимых людей.
Может быть, пришло время забыть об этом?
И вспомнить наконец то, что когда-то озаряло светом его жизнь?
– Если бы ты только знала, как мы с ним любили мастерить что-нибудь вместе… – пробормотал Бо, чувствуя, как воспоминания уносят его в прошлое…
– Правда? – с интересом спросила Джордан, как бы предлагая ему продолжить свой рассказ.
И неожиданно те счастливые воспоминания, которые так долго были погребены где-то в самом дальнем уголке его памяти, выплыли на поверхность.
– Как-то раз я вырезал ему лодку, – улыбаясь, рассказывал Бо. – Самую настоящую лодку, только маленькую. Из старого полена. Мой дед когда-то обучал меня резьбе по дереву, но я почти забыл, как это делается. Однако, как ни странно, лодка вышла на диво. Тайлер обычно брал ее с собой, когда купался в ванне, – он ведь обожал купаться… Не так, как другие мальчишки. Он никогда не капризничал… а лодка вышла как настоящая. Она даже плавала! Представляешь? Лодка, которую я сделал собственными руками!
Джордан крепко сжала его руку.
– Жанетт сделала для нее парус из носового платка, – улыбаясь, продолжал Бо. – Только Тайлер его забраковал. Дескать, какой же это парус, если на нем кружева. Какие там кружева – так, узенькая полосочка по краю, но Тайлер уперся – и ни в какую! Мол, с таким парусом лодка вышла девчоночья.
Бо снова рассмеялся, вспомнив ужас и негодование Жанетт и неподдельный восторг Тайлера, когда он испортил пару хороших джинсов: обрезав их по колено, Бо из двух кусков парусины смастерил джинсовые паруса к лодке сына.
– Ну, будете заказывать? – нетерпеливо проворчала официантка. Они так увлеклись, что даже не заметили, как она появилась – словно выросла из-под земли с блокнотом и карандашом наготове.
– Еще минутку, пожалуйста, – спохватилась Джордан. И с виноватой улыбкой потянулась за меню.
– Ну а ты, парень? Надумал что-нибудь? – Официантка, негодующе фыркнув, повернулась к Бо.
– Мне, пожалуйста, жареных цыплят с кукурузой и картофельным пюре – только, пожалуйста побольше подливки. Потом сухарики, лимонад и на десерт кусочек орехового пирога, – на одном дыхании отбарабанил Бо.
Джордан удивленно подняла на него глаза.
– Но ты ведь даже не заглянул в меню… – озадаченно протянула она.
– А мне и не нужно, – хвастливо пожал плечами Бо, чувствуя, как его переполняет радость. Он словно вернулся в детство. – Ты думаешь, я просто так тебя сюда привел? Это же старая добрая закусочная, каких полным-полно у нас на Юге. Да, да, именно так! Небось ты уже забыла, что имеешь дело с парнем из южных штатов?
– Знаешь что? От всего перечисленного тобой у меня просто слюнки потекли. Так что закажу-ка я, пожалуй, то же самое. – И Джордан захлопнула карточку меню.
Фыркнув еще раз, официантка ушла на кухню. А Бо и Джордан с улыбкой переглянулись.
«А здорово вот так сидеть с ней за столом и переглядываться, – мелькнуло вдруг у него в голове. – Вот если бы так было всегда…»
Мысль эта вспыхнула у него в голове и тут же погасла, оставив после себя чуть горьковатый дымный привкус сожаления. «Чушь какая-то, – одернул себя Бо. – Тогда я просто хотел ее, потому что…» А кстати, почему?
«Господи, да на это есть тысячи причин», – сердито подумал он.
Во-первых, она потрясающая женщина.
Во-вторых, она умеет готовить овощное рагу ничуть не хуже, чем его покойная бабушка, светлая ей память.
В-третьих, его влекло к ней – влекло, как ни к одной женщине. Такого не случалось с ним с того времени, как не стало Жанетт.
В-четвертых, когда они были с ним – она и Спенсер, – он снова был счастлив. Время словно повернуло вспять. Это было почти то же, как если бы у него снова была семья.
Вот и все!
Наверное, ему не следовало желать ее. Ведь даже тогда, накануне урагана, Бо прекрасно отдавал себе отчет, почему его тянет к этой женщине с такой неудержимой силой.
Дело тут было не только в ней.
Причина была и в нем самом.
Причина – в чувстве вины, которое все эти годы не оставляло его, и в попытке снова взять на себя ответственность за других людей.
В его страстном желании заполнить в душе пустоту, образовавшуюся после гибели Жанетт и Тайлера.
В жадном стремлении найти кого-то, кто бы смог их заменить.
В том, что он просто изголодался по любви…
– Что-то не так? – озабоченно спросила Джордан, вглядываясь в его потемневшее лицо.
– Что?.. О чем это ты? – встрепенулся Бо.
– Ты казался таким счастливым… и вдруг сразу помрачнел. Знаешь, так бывает, когда облако набегает на солнце, – вокруг все сразу становится таким угрюмым, безрадостным.
– Да нет… просто… вспомнил кое-что, – запинаясь, пробормотал Бо.
– Да? И что же именно? – Джордан посмотрела ему в глаза, ожидая ответа.
«Да, вспомнил, – хотелось ему сказать. – Вспомнил, почему не имею права и дальше морочить тебе голову. Почему обязан положить как можно скорее этому конец».
– Так… ничего особенного, – пробормотал он, отводя глаза.
Глава 14
Часом позже Джордан входила в вестибюль гостиницы. От обеда в компании Бо у нее во рту до сих пор оставался привкус какой-то кислятины.
Видит Бог, еда тут была ни при чем. Выбор Бо оказался превосходным. Жареные цыплята просто таяли во рту. Все было выше всяких похвал – и густая подливка, и пирог с орехами.
И тем не менее кусок не лез Джордан в горло. Ей казалось, что она вдруг очутилась за одним столом с совершенно незнакомым ей человеком.
Ели они в молчании, жевали торопливо, словно спешили куда-то. Потом поспешно распрощались. Бо вернулся в участок поговорить с детективом Роджерсом, а Джордан отшагала пешком несколько кварталов до гостиницы.
Уже прощаясь, Бо вдруг смущенно кашлянул.
– Скажи на всякий случай, какой у тебя номер. Может, я еще успею забежать в гостиницу до того, как ты уедешь в аэропорт.
Естественно, она сказала. Но при этом честно предупредила:
– Учти, я заеду в гостиницу, только чтобы собрать вещи и выписаться.
– А я думал, что твой самолет поздно вечером, – удивился Бо.
– Так оно и есть. Но уж лучше я посижу в аэропорту, чем в этом проклятом отеле. – Было что-то удивительно унылое в ее неряшливом, дешевеньком номере, окна которого выходили на плавательный бассейн. Давно не чищенные стены и дно бассейна позеленели и заросли водорослями, а из-под толстого слоя всякого мусора и обломков веток, которые накидал сюда ураган, не было видно воды.
На прощание Бо не сделал даже попытки поцеловать ее. Он просто помахал ей рукой, а потом отвернулся и, не оглядываясь, ушел.
Джордан сама не знала, почему это так задело ее. А чего она, собственно, ожидала? Страстных объятий, поцелуев? Клятвенных обещаний скорой встречи?
В сущности, Бо так и остался для нее чужим. Их случайная близость ничего не изменила. Он по-прежнему был для нее загадкой.
Смертельная опасность, нависшая над их головой, и ответственность за жизнь ребенка – вот что сблизило их. Ну и… ах да, конечно, тот порыв, что бросил их в объятия друг другу, – все это вместе и создало иллюзию близости, которой на самом деле не существовало.
Так почему бы ей не смириться с этим? Почему у нее такая тяжесть на душе, словно у нее украли что-то дорогое и бесконечно важное? В конце концов, раз это приключение осталось в прошлом, их отношениям с Бо тоже пришел конец, это естественно.
«Но он – воплощение всего, что я надеялась встретить в мужчине», – напомнила себе Джордан.
На самом-то деле Бо не так уж сильно напоминал тот образ идеального супруга, который она не раз, мечтая о счастье, рисовала в своем воображении. Да, он был чертовски привлекателен внешне, к тому же миллионер, плейбой и талантливый, состоявшийся архитектор – Бо был тем мужчиной, который вряд ли смирился бы с тем, что его жена сама варит варенье, подрубает занавески и сажает цветочки в своем собственном саду. Джордан же с радостью делала бы все это, будь у нее такая возможность. Иначе говоря, такому человеку, как Бо, нужна совсем другая жена. А вот для нее подобная жизнь была бы раем.
Однако Бо не чурался и совсем другого образа жизни.
«А как насчет тебя?» – ехидно спросил внутренний голос. Все последние годы Джордан была полностью поглощена делами! Сказать по правде, у нее не было ни времени, ни желания, ни сил заниматься занавесками или прочими пустяками. В том мире, который она создала для себя, для мужа просто не оставалось места. И для ребенка тоже.
Мужа?
Ребенка?!
Но ведь у Бо уже была жена. И ребенок тоже был.
И если она воображает, что способна заполнить собой ту пустоту, что образовалась в его душе с их гибелью, – вернее, что он вообще хочет ее заполнить, – то она еще глупее, чем считала раньше.
Итак, Бо ушел. Еще одна страничка ее жизни перевернута. Стало быть, надо просто принять это как факт и смириться с этим.
Вздохнув, Джордан вошла в прохладный вестибюль отеля и направилась к лифту. Она так погрузилась в свои мысли, что почти не смотрела по сторонам. Да и что могло быть интересного в обычном гостиничном холле? Холл как холл – тесный, как и сама гостиница, и такой же убогий. В углу – парочка обтянутых обшарпанным винилом кресел, при одном только взгляде на которые желание присесть моментально пропадало, длинный, захватанный грязными пальцами журнальный столик, поверх стеклянной столешницы грудами свалены старые журналы. Во время урагана на пол натекла вода, которую никто не удосужился подтереть, и сейчас от бледно-зеленого ветхого ковра исходил неприятный запах мокрой шерсти.
Хорошо, что сейчас она уедет из этого кошмарного отеля, уедет навсегда, вернется к своей прежней жизни и все снова будет, как всегда. «И слава Богу», – подумала Джордан.
Она дала себе слово, что не пройдет и нескольких дней…
Ну… может быть, не дней, а недель…
И она вообще перестанет вспоминать о Бо.
И о Спенсере тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46