Слепая сила желания, проснувшаяся в ней от его поцелуев, была так велика, что заставила ее забыть о возможной беременности и даже о СПИДе. Да что там – ей отчаянно хотелось послать все к черту и не думать ни о чем…
Возможно, она бы так и сделала. Но в этот момент Бо рывком сел, спустив ноги с кровати, и Джордан показалось, что он старается не смотреть на нее, видимо, рассчитывая сохранить то немногое, что еще оставалось от присущего ему здравого смысла.
– Мне нужно идти, – прошептал он, по-прежнему не глядя на нее.
Джордан инстинктивным движением прижала к груди простыню. Она вдруг ощутила свою наготу и залилась краской. «Итак, мы опять вернулись к тому, с чего начали», – с ошеломляющей ясностью подумала она. А ей-то почти удалось убедить себя, что они вправе позволить себе эту единственную ночь любви…
Однако чудный сон продлился недолго…
– Ты не возражаешь, если я уйду? – со своей промятой галантностью спросил Бо и наклонился, чтобы натянуть ботинки, которые ему как раз в этот момент удалось отыскать под кроватью.
– Нисколько, – ответила Джордан.
– Ты не боишься? – спросил он, повернувшись к ней. – Ну… я хочу сказать, остаться наедине со Спенсером.
– Нет. Я справлюсь, – отрезала она.
– И что ты намерена делать дальше?
Джордан вдруг сообразила, что он говорит так, словно речь идет о ней одной. А ведь до этого у нее все время было такое чувство, что они вместе. Бо сам сделал так, что она постепенно поверила, что теперь их двое. И не важно, что она думала или чувствовала тогда…
Ей до ужаса не хотелось, чтобы он уезжал. При мысли, что он будет далеко, оставит ее тут одну, наедине с ее собственным горем и горем Спенсера, ей стало страшно, Джордан внезапно показалось, что страх Фиби передался и ей.
Бо внимательно вглядывался в ее лицо.
– Если я тебе нужен…
– Нет, – бросила Джордан. Это прозвучало неожиданно резко – куда резче, чем ей хотелось бы. – Поезжай. Правда, Бо. Что-нибудь придумаю. Решу, что делать.
– Ты уверена?
Джордан кивнула.
Он встал.
– Я позвоню, когда доберусь до дома. И потом, ты ведь знаешь… это только на неделю.
Не в силах выдавить из себя ни слова, Джордан снова молча кивнула.
– Что ж, ладно. Я скоро позвоню. – Уже на пороге он снова обернулся.
Джордан не шелохнулась.
– Ты не проводишь меня? – неуверенно спросил Бо.
Она покачала головой.
– Но ведь нужно запереть за мной дверь. Джордан, послушай… Сделай это. Просто на случай…
– Хорошо, – пробормотала она, отчаянно пытаясь справиться с горечью и страхом, волной поднимавшимися в ее душе. Итак, она снова одна. Одна, и к тому же ей, вероятно, угрожает опасность. И все же Джордан не могла заставить себя попросить его остаться. А Бо, похоже, не решался предложить ей это еще раз.
Уже стоя в дверях, он снова заколебался. Джордан удалось наконец стряхнуть овладевшее ею оцепенение.
– Иди, Бо. Не волнуйся. Я спущусь вниз и запру дверь, как только ты уйдешь. Обещаю.
Он исчез за дверью.
Она молча прислушивалась к его шагам, пока он спускался по лестнице, потом до нее донесся слабый скрип двери и легкий щелчок, когда та закрылась за его спиной.
Он постарался не хлопнуть ею. Однако почему-то у Джордан возникло такое чувство, что именно это он и сделал.
Глава 7
Утром во вторник Бо открыл глаза, услышав звон будильника, который накануне вечером он сам поставил на это время.
Застонав, он попытался вырваться из сонной дремоты. Будильник упрямо продолжал звенеть, пока Бо, перекатившись на спину, наконец не отключил его.
Приподнявшись на локте, он бросил на него недовольный взгляд и убедился, что уже пять часов. Лучше всего было встать и принять душ еще раз – только на этот раз горячий. Вчера, прежде чем лечь в постель, он тоже долго стоял под душем, но тогда намеренно сделал воду ледяной.
Вернувшись от Джордан и чувствуя, что все его тело от возбуждения и неудовлетворенного желания налито ноющей болью, Бо долго стоял под душем, подставляя его обжигающе ледяным струям воды, в надежде, что хоть тогда ему удастся, уснуть.
Однако прошло немало времени, прежде чем ему удалось наконец забыться сном. Но и во сне он не знал покоя. Мысли его упорно стремились назад. Джордан и Спенсер все время стояли у него перед глазами. Сердце подсказывало ему, что им грозит беда… а он уехал, бросив их одних.
Мучительный кошмар продолжался. Такое с ним бывало и раньше, но только теперь этот полусон вдруг принял неожиданный оборот. Лица Джордан и Спенсера расплылись, и они превратились в Жанетт и Тайлера. Всем своим существом Бо чувствовал, что над ними нависла опасность, знал, что он обязан спасти их… и понимал, что бессилен что-либо сделать.
Бо хорошо был знаком этот сон – именно он преследовал его годами. Однако то, что жена и сын, по которым он тосковал, явились ему сразу же после Джордан со Спенсером, заставило Бо почувствовать какую-то смутную тревогу.
Выбравшись из душа и завернувшись в махровую простыню, он начал собираться: сунул крем для бритья, станок и дезодорант в кожаный несессер, который обычно брал с собой, уезжая куда-нибудь, потом проверил то, что лежало там на всякий случай – несколько запасных станков для бритья, шнурки для ботинок и… упаковка презервативов.
Наткнувшись на них, Бо покачал головой. Прихвати он их с собой прошлым вечером, многое сейчас могло бы быть по-другому.
Но он не принадлежал к тому типу мужчин, у которых всегда в кармане парочка таких штучек. До сих пор у него было всего две женщины – сначала Жанетт, а потом Лайза. В сущности, именно из-за Лайзы он и привык держать их в несессере.
Последний год их совместной с Лайзой жизни был скорее тягостной привычкой, Лайза постоянно жаловалась, что бесконечно устала от него. Однако Бо еще не успел забыть то время, когда она буквально изводила его просьбами жениться на ней, без устали повторяя, что мечтает родить от него ребенка. Бо сильно подозревал, что в какой-то момент она даже перестала предохраняться – в надежде, что забеременеет. Наверное, это и стало для них началом конца. Он-то прекрасно отдавал себе отчет, что этого никогда не будет… Возможно, это было несправедливо по отношению к Лайзе, страстно мечтавшей иметь семью, детей – все то, что когда-то было у него и чего он лишился навеки.
Спустившись в кухню, Бо принялся за приготовление завтрака. Насыпая в молоко хлопья, он перебирал в голове все, что случилось за день.
Накануне ему удалось убедить себя, что самое разумное – это прямо с утра заехать в офис, закончить оставшиеся дела, а потом выкинуть все из головы и отправиться к морю, как он и предполагал.
В конце концов, Джордан и пальцем не пошевелила, чтобы заставить его передумать.
Жаль, что он поддался порыву и так бездумно затащил ее в постель…
О Боже, нет! Не надо себя обманывать! Единственное, о чем он жалеет, это…
О том, что не подумал заранее, что окажется с ней в постели.
У Бо не было ни малейших сомнений – если бы то, что произошло вчера, закончилось так, как должно было закончиться, он бы никуда не уехал. Вместо того чтобы укладывать вещи, он лежал бы сейчас в постели Джордан.
Его дурацкая привычка к осторожности разрушила ту хрупкую связь – эмоциональную, а не духовную, – что успела связать их с Джордан. Отвернувшись от нее, он своими руками воздвиг каменную стену между собой и этой женщиной.
«Ну хорошо, – вскипел Бо, – а что я мог сделать? Послать к чертям все мысли об осторожности и продолжить то, что мы так славно начали?!»
Нет.
Он уже однажды прошел через это – вместе с Жанетт.
На Бо снова нахлынули воспоминания…
Он познакомился с ней в Европе, куда отправился попутешествовать после того, как защитил диплом в Высшей школе архитектуры. «Обычно так все и происходит», – с горечью мысленно усмехнулся Бо. Типичный американский юноша, решивший как следует отдохнуть и немного посорить деньгами. И Жанетт – очаровательная, веселая, из тех, кого называют сорванцом. Она была родом из Калифорнии, а в Париж приехала учиться в художественной школе. Они познакомились в кафе, где она рисовала портреты прохожих, а Бо тщетно пытался справиться с вчерашним похмельем с помощью чашки крепчайшего кофе. Жанетт тут же положила на него глаз.
Они оказались в постели" раньше, чем солнце успело спрятаться за горизонт, и ни одному из них даже не пришло в голову побеспокоиться о последствиях. С этой минуты они стали неразлучны. Бо с Жанетт были до такой степени поглощены друг другом, что Жанетг даже не сразу заметила, когда в положенный срок ее месячные не пришли.
Так продолжалось две недели. Жанетт по-прежнему ни о чем не догадывалась. Не догадывалась до тех пор, пока не заметила, что по утрам после обычного завтрака из кофе и круассанов ее с подозрительной регулярностью тошнит. Только тогда они сообразили, что ночи любви принесли свои плоды и их роман, так легко и непринужденно завязавшийся в кафе на набережной, перерос в нечто большее. Вернее, что ему пора это понять.
Дальше все было как полагается – он сделал ей официальное предложение, она согласилась. Они вернулись в Штаты, поселились в семейном особняке Сомервиллов, а вскоре на свет появился Тайлер.
Все вокруг в один голос твердили, что этот брак долго не продержится.
Да и неудивительно, ведь они были такие разные: Бо, единственный наследник состоятельной семьи, свято хранившей традиции плантаторского Юга, и Жанетт, родители которой, алкоголики, развелись едва ли не через месяц после ее рождения.
Все их знакомые хором повторяли, что как только первое очарование страсти пройдет и любовники насытятся друг другом, их не удержит ничто, даже ребенок.
А они с Жанетт только смеялись над этим, представляя себе, как отец Бо не спит ночами, с горечью вновь и вновь пережевывая маячивший впереди развод, раздел семейного состояния и алименты, которые предстоит выплатить ненавистной невестке. А его матушка заранее оплакивает потерю фамильных серег с сапфирами, которые Бо по старой семейной традиции преподнес невесте в день свадьбы.
«Ну что ж, она все же получила их обратно», – с болью в сердце подумал Бо. Желудок у него внезапно свело судорогой, и завтрак, до которого он так и не дотронулся, отправился в ведро. Да, ее ненаглядные сапфиры вернулись к ней. Вернулись в ту же самую шкатулку, где мать хранит все свои драгоценности, – после того как их вытащили из залива…
Вместе с телами его жены и сына.
Крик.
Вырванная этим звуком из глубокого сна, Джордан рывком села на кровати.
Сообразив, что это скорее всего Спенсер, а на ней нет ничего, кроме простыни, Джордан потянулась за халатиком. Нащупав халат, она накинула его на себя, пулей выскочила в коридор и на ощупь зажгла свет, мимоходом отметив, что криков больше не слышно. Джордан от страха приросла к полу. Бог знает, что пришло ей в голову в эту минуту. Наконец, немного придя в себя, она распахнула дверь в спальню Спенсера, стараясь убедить себя, что ему опять приснился кошмар.
Ну конечно, кошмар, что же еще?
А если нет? Что, если телефон Курта и в самом деле прослушивался? И теперь, без труда отыскав ее адрес, убийца пробрался в дом и…
О Боже! Только не это!
Кровать Спенсера была пуста.
Обезумев от ужаса, Джордан выкрикнула его имя и снова вылетела в коридор.
И тогда она внезапно услышала это… Рыдания.
Они доносились откуда-то снизу.
Джордан заметила его сразу же, не успев сбежать по лестнице. Сжавшись в комочек на полу прихожей, Спенсер всхлипывал, утирая слезы крохотным кулачком.
У Джордан даже голова закружилась от облегчения.
– Что случилось, милый? – Слетев по лестнице, она подхватила малыша на руки и крепко прижала к себе.
И тут же почувствовала, что он весь трясется, точно осиновый лист.
– Пират, – прошептал он, и по лицу его вновь градом покатились слезы. – Он схватил меня!
– О, Спенсер, ну что ты в самом деле! Нет тут никаких пиратов! – прошептала она, стараясь его успокоить.
– Нет, есть! Он был тут. Вытащил меня из постели, потом сволок вниз и собирался унести с собой.
– Спенсер, радость моя, тебе просто приснился дурной сон. Должно быть, ты ходил во сне.
– Мне страшно, Джордан! – Малыш, дрожа всем телом, прижался к ней. – Ты ведь не отдашь меня ему? Правда?
– Конечно, не отдам. Ни за что! – от всей души пообещала она. – Пока ты тут, Спенсер, тебе ничто не грозит. Ты в безопасности. Я никому тебя не отдам. И не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Она сама верила тому, что говорила. Конечно, тут ему ничто не угрожает. Никто не знает, что он тут. Да и кому, кроме разве что убийцы его родителей, придет в голову выслеживать четырехлетнего ребенка?!
Однако…
Джордан нахмурилась.
Если даже убийца решил по какой-то причине отомстить Рено, для чего тогда ему вдруг понадобилось убивать и Фиби? «Возможно, она просто оказалась нежелательной свидетельницей?» – с неприятным холодком в животе предположила Джордан. И все-таки то, что оба убиты, вовсе не значит, что жизни Спенсера непременно угрожает опасность.
– Что сейчас, ночь? – сонным голосом спросил Спенсер.
Джордан бросила взгляд на висевшие на стене часы. В кухне было уже достаточно светло, чтобы она разглядела стрелки.
– Скоро рассвет, – прошептала она.
– А мне обязательно нужно снова ложиться в постель? Пожалуйста, Джордан, не надо, ладно? Я боюсь, что он снова вернется за мной.
– Хорошо, – зевнула Джордан. – Давай вставать. Поднявшись на ноги, Джордан помогла Спенсеру встать.
– Джордан! – тоненьким голосом позвал он, даже не пытаясь вырвать руку.
– Да?
– Как ты думаешь, мама сегодня приедет за мной?
Джордан замерла. К горлу подкатила тошнота.
– Нет, Спенсер, – тихо ответила она. – Не думаю.
Она уже приготовилась к неизбежному, но Спенсер больше ни о чем не спросил. А если и расстроился, то ничем этого не показал. Во всяком случае, было похоже, что ответ Джордан удовлетворил его.
«Уже хорошо», – облегченно вздохнула она.
И все же Джордан отдавала себе отчет, что рано или поздно придется сказать ему правду.
Они направились на кухню. Но Джордан, не удержавшись, все же украдкой бросила взгляд через плечо, чтобы лишний раз убедиться, что входная дверь заперта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46