– Если честно, я на ногах уже с половины шестого, – признался Бо. – Вечером я позвонил своему партнеру и оставил ему на автоответчике номер нашего телефона. А он, видимо, решил перезвонить, едва только открыл глаза.
– Да. Я слышала утром звонок.
Бо кивнул.
– В конторе сейчас хватает забот. Один из наших клиентов начинает терять терпение. Впрочем, держу пари, ты таких знаешь – из тех, кто привык получать все по первому требованию.
– Да уж, еще как! – проворчала она, отыскав кружку и налив кофе и себе. – Впрочем, после того, как в мою жизнь так неожиданно ворвался Спенсер, я порой ловлю себя на том, что почти забыла о работе. Бросила все на партнера и успокоилась. И даже не испытываю угрызений совести, хотя ему, бедняге, должно быть, сейчас приходится несладко.
– И ты не скучаешь по работе?
Джордан немного подумала.
– Вообще-то скучаю. Но отдохнуть тоже неплохо. Ведь я работала без отпусков с самого первого дня, как мы основали свое дело. Мой партнер порой дразнит меня трудоголиком.
– Меня тоже. Правда, мне повезло – я действительно люблю свою работу.
Что-то в выражении лица Бо подсказано Джордан, что дело тут не только в этом. «Очевидно, – подумала она, – он ищет в работе то же самое, что и я, – возможность забыться».
Такая мысль раньше не приходила ей в голову, и сейчас Джордан далее немного растерялась. Прежде она почему-то никогда не рассматривала свою работу как некую отдушину. Но теперь… теперь, ошеломленная известием о гибели Фиби, ошарашенная той ответственностью за жизнь и судьбу Спенсера, что легла на ее плечи, она вдруг поняла, что отчаянно мечтает о какой-то тихой газани… Почти то же самое она испытывала и тогда, когда Кевин бросил ее, можно сказать, на ступенях алтаря.
Но в тот раз ей удалось заставить себя встряхнуться и начать строить свою жизнь по-новому. Джордан переехала в Вашингтон, познакомилась с Джереми и с его помощью принялась воплощать в жизнь свои планы. Результатом всего этого стало появление на свет их фирмы. Они занимались обслуживанием банкетов, свадеб и других торжеств. Все эти годы она только и жила что работой. Погрузившись в нее с головой, Джордан старалась ни о чем другом не думать. К тому же дел было столько, что она почти не бывала дома. Так было легче, куда легче, чем оплакивать свою жизнь – точнее, ее отсутствие.
Но вот теперь ее жизнь сделала новый, крутой вираж. Джордан стремительно несло куда-то – словно в машине, когда вдруг отказали тормоза. А впереди – ни выхода, ни спасения… «Только крепкая рука Бо», внезапно подумала Джордан.
Бо с озабоченным видом копался в папке с документами.
– Если Эду не удастся приструнить его, то мне, боюсь, придется вернуться, – проворчал он сквозь зубы.
– Вернуться? В Вашингтон? – всполошилась Джордан. Неужели он собирается уехать и бросить ее одну со Спенсером в этом бунгало?!
– Вот уж чего мне меньше всего хочется, так это возвращаться в Вашингтон. Поверь мне, Джордан, Однако рисковать я не могу. Если Лэндри обозлится, нам конец. Все будущее нашей с Эдом фирмы зависит от того, удастся ли мне умаслить этого старого ворчуна. – Сунув бумаги в кейс, Бо вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Не волнуйся. Я никуда не уеду, пока не буду уверен, что вы тут в безопасности. Да если и уеду, то только на сутки, не больше.
– А слетать туда нельзя? Чтобы в тот же день и вернуться?
Глаза его внезапно потемнели, и на лице появилось странное выражение.
– Нет, нельзя! – жестко отрезал он.
– Но…
– Я никогда не летаю самолетом, Джордан. – Поднявшись из-за стола, Бо направился в свою спальню. – Пойду отыщу плавки и поплаваю немного.
Джордан открыла рот, чтобы что-то сказать, да так и забыла его закрыть. Она не знала, как сказать то, о чем она подумала. А к тому времени, когда она решилась, Бо уже исчез за дверью спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Джордан тяжело вздохнула.
А по другую сторону двери стоял Бо. Привалившись к ней спиной и зажмурившись, он дрожал всем телом, как испуганная лошадь.
«Трус!» – обругал он себя. Проклятый трус. Он боится летать.
И боится признаться в своей преступной слабости женщине, которая считает его героем.
«Что ж, – с горечью подумал он, – выходит, она просто глупа, коль скоро решила, что мне под силу спасти и се, и Спенсера. Какое там! Я никого не способен спасти!» Неужели он только сейчас это понял?! «Тогда что ты тут делаешь? И они оба – эта женщина и этот ребенок? Для чего ты привез их сюда, в это уединенное место? Спасти? Или дать им возможность сбежать, как все эти годы поступал и ты сам?»
Но разве у него был выбор? Джордан сама умоляла его увезти их со Спенсером из Джорджтауна, увезти куда угодно, только бы подальше от этого загадочного зловещего незнакомца, что слонялся возле ее дома, непонятно что вынюхивая. И он сделал так, как считан правильным. Вернее, он был уверен, что это – единственное, что можно сделать.
Не было времени пытаться выяснить, кто этот «пират» и что ему нужно.
А вот когда Спенсер будет в безопасности, тогда они и будут решать, что делать дальше.
Это имело смысл. Во всяком случае, так ему представлялось. Не может же он обвинять себя в том, что поступил разумно? Тем более что Бо и сейчас не сомневался, что на тот момент это был единственный выход.
С тяжелым вздохом он принялся копаться в шкафу, пока не выудил оттуда плавки. Сбрасывая одежду и облачаясь в них, Бо снова и снова твердил себе, что все будет хорошо. А сейчас он пойдет на пляж, окунется, поплавает немного, а там, глядишь, и в голове прояснится. Может, заодно он избавится и от того неясного чувства вины, что преследовало его все утро после разговора с Эдом, когда выяснилось, что ему, возможно, придется уехать, оставив Джордан со Спенсером одних.
Лэндри упорно настаивал на их встрече, твердя, как попугай, что дело движется слишком медленно. А руководители компании нынче вечером должны были вернуться после делового совещания в Цюрихе, недвусмысленно дав понять, что рассчитывают завтра же утром встретиться с Бо и Эдом, чтобы обсудить накопившиеся вопросы.
По словам Эда, все висело на волоске. Нельзя было рисковать добрым расположением Лэндри – ведь под угрозой находился не просто их новый проект, а сама возможность заключения контракта на строительство штаб-квартиры крупнейшей корпорации, на что они оба так рассчитывали. Все будущее их фирмы зависело от того, удастся ли им ублажить упрямого старика.
Бо следовало объяснить все это Джордан. Да и не только это – он должен был объяснить ей очень многое. И в первую очередь – что он за человек.
Бо сделал глубокий вдох. Он обязан ей все рассказать. Прямо сейчас – вернуться на кухню и рассказать, что произошло. Только тогда он может рассчитывать на ее доверие и моральную поддержку. Бог свидетель, он в этом нуждался!
Перекинув через плечо полотенце, Бо вышел из комнаты, заранее приготовившись к долгому и трудному разговору. Но стул, на котором только что сидела Джордан, был пуст. Он обыскал весь третий этаж – пусто! Бо спустился по лестнице на второй этаж и нерешительно остановился. Даже отсюда ему была видна закрытая дверь в ее спальню. Из ванной доносился слабый звук льющейся воды.
«Ладно, – подумал он, – пусть пока побудет в одиночестве». Вздохнув, Бо двинулся дальше, на первый этаж. В конце концов, он поговорит с ней попозже. Ничего страшного – у них еще уйма времени.
Выйдя из дома, Бо невольно зажмурился, когда щедрое солнце брызнуло ему в глаза. На мгновение ему показалось, что он сунул голову в духовку – такая стояла жара. Шлепая босыми пятками, Бо заторопился к деревянному настилу, ведущему к воде.
Раскаленные, выбеленные солнцем и соленой водой доски обжигали ему ноги. По обе стороны от дорожки тянулись дюны блекло-желтого и легкого, точно мука, песка, покрытые редкими пучками травы и кустиками каких-то полевых цветов. В самом конце дорожки дюны как бы расступались, открывая взгляду берег океана. Прямо над головой Бо, выделяясь темным силуэтом на фоне безоблачного неба, величаво проплыла чайка. А там, дальше, до самого горизонта тянулась необозримая гладь океана.
У Бо вырвался восторженный вздох.
Только сейчас он понял, как ему недоставало всего этого! Он вспомнил Галф-Кост, рядом с которым прошло его детство. Там был такой же песчаный берег, и океан всегда был лучшим другом Бо. Когда что-то не давало ему покоя, Бо часто убегал к океану и долго бродил по берегу в полном одиночестве, чувствуя, как ритмичный рокот прибоя смягчает его боль.
Но потом, спустя много лет, когда разразилось несчастье и жизнь его, казалось, была разбита навсегда, Бо надолго забыл об этом. Прошло немало времени, прежде чем он позволил себе удовольствие провести весь день на берегу. Вообще говоря, он согласился на это только потому, что хотел доставить удовольствие Лайзе. Однако, расставшись с ней, внезапно поймал себя на том, что заранее предвкушает возможность провести отпуск в одиночестве.
Правда, теперь он уже не в одиночестве – впрочем, и отпуск, похоже, получился совсем не тот, на который он рассчитывал, – и однако Бо все равно радовался как ребенок.
Бросив, не глядя, полотенце, он большими прыжками понесся по усеянному ракушками, обжигающе горячему песку туда, где возле самой воды песок был мокрым и холодным. Первая волна с ласковым шипением облизала ему ноги, и Бо радостно рассмеялся, глядя, как она бежит назад, в океан, оставляя на песке клочья пены, а песок у его ног моментально покрывается мириадами крохотных черных точек.
Присев на корточки, Бо с удивлением заметил, что все это – мельчайшие морские моллюски. Прямо у него на глазах они торопливо зарывались в песок, спеша укрыться до того, как следующая волна унесет их с собой. Но в тот момент, когда им это почти удалось, с глухим шипением накатила вторая волна и размыла песок, снова оставив их на виду.
Распрямившись, Бо с удовольствием наполнил легкие чистым соленым воздухом и обвел глазами берег.
Эта часть пляжа считалась частным владением, иначе говоря, пользоваться им могли только те, кто арендовал бунгало, или же жители близлежащих домов. В нескольких десятках метров от Бо у самой воды сидела молодая женщина, глядя, как ее малыш, едва научившийся ходить, весело плещется в воде. На лежаке под зонтиком лежал какой-то мужчина. А еще дальше лениво крутили педали два парня на водных велосипедах.
Больше на берегу не было ни души.
Бо с блаженным вздохом опустился в воду, зарылся пальцами в холодный песок и зажмурился от удовольствия, когда очередная волна, словно расшалившийся щенок, лизнула его в нос. Вода была прохладной. Но это только поначалу – зайдя поглубже, Бо постепенно привык к ней. Мурашки, покрывшие его с головы до ног, бесследно исчезли, и ему стало тепло.
Отойдя подальше от берега, он нырнул. Скользнув в аквамариновую глубину, коснулся ладонью шероховатого дна и вдруг почувствовал, как на него опять нахлынули тяжелые воспоминания. Бо задержал дыхание, стараясь оставаться под водой как можно дольше, а перед его глазам, одна за другой вставали картины прошлого…
Наконец, чувствуя, что легкие его из-за недостатка воздуха вот-вот разорвутся, Бо рванулся на поверхность. Будто чья-то мощная рука вытолкнула его к свету. Но скорее это был просто инстинкт самосохранения, взявший верх над неосознанным желанием наказать себя.
Он вынырнул.
Немного отдышавшись и убедившись, что сердце бьется уже почти нормально, Бо поплыл. Руки мощными рывками рассекали воду, голова ритмично поворачивалась вправо-влево – все это он проделывал автоматически, не задумываясь, как привык с детства.
Но только он плыл не просто так…
Бо плыл так, словно спешил куда-то.
Как будто за ним гнались.
Словно, стоит ему только обернуться, и он увидит пару демонов, преследующих его. Демоны…
Или призраки.
Бо все плыл и плыл, остановившись только тогда, когда совсем выбился из сил. Дна не было видно. Оглянувшись, он понял, как далеко заплыл, и вдруг подумал: а стоит ли возвращаться? Он мог бы плыть и плыть туда, к горизонту пока не устанет так, что больше не останется сил шевелить руками. А тогда он просто опустит голову в воду и позволит волнам увлечь себя вниз, к блаженному забвению…
Может, тогда он почувствует то же, что чувствовали они?
Нет.
Нет, потому что он-то не будет сражаться за свою жизнь.
Для него эта холодная глубина внизу будет избавлением.
Бо зажмурился, подставил лицо горячему солнцу и лег на спину, продолжая размышлять. «Есть две возможности», – подумал он.
Он может продолжать плыть к горизонту, навстречу своей судьбе. Чем все закончится в этом случае, предсказать нетрудно.
А может повернуть и поплыть к берегу – навстречу неизвестности.
К берегу, на котором остались Джордан и Спенсер.
Еще пару минут Бо позволил себе помедлить.
Потом, решившись наконец, опустил лицо в воду и широкими, мощными гребками поплыл туда, где вдалеке виднелась полоска пляжа.
Глава 9
– Что ты собираешься приготовить на обед? – поинтересовался Бо, когда Джордан, приняв душ, спустилась вниз.
– А чего бы ты хотел? – вопросом на вопрос ответила она, вспомнив о присутствии Спенсера.
Малыш валялся на ковре возле дивана, на котором удобно устроился Бо, перелистывая какую-то книгу о кораблекрушениях возле Оутер-Бэнкса.
– Я хочу «хеппи мил», – объявил Спенсер, на мгновение оторвавшись от целой коллекции миниатюрных металлических машинок. Их позаботился купить Бо, когда в первый раз ездил в магазин.
– «Хеппи мил»? – недоуменно повторила Джордан, пытаясь угадать, что это за чертовщина такая.
– Не думаю, что где-то здесь поблизости найдется «Макдоналдс», старина, – хмыкнул Бо, наклонившись, чтобы взъерошить Спенсеру волосы.
«Ясно, – подумала Джордан, – очередная дрянь из шоферской закусочной, которую обожают мальчишки. Ну, тогда можно не волноваться – «хеппи мил» Спенсер не получит».
От досады малыш боднул столик со стеклянной столешницей.
– Осторожно! – ахнула Джордан, успев схватить стоявшую на нем статуэтку чайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46