– Ты уже читал его? – почему-то спросил Бич, подозрительно зыркнув на Спайсера.
– Нет, не имею привычки читать чужие письма, – отшутился тот.
Бич медленно развернул сложенное вдвое письмо, отпечатанное старомодными литерами на старой машинке. Затем он собрался с силами, прокашлялся и приступил к делу:
– «Дорогой Рикки, дело сделано. Не могу поверить, но все-таки мне это удалось. Конечно, пришлось звонить из телефона-автомата, а денежный перевод я оформил так, что теперь никто не догадается, откуда он пришел. Но зато я абсолютно уверен, что не оставил никаких следов. Так, компания, в которую ты предложил сходить в Нью-Йорке, оказалась на редкость респектабельной, честной и весьма полезной. Должен признаться тебе, Рикки, я чуть не умер от страха. Мне никогда в жизни не приходилось заказывать билет на морской круиз с гомосексуалистами. К счастью, все обошлось. Рикки, это будет просто замечательно! Я вне себя от счастья и с нетерпением жду, когда мы встретимся с тобой в уютной каюте со всеми удобствами. Конечно, это стоило мне тысячу долларов за ночь, но что такое деньги по сравнению с тем блаженством, которое мы с тобой получим. С нетерпением жду встречи с тобой».
Бич замолчал и посмотрел на присутствующих поверх очков, словно ожидая от них какой-то реакции. Те молча смотрели на него и хитро ухмылялись.
– «Мы отправимся в плавание десятого марта, – продолжил читать Бич, – и в связи с этим у меня появилась совершенно замечательная идея. Я приеду в Майами девятого, поэтому у нас практически не будет времени, чтобы познакомиться друг с другом. Так вот, я предлагаю встретиться прямо на борту судна, в нашей с тобой каюте. Я приеду первым, зарегистрируюсь, закажу шампанское со льдом и буду ждать тебя. Разве это не романтично, Рикки? Все три дня мы будем принадлежать друг другу и ни за что на свете не покинем каюту без особой надобности».
Бич снова сделал паузу, посмотрел на друзей и злорадно улыбнулся, сокрушенно покачивая головой.
– «Я так взволнован предстоящей встречей, – прочел он через некоторое время, – и нашим маленьким путешествием, что в конце концов решил открыть тебе свое настоящее имя.
Должен сказать, ты сам подтолкнул меня к этому. И хотя мы с тобой никогда прежде не встречались, я все равно тебе благодарен за добрые и многообещающие письма. Пожалуйста, ответь мне как можно скорее и подтверди свое желание провести со мной несколько дней на теплоходе. Береги себя, мой мальчик. С любовью, Квинс».
– Меня сейчас стошнит, – сказал Спайсер, но ему почему-то никто не поверил. Да и работы было слишком много, чтобы позволить себе такую слабость.
– Ну что, может, кинем его? – предложил Бич, и все тут же согласились с ним.
– На сколько? – решил уточнить Ярбер.
– По меньшей мере на сто тысяч баксов, – не задумываясь ответил Спайсер. – Его семья уже два поколения владеет сетью банков, а отец, насколько нам известно, до сих пор проявляет редкую для его возраста активность в финансовых делах. Не трудно представить, какой это будет для него удар, если он узнает, что любимый сыночек занимается подобными делишками. Квинс просто не может позволить, чтобы его выперли из столь привычного и весьма доходного семейного бизнеса. Думаю, он выложит нам любую сумму, только бы не засветиться и не потерять репутацию благопристойного банкира.
Бич тут же приступил к составлению письма, к нему присоединился Ярбер. А Спайсер стал расхаживать по небольшой комнате, как медведь, выследивший добычу и приготовившийся разодрать ее.
Когда черновой вариант письма был готов, судья Бич зачитал его:
– «Дорогой Квинс, я был безумно рад, получив ваше письмо от четырнадцатого января сего года. Но еще большую радость мне доставило известие, что вы уже забронировали номер „люкс“ на теплоходе, где мы могли бы провести несколько чудных дней. Однако вынужден вас разочаровать. В силу некоторых обстоятельств я не смогу присоединиться к вам. Во-первых, я нахожусь не в реабилитационном наркологическом центре, как вы, вероятно, думаете, а в самой настоящей тюрьме, сидеть в которой мне предстоит еще несколько долгих лет.
Во-вторых, я не только не гомосексуалист, но и с презрением отношусь к подобным людям. Более того, у меня есть жена и двое детишек, которые сейчас переживают трудные времена, так как я ничем не могу помочь им. У них не хватает денег даже на самые элементарные вещи. Так что вы, Квинс, попали в сложную ситуацию. Но все не так плохо, как могло вам показаться. Дело в том, что я очень рассчитываю на вашу финансовую помощь моей семье. Другими словами, мне нужна определенная сумма, которая не должна показаться вам слишком большой, – сто тысяч долларов. Можете считать это тайным благотворительным вкладом. Вы переводите мне деньги, а я тут же забываю про все это дело, про наш с вами круиз на теплоходе, и никто в вашем небольшом городке Бэйкерс в штате Айова никогда не узнает о вашей страстной любви. Ваша жена, дети, ваш добропорядочный отец – никто никогда не услышит о Рикки. А ежели вы не согласитесь на мои условия и не вышлете требуемую сумму, мне придется размножить на ксероксе все ваши письма и наводнить ими ваш тихий и уютный городок. Конечно, это самое натуральное вымогательство, но у вас, Квинс, просто нет другого выхода. Я согласен, что это жестоко, гнусно и преступно, но мне наплевать. Мне нужны деньги, а у вас они есть».
Бич сделал паузу и обвел взглядом присутствующих, рассчитывая получить одобрение.
– По-моему, все превосходно, – заметил Спайсер – главный специалист по мошенничеству.
– А по-моему, ничего хорошего в этом нет, – тут же отреагировал Ярбер, почесав подбородок. – А что, если он покончит с собой?
– Вряд ли, – засомневался Бич. – Он не из тех людей, которые способны на отчаянный поступок.
Они еще раз прочитали письмо и несколько минут спорили о том, удачно ли выбрали время для шантажа. При этом никто не вспомнил о преступности таких замыслов и о том наказании, которое неизбежно последует, если их в конце концов поймают. Подобные дискуссии велись раньше, когда Джо Рой Спайсер только приступил к делу и стал настойчиво уговаривать друзей присоединиться к нему. Определенный риск, конечно, здесь был, но он казался им несущественным на фоне тех материальных выгод, которые сулило это дело. Весь расчет основывался на предположении, что потенциальные клиенты, в данном случае члены семьи Квинс, вряд ли побегут в полицию с жалобой на вымогателей. Таким людям проще откупиться, чем поднимать шум и устраивать скандал, в результате которого они могут потерять гораздо больше. Но все дело в том, что собратьям еще не приходилось грабить своих клиентов. И это порождало некоторую неуверенность. Они переписывались с дюжиной потенциальных жертв, как правило, мужчин среднего возраста, которые клюнули на лаконичное объявление в журнале для голубых: «Молодой одинокий парень двадцати лет ищет доброго, порядочного и щедрого друга в возрасте от сорока до пятидесяти лет для переписки».
Это коротенькое объявление, помещенное на последней странице журнала, вызвало немалый интерес у постоянных читателей, и вскоре поступило более шестидесяти писем, авторы которых выразили желание не только переписываться с бедным и несчастным Рикки, но и наладить с ним более тесные отношения. Теперь Спайсеру необходимо было справиться с непростой задачей: самым тщательным образом проанализировать все письма и отыскать среди них те, которые написаны действительно богатыми и щедрыми клиентами. Сначала эта работа показалась ему скучной и неинтересной, но потом он так увлекся, что стал получать от нее ни с чем не сравнимое удовольствие и в конце концов достиг высокого мастерства – научился определять материальное положение клиента по первым фразам письма. Мало-помалу это увлечение превратилось из забавы в весьма перспективный бизнес, и вскоре он должен был принести им первый крупный доход – сто тысяч баксов, изъятых из кармана ни в чем не повинного человека. Конечно, третью часть дохода им придется отдать адвокату, выполняющему роль связного с внешним миром. Кстати, это вполне обычная ставка за подобные услуги, но собратьев это тем не менее огорчало. А отказаться от его услуг они не могли, так как кто-то должен был доставлять им письма и переводить деньги в местный банк.
Судьи работали над письмом чуть больше часа, а потом решили отложить его до утра, чтобы на свежую голову прочесть окончательный вариант. А оставшееся время они решили посвятить чтению еще одного письма, пришедшего на имя Перси от какого-то человека, скрывшего свое настоящее имя под псевдонимом Гувер. Это было уже второе письмо от него, и большая его часть была посвящена описанию каких-то птиц, которыми привык любоваться этот самый Гувер. После первого письма Ярберу пришлось пролистать несколько книг о птицах, и сейчас он считал себя вполне зрелым специалистом в этой области. Было совершенно очевидно, что Гувер страшно боялся огласки и шарахался даже от собственной тени. А самое печальное заключалось в том, что из его послания было совершенно невозможно определить, насколько он богат и чем занимается.
После непродолжительного обсуждения собратья решили, что надо забросить еще несколько крючков и в конце концов выудить у Гувера информацию о его доходах. Для этого нужно было продолжить обмен мнениями по поводу птиц и намекнуть на возможность физической близости. А если этот скряга все-таки не клюнет на приманку и наотрез откажется прояснить свое финансовое положение, то его придется бросить раз и навсегда.
В официальном перечне американских тюрем «Трамбл» квалифицировалась как лагерь. Это означало, что в заведении нет высоких заборов, обнесенных колючей проволокой, нет высоких вышек с вооруженными надзирателями, практически нет никакой вооруженной охраны, то есть нет ничего такого, что обычно ассоциируется с обычной тюрьмой. В таком месте заключенные пользуются почти свободным режимом передвижения и могут покинуть его в любой момент. Однако после бегства такого арестанта будет ждать самая настоящая тюрьма, поэтому желающих испытать судьбу находилось не так много.
За несколько лет через «Трамбл» прошло много тысяч заключенных, но только несколько человек решились на отчаянный поступок и, как говорится, сделали ноги. Что же до условий содержания, то они вполне сносные, большинство частных пансионатов не могут похвастаться такими же. Заключенные живут в просторных камерах с кондиционерами, питаются в весьма приличной столовой три раза в день, имеют в своем распоряжении гостевую комнату, где обычно встречаются с родными и близкими. Кроме того, они могут совершенно свободно играть в бильярд, карты, настольный теннис, баскетбол, волейбол и заниматься другими видами спорта, для чего существует неплохой спортивный зал. В распоряжении любителей бега есть прекрасная дорожка с твердым покрытием, наиболее любознательные заключенные могут беспрепятственно пользоваться местной библиотекой, верующие посещают церковь и в любой момент могут вызвать к себе священника для исповеди. К их услугам адвокаты и врачи, а время свиданий практически не ограничено.
Словом, тюрьма «Трамбл» – самое лучшее место для заключенных, которых традиционно относят к категории лиц с минимальным риском рецидива. Восемьдесят процентов ее обитателей были осуждены за распространение наркотиков.
Остальные получили сроки за ограбление банков без причинения вреда людям, за мошенничество, и не только мелкое.
Сюда обычно попадали люди, совершившие незначительные преступления, но были и такие, как, например, доктор Флойд, хирург, который выкачал за двадцать лет из общенациональной системы «Медикэар» почти шесть миллионов долларов.
К насилию в этой тюрьме всегда относились нетерпимо, и его угроза поэтому появлялась очень редко. Вся жизнь тут регулировалась множеством правил и инструкций, а их исполнение не вызывало у администрации никаких серьезных проблем. Если же кто-то часто нарушал нормы поведения, то его тут же отправляли в обычную тюрьму – с высокими заборами, колючей проволокой и грубыми надзирателями. Таким образом, узники «Трамбла» проявляли необыкновенную сдержанность в поступках, старались не навлекать на себя гнев начальства и делали все возможное, чтобы благополучно досидеть оставшиеся дни в самой либеральной и свободной из всех тюрем. В этом смысле даже малейшая преступная деятельность на территории «Трамбла» казалась просто немыслимой. Во всяком случае, до того момента, пока сюда не попал Джо Рой Спайсер. Еще задолго до своего падения он слышал немало историй о знаменитом «ангольском мошенничестве»,получившем название по имени небольшой тюрьмы в штате Луизиана.
Узники этой тюрьмы прославились тем, что впервые разработали гениальную схему извлечения денег из карманов неосторожных и чересчур доверчивых гомосексуалистов. К моменту разоблачения им удалось обчистить множество жертв на общую сумму более семисот тысяч долларов. Спайсер в то время жил в небольшом округе неподалеку от границы с Луизианой и поэтому неплохо знал все обстоятельства «ангольского мошенничества». Собственно говоря, об этой истории тогда знало все взрослое население южных штатов, так как никто не делал из этого никакого секрета. Тогда он и в страшном сне не мог представить, что когда-то ему придется воспользоваться аналогичным методом для ограбления ни в чем не повинных людей, однако судьбе было угодно, чтобы однажды утром он проснулся за решеткой и стал напряженно думать, как облегчить себе жизнь и скоротать время.
Оказавшись в тюрьме «Трамбл», Спайсер взял за привычку каждый Божий день совершать небольшие прогулки по специальному треку. При этом он всегда был один и брал с собой только пачку «Мальборо». До этого он не курил уже более десяти лет, но когда оказался в неволе, стал дымить как паровоз, выкуривая за день до двух пачек сигарет. Разумеется, накурившись до одурения, он спешил на прогулочную дорожку, чтобы хоть как-то облегчить работу легких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62