– «Дорогой Рикки (или как там тебя на самом деле зовут), – прочитал Хэтли Бич очередное письмо от Квинса Гарба из Айовы, – у меня больше нет денег. Первые сто тысяч долларов я взял в банке под личное поручительство и теперь не знаю, как расплатиться с долгами. Дело в том, что банком до сих пор владеет мой отец и вырвать у него такую сумму просто невозможно.
Если тебе так приспичило, то советую в следующий раз обращаться прямо к нему. Мне с большим трудом удалось наскрести десять тысяч, но на большее можешь не рассчитывать. Да и эту сумму я переведу только в том случае, если ты дашь гарантии, что ничего подобного больше не произойдет. И не советую давить на меня. Я и так на грани нервного срыва и могу покончить с собой в любую минуту. Ты самый настоящий мошенник и мерзавец, и я очень надеюсь, что когда-нибудь тебя поймают и ты проведешь остаток жизни за решеткой. С наилучшими пожеланиями, Квинс Гарб».
– Похоже, это акт отчаяния, – проворчал Ярбер, оторвавшись от своих бумаг.
– Напиши ему, что мы оставим его в покое только за двадцать пять тысяч, – мгновенно отреагировал Спайсер, упрямо поджав губы.
– Хорошо, напишу, но не уверен, что из этого что-нибудь выйдет, – хладнокровно заявил Хэтли Бич, открывая новый конверт, адресованный Рикки.
Глава 15
Ровно в полдень, когда движение на участке дороги рядом с почтовым отделением фирмы «Мэйлбокс Америка» становилось более оживленным, агент Тедди Мэйнарда решительно вошел в здание почты и вместе с двумя другими посетителями направился к почтовому ящику под номером 455.
Он по-прежнему был забит рекламной макулатурой – в основном от поставщиков пиццы и мойщиков машин, – однако на сей раз поверх стопки бумаг лежал светло-оранжевый конверт обычного формата с замысловатым рисунком. С помощью миниатюрного пинцета, который висел у агента на связке ключей, он осторожно подцепил конверт, вынул его из ящика и положил в кожаный дипломат. Оставив нетронутыми рекламные проспекты, он закрыл ящик и вышел на улицу.
В Лэнгли конверт был аккуратно вскрыт экспертами, а с содержавшегося в нем письма была снята копия. Час спустя Дэвилл, которому поручили вплотную заняться так называемой проблемой Лэйка, вошел в кабинет Тедди Мэйнарда и доложил о проведенной операции. Не дожидаясь указания шефа, он просканировал копию письма на большой экран.
Некоторое время Тедди и Йорк молча смотрели на рукописный текст, старательно выписанный большими, почти квадратными, буквами. Создавалось впечатление, что автор немало потрудился над письмом, выводя каждую букву.
«Дорогой Эл, – говорилось в нем. – Куда ты пропал? Ты получил мое последнее письмо? Я написал тебе почти три недели назад, но до сих пор от тебя ни слуху ни духу. Я понимаю, что ты, вероятно, чрезвычайно занят, но, ради всего святого, не забывай и про меня. Мне ужасно одиноко в этой проклятой лечебнице, поэтому каждое твое письмо для меня как глоток свежего воздуха. Твои письма придают мне сил, поддерживают надежду и вселяют уверенность в нашей скорой встрече. Мне легче жить, когда я знаю, что где-то в мире есть человек, которому я небезразличен. Умоляю, Эл, не оставляй меня, не бросай на произвол судьбы!
Мои адвокаты говорят, что меня могут освободить через пару месяцев. Потом скорее всего меня отправят в Балтимор, в небольшой домик неподалеку от того самого места, где я родился и вырос. Здешнее начальство считает, что там можно будет эффективно контролировать мое поведение и закрепить результаты лечения. В Балтиморе я пробуду около трех месяцев, а после обрету полную свободу действий. Однако в течение этого периода времени мне нужно будет найти работу, обзавестись новыми друзьями и все такое. Словом, мне придется доказать, что я вполне здоров и успешно адаптируюсь к жизни в обществе. Разумеется, по ночам я не смогу покидать этот дом, но в дневное время буду совершенно свободен.
Знаешь, Эл, у меня не осталось никаких добрых воспоминаний о прошлом. Все люди, с которыми я когда-то общался и которые меня любили, уже отошли в мир иной, а новых друзей у меня нет. Единственный человек, который хоть немного заботится обо мне и оплачивает пребывание в этой реабилитационной клинике, – это мой дядя. Он очень богат, но жесток и поразительно скуп.
Именно поэтому, мой дорогой Эл, я так отчаянно нуждаюсь в надежных и верных друзьях. Кстати, с удовольствием сообщаю, что за последнее время мне удалось сбросить почти пять фунтов, так что та фотография, которую я выслал тебе некоторое время назад, уже устарела. Откровенно говоря, она мне очень не нравится. На ней я выгляжу чересчур упитанным и толстощеким. Сейчас я гораздо стройнее и симпатичнее. Мне удалось заметно загореть, так как нам позволяют выходить на солнце. Правда, эта прогулка длится не более двух часов в день, но и за это им спасибо. К счастью, погода во Флориде на удивление приятная, хотя в отдельные дни здесь бывает довольно прохладно. Скоро я вышлю тебе новую фотографию, так что у тебя будет возможность убедиться в правоте моих слов. Ты увидишь, что я не теряю времени зря и худею со страшной силой. Надеюсь, снимок тебе понравится. В предыдущем письме ты написал, что вышлешь мне свое фото. С нетерпением жду его и надеюсь, что ты меня не забудешь.
Буду рад любой весточке от тебя.
С любовью, Рикки».
Поскольку на Йорка была возложена обязанность следить за каждым шагом Лэйка и выяснять все обстоятельства его личной жизни, он попытался собраться с мыслями и хоть что-нибудь сказать по поводу письма, но так и не смог этого сделать. В кабинете Мэйнарда повисла гнетущая тишина. Все продолжали молча перечитывать письмо, словно пытались найти в нем какой-то скрытый смысл.
Первым нарушил тишину Дэвилл.
– Здесь есть еще конверт, – сообщил он присутствующим, как будто это могло хоть как-то разрядить обстановку.
На экране появилось изображение конверта, адресованного мистеру Элу Кониерсу на почтовое отделение фирмы «Мэйлбокс Америка». Обратный адрес гласил, что оно было отправлено неким Рикки из Алладин-Норс, почтовый индекс 44683.
– Это прикрытие, – со знанием дела уточнил Дэвилл, показывая на обратный адрес. – Я уже проверил. Населенного пункта с названием Алладин-Норс в здешних местах нет.
Есть, правда, телефон, но трубку никто не снимает. Работает только автоответчик. Я много раз звонил по этому номеру и оставлял сообщения, но ответа не получил. Телефонистка местной телефонной станции не смогла вразумительно объяснить, кому принадлежит этот номер. Мы обзвонили все реабилитационные центры и клиники подобного рода, но никто никогда не слышал о таком названии.
Тедди напряженно молчал, уставившись на экран.
– А где, интересно, находится Нептун-Бич? – угрюмо проворчал Йорк.
– Рядом с Джексонвиллом.
Вскоре после этого Дэвилла отпустили, но велели на всякий случай быть поблизости. Тедди Мэйнард тяжело вздохнул и сделал несколько записей в записной книжке.
– Из этого письма ясно, что Лэйк получил несколько писем и по крайней мере одну фотографию, – сказал он спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном. Он вообще никогда не впадал в панику и даже в самых трудных ситуациях сохранял олимпийское спокойствие. – Полагаю, нам придется потрудиться и отыскать отправителя.
– Мы уже два раза перерыли все вверх дном в его доме и ничего подозрительного не обнаружили, – попытался оправдаться Йорк.
– Стало быть, придется порыться и в третий раз, – невозмутимо заметил Тедди. – Вряд ли он станет держать письма в своем офисе или в ящике письменного стола.
– Когда нужно…
– Приступайте немедленно, – решительно оборвал его Тедди. – Лэйк сейчас в Калифорнии и занят своей избирательной кампанией. У него могут быть другие тайные почтовые ящики и другие корреспонденты, регулярно сообщающие ему о том, что они сбросили вес и загорели на южном солнце.
– Вы хотите поговорить с ним об этом?
– Нет, не сейчас.
Поскольку у них не было образца почерка мистера Кониерса, Дэвилл придумал довольно хитроумный выход из положения, с которым Тедди Мэйнард в конце концов вынужден был согласиться. Они решили использовать для переписки с Рикки портативный компьютер со встроенным принтером. Первый вариант письма был составлен Дэвиллом и Йорком совместно, и после почти часовой работы над текстом они представили Тедди окончательный, четвертый, вариант, в котором говорилось следующее:
«Дорогой Рикки!
Я получил твое письмо и сразу же хочу попросить у тебя прощения за то, что не мог ответить раньше. Надеюсь, ты поймешь меня и простишь. Дело в том, что последнее время я большей частью нахожусь в разъездах и практически не выхожу из машины. Даже сейчас пишу это письмо, находясь на высоте почти тридцать пять футов над уровнем моря. А направляюсь я в городок Тампа. Кроме того, я решил воспользоваться недавно приобретенным ноутбуком последней модели, с которым не расстаюсь ни на минуту. Технология сейчас на грани фантастики. Правда, встроенный принтер оставляет желать лучшего, но я надеюсь, ты разберешь мою писанину.
Я с огромным удовлетворением воспринял новость о твоем скором освобождении и о том, что почти три месяца ты проведешь в Балтиморе. Я часто наведываюсь в этот город по делам и думаю, что смогу помочь тебе с работой. Не унывай – два месяца пролетят как один день. Ты сейчас стал намного умнее и, как мне кажется, готов наслаждаться настоящей, полной жизнью, а не ее суррогатами. Только не отчаивайся и не падай духом. Как только окажешься на свободе, я постараюсь оказать тебе посильную помощь. И вообще, я буду безмерно счастлив провести с тобой некоторое время в Балтиморе, покажу тебе город.
Рикки, обещаю, что буду писать как можно чаще. С нетерпением жду ответа.
С любовью, Эл».
После недолгих размышлений они решили не подписывать письмо, ведь в спешке автор мог забыть об этом. Текст письма прочитали несколько раз, внесли небольшие изменения. Они возились с ним, словно речь шла о каком-то чрезвычайно важном международном договоре. В конце концов письмо было отпечатано на фирменном бланке одной из гостиниц Нового Орлеана, запечатано в толстый конверт из коричневой бумаги, по краям которого была вклеена невидимая нить оптического волокна, а в правом нижнем углу, который выглядел слегка помятым, был вмонтирован крошечный радиопередатчик. При вскрытии конверта он мгновенно сработает и начнет передавать сигналы на расстояние нескольких сот ярдов в течение трех дней. А поскольку автор письма якобы направлялся в Тампу, то и марка была приклеена соответствующая. Эта сложная работа была проведена группой специалистов из отдела документации ЦРУ за полчаса, и письмо отправилось в дальний путь.
* * *
В четыре часа вечера возле затененного многочисленными деревьями дома Аарона Лэйка, что на Тридцать четвертой улице Джорджтауна, остановился зеленый фургон. На его двери красовалась незамысловатая рекламная надпись, извещавшая о готовности водопроводной компании оказать населению любые услуги, связанные с обеспечением водой. Из фургона вышли четверо водопроводчиков и сразу же разложили инструменты и оборудование. Через несколько минут работа уже кипела вовсю.
Единственный из соседей Лэйка, который какое-то время с интересом наблюдал за активным передвижением людей в фирменной униформе, устало зевнул и вернулся к телевизору, чтобы досмотреть программу новостей дня. Он знал, что его сосед Лэйк стал важной персоной и сейчас находится в Калифорнии в окружении многочисленной охраны. Знал он и то, что дом Лэйка не остался без внимания компетентных органов. Это вселяло в него уверенность, что под охраной находится не только дом соседа, но и все особняки в округе.
Рабочие возились на небольшой зеленой лужайке перед домом и не выказывали абсолютно никаких намерений проникнуть в дом. Словом, это была самая что ни на есть рутинная работа, не вызвавшая никаких подозрений у агентов службы безопасности. Мало ли что может случиться с водопроводной системой.
Однако двое «водопроводчиков» все же проникли в дом, используя для этого заранее подготовленный ключ и выработанную за долгие годы службы в спецорганах осторожность при выполнении весьма деликатных поручений. Вскоре возле дома остановился еще один фургон той же фирмы, из которого выгрузили новое оборудование, а вышедшие из него рабочие тут же присоединились к остальным. Таким образом, пока вся бригада копалась у водопроводного крана на лужайке, четверо людей из ЦРУ вовсю шарили внутри дома, пытаясь отыскать спрятанные там письма. Через некоторое время второй фургон удалился, а вместо него припарковался третий. Судя по всему, работа не ладилась – на подмогу уже работавшей в доме команде прибыли новые специалисты.
Когда на улице уже порядком сгустились сумерки, работа еще продолжалась, о чем свидетельствовали ярко горевшие на лужайке фонари. После шести часов непрерывной работы все агенты покинули дом и присоединились к тем, кто работал во дворе. У них был усталый вид, но при этом они потягивали кофе и весело шутили насчет прогнивших водопроводных труб.
Соседи были абсолютно уверены, что «водопроводчики» закончили свою работу, однако те были не совсем довольны.
Им так и не удалось отыскать в доме Лэйка писем от таинственного Рикки или от кого бы то ни было. Они проверили каждую щель, простучали все стены, но так и не нашли того, что искали. Немного отдохнув, «водопроводчики» выключили фонари, сложили инструменты, погрузили в фургон оборудование и быстро удалились, не оставив после себя и следа.
На следующее утро, в половине девятого, когда в пригороде Джексонвилла на Нептун-Бич начала работать местная почта, агент ЦРУ по фамилии Барр быстро вошел в здание почты, причем так торопливо, словно боялся опоздать. Барр был крупнейшим специалистом секретной службы по замкам, ключам и отмычкам и тем не менее накануне провел почти пять часов в специальной лаборатории, детально изучая все замки и ключи, используемые почтовой службой США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62