https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/rakoviny-dlya-kuhni/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И в ней с новой силой вспыхнула зависть к Фортуни. Она видела какую-то высшую несправедливость в том, что ателье Ландель приходилось внимательно присматриваться к новым веяниям на горизонте моды и в соответствии с ними выстраивать свою деятельность в постоянном страхе перед конкуренцией. А Фортуни держался за свой древний прототип, и у него все шло прекрасно. Дениза узнала, что он даже запатентовал его, рассматривая этот прототип в качестве нового революционного изобретения в моделировании. И все же у Денизы были все основания полагать, что его клиентура была несравненно более малочисленной, чем клиентура ателье Ландель и других парижских модельеров, несмотря на определенный интерес, проявляемый к его туалетам, и на хвалебные отзывы в прессе. Но одно было совершено ясно – Фортуни может стать для всех опасным соперником.
Незадолго до отъезда из Венеции Дениза в ответ на гостеприимство хозяев Палаццо Орфей пригласила Фортуни и Генриетту отобедать с ней, Жюльетт и Марко в «Гранд отель де Бэн». Выдался чудесный вечер, обед оказался превосходным. Потом они долго сидели на террасе и пили кофе. Играла музыка, волны Адриатики нежно касались берега всего в нескольких шагах от отеля. Беседа продолжалась, когда какой-то француз лет пятидесяти, прогуливавшийся с сигарой по саду после обеда, решил возвратиться в свой номер. Поднимаясь по ступенькам террасы, он обратил внимание на группу за столом и с улыбкой остановился. Генриетта заметила его первой.
– О, кого я вижу! Посмотри, Мариано! Жак Берне! Это наш старый друг из Парижа. Мы так давно не виделись, – пояснила она остальной компании.
– Тогда пригласите его за наш столик, – предложила Дениза. Она уже успела разглядеть незнакомца. Высокий седой мужчина, далеко не красивый, но со стройной моложавой фигурой, в безупречном вечернем костюме, бесспорно вышедшем из мастерских «Совил Роу». Жены таких мужчин обычно также знают толк в одежде. Дениза не упускала ни малейшей возможности сделать рекламу своему ателье.
Пока представление шло своим чередом, официант принес еще один плетеный стул, и Жак уселся между Генриеттой и Денизой. Гость был слишком светским человеком, чтобы в его присутствии можно было продолжать разговор на личные темы. Дениза узнала, что Жак является главой крупной машиностроительной компании в Нормандии, но его офис и квартира находятся в Париже. Он ни словом не упомянул, что живет в отеле вместе с женой, и вообще ничего не говорил о жене, из чего Дениза сделала вывод – у него обязательно где-нибудь есть любовница, а ателье Ландель одевало также и любовниц всех выдающихся парижан.
– Вы гостите в Венеции, баронесса? – спросил Жак.
– Да, приехала на крестины племянницы. Трудно было бросить дела, но это слишком значительное семейное событие, просто не могла его пропустить.
– Ну, конечно, нет. Итак, вы тоже занимаетесь бизнесом, – гость выглядел весьма заинтересованным. – Могу вас спросить, каким?
После этого беседа потекла очень легко. И хотя в основном обсуждались общие вопросы, было очевидно, что Дениза произвела на Жака сильное впечатление, несколько раз он пытался узнать ее мнение по обсуждавшимся проблемам. Когда Марко предложил немного посидеть за картами, так как было еще рано расходиться, Дениза вместе с Генриеттой проследовала в отель.
– Месье Берне, кажется, не упомянул о своей супруге? – произнесла она как бы между прочим.
– Потому, что они разведены. Он женился на юной американке, когда посещал Нью-Йорк на университетских каникулах, и привез ее во Францию. Это был очень неспокойный брак, и продержался он где-то около десяти лет, затем она уехала в Америку и дала ему развод. С тех пор Жак живет один, но вовсе не потому, что обойден вниманием женщин, многие с радостью вышли бы за него.
Дениза улыбнулась. Цепочка сменяющих друг друга любовниц устраивала ее даже больше, чем одна постоянная возлюбленная. Ведь по своему опыту она знала, если состоятельный человек открывает счет в каком-нибудь ателье каждой женщине, появляющейся в его жизни, то будет обязательно рекомендовать его другим. В каком-то смысле, мужчины, по мере того, как стареют, становятся рабами привычек.
Комната для игры в карты, куда отправилась вся компания, потрясала изысканностью. В свое время для ее оформления был приглашен Фортуни. Стены в ней обили красным шелком с золотым античным узором по его рисункам. Оглядывая комнату, Дениза подумала: Фортуни может позволить себе держаться за старые прототипы для моделей в своем ателье, ведь огромную часть его заработка составляли подобные заказы. А Марко уже рассказывал, что во многих музеях и картинных галереях поняли, насколько ярче смотрятся экспонаты на фоне тканей от Фортуни. Даже церкви стали заказывать у него материал для украшения алтарей и храмовых интерьеров. Несколько самых престижных парижских театров приобрели кулисы, сделанные по его рисункам.
Вечер оказался особенно удачным для Денизы и Жака, остальные проиграли. Это еще больше сблизило их.
– Мы, видимо, приносим друг другу удачу, – пошутил Жак. – Не хотите ли поучаствовать в игре и завтра вечером?
– Конечно! – согласилась Дениза.
Жак пригласил и всех остальных, но у Фортуни были какие-то дела, Марко тоже оказался занят. Естественно, Жюльетт и Генриетта тоже отклонили приглашение. Дениза поняла, что ей следовало бы провести два последних вечера в Венеции с сестрой, но было уже слишком поздно отказываться от приглашения Жака. И все же удалось немного поправить ситуацию.
– Возьми завтра Мишеля с собой, и мы проведем целый день на пляже. У меня есть собственный тент на закрытом пляже отеля, мы сможем искупаться. Я купаюсь здесь ежедневно, – Дениза повернулась к Жаку. – Может быть, вы тоже придете познакомиться с моим племянником?
– О, это доставит мне огромное удовольствие! Но до полудня Жак так и не появился. Сестры купались с утра, затем обедали среди высоких зеленых растений в прохладе гостиничного ресторана. Мишель спал под тентом, утомившись игрой на песке и шлёпаньем по воде, держась за мамину руку. Когда пришел Жак, служащий поставил шезлонг рядом с шезлонгами Жюльетт и Денизы. Берне сел со вздохом удовлетворения.
– Какой превосходный день! Не жарко, и с моря дует такой приятный ветерок. Я провел утро в церкви Фрари и в знаменитой Салюте. Поистине потрясающее впечатление.
– Это ваш первый визит в Венецию? – спросила Дениза.
– Нет, я бывал здесь много раз за прошедшие годы, но есть места, которые невозможно забыть, которые заставляют возвращаться к ним снова и снова.
– Вы всегда путешествуете один? Жак мило улыбнулся.
– Нет, но на этот раз решил, что лучше поехать одному, – тут он заметил приближающегося официанта с напитками. – Я заказал для всех охлажденный лимонад.
Четвертый стакан был приготовлен для Мишеля, и Жюльетт объяснила, что малыш спит под тентом.
– Он скоро проснется. Я поставлю стакан к нему под тент.
– Уверен, что вы не помните, – вдруг сказал Жак, когда она вернулась и села в шезлонг, – но мы с вами уже встречались.
– Неужели? – Жюльетт была поражена. – Где же мы с вами встречались?
– На новогоднем балу в русском посольстве три года назад. Вы были с графом Карсавиным.
Жюльетт растерялась.
– Да, – призналась она осторожно. – Но почему я не могу вспомнить нашу встречу?
– Я находился среди группы приглашенных, когда шло представление. И потом, почему вы должны помнить меня, ведь мы с вами не танцевали и даже не беседовали. Но должен признаться, синьора Романелли, однажды встретив, вас невозможно забыть.
Несмотря на то, что Дениза была довольно завистлива, интерес, проявляемый знакомыми мужчинами к другим женщинам, никогда не беспокоил ее. Никогда в жизни она никого не любила, ни к кому не питала хоть малейшей привязанности и потому никогда не завидовала подобным чувствам, но, с другой стороны, ей не хотелось упускать внимание гостя.
– Вы хорошо знакомы с графом Карсавиным? – спросила она, прекрасно понимая, что эта тема будет крайне неприятна сестре.
– Нет, но я знал его через его тетушку, вторую жену князя Вадима. Она парижанка.
– Я встречала ее на том же балу, – холодно заметила Дениза.
– О, вы тоже там были! – воскликнул Жак извиняющимся тоном. – Но мы просто не встретились, иначе, конечно, я запомнил бы, уверяю вас.
– Я прощаю вас, – Дениза смягчилась. – Там присутствовало, по крайней мере, шестьсот человек. Но вы встречались с графом Карсавиным с тех пор, как он уехал из Парижа?
– Да, совсем недавно я видел его в Вене.
– Графиня была с ним?
– Нет. Насколько мне известно, они живут раздельно.
– Боже мой! – краем глаза Дениза взглянула на Жюльетт и увидела, как сестра отвернулась, опустила голову и закрыла лицо руками. Дениза внезапно пожалела, что затеяла весь этот разговор: Жак вполне мог обратить внимание на русские черты во внешности Мишеля и, возможно, даже на сходство с Николаем. Но этого нельзя допустить. Она помахала рукой у лица.
– Мне кажется, я начинаю страдать от жары. Вы не проводите меня в отель, месье Верне?
– Да, конечно, – тот сразу же вскочил на ноги и подал ей руку. Жюльетт тоже тяжело поднялась из шезлонга, но Дениза остановила ее успокаивающим жестом.
– Оставайся здесь, Жюльетт. Не тревожь Мишеля. Увидимся завтра.
Проводив Денизу до номера, Жак вернулся на пляж, но Жюльетт и ее сына там уже не было.
Жак уехал из Венеции одновременно с Денизой, вместе они ехали до самого Парижа. Берне понравился ее цепкий ум, инициативность, способность завоевать себе место в жестоком мире бизнеса и удерживать его, несмотря на острую конкуренцию. Но самым необычным было полное отсутствие того кокетства в общении с ним, которое Берне часто встречал у вдовушек ее возраста. И это делало их отношения еще более непринужденными и свободными. В общем, Верне признал в Денизе человека, не менее эгоистичного и расчетливого, чем он сам, и стал с нетерпением ожидать новой встречи. Пока же Жаку пришлось отправиться прямо на свои заводы, полностью переключившиеся на выпуск военной продукции для правительства. Франция активно готовилась к неизбежному.
Глава 20
После отъезда Денизы все в доме Романелли вернулось на круги своя. Жюльетт снова могла распоряжаться своим временем. У нее появилась масса идей для новой весенней коллекции, которую она успела обсудить с сестрой, но пока не нужно было торопиться с детальной проработкой, и потому Жюльетт проводила много времени с новорожденной и Мишелем. Июнь выдался особенно жарким и неприятным. Друзья, отправившиеся за границу, предложили на целое лето снять их виллу на реке Бренте, и Жюльетт с радостью воспользовалась бы этой возможностью ради детей, если бы не вмешался Марко.
– Подожди до начала августа, – предложил он, – и тогда мы сможем провести там время вместе.
– Но ведь ты можешь приезжать по пятницам на выходные, – возразила Жюльетт, мечтая о том, какая восхитительная прохлада ждет их в деревне по сравнению с нестерпимой жарой, царящей в городе.
И как полезно будет Мишелю находиться на природе, а младенцу подышать здоровым деревенским воздухом! Но Марко оставался непреклонным. Он не хотел каждый день возвращаться в пустой дом и неуютную постель. Отъезд отложили до августа.
До отпуска Марко оставалось уже немного времени, когда однажды за завтраком он взял газету, положенную рядом с его прибором и в ужасе уставился на заголовок.
– Какая катастрофа! Жюльетт поставила кофейник.
– Что случилось? – тревожно спросила она.
– Эрц-герцог Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского трона убит сербским террористом в столице Боснии Сараево! Его жена тоже погибла. Пожар вспыхнул! Балканы давно стали источником политических проблем.
– Но что же теперь будет?
– Здесь сказано, – ответил Марко, продолжая просматривать газетные столбцы, – Австрия собирается принять самые жесткие меры в отношении Сербии, не принимая во внимание риск осложнить политическую ситуацию в Европе, – опустив газету, он мрачно взглянул на жену. – Если это подразумевает использование военной силы, я боюсь худшего, ведь Германия – союзник Австрии, Россия же в свою очередь не останется безучастной и не допустит оккупации Балкан.
По лицу Жюльетт Марко понял, как сильно испугало ее это известие, и попытался немного успокоить жену.
– Но в любом случае, Италии это не касается. Мы можем быть уверены в этом.
Но думала она совсем не об Италии, ее мысли в этот момент были очень далеко. Жюльетт понимала: если начнется война, Николай одним из первых окажется на фронте.
Каждый день газеты сообщали о нарастающем ухудшении ситуации. К концу июля Сербия отвергла условия австрийского ультиматума и объявила мобилизацию. В тот день, когда Австрия объявила войну Сербии, Марко работал в своем офисе. Вошла его секретарша. Марко был очень занят и лишь мельком взглянул в ее сторону, оторвавшись от бумаг.
– Что случилось, синьорита Массари?
– Синьор, какой-то господин хочет поговорить с вами.
Марко продолжал писать.
– Я же говорил, что сегодня не могу никого принять без предварительной договоренности. Узнайте его имя и попросите прийти завтра.
– Синьор, я так и сделала. Но он весьма настойчив. Представился, как граф Карсавин.
Перо застыло в руке Марко, но он не сразу поднял голову.
– Что ему нужно? Он сказал вам?
– Только, что его вопрос личного плана, и он уверен, вы его примете.
Марко медленно положил ручку в письменный прибор и откинулся на спинку кресла.
– Попросите графа Карсавина войти.
Как только секретарша вышла, Марко быстро открыл ящик стола и положил туда обе фотографии Жюльетт в серебряных рамках. Он не знал, что ему предстоит услышать, но единственное, о чем думал в эту минуту, – необходимость защитить Жюльетт от прошлого. Он захлопнул ящик и встал, когда неожиданный гость вошел. Николай, одетый весьма неофициально, улыбнулся, направляясь к рабочему столу Марко.
– Как поживаешь, Марко? – спросил он, протягивая руку. – Рад снова увидеться с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49


А-П

П-Я