— Никто не обидит вас, пока вы под моей охраной, и, что бы вы ни думали о Гарри Тюдоре, скоро вы узнаете, что он хороший человек.
Нахмурившись, она ответила:
— Я не знаю, каким именем вы назвали меня сейчас, сэр, да мне и все равно. Ваш Тюдор — настоящий узурпатор и к тому же убийца, который не имеет права на английский трон, что должен знать любой здравомыслящий человек, будь он даже и валлиец.
Она услышала тяжелое дыхание Джонет и тут же поняла, какой допустила промах, стоя лицом к лицу с врагом, в окружении его солдат. Тем не менее она гордо вскинула голову и заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
К ее удивлению, он улыбнулся:
— Когда вы злитесь, в ваших глазах вспыхивают золотые искорки. — И прежде чем она могла опомниться, добавил:
— Mi geneth означает всего лишь «девушка» или «девочка», и ничего больше. И когда, интересно, вы пришли к убеждению, что у валлийцев нет здравого смысла?
Элис открыла рот, потом закрыла, смущенно глядя на него.
— Я не говорила, что у них его нет.
— Вы подразумевали.
Его слова еще звучали в ее голове, и она понимала, что он прав, но не знала, что ему ответить, и поэтому смотрела в сторону и молчала.
Они приблизились к палаткам. Через некоторое время, остановившись перед самой большой, она наконец повернулась к нему и тихо вымолвила:
— Я должна снова принести свои извинения, сэр, за мои слова.
— Вам будет очень жаль, если вам не позволят выйти замуж за сэра Лайонела Эверингема?
Ее глаза широко открылись, и она ответила не задумываясь:
— Я даже не знаю его. Ричард организовал нашу помолвку, и меня представили сэру Лайонелу на церемонии, но я не сказала с ним больше двух слов.
Он кивнул с явным удовлетворением, потом указал на палатку:
— Вы будете спать здесь, миледи, вместе с вашей служанкой. Здесь вы будете в совершенной безопасности. — Он спешился.
Глядя на него сверху вниз, Элис попросила:
— Я хочу увидеть отца, сэр Николас. Может оказаться, что он единственный мой живой родственник. Вы не должны препятствовать.
Мерион покачал головой.
— У вас все еще есть братья, и в любом случае я не могу позволить свидание. Опасность слишком велика. Именно поэтому я приказал вашему эскорту вернуться в Драфилд.
Не зная, что он отдал такой приказ, она обернулась и увидела, что Джорди и остальные действительно уехали. Прежде чем она могла возразить, сэр Николас продолжал:
— Почти все внутри замка мертвы, госпожа. Не осталось никого, кроме слуги, который ухаживает за вашим отцом, да старухи знахарки; и хотя холодная погода позволила нам отложить погребение до вашего приезда, мы должны уехать завтра. Мы останемся, только чтобы похоронить мертвых, не дольше.
— Но я…
— Нет. — Он не повысил голос, не сдвинул брови, но она поняла, что настаивать бесполезно. Даже в Миддлхэме она выучила трудный урок подчинения мужской власти.
Элис покорно склонила голову, но в то же время решила, что так или иначе, а найдет способ увидеть отца. Еще до их отъезда нужно заставить валлийца понять, что она не позволит отказать ей в возможности последнего прощания. А пока лучше будет усыпить его подозрения и, выжидая, хорошенько подумать.
Глава 2
Оказавшись внутри большой палатки, Элис стянула перчатки и молча огляделась. Даже мягкое золотое мерцание масляной лампы не могло улучшить спартанской обстановки и сделать ее уютной: На сыром земляном полу недалеко от левой тканевой стены находилась лежанка из мехов, рядом стоял табурет с грудой меховых одеял. Напротив расположились открытый сундук и деревянная скамеечка для молитв. Кроме нее, единственным предметом мебели оказался переносной умывальник. Масляная лампа висела на крюке центрального шеста.
— Палатка ваша? — спросила Элис сэра Николаса, откидывая капюшон и открывая свои влажные спутанные волосы.
— Теперь ваша, мадам. Один из моих ребят приютит меня. Том, мой оруженосец, перенесет мою одежду. Вы что-нибудь ели?
— Да, немного хлеба с маслом в полдень. Он нахмурился.
— Я прикажу приготовить нормальной еды. Уже пробило пять, но, несмотря на облака, еще несколько часов будет светло, так что вы, вероятно, захотите отдохнуть перед ужином.
— Может ли кто-нибудь принести мне воды?
— Чтобы пить? Есть фляжка…
— Чтобы смыть с себя дорожную пыль, — ядовито ответила Элис. Она показала свое запачканное грязью запястье. — Моя кожа обычно не такого цвета, уверяю вас, сэр. Он ухмыльнулся:
— Может, вы тогда примете ванну, госпожа? — Он махнул рукой в сторону маленького умывальника.
Она с сомнением посмотрела на него.
— А здесь нет нормальной ванны?
— Полагаю, ее можно принести из замка, но тогда вы смертельно простудитесь.
— Вряд ли можно быть мокрее или холоднее, чем я сейчас, — заметила она, — и я бы очень хотела…
— Я прикажу нагреть воды, — улыбнулся он, весело качая головой. — У меня нет ни полога, ни навеса, но, думаю, стены палатки защитят вас от сильных сквозняков. Тем не менее вы не должны мыть голову, леди Элис.
— Уж подобного она не сделает, — вставила Джонет, кисло глядя на свою госпожу, — потому что волосы не высохнут в такую погоду. Вот уж удумали! Вы можете сделать все, что вам нужно, и в раковине, миледи, так что нет надобности заставлять людей сэра Николаса целый час таскать воду, только чтобы удовлетворить глупый каприз.
Сэр Николас улыбнулся Джонет.
— У меня нет возражений. К тому времени как они найдут подходящую бадью, у нас уже будет горячая вода. Думаю, она согреет вашу госпожу, а это уже неплохо.
Элис благодарно кивнула, показав на свои волосы, которые уже и без того были давно мокрые.
— Мытье пойдет им только на пользу.
— Nage, mi geneth. — Его сильная рука легла на ее голову, ощупывая волосы. — Они всего лишь влажные, а не мокрые насквозь, как после мытья. Ваша служанка Права. Вытрите их досуха, а потом расчешите. Я бы, пожалуй, хотел увидеть их сухими, — добавил он. — Хотя они и не темные, какими, на мой взгляд, должны быть красивые женские волосы, они будут похожи на расплавленное золото и, может быть, станут даже красивее, чем у ее высочества, потому что у нее они гораздо светлее. Невзрачные, показалось мне, хотя и длинные и гладкие как шелк.
От его прикосновения по ее дрожащему телу пробежала горячая волна, и Элис, обескураженная новым ощущением, отступила на шаг и отвернулась, стараясь, чтобы он не мог понять, какое воздействие оказывает на нее.
— Благодарю вас за вашу доброту, сэр, — ровно произнесла она. — С нетерпением жду, когда смогу насладиться ванной. — Непроизвольно махнув рукой, как бы отпуская его, она повернулась к Джонет:
— Есть ли у нас травы, чтобы добавить в воду?
— Да, миледи, когда принесут сундуки с вьючных лошадей. А пока лучше вам снять мокрый плащ.
Элис кивнула, но прежде чем она успела снять алый плащ, сзади прозвучал голос сэра Николаса, испугавший ее:
— Оставайтесь в плаще. — И добавил для Джонет:
— Мокрый или нет, но в нем ей будет теплее, чем без него, если только у вас нет другого в багаже.
— Я думала, вы ушли, чтобы отдать приказания насчет моей ванны.
Он все так же ровно спросил:
— У вас есть другой плащ, миледи?
— Не такой теплый, как этот, но у моей матери, кажется, есть меховой. Возможно, раз уж ваши люди идут в замок…
— Плащ вашей матери заражен, — сказал он. — Оставайтесь в своем, пока я не подыщу вам что-нибудь подходящее. Тогда мы сможем высушить ваш плащ у огня.
— Вы так сильно беспокоитесь об инфекции, — удивилась она, — что я не могу не спросить, как же вы можете рисковать, посылая своих людей только за тем, чтобы принести мне ванну?
Он покачал головой.
— Вы забываете, что валлийцы, похоже, невосприимчивы к этой болезни. У меня есть несколько здоровых шотландцев и…
— Шотландцев?! — Она смутно припомнила, что раньше он говорил о каких-то иностранцах. — Но ведь шотландцы наши враги!
— Тем не менее они здесь есть, а также французы, которые вовсе не враги короля.
Она нахмурилась.
— Наемники!
— Если вам так больше нравится. Так, значит, я пошлю за вашей ванной шотландца? Может, он заболеет и умрет, к вашей радости.
Она демонстративно повернулась к нему спиной, и в тот же момент порыв холодного воздуха сообщил о его уходе. Она услышала его голос, но не обратила никакого внимания на слова, сосредоточившись только на своих делах.
— Похоже, скоро нам придется ехать в Лондон, Джонет.
— Да, госпожа. Я никогда там не была.
— Я тоже. — Она поморщилась. — Интересно, что значит быть под попечительством короля? У меня нет ни малейшего желания оказаться рабыней Элизабет, но если опека похожа на воспитание в чужом доме, то так и случится, потому что она говорила мне как-то, что собирается замуж за тюдорского мошенника. Скорее всего она, конечно, лгала, как и тогда, когда говорила, что Дикон бедняжки Анны хочет жениться на ней, или когда растрезвонила всем, что он подарил ей платье на Рождество, хотя Анна сама отдала ей ткань, оставшуюся от ее собственного платья.
— Тюдор объявил ее принцессой, — заметила Джонет.
— Да, — задумчиво согласилась Элис, — и для него такой поступок — большой риск, потому что если она действительно принцесса, то и ее братья считаются тоже королевской крови, и, значит, Тюдор не имеет законного права на трон.
— Лорд Драфилд сказал, что Генрих Тюдор предъявил свои права на трон по праву битвы, и Господь, даровав ему победу, ясно указал на него как на короля.
Элис дернула плечом.
— Господь не может быть так жесток. Нашего короля Предали люди, которым он доверял, и в этом все дело. Если Тюдор избран Богом, почему он начал отсчет своего правления со дня перед битвой? Я жду, что Господь накажет его за такое жульничество, а ты нет?
— Мы знаем, почему Тюдор сделал так, — раздраженно ответила Джонет. — Иначе невозможно назвать предателями тех, кто верно сражайся за своего короля. Объявляя свое правление на день раньше битвы, он называет их предателями по отношению к себе, но что Бог думает о его поступке, станет известно, только когда он этого захочет.
— Я знаю, в чем тут дело. — Почувствовав сквозняк, Элис резко обернулась и увидела оруженосца Тома, вошедшего в палатку.
Он поклонился, коснувшись волос на лбу.
— Я пришел за вещами моего хозяина, с вашего позволения, миледи.
Элис кивнула и посмотрела на Джонет, ничуть не удивившись мрачному выражению на ее круглом лице. Элис и сама хотела бы знать, как много парень услышал из их разговора и не передаст ли он ее слова своему господину.
Когда Том вышел, неся перед собой тяжелый сундук, Джонет прищелкнула языком.
— Знаю, знаю, — опередила ее Элис, — и ты права. Впредь я буду думать, что говорю.
— Ну-ну, — проворчала Джонет.
Элис печально усмехнулась.
— Клянусь тебе, что исправлюсь. Право же, я ведь хорошо вела себя последние несколько месяцев, разве нет?
— Только из страха перед тяжелой правой рукой ее светлости, — возразила Джонет.
Сдвинув брови, Элис задумчиво произнесла:
— Я не любила леди Драфилд, это правда, но неудовольствия Анны я боялась больше. Она так ласково обращалась с нами, что малейший упрек… — Боль, острая как кинжал, застала ее врасплох, и слезы закапали из глаз. Она отвернулась, безуспешно стараясь подавить всхлипы, готовые перерасти в безудержные рыдания.
Джонет быстро подошла к ней и обняла своими крепкими руками.
— Ну-ну, не надо, девочка, — повторяла она. — Слезами горю не поможешь. Она умерла уже почти полгода назад, и даже к лучшему, потому что если бы она осталась жива и услышала, как злодеи убили его и надругались над благородным телом его величества, разорвала бы себя на части от стыда. Подумай обо всем и вытри слезы. Эгоистично плакать о своем собственном горе.
Всхлипывая и стараясь взять себя в руки, Элис повернулась и приникла головой к пышной груди Джонет, позволяя баюкать себя как ребенка. Наконец ее всхлипы утихли, и она выпрямилась, откинула волосы с заплаканного лица и промолвила:
.
— Нечестно с моей стороны думать только о себе. Ты .права, что напомнила мне, какую боль она могла бы испытать. Господь в своем милосердии забрал ее раньше, чтобы избавить от страданий, а я тут жалею, что она не с нами.
[ — А теперь не думай ни о чем, — ласково приговаривала Джонет. — Сядь-ка на табурет и дай старушке Джонет сделать все, что в ее силах, чтобы высушить твои волосы, пока готовится ванна.
Свои длинные волосы Элис из-за капюшона носила распущенными. Освобожденные от него, они упали влажными кудрями, достигнув ее талии. Как только первый из их сундуков принесли в палатку, Джонет отыскала в нем полотенце и принялась усердно вытирать голову Элис. Однако, несмотря на все ее усилия, задолго до того как принесли бадью и начали носить ведра с горячей водой, Элис продрогла до костей. Вода быстро остывала, оставляя в воздухе клубы пара, так что, как только Джонет решила, что для их целей воды достаточно, она приказала солдатам оставить два последних ведра и выйти. Потом, закатав рукава, она приказала Элис залезть в бадью.
Быстро сбросив сырую одежду, Элис повиновалась. Но вода показалась слишком горячей для ее замерзших пальцев, и, окунув одну ступню в ванну, она с криком отдернула ее. Но Джонет оставалась непреклонной.
— Залезай, — приказала она, продолжая разговаривать так, будто Элис еще ребенок. — Ты не можешь просто потому, что твои ноги замерзли. Садись, иначе, если ты будешь ждать, пока вода остынет для ног, она будет слишком холодна для твоего тела, так что поторопись.
Вскоре Элис с закрученными в тяжелый узел на макушке волосами сидела, согнувшись, в ванне, а Джонет поливала горячей водой ее плечи и терла спину жесткой мочалкой, от которой ее кожа скоро стала розовой. Мыло пахло сиренью, и его аромат, смешавшийся с травами, добавленными в воду, быстро наполнил палатку.
Когда Мерион подошел к палатке с тяжелым темным плащом в руке, он не мог не восхититься исходящим от ванны благоуханием.
— Я пришел, чтобы принести вам плащ, — сказал он, — и убедиться, что все в порядке, миледи, но уверен, что теперь останусь, чтобы насладиться вашим великолепным запахом.
При звуке его голоса Элис испуганно вскрикнула, поспешно прикрыв руками свою крепкую, с розовыми сосками, грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48