– Успокойтесь, Энджел, я не собираюсь проглотить вас.
Странный человек. Минуту назад был мрачным как туча, а теперь обаятельно улыбается.
– Дайте мне руку.
Анжелика подчинилась и вздрогнула, ощутив прикосновение его теплых сильных пальцев.
– Ваша Бренда должна запросить у нас разрешение на посадку. Я пошлю за ней Чака Гилла.
– Очень любезно с вашей стороны.
Неужели он догадался об истинной причине ее появления на острове? Может, этим и объясняется столь резкая перемена настроения? Уж не хочет ли он поскорее отделаться от нее?
– Итак, вам удалось немало разузнать обо мне. Я не прочь выслушать, что именно.
– Для начала не поговорить ли нам о вашем удивительном взлете? – Интересно, когда Бренда заявится на остров? – Сюжет моей книги не будет оригинальным. Мальчик, выросший в крайней бедности, самостоятельно делает головокружительную карьеру…
– Скучно, – прервал Синджун, глядя на ее губы.
Девушка ощущала исходивший от него запах: свежий, с едва заметным ароматом красной островной земли и океанской соли.
Такой сексуальный.
Анжелика отвернулась. Брейкер знал свою власть над женщинами и теперь намеренно пользовался ею, скорее по привычке, чем ради обольщения. Не стоит забывать, что Синджун Брейкер способен соблазнить едва ли не любую женщину.
В другое время и в другом месте она бы посмеялась над собой. Что ей известно о сексуальных мужчинах? Почти ничего.
– О чем вы думаете, Энджел? – Он поднес ее руку к губам. – О тех ужасных вещах, которые узнали обо мне?
– Да, – ответила Анжелика, сознавая, что теряет контроль над происходящим. – Ходят разные слухи о том, почему вы решили спрятаться на острове.
– Спрятаться? – Губы Брейкера оторвались от ее руки. – Кто это говорит?
– Люди. Хорошие, порядочные люди, особенно те, кто так и не увидел вас в Сиэтле, хотя они имели с вами договоренность.
– Жаль. Похоже, я не способен жить на виду у всех. Ну да Бог с этим. В сущности, мне безразлично, что обо мне думают.
– Так почему вы скрываетесь? – Анжелика осторожно высвободила свою руку.
– Все журналисты одинаковы, – снова помрачнел Брейкер. – Наверное, вас учат этому в колледже? Доводите человека до сумасшествия нахальными вопросами и надеетесь, что он по глупости разболтает вам свои тайны.
– Что-то в этом роде.
– Какая гадость!
– Значит, я довожу вас до сумасшествия и вы готовы выдать мне свои тайны?
– Мне всегда не нравились бойкие на язык женщины, – едва заметно улыбнулся он.
– Ди-Ди Калер тоже имела бойкий язык?
Синджун долго, не мигая, смотрел на нее, потом откинулся в кресле и провел рукой по лицу.
– Вы помните ее? Она…
– Я знаю, кто она.
Порой Анжелика ненавидела свою профессию за то, что она вынуждала ее причинять людям боль. Но разве Брейкер достоин жалости?
– Она была совсем юной, когда вы…
– Ей было семнадцать. Да, вы не теряли времени зря.
В голосе Брейкера Анжелике послышалась боль, но она тут же приписала это его сожалению о возможных негативных последствиях того, что одна из грязных тайн выплыла наружу.
– Я ездила в Монтану.
– Черт, – пробормотал он.
– Я же говорила, что мне известно о вашей жизни в Монтане.
– Ничего вам не известно.
– На карте даже нет точки, обозначающей место, где вы жили в детстве, поэтому я не сразу нашла его. Однако, наведя справки в Диллоне…
– Вы узнали, где найти кучку лачуг без водопровода и канализации, если не считать дыр в досках, перекинутых через вонючую канаву.
Анжелике совсем не нравилось появившееся у нее чувство сострадания.
– Да, мне говорили, что это место называется…
– Блисс, – усмехнулся Брейкер и, закинув голову, уставился в ослепительно голубое небо. – Тот, кто дал тому месту название Блаженство, облагал странным чувством юмора, вы не находите, Энджел? Держу пари, вам никогда в жизни не приходилась видеть подобных лачуг.
– Их больше нет. Кое-кто из жителей переехал, кое-кто…
– Умер? Смерть часто наведывалась в Блисс.
– Кое-кто перебрался на стоянку трейлеров неподалеку от того места, где раньше находился Блисс. Вы знали об этом? – с трудом выговорила она.
– Нет.
– Угадайте, как они назвали свое поселение?
– И как же?
– Блисс! Странно, правда?
– Странно? Вы полагаете, что, переселившись в трейлеры, люди должны забыть ужасное прошлое? Но может, вы и правы… Видимо, кто-то из них хотел сохранить какие-нибудь счастливые воспоминания о том времени.
Мысленно напомнив себе, что Брейкер не достоин ее участия, Анжелика сказала:
– Наверное, Ди-Ди Калер тоже хотела счастья. Что вы чувствуете, когда вспоминаете ее?
– Желаете придать своей книге оттенок достоверности?
– Да.
– Почему же ничего не записываете? Где ваш блокнот?
– У меня хорошая память.
– Я вообще о ней не вспоминаю. Никогда.
Однако Анжелика была уверена, что Брейкер лжет.
– Я нашла ее бабушку, самую древнюю старушку, которую мне когда-либо приходилось встречать.
– Черт побери!
– Вы довольно часто поминаете черта. Миссис Калер все мне рассказала.
– Всего она не знает.
– Она знает, что вы женились на Ди-Ди.
– Это было давно. – Синджун отвернулся. – Прошла целая вечность.
– После свадьбы ваша жена прожила совсем недолго, – многозначительно произнесла Анжелика.
– Поясните вашу мысль, – повернулся к ней Брейкер.
– Вы один из самых завидных холостяков, Синджун. И одна из самых романтических фигур делового мира.
– Да, Золушка в мужском варианте. Но я уже сказал вам и повторю еще раз: мне такое сравнение не по душе.
– Ладно, я постараюсь его больше не употреблять, хотя нужно смотреть правде в глаза. Если я не напишу вашу биографию, это непременно сделает кто-нибудь другой. Однако я намерена изобразить вас в выгодном свете, к тому же вы можете повлиять на результат моей работы. Если будете сотрудничать со мной, обещаю написать правдивую книгу, не раздевая вас перед читателями догола. Другой журналист способен поддаться искушению сотворить очередную сенсацию, и тогда вам не поздоровится.
– Кто знает, что у вас на уме, – наконец пробормотал Синджун. – Я должен еще раз обдумать ваше предложение. Мне кажется, вы чего-то недоговариваете, Энджел.
– Нам придется работать на основе взаимного доверия. Мы должны стать одной командой.
Синджун молча встал, спустился с террасы и задумчиво уставился на густые тропические заросли. Сейчас никто бы не узнал в нем мальчишку из грязного, нищего Блисса, даже не отмеченного на карте штата Монтана.
– Вы готовы доверять мне, Синджун?
Тот, чьей жертвой пала ее мать, должен стать жертвой собственной жестокости и безнравственности. Чтобы возродить в душе ненависть, Анжелика представила себе мать, светловолосую, нежную, очаровательную Марлен Дин Голден, какой она запомнила ее на всю жизнь. Анжелика стиснула зубы.
– Можете проверить, моя репутация безупречна.
Разумеется, безупречна, если он не зайдет слишком далеко.
– Хорошо, – наконец произнес Синджун, не оборачиваясь. – Я согласен попробовать.
Анжелика постаралась скрыть торжество.
– Великолепно. Спасибо. – Ну, теперь время для первой настоящей атаки. – И вы ответите на все мои вопросы? На любой?
– Да.
– Некоторые приведут вас в бешенство.
– В этом я не сомневаюсь, Энджел! – цинично ухмыльнулся он.
– Боитесь, вас может догнать прошлое?
– Догнать меня?
– Кто-нибудь или что-нибудь.
– Думаю, никто и ничто.
– Даже смерть?
От ярости его глаза превратились в зеленый лед, но Анжелика знала, что лицо смерти, промелькнувшее перед ним, принадлежало не ее матери.
Глава 6
Лицо Ди-Ди было голубовато-белым и прозрачным. Она смотрела на него, пока ее жизнь утекала вместе со струйкой алой крови.
– Син, – прошептала она, затем карие глаза потускнели, и наступил конец.
Он тупо смотрел на свои руки. Прошло несколько часов после смерти Ди-Ди, когда он вспомнил, что нужно смыть с них ее кровь.
Анжелика шевельнулась в кресле, и Синджун пришел в себя.
Он забыл, совершенно забыл, что чувствовал в двадцать лет, когда смотрел на мертвую жену.
– После этого ваша жизнь значительно улучшилась, – словно издалека донесся голос Анжелики.
– Что вы сказали? – повернулся к ней Брейкер, заметив, что она тут же отвела глаза.
– Когда Ди-Ди Калер… Простите, она уже была миссис Брейкер, не так ли? После ее смерти вы не слишком долго горевали, вас ждали дела…
– Хватит! – Боль разрывала виски. Что с ним такое? Ведь и смерть, и Ди-Ди, и… Все прошло. – Лен Гилл владел небольшим ранчо неподалеку от Диллона. Я был другом его сына Чака, он дал мне кров и работу после ареста отца.
– Это было до знакомства с Ди-Ди.
– Забудьте о ней.
– А вы ее забыли?
Вернувшись на террасу, Брейкер сел на прежнее место.
– Да вы профессионал, – усмехнулся он. – Теперь ясно, почему вас взяли на работу в один из самых престижных журналов Америки. Вы абсолютно бесчувственны, так? Все это лишь бизнес.
На террасу залетела желтая бабочка, и Анжелика следила за ней, пока та не вылетела на волю.
– И мое пребывание здесь тоже бизнес, – наконец сказала она. – Красивое место.
– Мне нравится.
– Остров вам подарил Бруно Кертц.
Чего эта пронырливая журналистка еще не знает?
– Он оставил все, чем владел, мне, своему партнеру, поскольку родственников у него не было.
На самом деле Бруно считал его не только деловым партнером, но и сыном, которого никогда не имел.
– Значит, наследников у Кертца не оказалось? Какая удача. Ни кошечки, ни канарейки?
– Ни даже золотых рыбок, – в тон ей подхватил Синджун. – Вы уверены, что все запомните? Может, стоит делать записи в блокноте?
– Сначала мне нужно прочувствовать вас.
Анжелика опустила глаза, и он залюбовался ее длинными густыми ресницами, темными у основания и золотистыми на кончиках.
– Син, вы слушаете?
– Да, вы можете чувствовать меня в любое время, когда захотите, детка.
В ее глазах мелькнуло нечто похожее на тревогу.
– Наверное, вы жалеете, что дали согласие на интервью?
Господи, чего эта женщина добивается? И почему? Почему он до сих пор не позвал Чака, не велел ему отправить ее вон?
И Синджун знал почему.
Она хотела использовать его, а он не торопился прогонять ее, потому что она вызывала у него сексуальное возбуждение, которое было особенно сильным, поскольку за ним не следовало немедленное удовлетворение.
Несмотря на тропическую жару, Синджун почувствовал, как по коже побежали мурашки, словно ему вдруг стало холодно.
По ее скупой улыбке Синджун понял: она догадывается о своем влиянии на него. Он был почти уверен, что интуиция не подвела его. Эта миниатюрная блондинка с карими глазами вполне может замышлять убийство. Его убийство. А незаряженная «беретта» – просто отвлекающий момент.
– Кому принадлежала идея вашего приезда на остров? – спросил он.
– Мне.
Лгунья!
– Вы хотите, чтобы я поверил, что из всех интересных людей на свете самый интересный именно Синджун Брейкер?
– Для меня да. – Она честно и прямо смотрела ему в глаза.
Ангел с правдивым лицом и камнем за пазухой?
– Могли бы найти кого-нибудь получше меня. Например, Трампа.
– О нем уже писали.
Это правда.
– А о Малколме Форбсе?
– Писать об умершем слишком легко.
– Как насчет Сола Стейнберга? Вот уж в кого можно вцепиться зубами.
– Никаких сюрпризов.
– Тогда его сын Джонатан?
– Слишком молод и непорочен.
Брейкер озадаченно покачал головой:
– Анненберг?
– Предсказуем.
– Вы безжалостны, Анжелика.
– Тут я вам в подметки не гожусь.
– Зато вы гораздо красивее меня, – вырвалось у него. – Но это всего лишь орудие труда, не так ли? Обманчиво привлекательная внешность скрывает беспощадность вашего ума.
– У вас мания преследования.
– Просто я люблю немного встряхнуть противника, вот и все.
– Я не противник. Я женщина, которая делает свою работу. Эта работа принесет немалые деньги не только мне, но и вам.
Поскольку она сидела откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу, со своего места Синджун видел край розовых кружевных трусиков, выглядывавших из-под шорт и скрывавшихся дальше в интимной тени. Черт возьми, как быстро может изменяться у мужчины температура от холода к жару – невыносимому жару.
– Откуда вы знаете, какой доход должна принести ваша книга? Вы уже говорили с издателем?
– Пока нет. Я хочу создать вокруг нее ажиотаж, а потом мой агент займется всем остальным.
– Мне не нужны деньги.
– А мне нужны. Деньги нужны всем, их никогда не бывает слишком много.
Синджун пожал плечами:
– Я продолжаю думать, что вы сделали неправильный выбор. Вам требуется громкое имя.
– Громкое имя? – Анжелика потянулась, выгнув нежную шею, и белая хлопчатобумажная майка четко обрисовала ее грудь.
Синджун напряг мышцы живота, но это не дало результата. Его подозрение, ставшее почти уверенностью, что кто-то послал Анжелику Дин на остров с определенной целью, не могло справиться с гормонами. У него даже пересохло во рту.
Он давно не испытывал такого сильного возбуждения, сравнимого только… с ощущением победы после долгого трудного боя.
– Никак не могу решить, то ли я переусердствовала с физическими упражнениями, то ли нагрузка была недостаточной, – произнесла она странно охрипшим голосом. – Тянет спину.
Анжелика соскользнула с кресла на пол и уселась по-турецки, будто приглашая Синджуна помочь ей расслабиться. Нагнулась вперед, коснулась лбом пола, выпрямилась, сделала наклон влево, затем вправо.
– Вы очень гибкая.
Вместо ответа Анжелика вытянула ноги, снова наклонилась, достав руками до щиколоток.
– Помогает? – спросил он.
– Угу.
Заложив руки за голову, она стала делать повороты то в одну, то в другую сторону.
Синджун прикусил нижнюю губу. Одно движение, и он мог ощутить в руке ее правую грудь, которую она так великодушно повернула к нему.
– Уже лучше, – пробормотала она, делая поворот влево.
Теперь в его руке могла бы оказаться левая. Интересно, как Анжелика выглядит при оргазме?
– Ди-Ди ведь была беременна? – Она выпрямилась. Ее осанке позавидовал бы даже гимнаст. – Когда произошло то, что произошло, она была уже на пятом месяце, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29