Казалось, ничто больше не имело значения. Чем упорнее она боролась, тем больше бед на нее обрушивалось. В эту минуту она готова была отдать зарплату с обеих работ вместе со всеми чаевыми за один — нет, лучше пять! — стаканов «Маргариты». Андреа никогда не считала, что лучший способ решить проблемы — это утопить их в вине, но сейчай она бы с радостью вновь окунулась в состояние полного забвения, которое испытала однажды несколько недель назад:
Умом девушка понимала, что временное облегчение не поставит все на свои места; но лучше временное облегчение, чем никакого.
«Давай, давай, Флетч, упивайся жалостью к себе. Ты это заслужила. Просто опусти руки и уходи. Брось все к чертовой матери».
Но не успела еще эта мысль окончательно оформиться в ее мозгу, как Андреа поняла, что не сможет отказаться от борьбы за свое наследство. Она не сдалась, когда ребята, студенты ветеринарного колледжа, дразнили ее и советовали поискать другую профессию, более соответствующую ее соблазнительной фигуре и привлекательному лицу. Она не пожелала отказаться от ранчо и тогда, когда потеряла обоих родителей. Для нее и Джейсона ранчо — не просто недвижимость, это наследие предков, образ жизни, фамильная гордость, это все, что у них осталось.
Нет, она не откажется от борьбы из-за какой-то сгоревшей конюшни! Четырем поганым ублюдкам не удастся выгнать ее из дома или хотя бы помешать Джейсону окончить школу!
Андреа выпрямилась и подняла голову. Силы и решительность вернулись к ней. Она еще утрет нос Тони Брейдену да и Тому Гилмору заодно! Страховая компания должна выплатить компенсацию за сгоревшую конюшню, и она использует эти деньги, чтобы внести очередной платеж по ссуде. Что касается сена, Андреа надеялась, что она найдет у кого купить корм для скотины на зиму. Никто не заставит ее уехать со своей земли. Предки Андреа пришли сюда в числе пионеров, Флетчеры сделаны из крепкого материала — во всяком случае, большинство из них.
Андреа выключила воду и решительно ступила на пол. С завтрашнего дня она начнет…
В тот момент, когда она протянула руку за полотенцем, на порог важной легла огромная тень, а еще через секунду в дверях появился Хэл. Андреа схватила полотенце и обернула его вокруг себя, стараясь прикрыться как можно лучше.
Проклятие, она была так потрясена этим пожаром, что совсем забыла — ведь она же решила никогда больше не иметь дела с Хэлом Гриффином!
«Слишком поздно вспоминать о своих клятвах», — подумала Андреа. Пока горела конюшня, она успела даже выплакаться на его плече. Но еще не все потеряно. Теперь, когда она снова способна мыслить здраво, она будет держать себя именно так, как Хэл ожидал да и заслуживал, — с холодным безразличием.
— Я остаюсь переночевать, — сообщил Хэл деловым тоном. — Если ты еще не передумала уезжать, утром…
Андреа вызывающе вздернула подбородок.
— Я решила остаться, — перебила она. — Даже если эти бандиты сожгут весь дом, я все равно не сдамся.
Хэл чуть заметно улыбнулся. Он старался не опускать взгляд ниже лица: Андреа.
— Я так и думал, что ты решишь остаться, как только немного успокоишься.
Он повернулся, чтобы уйти.
Андреа проглотила изрядную часть своей израненной гордости и тихо проговорила:
— Спасибо за помощь.
Хэл чуть повернул голову, отросшая щетина на подбородке придавала ему сходство с разбойником с Дикого Запада.
В душе Андреа шевельнулась нежность — нежность, в которой Хэл не нуждался и которой не хотел. Он достаточно четко разъяснил ей свое отношение. Андреа для него — всего лишь объект благотворительности и ничего больше. Брат и сестра Флетчеры просто помогают ему выполнить годовой план по добрым делам.
— Буду весьма признательна, если ты позвонишь Дженне, пока ты здесь, — язвительно проговорила она. — По-моему, эта особа решительно вознамерилась разрушить наш несуществующий роман. И я буду еще более признательна, если ты попросишь ее больше не звонить по моему телефону. Я слишком занята, чтобы работать для тебя телефонисткой.
— Флетч…
Андреа решительно отстранила его с дороги.
— Я смертельно устала. Давай отложим наш разговор до следующей недели, а еще лучше — до следующего года. Утром не рассчитывай на завтрак, мне нужно успеть заскочить до работы в больницу к Джейсону.
Хэл шагнул к ней, нахмурившись.
— Можешь ты наконец помолчать — хотя бы в этот раз, в виде исключения?
— А ты можешь уйти с дороги — и лучше навсегда? Черные обжигающие глаза впились в нее, казалось, везде, куда падал этот взгляд, на коже Андреа оставался ожог.
— Ты уверена, что хочешь именно этого? Насколько я помню, не так давно ты явилась в мою комнату, одетая примерно как сейчас, и тогда не слишком торопилась от меня избавиться.
Андреа вспомнила жестокие слова, брошенные Хэлом перед отъездом, и ей страстно захотелось ответить ему тем же.
— Кажется, мы уже выяснили, что я совершила ошибку. Но ты тогда проявил себя в высшей степени милосердным человеком, не так ли?
При напоминании о его поступке Хэл поморщился.
Надо же, ему хватает порядочности стыдиться своего поведения, подумала Андреа. Хэл не переставал ее удивлять; в конце концов выяснилось, что у него даже есть совесть.
— Но можешь не волноваться, дорогой, — саркастически протянула она (у нее был хороший учитель!). — Если мне вдруг потребуется еще один акт милосердия…
Хэл здоровой рукой схватил Андреа за плечо и как следует встряхнул.
— Не говори так.
— А почему бы и нет? Я слишком резка на твой деликатный вкус, ковбой? Странно, мне казалось, что грубые слова — неотъемлемая часть твоего повседневного лексикона.
Рука Хэла соскользнула с ее плеча, обхватила Андреа за талию; ковбой плотно прижал ее к себе. Андреа почувствовала, как по ее телу прошла дрожь желания, но постаралась не придавать этому значения. Пришло время расплаты, и она собиралась обращаться с Хэлом точно так же, как он обращался с ней. Может, она злобная и мелочная, но до чего же приятно отплатить Хэлу его же монетой! Главное — оставаться непоколебимой и бесчувственной к его объятиям.
— Неужели на этот раз ты сам нуждаешься в милосердии? — ядовито поинтересовалась Андреа. — В чем дело, ковбой, пару дней не трахался?
— Прекрати! — прорычал Хэл.
— Прекратить? — Да она еще даже не начинала! До чего, оказывается, приятно иногда выпустить пар. — Мне очень понравилась твоя жизненная позиция «мне-плевать-что-говорить-или-делать», и я решила ее перенять. А еще мне нравится вести себя как стерва. Так, знаешь ли, гораздо легче, когда имеешь дело с настоящим ублюдком.
Хэл негромко, но с чувством выругался.
Андреа — воплощение холодного равнодушия — ловко вывернулась из его рук.
— Будет тебе, Гриффи, не превращайся в напыщенного индюка, это совсем не к лицу тому суровому ковбою, каким я тебя узнала. Не ты ли меня учил? Должно быть, приятно видеть во мне свое собственное отражение?
— Ты начинаешь меня пугать, — прорычал Хэл. В его глазах сверкнул опасный огонек.
«О, это лучшая из всех новостей за последние несколько месяцев!» — подумала Андреа.
— Неужели! Адское пекло!
И тут Хэл вдруг усмехнулся, испортив ей этим все удовольствие.
— Это что-то новенькое — тебе понравилось изрыгать грязные ругательства?
Андрея развернулась и не спеша величественно выплыла в коридор.
— Ничего подобного, — возразила она холодно. — Просто таким способом я пытаюсь втолковать тебе, что я уже не та наивная дурочка, которую ты бросил несколько недель назад. Я избавилась от своего увлечения, я больше не преклоняюсь перед суперменом-ковбоем. Теперь мне понятно, что это была никакая не первая любовь, а просто первая похоть. Как только я найду какого-нибудь стоящего мужика, я лягу с ним в постель, и у нас будет только секс, ничего больше — в точности как с тобой.
С этими словами Андреа вошла в свою спальню и захлопнула за собой дверь.
Хэл стоял в коридоре один и бессильно ругался. Похоже, его циничное отношение к жизни оказалось заразительным. Он смотрел на Андреа, и ему не нравилось то, что он видел. Неужели это он ее так испортил? Маленькая мисс Гордый Дух из кожи вон лезла, лишь бы показать всему миру, что ее ничто не трогает, ничто не ранит, что ей на все наплевать. Андреа здорово напоминала Хэлу человека, которого он знал даже слишком хорошо. Флетчер права. Он и впрямь видел в ней свое собственное отражение.
Все еще хмурясь, Хэл пошел искать в справочнике номер телефона Дженны. Для того чтобы разговаривать с этой хитрой лисой, бывшей невестой, настроение у него было как раз самое подходящее.
Дженна сняла трубку после третьего гудка. Звук ее мелодичного обольстительного голоса напомнил Халу о временах, когда он был ослеплен ею, клюнул на приманку хорошенького личика и льстивых слов, а потом Дженна использовала его как наживку для ловли рыбы покрупнее. Тот горький опыт научил Хэла, что в любви и на войне правила цивилизованного общества не действуют.
Отрезвление было мучительным. Испытав тогда худшее из всех возможных унижений, Хэл затаил обиду на весь белый свет и стал вымещать ее на женщинах. И вот теперь то же самое начала делать Андреа…
От этой мысли он невольно поморщился.
— Алло? — повторила Дженна.
Хэл заставил себя вернуться к действительности.
— Это Хэл Гриффин. Что ты хотела мне сказать?
— Ты можешь приехать ко мне сегодня вечером? — зазывно проворковала Дженна.
Хэл посмотрел в другой конец коридора, на закрытую дверь спальни Андреа. Нет, он не хотел оставлять ее одну, даже если у нее самой было на этот счет другое мнение. Чтобы добраться сюда, Хэл преодолел не одну сотню миль, здесь он и останется. Дженна потеряла право на его преданность и участие двенадцать лет назад.
— Прости, Джен, но у меня есть более интересные занятия, и я предпочитаю разделить их не с тобой, — напрямик сказал он.
— Хэл, мне нужна твоя помощь.
В голосе Дженны слышалось скрываемое напряжение, но Хэл сильно подозревал, что это лишь рассчитанный прием. С такими способностями; этой женщине следовало бы стать актрисой.
— Неужели? А мне казалось, что женщине полагается обращаться за помощью к мужчине, за которого она вышла замуж.
— Я никогда не выходила замуж, — ответила Дженна. — Знаю, ты имеешь основания меня ненавидеть но поверь — дело правда серьезное. Еще несколько недель назад, когда я увидела тебя в банке, я подумала, что у меня появился шанс выбраться из ужасной ситуации, в которой я оказалась.
Хэл стиснул зубы. Ну почему эта женщина вечно рассматривает его как одно из средств осуществления грандиозного плана по улучшению собственной жизни? Хватит, один раз он уже дал себя использовать, больше подобное не повторится.
— Меня не интересуют твои трудности, — отрезал он. В трубке повисла долгая пауза, затем Дженна вздохнула.
— Если ты хоть немного озабочен делами Андреа Флетчер, ты придешь.
Хэлу это не понравилось. Дженне удалось-таки привлечь его внимание. Даже если это была приманка, он не мог остаться равнодушным.
— Только не сегодня, — проворчал он. — Значит, завтра? Тянуть нельзя.
— Ну хорошо, завтра вечером, — нехотя согласился Хэл. — В семь тридцать. Объясни, как до тебя добраться.
Как только Дженна объяснила, как доехать до ее дома, Хэл сразу же бросил трубку, даже не попрощавшись. Он не доверял этой женщине ни на грош. В конце концов, именно по ее милости он вообще перестал верить всем женщинам. Вполне возможно, что за последние десять лет Дженна не особенно изменилась, а если изменилась, то, вероятно, стала еще более лживой.
Хэл пошел принять душ, на ходу стягивая с себя рубашку. Единственная женщина, которой он хотел и мог доверять, находилась здесь, в этом доме. Она лежала в постели и ждала, когда ей на голову рухнет последний столп, держащий ее мир. Андреа нуждалась в помощи и заслуживала ее, Дженна — нет.
Не тратя времени, Хэл хорошенько отмылся и сбрил трехдневную щетину. После этого он минут пятнадцать мерил шагами комнату и твердил себе, что должен лечь в постель и оставаться там до утра. Беда в том, что он не хотел спать в одиночестве. Он хотел того, о чем вот уже больше двух недель запрещал себе думать, того, что, как он непрестанно твердил себе, должно быть забыто и похоронено. Оказалось, что, как ни старался, он не мог забыть Андреа, а старался он очень усердно. Андреа Флетчер осталась в его сердце не проходящей болью, мучительным воспоминанием.
В чистых джинсах, без рубашки и босиком, Хэл вышел из комнаты и пошел по коридору, неслышно ступая босыми ступнями. Когда он открыл дверь в спальню Андреа, девушка рывком села в кровати.
— Что еще стряслось? Может, дом тоже горит? Сам того не желая, Хэл улыбнулся:
— Нет, единственный, кто охвачен огнем, так это я. По-моему, теперь, когда ты тоже решила, что тебя интересует только секс, мы могли бы отлично поладить.
— Все-таки ты настоящая задница, — прошипела Андреа.
— Отличная пара для упрямой маленькой стервы вроде тебя, — парировал Хэл.
Андреа усмехнулась:
— Что, Грифф, все твои партнерши на одну ночь такие?
— Нет, — честно признался Хэл. — Обычно меня пытаются обольстить, передо мной заискивают и превозносят мое мастерство… я имею в виду, мастерство на арене.
— Ты уж прости, если я не буду заискивать. Один ковбой, когда он был здесь в прошлый раз — вернее, когда уходил отсюда, разбил весь мой идеализм вдребезги.
Хэл покачал головой:
— Да, он это сделал. Этот парень вел себя как последний мерзавец.
— Вот это ты верно подметил.
— С каких это пор ты стала соглашаться со всем, что я говорю? — посмеиваясь, спросил Хэл.
— С тех пор как решила быть похожей на тебя.
Хэл подошел и присел на край кровати. Когда он потянулся к Андреа, она сначала отпрянула, однако Хэл был ласков, но настойчив. Он медленно провел ладонью по ее высоким скулам, обвел кончиком пальца нежные губы.
— Решила подражать мне? Это было бы огромной ошибкой, — прошептал он.
— Похоже, в последнее время я только и делаю, что регулярно совершаю ошибки, — возразила Андреа, но под нежным натиском Хэла ее голос дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52