Она наследница Международной корпорации «Керзон». А я никто. Все свои деньги я заработал у Джейсона. Ее отец не одобрял наш брак. Сама Кимберли меня не одобряла, чего уж там говорить.
— И тогда она вышла замуж за кого-то по имени Уинстон?
— Рурк Уинстон.
— Много денег, хорошее образование и происхождение, которым можно гордиться. Верно?
— Верно. У его семьи не просто огромное состояние, а целая империя, и он стоит во главе нее.
— Что имела в виду Кимберли, когда сказала, что я должна спросить тебя о твоей ноге?
Макс снова краем глаза взглянул на Клео. Он почувствовал в ней неодолимое упорство. Этого следовало ожидать. Данное свойство входило в реестр качеств девушек-скаутов.
— Мы обручились вскоре после того, как я повредил ногу. Между прочим, когда я лечился в больнице, Кимберли, она… — он искал подходящее слово, — она была в это время несколько возбуждена.
— Она беспокоилась о тебе?
— Мне кажется, она страдала от угрызений совести.
Клео нахмурилась.
— Почему? Она имела какое-то отношение к твоему несчастью?
— До некоторой степени. Кимберли настояла, что хочет посетить участок под строительство гостиницы в Южной Америке. Я уже находился там и решил, что он нам не подходит. Я предупредил ее, чтобы она не приезжала, но она сама хотела все проверить.
— Что же случилось? Макс пожал плечами.
— Я встретил ее в аэропорту. По пути в город нас остановили повстанцы, которые прослышали, что приезжает кто-то из Керзонов. Они хотели ее похитить и использовать как заложницу в войне с местными властями.
— Господи! — Клео была потрясена. — Как ты поступил?
Макс с непонятным выражением посмотрел на Клео.
— Когда я работал у Джейсона, мне не раз приходилось бывать в подобных местах, поэтому у меня всегда с собой был револьвер. Между мной и повстанцами началась перестрелка. Одна пуля пробила дверь машины и попала мне в ногу.
— Значит, вот когда ты был ранен? — Голос Клео сорвался. — Когда ты спасал Кимберли?
— Да.
Клео схватила его за руку.
— Тебя могли убить.
— Послушай, Клео, это очень старая история, нет смысла ее обсуждать.
— Но тебя могли убить, — снова повторила она. Ее ногти впились ему в руку.
Макс расслышал в ее голосе прежний страх. Ее больше не заботили его отношения с Кимберли, ей на память пришли обстоятельства смерти родителей и собственное прошлое.
— Успокойся, Клео. — Он повернулся на бок и притянул ее к себе. — Все в порядке. Я с тобой. Она прижалась к нему, согреваясь его теплом.
— Хорошо, я больше не буду.
— Прекрасно. — Успокаивая, он гладил ее по спине. — Уже поздно. Попробуй заснуть.
Макс почувствовал, как ее тело обмякло.
— Ты сказал, вы были помолвлены всего полтора месяца?
— На неделю больше или меньше. — Он старался говорить как можно безразличней. — Не помню точно, сколько.
— А теперь Кимберли замужем за другим.
— Да.
— И она хочет заполучить тебя обратно, Макс. — Голос Клео был бесцветным. — Меня не обманешь. Макс улыбнулся, зарывшись лицом в ее волосы.
— Только из деловых соображений. Ее отец считает, что компания во мне нуждается.
— Это действительно так?
— Мне все равно, так это или не так. Мне не нужна эта работа.
— Ты уверен?
— Уверен. — Он поцеловал ее в шею. — У меня есть другая работа.
Клео взглянула на него через прищуренные ресницы.
— Могу побиться об заклад, Международная корпорация «Керзон» платит немного больше, чем гостиница «Гнездышко малиновки».
— Все зависит от того, с какой стороны на это посмотреть. — Макс поцеловал нежный душистый изгиб ее груди и погрузил пальцы в мягкие волосы у нее между ног. — Я вполне доволен тем, что получаю здесь.
— Так уж доволен? — Клео положила руку ему на плечо. — Макс, ты все еще ее любишь?
Вопрос встревожил Макса. Он никогда не задумывался, любил ли он Кимберли. Никогда не задумывался, любил ли он вообще кого-нибудь.
— Нет.
— Ты уверен?
— Уверен.
— Что-то ты слишком легко отвечаешь.
— Но это легкий вопрос.
Макс взял губами ее сосок. Он был зрелый и сладкий, как ягода малины. От его вкуса по телу Макса прошла дрожь. Он почувствовал возбуждение.
— Почему легкий? Разве ты не любил ее три года назад?
— Клео…
— Просто мне любопытно, — сказала она тихо. — Я знаю, какой сильной может быть любовь, потому что мои родители горячо любили друг друга. Такой человек, как ты, не может легко говорить о подобном чувстве, если он его испытал.
Он перестал ее ласкать и поднял голову.
— Такой человек, как я? — повторил он. Клео нежно погладила Макса по щеке.
— Ты — как твои картины, о которых ты мне рассказывал. В тебе есть глубина. В тебе множество оттенков. Мне кажется, если ты полюбишь, то будешь любить очень долго. Наверное, вечно.
— Я не произведение искусства. Не приукрашивай меня, Клео. — Макс поймал ее руку и прижал к своей груди. — Я ничего не знаю о такой любви. Если она вообще существует.
— Мои родители знали это чувство. — Клео улыбнулась. — Я тоже хочу узнать такую любовь.
У Макса заныло сердце.
— Ты можешь потратить на ее поиски целую жизнь и никогда не будешь удовлетворена своими находками.
— Именно это мне говорил психотерапевт. — Она убрала руку с его груди. — Значит, ты не любил Кимберли?
— Я не ошибусь, если скажу, что наши с Кимберли чувства ничуть не походили на те, что связывали твоих родителей.
Он агрессивно просунул ногу между теплыми бедрами Клео и, почувствовав ответный отклик, еще более укрепился в своей уверенности. Пусть у Клео весьма отвлеченные представления о любви, но ее тело очень прагматично отвечает на его чувственный призыв. Он до тех пор будет развивать в ней эту привычку, пока Клео не позабудет о неведомой, призрачной, всепоглощающей любви.
— Я чего-то не понимаю. — Клео уперлась ему ладонями в плечи и пристально посмотрела в лицо. — Что ты чувствовал к Кимберли?
Макс попытался сдержать свое нетерпение. Он был готов к действиям, и Клео была такой теплой, млеющей, призывной.
— Это немного трудно объяснить, Клео. Кимберли олицетворяла множество вещей, о которых я мечтал в то время. Я тогда думал, что если заполучу ее, то с нею и все остальное. Только я ошибался. Она оказала и мне, и себе большую услугу, когда разорвала помолвку.
— Скажи, какие вещи ты хотел иметь? — прошептала Клео.
— Зачем об этом говорить? Они мне больше не нужны.
— Ты не обманываешь себя?
— Нет, — твердо ответил Макс.
Языком он смочил кончик пальца и коснулся маленького твердого бутона между ее ногами.
В ответ Клео вздрогнула и с тихим стоном приподнялась под его рукой. Всей ладонью он прикрыл мягкие волосы и ощутил влажное тепло. Она горела от желания. Он хотел снова потеряться в ней.
— Чего же ты хочешь теперь? — спросила Клео.
— Тебя.
Она вздохнула, подтверждая свою капитуляцию, и поцеловала его в плечо коротким поцелуем.
— Я тоже тебя хочу.
Через минуту, когда он был уже глубоко внутри, ему пришло в голову, что он сказал больше, чем правду. Он хотел Клео сильнее, чем когда-нибудь другую женщину. Он не пытался объяснить эту истину, он принимал ее как должное.
Отдаленный стук пробудил Клео от крепкого, без сновидений, сна. Некоторое время она лежала неподвижно, определяя, откуда доносятся звуки. Через мгновение шум прекратился.
Клео решила, что Джордж или кто-то из постояльцев прошел по коридору мимо комнаты.
Клео зевнула и попробовала повернуться на бок, но не смогла, потому что Макс придавил ей ноги. Он положил свое мускулистое бедро поверх ее ног и прижал Клео к постели.
Она не могла освободиться от груза и к тому же еще страдала от жары. Тепло, исходящее от Макса, делало ненужным одеяло. Спать в одной кровати с Максом было все равно, что находиться рядом с доменной печью.
Стук возобновился. Он отдавался в стенах упорным, навязчивым, действующим на нервы ритмом.
Тук, тук, тук.
На этот раз Клео совсем проснулась. Она быстро села на кровати.
— Господи, Макс. Кто-то внизу бьет в барабан.
— Что случилось? — спросил Макс, не отрывая головы от подушки.
— Разве ты не слышишь? У кого-то внизу объявился барабан. — Клео сбросила с себя одеяло и отодвинула в сторону ногу Макса. — Он разбудит всю гостиницу.
Клео наконец удалось подняться с кровати. Она бросилась к стенному шкафу и достала джинсы и рубашку.
— Подожди, Клео. Я пойду с тобой.
Макс, позевывая, встал с кровати.
Отдаленные звуки мужских голосов мешались с ударами барабана. Клео напряженно прислушалась и удивленно вскрикнула.
— Они начали петь. — Она схватила очки и надела их на нос. — Должно быть, это воины мистера Квинтона. С меня довольно, сейчас я их всех выгоню вон. И мне наплевать, если на улице льет как из ведра.
— Если ты их выгонишь, то кто станет платить за номера, — напомнил Макс, застегивая молнию на брюках.
— Сейчас для меня самое главное заставить замолчать проклятый барабан. — Клео была уже в дверях. — Я так и знала, что напрасно пустила их в гостиницу. Мне с самого начала не понравился Тобиас Квинтон. Я слишком мягкосердечная, вот в чем моя проблема.
Она рывком открыла дверь и побежала по коридору, слыша, как за ней с некоторой задержкой поспевает Макс.
На втором этаже бой барабана усилился, на первом он оглушал. Звуки определенно неслись из солярия.
Клео направилась к конторке в вестибюле. Джорджа нигде не было видно. В полной уверенности, что Джордж уже наводит порядок, Клео повернула к солярию, но остановилась, услышав доносящийся из офиса храп.
— Это ты, Джордж?
— Твой бдительный ночной портье спит сном праведника, — заметил Макс, догнав Клео.
Клео поспешила в офис и действительно обнаружила там Джорджа, который, развалившись, открыв рот, спал в ее кресле. Ноги он положил на рабочий стол Клео.
— Не буди его, — посоветовал Макс. — Все равно от него никакой пользы.
— Пожалуй, ты прав. — Клео решительно подняла голову и расправила плечи. — Придется мне взять все на себя.
— Клео, позволь мне этим заняться.
— Я уже три года самостоятельно управляю гостиницей.
Клео промаршировала по коридору в направлении солярия. Звуки барабана и поющие голоса стали еще громче.
— Ты меня наняла, чтобы я тебе помогал в таких делах, ты помнишь?
— Это не значит, что я не могу сама справиться с несколькими невежами.
Клео остановилась перед стеклянными дверями солярия. Двери были закрыты, но через стекло Клео видела, что все огни внутри потушены. Судя по оранжевому отсвету, Квинтон и компания разожгли огонь в камине.
— Какие нахалы.
— Разреши мне войти первым, — сказал Макс и уже взялся за ручку.
— Нет, я сама.
Клео настежь распахнула обе половины двери.
Грохот барабана и рев мужских голосов вырвался наружу. В свете прыгающих языков пламени Клео с трудом разглядела очертания мужских фигур, сидящих на полу. Они полукругом расположились перед камином.
Величественный человек с белой гривой волос возвышался посередине. Перед ним стоял барабан. Его поднятая рука застыла в воздухе, готовая нанести следующий удар по инструменту.
— Достаточно, мистер Квинтон.
Клео протянула руку и одним движением нажала на все выключатели. Потоки света залили солярий.
Двадцать совершенно голых мужчин с неодобрением уставились на Клео.
Она в изумлении застыла на месте. Ни на одном из мужчин не было ни клочка одежды.
Клео онемела. Она повернулась и обнаружила за своей спиной Макса.
— Я же тебе предлагал войти первым, — заметил он. Его глаза смеялись.
Клео наконец обрела дар речи.
— Надо что-то сделать.
— Ты права, хозяйка. — Макс отступил в сторону, чтобы она могла выйти в коридор. — Тебе лучше вернуться к себе в комнату. А я отправлю воинов обратно в их палатки на пляже.
— Оставь нас, женщина, — произнес нараспев низким голосом Квинтон. — Это мужское дело.
— Она совсем как моя бывшая жена, — высказался один из участников. — Диана вечно мешала мне развлечься.
— Пришло время мужчинам сомкнуть ряды, — затянул Квинтон. Он бил в барабан. — Пришло время мужчинам взять власть в свои руки. Пришло время созывать воинов.
Разъяренная Клео взглянула на Макса.
— Я не желаю, чтобы ты разогнал их по комнатам. Я хочу, чтобы они убирались отсюда совсем, понятно? Немедленно!
— Подумай, Клео, сколько денег ты потеряешь, если сейчас их выгонишь.
— Мне наплевать на деньги. Я хочу, чтобы они сию минуту освободили помещение.
— Вы можете к нам присоединиться, — предложил Квинтон Максу. — Это время и место для сбора мужчин.
— Благодарю вас, — очень вежливо отозвался Макс.
— Макс, — прошипела Клео. — Клянусь, если ты разденешься и начнешь петь вместе с ними, я тебя удушу.
Губы Макса задрожали от сдерживаемого смеха.
— Ты не шутишь? — спросил он. Квинтон поднялся на ноги. Он предусмотрительно держал перед собой барабан.
— Не дайте ей запугать себя, — посоветовал он Максу. — Вы мужчина. Пришло время разбудить в себе мужество. Возродить душу воина, которая дремлет внутри.
Клео обратилась к незваному гостю:
— Ни слова больше, мистер Квинтон. Я приняла вас сегодня по доброте душевной, потому что вы и ваша команда нуждались в ночлеге. Вы попросили вас приютить и отплатили мне черной неблагодарностью.
— Мы не просили о ночлеге, — недовольно вмешался один из сидящих на полу воинов. — Мы могли расположиться на пляже.
— Тогда почему вы не остались там? — потребовала ответа Клео.
— Потому что нам там не очень понравилось, — объяснил другой сидящий мужчина.
— Вот как! В чем дело? — вопрошала Клео. — Неужели вы, могучие и непобедимые воины, побоялись вымокнуть под дождем?
Руки Макса твердо легли на плечи Клео.
— На мой взгляд, дело превращается в фарс. — Он повернул ее лицом к двери и вывел в коридор. — Прошу тебя удалиться, хозяйка. Я сам ими займусь.
— Ладно. А я пойду проверю, все ли номера их кредитных карточек у нас есть. Мы возьмем с них за ночлег и за завтрак тоже, хотя их здесь уже не будет.
Макс не мог удержаться от улыбки.
— Спокойной ночи, Клео.
Клео заскрежетала зубами и направилась в вестибюль. Ей вслед Квинтон ударил в барабан. Никогда в жизни Клео не была так зла. Она буквально ворвалась в вестибюль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40