Она улыбнулась Максу слабой неуверенной улыбкой. — Еще раз спасибо, Макс.
Впервые в жизни кто-то благодарил его только за попытку. Не найдя слов, он кивнул Трише головой.
По дороге Макс раздумывал над тем, какие инструменты ему потребуются для починки душа в сто десятом номере.
— Ради Бога, что тут происходит, Макс?
Кимберли нервно ходила взад и вперед по солярию, единственному месту в гостинице, еще не оккупированному мужественными воинами.
Макс вытянул ноги и рассеянно потер бедро. Кимберли была по-прежнему поразительно красива, но теперь она не вызывала у него никакой реакции. Если он и питал к ней когда-то какие-то чувства, то они умерли три года назад.
— Что ты имеешь в виду? — спокойно спросил он. — Я нашел себе новую работу.
Кимберли с негодованием посмотрела на Макса.
— Брось притворяться, Макс. Мы слишком давно знаем друг друга, чтобы играть в игры. Почему ты ушел из корпорации?
— Скажем, мне захотелось перемен.
— Если мало платят, тебе только стоило попросить. Тебе это хорошо известно. — Каблуки серых замшевых лодочек Кимберли громко стучали по полу, выдавая ее раздражение. — Если это уловка, чтобы заполучить место в правлении, которое дядя Джейсон тебе обещал, то уверяю тебя, ни к чему было разыгрывать жалкую комедию. Макс усмехнулся.
— Прекрати, Ким. Мы оба знаем, что твой отец не позволит никому, кроме членов семьи, заседать в правлении.
Лицо Кимберли покраснело.
— Согласна, у отца это пунктик, но я, наверное, сумела бы его уговорить. Он хочет, чтобы ты вернулся в корпорацию. Он готов пойти на любые твои условия, Макс.
— Оставим эту тему. Времена изменились. Меня больше не интересует место в правлении. С этим покончено.
Макс с изумлением прислушивался к собственным словам. В другое время он бы двумя руками ухватился за предложение. Место в правлении означало, что семья Керзонов принимает его в свои ряды. Такая честь приравнивалась к родственным связям.
— Чего ты добиваешься? — допрашивала Кимберли. — Зачем нужна шоковая тактика? Каковы твои планы? Скажи мне, Макс. Мы можем договориться.
— У меня нет планов. Во всяком случае, они не касаются Керзонов.
Кимберли бросила на него быстрый подозрительный взгляд.
— Уж не переходишь ли ты во Всемирную сеть сельских гостиниц? Если так, мы дадим тебе столько же, сколько они, и больше. Ты прекрасно знаешь, что Керзоны не позволят нашим главным соперникам переманить тебя. Ты это знаешь так же, как я.
— Я не перехожу к ним.
— Тогда в чем дело? Ни за что не поверю, что ты готов работать у этой забавной женщины в спортивных тапочках.
Макс улыбнулся.
— Почему бы и нет? Она платит хорошие деньги.
— Перестань шутить. Она не заплатит тебе и сотой доли того, что ты зарабатывал у нас. — Кимберли обвела рукой солярий, а вместе с ним и всю гостиницу «Гнездышко малиновки». — Мы оба знаем, что ты можешь купить эту гостиницу на свою годовую зарплату. Без премиальных. Сколько она тебе платит?
— Минимальную заработную плату.
Кимберли уставилась на него.
— Я тебе не верю.
— Это не такое уж невыгодное соглашение. У меня комната в мансарде и трехразовое питание. Я также могу оставлять себе все чаевые. На прошлой неделе один тип дал мне десять долларов.
— У тебя чердачная комната? И ты служишь за чаевые? Да это безумие. Что случилось? — Кимберли остановилась перед ним. — Ты знаешь, что ты нам нужен. В конце концов, ты нужен мне.
Макс откинул голову на спинку плетеного кресла.
— Я тебе не нужен, Ким. И корпорации «Керзон» тоже. Очень скоро вы поймете, что можете отлично обходиться без меня.
— Мы многие годы полагались на тебя. Ты это знаешь, Макс.
— Деннисон сейчас, наверное, немного нервничает, как-никак, переходный период. Но у него есть ты, Ким. — Макс слегка сощурился. — А у тебя есть все качества для того, чтобы руководить компанией.
— Ты хорошо знаешь, что отец никогда не передаст мне компанию, — с горечью сказала Кимберли. — Я ведь не сын, о котором он столько мечтал, и никогда им не буду.
Макс молчал. Ему нечего было сказать. Кимберли была права. Ее отец Деннисон Керзон собирался единолично руководить Международной корпорацией «Керзон»и доказать всем, что он так же талантлив, как и его брат. К сожалению, у него не было тех блестящих способностей организатора с широким кругозором, какими обладал Джейсон.
Лишь один человек в семье мог уверенно вести в будущее Международную корпорацию «Керзон», и таким человеком была Кимберли. Но отец никогда не доверит ей дело: Деннисон считал, что это под силу только мужчине.
Макс подумал, что такое решение грозит корпорации большими бедами, но, с другой стороны, это теперь чужая проблема.
Кимберли некоторое время внимательно смотрела на Макса. Затем повернулась и отошла к фонтану. Склонив голову, она наблюдала за журчащими струями.
— Мне надо тебе кое-что сказать, Макс.
— Что?
— Мы не ладим с Рурком. Я собираюсь с ним расстаться.
Макс смотрел на ее классически правильный профиль.
— Почему?
— Тебя это интересует?
Макс пожал плечами.
— Нет.
Кимберли потрогала голубые изразцы верхней чаши фонтана.
— Три года назад я сделала ошибку, Макс. Я позволила отцу отговорить меня от брака с тобой.
— Ему не пришлось особенно стараться. Ты начала сомневаться сразу после нашей помолвки.
— Я была глупой.
— Давай не будем преувеличивать, Кимберли, я не в настроении. — Макс взял трость. — Сегодня был тяжелый день, и я устал.
Что-то блеснуло на пороге комнаты. Макс повернул голову и в полумраке увидел Клео. Ее серебряные кроссовки отражали свет, проникавший из холла. Он не мог разглядеть выражения ее лица.
— Макс? — Она сделала шаг вперед. — Я всюду тебя ищу. Пожалуй, нам надо закрыть гостиную. Новые постояльцы с пляжа какие-то странные. Сидят и рассказывают друг другу о семейных неурядицах и разводах, кое-кто даже всплакнул. Это плохо действует на других гостей.
— Пойду посмотрю, что там происходит.
Довольный вмешательством Клео, Макс поднялся с кресла.
Кимберли не скрывала своего удивления. Она повернулась к Клео.
— Я ничего не понимаю. Пожалуйста, объясните мне, что происходит?
— Мне нужен Макс, — спокойно заявила Клео.
— Так уж нужен? — Ким обожгла ее взглядом. — Вопрос в том, почему вы нужны Максу? Хочу вас предупредить, мисс Роббинс, Макс Форчун не станет разыгрывать из себя портье или бармена без важных на то причин.
— Неужели? — Клео вздернула подбородок. — А вам откуда известны его мотивы?
— Это долгая история. — Кимберли попыталась пройти мимо Клео. — Мы с Максом давно знакомы. Разве он вам не рассказывал о нас?
— Что он мог рассказывать? — спросила Клео, преградив ей дорогу.
Макс ругнулся про себя. Кимберли высокомерно улыбнулась.
— Пусть Макс сам расскажет все подробности, мисс Роббинс. Для начала спросите у него, почему он хромает.
9
Спустя полчаса, когда все постояльцы благополучно разошлись по своим комнатам, а Джордж занял место за конторкой в вестибюле, Макс и Клео направились вверх по лестнице на третий этаж.
— Не хочу сказать ничего плохого о мужчинах, — говорила Клео, отводя со лба пряди волос, — но я буду рада, когда мистер Тобиас Квинтон и его мужественные воины наконец покинут гостиницу. Меня нервирует, когда взрослые мужчины пытаются публично разобраться в своих эмоциях.
— Мы можем избавиться от них прямо завтра утром, — предложил Макс. — Скажем им, что приезжает другая группа, или придумаем еще что-нибудь.
— Хорошо, но мы не ждем другую группу, — уныло отозвалась Клео. — На этот уик-энд нет особого наплыва гостей. Будем откровенны, мистер Квинтон и его шайка все-таки платят деньги. Видимо, нам придется немного потерпеть.
— Вот что значит настоящая хозяйка гостиницы, — похвалил Макс.
Он задержался в холле на третьем этаже в надежде, что она пригласит его к себе или отправится вместе с ним в мансарду. Клео не сделала ни того, ни другого.
— Что ж, спокойной ночи, Макс. — Она улыбнулась ему натянутой улыбкой, но ее глаза выражали недоверие. — Ты, наверное, очень устал после долгой поездки. До завтра.
Она встала на цыпочки и слегка коснулась губами его щеки. Затем повернулась и пошла по коридору к себе в комнату.
Макс остался стоять на месте. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Темное бешеное желание закипело у него в крови, но это было не самое худшее. Самое худшее заключалось в том, что он не имел ни малейшего представления о ее мыслях.
После той сцены в солярии Клео не сказала ему о Кимберли ни слова. Он не понимал, то ли она рассердилась, то ли обиделась, а может быть, просто не хотела себя выдавать. Он не сомневался, что у нее к нему масса вопросов. Он догадывался, что Клео еле сдерживает свое любопытство.
У него тоже был к ней очень важный вопрос, и ответ на него он мог получить одним-единственным способом. Макс сжал набалдашник трости и отправился вслед за Клео.
Он остановился у ее двери и поднял руку, чтобы постучать, но задержался, собираясь с духом. Задать вопрос Клео было столь же трудно, как и вернуться в гостиницу без Бена Аткинса. Возможно, даже труднее. Макс дважды постучал в дверь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Клео осторожно приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Свет в коридоре отражался в стеклах ее очков, скрывая выражение глаз.
— Что-нибудь случилось? — вежливо поинтересовалась она.
— Я хотел бы уточнить, кто где будет ночевать, — очень серьезно произнес Макс.
Клео непонимающе сдвинула брови.
— Кто-нибудь недоволен своим номером?
— Да, — сдержанно подтвердил Макс. — Я.
Клео ухватилась за косяк двери. Похоже, она действительно нуждалась в опоре.
— Ты?
— Я бы хотел уточнить, где мне сегодня спать?
Клео недоуменно смотрела на него.
— А где ты хотел бы сегодня спать?
— Здесь. — Макс протиснул ботинок в узкую дверную щель. — И с тобой.
— Вот как.
Он тоже оперся рукой о косяк.
— Это все, что ты скажешь? — спросил он. Щеки Клео стали ярко-розовыми.
— Я не знала, какие у тебя планы. Я хочу сказать, я не представляла, что ты думаешь о сложившейся ситуации. Я думала, тебе надо разобраться в своих чувствах.
— Ты говоришь, как Тобиас Квинтон.
Клео печально улыбнулась.
— Правда похоже? А все-таки, ты разобрался в своих чувствах?
— Я знаю, чего я хочу.
Макс положил руку на дверь и тихонечко нажал. Он не собирается грубо врываться к ней в спальню, напомнил он себе. Он просто чуть-чуть нажмет и посмотрит, что получится. Если Клео не отступит назад, это и будет ответом на его вопрос.
— Макс.
Дверь внезапно поддалась под его напором, потому что Клео перестала ее придерживать. В последнюю секунду Макс сообразил, что слишком сильно напирает на дверь. Он потерял равновесие, его больная нога не выдержала, и он влетел в комнату.
Он бы позорно растянулся на полу, если бы не Клео, которая с равной силой бросилась прямо к нему на грудь. Макс пошатнулся от удара, но сумел крепко ухватить и Клео, и свою трость. В свою очередь Клео обхватила его руками и не выпускала из объятий.
— Я не знала, что и подумать, когда Сэмми сказал, что ты забрал с собой вещи, — говорила Клео, уткнувшись лицом ему в грудь. — А когда появилась эта самая Кимберли Керзон-Уинстон, я совсем растерялась.
— Я знаю. Теперь все в порядке. Я ведь тоже растерялся.
Макс взял ее за подбородок, поднял ее лицо и поцеловал как можно крепче.
Клео обвила его шею руками и ответила на поцелуй с равным пылом. Не отрываясь от ее губ, Макс вместе с ней упал на кровать, поверх старомодного покрывала.
«Вот что значит вернуться домой», — мелькнуло у него в голове.
Час спустя Клео пошевелилась в темноте.
— Макс?
— Да?
Он ее почти не слышал. Он был где-то на границе между бодрствованием и сном, тело пресыщено удовольствием, душа умиротворена. Клео лежала, прижавшись к нему спиной и своими в меру пышными бедрами, повторяя изгиб его тела. Владевшее им чувство покоя было настолько ново, что Макс сопротивлялся сну, желая насладиться до конца непривычным состоянием.
— Вы с Кимберли были любовниками?
— Это что еще?
Макс совершенно проснулся.
— Что ты сказал? — переспросила Клео.
— Ничего.
Он открыл глаза, закинул руки за голову и неодобрительно посмотрел на цветастый, в оборках, балдахин над кроватью.
— Так как же насчет вас с Кимберли?
— Мы некоторое время были помолвлены.
— Помолвлены! — Клео стремительно села на кровати. — Ты хочешь сказать, ты чуть не женился на ней?
— Это длилось недолго. Помолвка была очень короткой.
— Что значит короткой? — настаивала она.
— Примерно месяца полтора.
Если точно, пять недель и четыре дня. Правда, в те времена Макс не вел счет дням.
Пять недель и четыре дня он обманывался, думая, что наконец проник в заповедный семейный круг Керзонов. Пять недель и четыре дня веры в то, что он завоевал для себя надежное постоянное место в мире Джейсона.
— Ты говоришь «примерно»? Разве ты не помнишь?
Макс застонал.
— С тех пор прошло три года, Клео.
— Что же случилось?
— Ничего не случилось. Мы разорвали помолвку, только и всего.
— Ты раздумал жениться?
Макс зевнул.
— Кимберли раздумала. — Не успел он произнести эти слова, как понял, что совершил серьезную тактическую ошибку. — Я хочу сказать, мы расстались по взаимному согласию.
Но было поздно. Клео уже налетела на него:
— Значит, она разорвала помолвку, а не ты?
— Мы решили, что не подходим друг другу.
— Почему?
— По многим причинам.
— Каким причинам?
Макс почувствовал, что его загоняют в угол. Он немедленно положил этому конец, как поступал всегда, когда кто-то на него оказывал давление.
— Перестань наседать на меня, Клео. Наши отношения с Кимберли закончились три года назад.
— Но все это время ты у нее работал?
— Я уже сказал тебе, что работал у Джейсона, а не у Кимберли. Теперь я работаю у тебя.
— Вот как. — Клео замолчала, обдумывая его слова. — Почему она разорвала помолвку?
Макс барабанил пальцами по кровати.
— Она решила, что мы принадлежим к разным общественным слоям.
— Что ты имеешь в виду?
— Она из богатой семьи, с хорошим образованием и происхождением, которым можно гордиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40