Я решил, что они доброжелательно расположены ко мне. А может быть,
они спасители?
Один из них, стоящий у моего изголовья, оказался девушкой. Как и
большинство землян, она была ростом невелика по сравнению со мной, но
отнюдь не приземистой, какими обычно они все казались, а просто
миниатюрной. Грациозная, с золотистым округлым лицом, темными волосами,
скрепленными на затылке, она внимательно смотрела на меня своими
блестящими агатовыми глазами. Девушка была одета во что-то шелковистое,
цвета мерцающей бронзы. Платье мягко зашелестело, когда она наклонилась
вперед. Рядом стоял мужчина, высоковатый для землянина и слегка обрюзгший.
Светлые волосы локонами обрамляли бледное квадратное лицо. Он был одет в
темно-голубой с черным костюмом земного покроя. Его кисть с толстыми
пальцами, будто тиски механической лопаты, сжимала мягкую руку.
- Он очнулся, Питер, - сказала девушка голосом, похожим на звук
скрипки. Было странно и приятно слышать эти низкие и трепетные звуки в
плотной атмосфере комнаты. Но я никогда не поддавался соблазнам. Один
неверный шаг - и легко можно заблудиться в изощренной женской лжи. Но,
наверное, не все женщины одинаковые, хоть и очень похожи.
Мужчина наклонился ко мне и спросил:
- Вы можете говорить?
Я кивнул.
- Вы помните, что с вами случилось?
Я помнил только день своей смерти. Но Тодер советовал: "Вопросы
подразумевают ответы. Спрашивающий выдает столько, сколько знает". Я снова
кивнул.
- Вы находитесь в апартаментах Большого Канала, - сообщил мне Питер.
- Вы находитесь здесь большую часть дня. Мы нашли вас около Старого Храма,
почти утонувшего в пыли. Вы были парализованы.
Откуда он знает? Были ли эти двое моими палачами? Но судя по голосам
тех четверых, среди них не было женщины, хотя могли быть использованы и
фильтры, и звукоуловители... Я вспомнил, как Тодер учил определять ложь по
движению лицевых мускулов. Но я просто спросил, откуда они это знают.
- Сначала мы подумали, что вы пьяны, - сказала девушка. - Потом нам
пришло в голову, что у вас болезнь Лахмава, но у вас не было жара.
- Трезвый, без сознания, с нормальной температурой, - продолжил
Питер, - без явных повреждений, но вы с трудом выносили малейшие
прикосновения. Вы были парализованы, все верно.
- А почему утонувший? - спросил я.
По быстрому ответу Питера я понял, что, несмотря на свое земное
происхождение, он хорошо понимал жестокость жизни на моей планете.
Он сказал:
- Не без маски. Но пыль проникла за клапан, в дыхательную трубку. Мы
слышали ваши хрипы.
- И что вы решили?
Они обменялись взглядами. Мне показалось, что они были раздражены
моей назойливостью. Им хотелось самим услышать мои объяснения. Эти люди не
понимали моего состояния, да и не могли понять. Единственное, что марсиан
еще связывало с Землей, - это потребность в необходимом количестве
кислорода для развития зародыша во чреве матери; в связи с этим
беременность должна была протекать в среде с давлением, приближающимся к
нулевой отметке, или даже ниже. Это заставляло большую часть марсианских
женщин проводить три седьмых года в условиях Земли, задыхаясь от
повышенного давления.
Мужчина сказал:
- Это Лилит Чой, а я Питер Найзем. С Земли, конечно.
- Конечно, - в моем ответе прозвучало больше иронии, чем следовало. -
И вы знаете, кто я?
Еще один обмен взглядами, и последовал ответ Питера:
- По документам, которые были у вас, вы Рэй Мэлин, инженер по
межзвездным двигателям. И нам кажется, у вас есть враги.
- Значит, вас совсем не удивило то, что я был брошен умирать у
Старого Храма?
Они стояли в растерянности. По-видимому, они никак не ожидали от
человека, еще не оправившегося от глубокого паралича таких острых
атакующих вопросов.
Лилит попыталась ответить:
- Ну... мы чужеземцы на Марсе...
- Вы сообщили в полицию?
Она отступила назад. Питер резко спросил:
- Вы боитесь, что мы это сделали? Вы преступник?
- Нет. И мои бумаги не лгут. Но я марсианин, а у марсиан свои методы
улаживания дел.
Странно, что допрашивающие меня оставили мои документы. Я, конечно,
мог приобрести другие, но в последнее время возникли трудности с
получением медведианских виз.
- Да, - кивнула Лилит. - Мы слышали об этом. Поэтому и не обратились
в полицию.
- Никто, кроме нас, - добавил Питер, - не знает, что вы здесь.
- Я признаю обязательство, - с трудом выдавил я.
Это был древний обычай. Они спасли мне жизнь, а нравится ли это мне
или нет - уже не имело значения. Я надеялся, что они не будут ничего от
меня требовать. Я перенес свое тело через край кровати и встал на пол. С
высоты своего марсианского роста я посмотрел на этих маленьких людей -
земляне плохо растут из-за сильной гравитации на их планете, близко
расположенной к Солнцу, - и спокойно спросил:
- Могу я получить свою одежду и вещи?
Девушка удивленно разглядывала меня с ног до головы, как будто не
могла увязать длину моего тела, лежащего на кровати, с его размером по
высоте; ее глаза немного расширились. Затем Лилит сказала:
- Да, конечно. Я принесу их.
Она грациозно прошла мимо меня и скрылась в соседней комнате. Питер
нерешительно предложил:
- Может быть, вы отдохнете у нас немного, пообедаете? Действие
парализатора, наверное, еще не прошло.
- Спасибо, но я должен заняться делом, - ответил я.
- Теми, кто так плохо обошелся с вами?
- На Марсе не задают подобных вопросов, - упрекнул я его.
Он слегка покраснел.
- Да, извините. Мне говорили об этом, но я забыл. Традиция, начатая
первыми поселенцами, не так ли! Тогда человек имел право держать в секрете
свое дело.
- Кто-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь имел большие права? - спросил
я.
Вернулась девушка с моей одеждой. Сквозь тяжелый сырой воздух до меня
дошел запах свежевыстиранного белья. Разговаривая со своими новыми
знакомыми, я набрал гораздо больше воздуха, чем мне было необходимо, и
поэтому начал энергично одеваться, чтобы израсходовать излишки кислорода.
Лилит тоже предложила мне пообедать с ними. Я вежливо отказался,
проверил свои документы и осмотрел маску. Они уже подготовили ее для меня:
счетчик на резервуаре стоял за отметкой "полный". Я еще чувствовал
некоторые последствия нервного шока, но надеялся через день-два полностью
прийти в себя.
- Вы собираетесь уходить? - спросил Питер.
- Да, - я пристегнул маску, чтобы надеть ее при выходе из
герметизированного объема.
- Подождите, - он казался несколько смущенным. - О, вы сказали, что
обязаны нам?
Они знают о нашем обычае. В моем затылке заломило. Лилит попыталась
остановить Питера, тронув его за локоть, но он, не обращая внимания на
девушку, продолжал:
- Поверьте, мне бы не хотелось пользоваться своим преимуществом, но
обстоятельства так сложились, что вы можете помочь нам, не подвергая себя
никакому риску. Ведь в этом заключается марсианская традиция?
Он был прав. Может быть, дело, которое они хотят поручить мне, не
имеет отношения к случившемуся со мной, может быть, это обычное дело,
связанное с контрабандой какой-нибудь косметики, которая на Марсе гораздо
дешевле, чем где-либо... Да, но эта пара, живущая в особняке Большого
Канала, где давление соответствует земному на высоте две тысячи футов,
могла оплатить пошлину на все, что угодно.
- Что вы хотите? - спросил я.
- Ну... вы космонавт, и поэтому, вероятно, - он сделал какой-то
неясный жест, - вы бываете в порту и болтаете с друзьями...
Я начал беспокоиться.
- Около трех дней назад с Дариса прибыл центаврианский корабль,
который называется "Хипподамиа". Он выглядит как прогулочная яхта.
Наверное, корабль и сейчас находится в порту, во всяком случае, он стоял
еще там сегодня утром. Мы вознаградим человека, который сможет рассказать
что-нибудь о нем. Все что угодно, даже сплетни об этом корабле и его
экипаже.


3
Следующие пять секунд я боролся с собой, пытаясь сохранить веру в
себя как марсианина.
Я не был завсегдатаем портовых заведений, я был космическим
инженером, и к тому же я вообще не появлялся в порту с тех пор, как прибыл
домой. Для девяноста девяти процентов человечества Марс означал
межзвездную посадочную площадку Старой Системы, а не планету со своим
населением, культурой, традициями и обычаями, имеющими силу закона.
Поэтому я не вспоминал о корабле Лугаса с тех пор, как покинул его,
благополучно избежав центаврианского правосудия.
Но Питер и Лилит видели мои документы и могли обратить внимание на
штампы центавриан, завершающие длинный ряд медведианских печатей, на дату
моего прибытия на Марс и увязать все это с заинтересовавшим их кораблем,
даже если они не сумели разобрать нечеткую подпись Лугаса поперек штампа
об увольнении.
Я посмотрел на них, пытаясь по тодеровской методике угадать их мысли.
Казалось, девушка думала: "Питер, мы же знаем, что он был на том корабле!
Почему ты не сказал ему об этом прямо?" А мысль ее приятеля могла быть
следующей: "Я слышал о кодексе чести марсиан. Для них понятие чести, как
они утверждают, имеет большее значение, чем для центавриан, медведиан или
землян. Я постараюсь сыграть на этом".
Наконец я спросил:
- Скажите мне одну вещь, прежде чем я отвечу вам. Случайно ли вы
обнаружили меня у Старого Храма?
Вид их был нерешительным. Лилит достала из кармана сигарету и сунула
ее в свои прекрасные губки. Я чуть было не возмутился такой нерациональной
тратой кислорода, но вовремя вспомнил, что здесь его достаточно даже для
поддержания костра, если кто-нибудь захотел бы разжечь его. Теперь я знал,
что она курила, и поэтому она потеряла для меня большую часть
первоначальной привлекательности. Курение - безответственная привычка даже
для имеющих такую атмосферу.
- Отчасти это было случайно, - начал Питер, осторожно подбирая слова.
- Нам сказали, что на корабле, который нас интересует, был марсианин. А
Старый Храм - сердце города. Мы...
В разговор вступила девушка - ее голос показался более уверенным:
- Мы искали вас, но мы не знали, что вы были тем, кого мы ищем.
- О, она имеет в виду то, - добавил Питер, - что мы...
- Она имеет в виду то, что сказала, - резко прервал его я, вспомнив
приемы Тодера, которые он применял, желая одернуть возомнившего о себе
ученика.
Как они были нерешительны, эти двое! Наблюдать за ними было труднее,
чем за кем-либо из центавриан или медведиан, с которыми мне приходилось
иметь дело. Несколько минут назад я считал, что девушка менее
сообразительна, чем ее приятель, теперь же, казалось, Питер уступал ей в
смекалке.
Я решил не заниматься сравнительным анализом их умственных
способностей и жестом предложил им задавать свои вопросы.
Тем не менее Питер вел себя сообразно собственным представлениям о
марсианской честности - он продолжал колебаться. Я признаюсь, это
раздражало меня. Я мог легко прикрыться казуистикой земного образца,
рассказав полуправду о моей последней работе. События прошлой ночи и
нынешние, по-видимому, имели отношение к каким-то важным делам, лежащим
вне сферы моей профессиональной деятельности.
Я должен быть внимательным и недоверчивым. То, что они обнаружили
меня достаточно быстро, спасло мне жизнь, но одновременно наводило на
мысль о возможной связи их с людьми из ночного кошмара. С одной стороны,
это обстоятельство может помочь установить правду, а с другой - еще больше
запутать поиски. Я должен или вести поиск вместе с ними, или, наоборот,
выступить против них. В любом случае мне следовало быть очень осторожным.
Итак, сначала я должен выяснить, что же они знают о моем последнем
полете. А вдруг они знают то, чего я не заметил, занятый бесновавшимися
двигателями? Затем я должен буду принять решение о дальнейших действиях.
- Может быть, вы сядете? - спокойно предложила Лилит. - Если
разговаривать в открытую, то это займет некоторое время.
- Нет никакой необходимости рассказывать все от начала до конца, -
воспротивился Питер. - Я просто хочу воспользоваться, честно это или нет,
своим правом.
- Он хочет знать, почему мы интересуемся именно этим кораблем.
- И я не хочу ему ничего объяснять, - Питер пригладил свои густые
волосы толстыми пальцами. - Здесь нет установившейся шкалы обязательств,
насколько я знаю, и спасший жизнь человека может выбирать. Я прав? - он
вперил в меня свой взгляд.
- У вас, землян, другая шкала ценностей, - ответил я. - Вы цените
вещи, которые невозможно съесть, вдохнуть или износить.
- Это верно, - отступил он. - На Земле жизнь человека может быть
оценена во что-нибудь необыденное, например в золотой самородок. Здесь же
вы, вероятно, способны убить из-за баллона с кислородом или фляги с водой.
- Причем тут убийство? - спросила Лилит, напуганная прямолинейностью
разговора.
Еще раз они поменялись ролями. Я не удивлюсь, если окажется, что эта
процедура была запланирована заранее, чтобы сбить меня с толку. Наверное,
они надеялись задурить мне голову своей софистикой.
Если все так, то у них ничего не выйдет.
- Может быть, мы перейдем к делу? - предложил Питер. - Мы спасли вам
жизнь, и вы подтвердили свое обязательство. Мы не знали, что вы тот самый
марсианин, с корабля, которого мы разыскивали, пока не нашли ваши
документы и не увидели последний регистрационный штамп. Теперь мы будем
спрашивать прямо, надеясь, что вы выполните требования вашего
национального обычая.
- Я расскажу вам все, что смогу, - ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19