Я решил атаковать первым.
- Вас еще не понизили в звании? - спросил я довольно оскорбительным
тоном.
Насмешка попала в цель, но он постарался скрыть свое раздражение.
- Направляетесь в Пегас! - Он показал на этикетки моего багажа.
- Если бы мой отец не ждал меня этим рейсом, - не унимался я, - я бы
вызвал полицию и рассказал им о том, что вы сделали со мной позапрошлой
ночью.
Хоуск резко засмеялся:
- Что я сделал с тобой? Ты что, дурак? Никто серьезно не отнесется к
твоим показаниям. К тому же вы, марсиане, не любите полицию, поскольку она
является земной, а не марсианской организацией!
Он сказал правду. Питер и Лилит говорили то же самое. Но я
чувствовал, что должен продолжать дразнить его, это было безопаснее,
поскольку вся энергия этого явно раздраженного человека уходила на то,
чтобы ответить мне.
- Я надеялся, что кто-нибудь найдет тебя под Старым Храмом,
привлеченный запахом твоего гниющего тела.
- Меня спас человек, который никогда не сделает мне зла, - огрызнулся
он. - Так что твои надежды увидеть меня пониженным в ранге не оправдались!
Я думаю выйти из этой игры с поощрением или даже двумя.
Мой список различий между медведианами и центаврианами пополнился еще
одним пунктом. Центавриане не знали слова стыд и почти не заботились о
моральной стороне дела, лишь бы не ухудшилось их общественное положение, в
то время как у медведиан был культ чувства вины, чувства нравственной
ответственности за свои поступки.
Хоуск сейчас торжествует, и я должен заставить его хвастаться дальше,
чтобы узнать, каким образом он вывернулся.
Я собрался продолжать атаку, но тут прозвучал приказ занять свои
места. Хоуск нахмурился, но, как всякий дисциплинированный центаврианин,
молча пошел к своему креслу.
Что могло сделать его таким самоуверенным? Я бился над этой проблемой
весь путь до Пегаса. В конце концов я решил выследить, куда он направится
после посадки.
Однако Хоуск был слишком осторожен, чтобы позволить мне это, и
нетерпеливо слонялся вокруг, пока мне не пришлось все-таки заметить
очередное такси. Я вздохнул, остановил машину и, помня о своем заявлении,
что меня ждет отец, назвал соответствующий маршрут.
Бросив последний взгляд на Хоуска, я решил, что он направляется к
общественным кабинам связи, скорее всего, чтобы убедиться, действительно
ли здесь живет мой отец.
Я не собирался сразу же ехать к отцу. В моем внутреннем кармане лежал
небольшой образец живой ткани: не искусственной, крайне дорогой и,
вероятно, имеющей недостатки, а настоящей, точно соответствующей замыслу
Тодера. Донор был высокого центаврианского происхождения, но не имел
действительно замечательной комбинации генов.
Этот образец я должен как можно быстрее доставить Иете Драйфус. Она
работала в родильной клинике Пегаса; на Марсе центры генетических
исследований и родильные клиники были объединены. Хотя только центавриане
серьезно занимаются планированием своего потомства, но будущее детей
интересует всех родителей.
Я назвал новый адрес.

Я зашел в ее кабинет со стеклянным потолком. Такой чистой, светлой и
просторной комнаты мне давно уже не приходилось видеть на Марсе. Я
остановился, онемев. Девушка была редкостно красива. Я давно убедил себя,
что таких женщин не существует, и мои юношеские мечты так и не сбылись.
Много поколений ее предков были марсианами, и она была прекрасна.
Девушка встала, приветствуя меня, ее рост был около семи футов.
Черные волосы спадали на ее плечи, обрамляя удивительное овальное лицо с
широким лбом, высокими скулами, изящными тонкими губами. Ее кожа была
теплого медно-коричневого цвета. На ней был свободный рабочий комбинезон
из белой синтетической ткани, скрывающий все изгибы ее тела, однако я не
сомневался в безупречности ее фигуры. Подобно мне, все марсиане были
худыми, а некоторые выглядели долговязыми, но она казалась _о_ч_е_н_ь
стройной - немногие женщины заслуживали такого эпитета.
- Мисс Драйфус? - спросил я, сделав почти незаметное ударение на
первом слове.
Она улыбнулась, показав великолепные белые зубы:
- Вы прилетели очень быстро! Мой дядя предупредил меня, что ваша
посылка может оказаться не готовой к столь раннему рейсу.
- Ваш дядя?
- Ну да, я имею в виду вашего бывшего учителя.
Я покачал головой в изумлении:
- Я думал, вы знакомая капитана Лугаса. Я не знал, что вы
родственница Тодера.
- Капитан может не знать этого тоже. Мой дядя никому не рассказывает
о своих родственниках, потому что не все из нас ведут такой скромный образ
жизни, как он.
Я подумал, что семья Тодера, должно быть, играет значительную роль в
марсианских делах. А почему бы и нет? Марсианское население
немногочисленно, и одна выдающаяся наследственная линия выделяется ярче,
чем на переполненной планете земного типа, - точно так же, как когда-то мы
называли горой возвышенность в несколько сот футов высотой, какую редко
встретишь на Марсе.
Возможно, семейство Тодера в миниатюре отражало то, что они
собирались сделать с центавро-марсианской линией, представленной их
правнуком.
- Что я должна сделать с образцом, который прислал Дживес? - Она
открыла выдвижной ящик стола.
- Уничтожьте его, - сказал я быстро, - и исследуйте вот этот. - Я
протянул ей ложный образец, который тотчас же исчез в соседнем выдвижном
ящике.
- Хорошо. - Она отряхнула руки. - Теперь это не будет полным обманом.
Дживес получит сообщение в срок, обещанный мной. Благодарю вас. Не знаю,
что все это значит, но очень уважая дядю, я уверена, вы оказали важную
услугу.
И это было все? Она вернулась к своему столу и спросила:
- Вы сможете сами найти выход?
Слишком многое было поставлено на карту, чтобы тратить время на
пустую болтовню. И все же я почувствовал острую боль разочарования.
Встретив прекрасную женщину, я, по крайней мере, хотел полюбоваться ею!
Иета поняла мое состояние, ибо она мгновенно улыбнулась и сказала с
приводящей в замешательство откровенностью:
- Вы извините меня за то, что я скажу? Мне очень лестно, что
марсианин, вошедший в эту комнату в первый раз, уходит с большой неохотой.
Но у нас могут появиться осложнения, если мы не передадим сообщение
Дживесу вовремя.
Я смущенно улыбнулся и вышел.
Коридор и вестибюль были пустынны. Марсиан здесь работало, конечно,
мало. Большая часть персонала, должно быть, находилась в родильном
отделении, за воздушным шлюзом, в густой влажной земной атмосфере.
Проклятая необходимость, которая все еще связывала нас с Землей, словно
пуповина!
На пути к выходу я не увидел никого, даже молодого человека,
проводившего меня до кабинета Иеты Драйфус.
На дорожке, связывающей здание клиники с пешеходным туннелем города,
я встретил мужчину с песчаными цветами и кульком с яблоками, по всей
видимости, он шел навестить свою жену, затем мимо меня прошли два
носильщика из земных эмигрантов, сгорбившихся под ящиками с медицинским
оборудованием и явно встревоженных их легкостью при низкой марсианской
гравитации. Я растерянно плелся по дорожке, мои мысли были заняты Иетой
Драйфус. Однако мне следовало решить, куда же идти дальше.
Мой Зонд разошелся по дну трещины, которая своим естественным
рельефом и придавала ему форму, Пегас же был городом в кратере овальной
формы; главные улицы расположились в строгом порядке. Я точно высчитал,
что если я пешком направлюсь к дому моего отца, то приду как раз к обеду.
В это время я увидел такси, медленно двигавшееся по запыленной улице.
Его пассажиром был человек, которого я узнал бы где угодно. И было
одно, только одно место, куда он мог ехать в том направлении.
Я повернулся и помчался за машиной со всей скоростью, которую мог
дать мой марсианский прыгающий бег.
Конечно, такси уже высадило его и исчезло, когда я снова оказался у
входа в генетический центр. Я ворвался в вестибюль, чуть не сбив с ног
пожилую женщину, переносившую подставку с макетом гена, и ринулся к
кабинету, который покинул несколько минут назад.
Я тихо открыл дверь, благословляя врожденную марсианскую честность,
которая сделала замки бесполезной вещью; само собой разумеется, Хоуск,
если бы мог, запер бы за собой дверь. Он стоял, нацелив свой любимый
нейрохлыст на Иету, и требовал образец ткани, полученный от Дживеса.
Следовательно, центавриане знали больше, чем считал Тодер. Но теперь
не было времени беспокоиться об этом. Я начал действовать прежде, чем
округлились глаза Иеты, - изменение их выражения выдало меня.
Несмотря на мою озлобленность, я все равно был слабее любого,
выросшего на планете с гравитацией в один "же". Я сжал руками голову
Хоуска и рванул ее назад, через свое выставленное колено. Он был поражен
еще больше, чем тогда, в комнате под Старым Храмом. Хоуск завопил и упал
на пол, Иета быстро выхватила из его рук нейрохлыст. Кое-как мы скрутили
его, преодолев бешеное сопротивление, и Иета тотчас же отскочила плавно и
грациозно, как в танце.
- Спасибо, - улыбнулась она, когда совсем успокоилась. - А теперь вы
можете сказать мне, кто он, черт возьми, такой?

18
Хоуск представлял собой смешное и жалкое зрелище: с его лица уже
сошла бравада, вызванная действием наркотика, и оно стало серым и
одутловатым.
Но не было времени объяснять подоплеку происшедшего Иете. Грохот, с
которым он упал на пол, вероятно, переполошил все здание. Первой вбежала
пожилая женщина, которую я почти сшиб, когда мчался спасать Иету, но к ней
тут же присоединились несколько испуганных людей из персонала, в основном
земляне.
Среди них был солидный человек средних лет с седыми всклокоченными
волосами, который немедленно забрал у Иеты нейрохлыст. Марсианин, к
счастью.
Иета могла изображать только неведение.
- Спасибо, доктор Снелл, - сказала она, - я думаю, этот человек
сумасшедший. Он ворвался сюда без предупреждения, вытащил свой хлыст и
требовал отдать ему образцы. Если бы не мистер Мэлин...
- А что привело вас сюда? - обратился ко мне Снелл.
- Я из Зонда, где живет дядя Иеты, я приехал в Пегас навестить своего
отца и привез мисс послание.
- Вы вовремя появились здесь. - Снелл махнул своим коллегам. - Ну,
лучше поднимите его на ноги и отведите куда-нибудь в надежное место, пока
не прибудет полиция.
- Это все ложь! - взорвался Хоуск. - Вы, проклятые марсиане,
прирожденные лгуны! Мэлин отлично знает, кто я такой и почему я здесь.
Почему бы вам не спросить его о ребенке, которого он похитил?
- Ребенок? Какой ребенок? - удивился Снелл.
- О! - воскликнула Иета. - Пожалуй, я могу объяснить его поведение.
Он болен: у него навязчивая идея, что Мэлин украл его ребенка! Вы пришли
сюда искать его? - Она постаралась подмигнуть Снеллу, так, чтобы Хоуск
заметил это.
- Нет, вы так просто не отделаетесь, - заорал Хоуск. - Вы все
сговорились здесь! Обыщите эти шкафчики, и вы найдете образец ткани
центаврианина...
- Я не удивлюсь этому, - пожал плечами Снелл. - По правде говоря, мы
обычно имеем две или три сотни центаврианских образцов.
- Я имею в виду тот, который прислал вам человек по имени Дживес!
- Доктор, я думаю, у него параноический бред, - прожурчала Иета. - У
меня есть такой образец, но Дживес, кажется, медведианский гражданин. Во
всяком случае, он говорил с медведианским акцентом.
Хоуск, должно быть, по лицу Снелла понял, что доктор клюнул на удочку
Иеты. Казалось, все силы сразу покинули центаврианина. Он снова заговорил
изменившимся голосом, медленным, тусклым, безнадежным:
- Лгуны, ничего, кроме лжи, от начала до конца. Это планета маньяков,
живущих во сне. Я должен был понять это, когда меня нашли под Старым
Храмом.
- Кто? - я не смог удержаться от вопроса.
К нему тотчас вернулась уверенность, он усмехнулся:
- О да! Вы знаете о Храме, не так ли? Или вы вспомнили, что сделали?
Вы лишили меня сознания с помощью этого нейрохлыста и оставили там! И если
бы Рэглан не нашел меня и не рассказал о Дживесе, вы могли бы улизнуть. Но
теперь не улизнете, я клянусь, нет!
Снелл взглянул не меня. Я покачал головой. И после нескольких секунд
размышления он решил принять на веру мои слова: центаврианин неожиданно
вломился в комнату и угрожал Иете своим хлыстом. Доктор жестом приказал
увести Хоуска прочь.
- Не так быстро! - Хоуск резким движением вывернулся и оказался лицом
к лицу со мной. - Грязный марсианский подонок, рассказать тебе о вашем
драгоценном Храме? Мы знаем о нем больше, чем вы! Ведь мы пользовались той
комнатой, где ты пытал меня, многие годы, и никто, кроме нас, никогда не
делал этого! Тупица! Сколько раз ты стоял, глазея на пятнадцать знаменитых
экспонатов, и ни разу не поинтересовался, почему их оставили пылиться в
выставочных витринах, вместо того чтобы тщательно изучить и соотнести с
соответствующими реально существующими вещами?
Земляне в комнате обменялись беспокойными взглядами. Тема, затронутая
центаврианином, интересовала всякого марсианина.
- Фальшивки! - ликующе кричал Хоуск. - Все они фальшивки,
заставляющие людей верить в существование исконных марсиан! Мы давно знаем
правду. Кто, кроме глупых марсиан, может попасться на удочку элементарной
мистификации? А мы хотели знать, были ли на Марсе коренные жители или
звездные пришельцы? Поэтому мы исследовали все предметы Храма и
обнаружили, что камни были обработаны инструментами, выполненными в
метрической системе. Люди создавали ваш зловонный Храм!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19