все
крути одинаковы для толстых и красивых барышень. Однако на седьмом круг
е мои ученицы застряли, и я, чтобы вытащить их, цитирую, объясняю и чуть не л
опаюсь, багровея от бесплодных усилий, когда в коридоре слышится скрип с
апог и входит Золотой папа, могучий купец с лысиной и двумя подбородками.
А вы, наверно, уже сказали про себя: «Громы небесные! Песка никогда не конч
ит!»
Мы хором заявили, что нам очень интересно. Профессор продолжал:
Ц В руках у Золотого папы письмо. Извинившись, что житейскими мелочами о
н мешает нашим адским изысканиям, он обращается к трем барышням и начина
ет, как и все англичане, с огромного "О". «О мои дочки, Ц говорит могучий куп
ец, Ц я получил письмо от моего друга мистера...» Имя я забыл, но это неважн
о, мы еще к нему вернемся. Да, да, все правильно, хорошо! Итак, папа говорит: «Я
получил письмо от моего друга мистера такого-то, он просит меня рекоменд
овать учителя рисования к нему, в его имение». Клянусь честью! Когда я услы
шал эти слова, я был готов броситься к нему на шею, если бы мог до нее достат
ь, чтобы прижать его к сердцу! Но я только подпрыгнул на стуле. Я сгорал жел
анием высказаться, но прикусил язык и дал папе кончить. «Может быть, вы зна
ете, Ц говорит этот крупный богач, помахивая письмом, Ц может быть, вы зн
аете, мои дорогие, какого-нибудь учителя рисования, которого я мог бы реко
мендовать?» Три барышни переглянулись и отвечают (конечно, начав с неизм
енного «О!»): «О нет, папа, но вот мистер Песка...» Услышав свое имя, я уже не мо
г больше сдерживаться Ц мысль о вас, мои дорогие, бросается мне в голову,
я вскакиваю как ужаленный, обращаюсь к могучему купцу и говорю, как типич
ный англичанин: «О дорогой сэр, я знаю такого человека! Наилучший и наипер
вейший в мире учитель рисования! Рекомендуйте его сегодня, а завтра отпр
авляйте его туда со всеми потрохами». (Еще один чисто английский оборот!)
Ц «Подождите, Ц говорит папа, Ц он англичанин или иностранец?» Ц «Анг
личанин до мозга костей», Ц отвечаю я. «Порядочный человек?» Ц говорит п
апа. «Сэр! Ц говорю я (ибо этот последний вопрос возмутил меня, и я переста
л обращаться с ним запросто). Ц Сэр! Бессмертное пламя гениальности пыла
ет в груди этого англичанина, а главное, оно пылало и в груди его отца». Ц «
Пустяки, Ц говорит этот Золотой варвар-папа, Ц бог с ней, с его гениально
стью, мистер Песка. Нам, в нашей стране, не нужна гениальность, если она не и
дет об руку с порядочностью, а когда они вместе Ц мы рады, очень рады! Може
т ли ваш друг представить рекомендации?» Я небрежно помахал рукой. «Реко
мендации?! Ц говорю я. Ц Господи боже, ну конечно. Груды рекомендаций! Сот
ни папок, набитых ими, если хотите». Ц «Достаточно одной или двух, Ц гово
рит флегматичный богач. Ц Пусть пришлет их мне со своим адресом. И подожд
ите, мистер Песка. Прежде чем вы пойдете к вашему приятелю, я вам передам к
ое-что для него». Ц «Деньги! Ц восклицаю я с возмущением. Ц Никаких ден
ег, пока мой истый англичанин их не заработает!» Ц «Деньги? Ц удивляется
папа. Ц Кто говорит о деньгах? Я имею в виду записку об условиях работы. Пр
одолжайте ваш урок, а я перепишу их из письма моего друга». И вот обладател
ь товаров и денег берется за перо, бумагу и чернила, а я снова погружаюсь в
дантовский «Ад» с моими барышнями. Через десять минут записка окончена,
и сапоги папы, скрипя, удаляются по коридору. С этой минуты, клянусь честью
, я позабыл обо всем. Потрясающая мысль, что наконец моя мечта исполнилась
и я могу услужить моему другу, опьяняет меня! Как я вытащил трех барышень и
з преисподней, как давал следующие уроки, как проглотил обед Ц обо всем э
том я знаю не более, чем лунный житель. С меня достаточно того, что я здесь с
запиской могучего купца Ц щедрый, как сама жизнь, пламенный, как огонь! Я
счастлив по-королевски! Ха-ха-ха! Хорошо, хорошо, все правильно-хорошо!
И профессор, неистово размахивая над головой конвертом, закончил бурный
поток своего красноречия пронзительной пародией на английское «ура».
Едва он замолчал, как матушка с блестящими глазами, вся зардевшись, вскоч
ила с места. Она ласково схватила маленького профессора за руки.
Ц Дорогой Песка, Ц сказала она, Ц я никогда не сомневалась, что вы искре
нне любите Уолтера, но теперь я убеждена в этом более чем когда-либо!
Ц Мы очень благодарны профессору Песке за нашего Уолтера, Ц прибавила
Сара.
С этими словами она привстала, как бы намереваясь, в свою очередь, подойти
к креслу, но, увидев, что Песка покрывает страстными поцелуями руки моей м
атери, нахмурилась и опять села на место. «Если этот фамильярный человеч
ек ведет себя таким образом с моей матерью, как же он будет вести себя со м
ной?» На человеческих лицах иногда отражаются сокровенные мысли Ц несо
мненно Сара думала именно так, когда садилась.
Хотя и я был искренне тронут желанием Пески оказать мне услугу, меня не оч
ень обрадовала перспектива такой работы. Когда профессор оставил в поко
е руки моей матери, я горячо поблагодарил его и попросил разрешения проч
итать записку его уважаемого патрона.
Песка вручил мне ее, торжественно размахивая руками.
Ц Читайте! Ц воскликнул он, принимая величественную позу. Ц Я уверяю в
ас, мой друг, что письмо Золотого папы говорит само за себя языком, подобны
м трубному гласу!
Условия были изложены, во всяком случае, ясно, откровенно и весьма понятн
о.
Меня уведомляли, что, во-первых, Фредерик Фэрли, эсквайр, владелец имения
Лиммеридж в Кумберленде, ищет опытного учителя рисования на три-четыре
месяца. Во-вторых, обязанности учителя рисования будут двоякого рода: ру
ководить занятиями двух молодых леди, обучающихся искусству писать акв
арели, и в свободное время приводить в порядок ценную коллекцию рисунков
, принадлежащих хозяину, которая находится в состоянии полной заброшенн
ости. В-третьих, учитель должен жить в Лиммеридже; он будет на положении д
жентльмена, а не слуги. Жалованье Ц четыре гинеи в неделю. В-четвертых и в
последних: без рекомендаций, самых подробных в отношении личности и проф
ессиональных знаний, не обращаться.
Рекомендации должны быть представлены другу мистера Фэрли в Лондоне, ко
торый уполномочен заключить договор. Записка кончалась фамилией и адре
сом отца учениц профессора Пески.
Условия были, конечно, соблазнительными, а сама работа, по всей вероятнос
ти, и приятной и легкой. Мне предлагали ее на осень Ц время, когда обычно у
меня почти не было уроков. Оплата была очень щедрой, как подсказывал мне м
ой профессиональный опыт. Я понимал все это. Я понимал, что должен радоват
ься, если мне удастся получить это место. Однако, прочитав записку, я почув
ствовал необъяснимую неохоту браться за это дело. Никогда в жизни я еще н
е испытывал такого разлада между чувством долга и каким-то странным пре
дубеждением, как сейчас.
Ц Ах, Уолтер, твоему отцу никогда так не везло, Ц сказала матушка, в свою
очередь прочитав записку и отдавая ее мне.
Ц Познакомиться с такой знатью! Ц заметила Сара, гордо выпрямившись.
Ц И, что особенно лестно, Ц быть на равной ноге...
Ц Да, условия в высшей степени заманчивы, Ц перебил я нетерпеливо, Ц но
, прежде чем послать рекомендации, я хочу подумать.
Ц "Подумать"! Ц вскричала моя мать. Ц Что с тобой, Уолтер?
Ц "Подумать"!.. Ц отозвалась, как эхо, сестра. Ц Просто непонятно, как ты м
ожешь говорить это при данных обстоятельствах.
Ц "Подумать"!.. Ц провизжал Песка. Ц О чем? Отвечайте мне. Разве вы не жало
вались на свое здоровье и не мечтали о том, что вы называете «поцелуй дере
венского ветерка и глоток свежего воздуха»? И вот в ваших руках бумага, ко
торая предоставляет вам и эти ветерки, и эти глотки, которыми вы сможете з
ахлебываться в течение целых четырех месяцев! Не так ли? А деньги? Разве че
тыре гинеи в неделю не деньги? Господи боже ты мой! Дайте их мне, и мои сапог
и будут скрипеть так же, как у Золотого папы, который подавляет всех своим
богатством. Четыре гинеи в неделю! И к тому же в очаровательном обществе д
вух молодых девиц! Более того, вы получаете постель, утренний завтрак, обе
д, вас будут кормить и поить по горло английскими чаями, пенистым пивом, и
все это даром! Ну, Уолтер, дружище, черт побери, впервые в жизни мои глаза та
к лезут на лоб от удивления!
Но ни искреннее недоумение матушки, которая никак не могла понять моего
странного поведения, ни восторженное перечисление профессором моих мн
огочисленных будущих благ не могли поколебать безрассудное мое нежела
ние ехать в имение Лиммеридж. Все доводы против поездки в Кумберленд был
и, к моему великому огорчению, категорически отвергнуты. Тогда я попробо
вал выдвинуть главное препятствие: что же будет с моими лондонскими учен
иками, пока девицы Фэрли научатся писать с натуры под моим руководством?
К сожалению, было очевидно, что большинство учеников уедут на осень, а тех
, которые останутся в Лондоне, можно вполне доверить одному из моих колле
г, тем более что я сам выручил его однажды при таких же обстоятельствах. Се
стра напомнила мне, что он сам предлагал свою помощь на случай, если я уеду
; матушка взывала ко мне во имя моего собственного блага и здоровья, угова
ривая не упрямиться; Песка жалобно молил не огорчать его отказом от перв
ой услуги, которую он делает в благодарность за свое спасение.
Искренняя любовь, которая стояла за этими уговорами, тронула бы и самое ч
ерствое сердце. Я устыдился своего безотчетного предубеждения, хотя и не
смог его побороть, и уступил, обещая сделать все, что от меня потребуется.

Остаток вечера прошел в веселых разговорах о моей будущей жизни в общест
ве двух обитательниц Кумберленда. Воодушевленный чудодейственным грог
ом, от которого он опьянел в пять минут, Песка предъявил свои права на зван
ие настоящего англичанина, произнося безостановочно спич за спичем и пр
овозглашая бесчисленные тосты за здоровье моей матушки, моей сестры, мое
собственное, а также мистера Фэрли и двух молодых леди, причем он тут же в
осторженно приносил благодарность самому себе от имени всех нас.
Ц По секрету, Уолтер, Ц говорил мне доверительно мой маленький приятел
ь по дороге домой: Ц я в восторге от своего красноречия! Честолюбие грызе
т меня, и в один прекрасный день я выступлю в вашем славном парламенте. Меч
та всей моей жизни Ц стать достопочтенным Пеской, членом парламента.
Наутро я послал мои рекомендации на Портленд-Плейс.
Прошло три дня. Я было уже радовался, что меня, очевидно, сочли недостойным
занять это место. Но на четвертый день пришел ответ. Мне сообщали, что мис
тер Фэрли берет меня на службу и просит немедленно выехать в Кумберленд.
Все необходимые инструкции относительно моего путешествия были заботл
иво перечислены в приписке.
Нехотя укладывал я свой чемодан, чтобы завтра рано утром покинуть Лондон
. К вечеру по дороге в гости ко мне заглянул Песка Ц попрощаться.
Ц Мои слезы, Ц весело сказал профессор, Ц быстро высохнут при потряса
ющей мысли о том, что моя счастливая рука дала первый толчок вашей карьер
е. Поезжайте, дружище, ради создателя! Куйте железо, пока в Кумберленде гор
ячо! Женитесь на одной из девиц, станьте членом парламента и, достигнув ве
ршины лестницы, помните, что все это сделал Песка там, внизу!
Я попробовал засмеяться вместе с моим маленьким другом, но его шутки не у
лучшили моего настроения. У меня щемило сердце, когда он произносил свое
напутствие. Мне ничего другого не оставалось, как идти в Хемпстед прощат
ься с матушкой и сестрой.


IV

Весь день стояла жестокая жара, и ночь была душная, угрюмая.
Матушке и сестре хотелось так много сказать мне на прощание и они стольк
о раз просили меня подождать еще пять минут, что было уже около полуночи, к
огда наконец служанка закрыла за мной калитку.
Пройдя несколько шагов по кратчайшей дороге в Лондон, я в нерешительност
и остановился.
Яркая луна плыла по темному, беззвездному небу, и холмистый простор, поро
сший кустарником, казался таким диким и безлюдным в таинственном лунном
свете, как будто лежал за многие сотни миль от огромного города. Мысль о ск
ором возвращении в мрачную духоту Лондона показалась мне невыносимой. Н
а душе у меня было так неспокойно, что я задохнулся бы в спертой атмосфере
моей комнаты. Я решил пройтись по свежему воздуху и направился в город са
мым длинным путем Ц по узкой тропинке, извивающейся среди холмов, с тем ч
тобы вернуться в Лондон через предместье по Финглейской дороге и прийти
домой прохладным ранним утром с западной стороны Ридженс-Парка.
Я медленно шел через рощу, упиваясь глубокой тишиной. Легкие лунные тени
играли вокруг, то появляясь, то исчезая. Пока я проходил первую и красивей
шую часть моего ночного пути, я пассивно воспринимал впечатления от окру
жающего, мысли мои ни на чем не задерживались; могу сказать, что я ни о чем н
е думал. Но когда кустарник кончился и я вышел на проезжую дорогу, где было
уже менее красиво, на меня нахлынули мысли об ожидавшей меня перемене. Ма
ло-помалу я всецело погрузился в радужные мечты о поместье Лиммеридж, ми
стере Фэрли и о моих будущих ученицах, которых вскоре мне надлежало обуч
ать искусству акварели.
Я дошел до перекрестка. Отсюда четыре дороги вели в разные стороны: в Хемп
стед, откуда я шел, в Финчли, на запад и в Лондон. Я машинально свернул на пос
леднюю.
Я тихо брел по пустынной, озаренной луной дороге, беспечно думая о том, как
выглядят обитательницы Кумберленда. Вдруг вся кровь моя оледенела от ле
гкого прикосновения чьей-то руки к моему плечу.
Я мгновенно обернулся, сжимая в руке трость.
Передо мной, как если б она выросла из-под земли или спустилась с неба, сто
яла одинокая фигура женщины, с головы до ног одетая в белое. На ее лице, обр
ащенном ко мне, застыл немой вопрос Ц рукой она указывала на темную тучу,
нависшую над Лондоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14