– А что она натворила, если не секрет?
– Да какой тут секрет… – Тед оглянулся на свой чистенький «плимут».
– По ящику уже десять раз рассказывали. Двух мужиков пришила. Оператора своей студии и военного. Да еще с каким-то придурком тачку угнала. Это же совсем чокнутым надо быть, чтобы с такой бабцой связаться. Двоих шлепнула и его тоже шлепнет.
– А что за студия-то? Актриска, что ль?
– Нет. Телерепортерша. Вероника Робертс. Не видел?
– Да откуда. Я Ти-Ви уже не помню когда смотрел.
– Ну, может, хоть колымагу их видел? Бело-желтый «бьюик» 67-го года.
Без стекол. Не видел?
– Видел, – вдруг серьезно ответил Сол. – Утром они здесь были. Точно.
Парень еще в рубашке без рукавов.
– Да ну? – Тед даже подскочил на месте. – Куда поехали, не заметил?
– Почему не заметил, заметил, – буркнул кассир. – Я не такой старый слепой осел, как ты.
– Ну, извини, извини, – торопливо пробормотал полицейский. – И куда эта парочка поехала?
– К выезду из города. В сторону госпиталя.
– Ага, значит, в сторону госпиталя, говоришь? А давно?
– Да часа уж три точно, – пожал плечами Сол.
– Спасибо, старина.
Тед резво побежал к машине. Он забрался в салон, включил зажигание, но, прежде чем тронуться, крикнул, высунувшись из окна:
– Если они появятся, знаешь, куда звонить.
– Давай, давай, уматывай, – ухмыльнулся Сол.
Он проследил взглядом за удаляющимся «плимутом», сел и, прищурясь, принялся наблюдать за отъезжающими автобусами.
– К сожалению, боюсь, что ничем не смогу вам помочь, мисс Робертс, –вздохнул Грегор. – Дело в том, что их точные данные Перри не сообщал никому. Там был личный код?
– Да. Инициалы и личный код, – кивнула девушка.
– Можно было бы узнать данные солдат через Вашингтон, но… Думаю, что в данный момент у нас ничего не получится. Это секретная информация, и нужно иметь определенный уровень доступа, чтобы выяснить это. Боюсь, у меня нет подобных знакомых.
– У меня тоже, – Ронни подумала. – В таком случае, есть еще один вариант.
– Какой же? – поинтересовался доктор.
– Показать Люка по телевизору. Это может сработать.
– Может. Но так же успешно может сработать и на ваших преследователей. Они получат информацию о том, где вас можно найти. Я надеюсь, мисс Робертс, вы не мечтательница и реально оцениваете степень опасности.
– Конечно. Но вы можете предложить еще какой-нибудь вариант?
– В принципе, да, – Грегор достал еще одну сигарету, и девушка с тоской посмотрела на пепельницу, полную окурков.
– И что это за вариант? – нервно спросила она.
– Вы едете в Лос-Анджелес и показываете ФОТОГРАФИЮ Люка по телевидению. Но, учтите, это нужно сделать так, чтобы преследователи увидели, что это ФОТОГРАФИЯ. Люк пока полежит здесь в клинике под чужой фамилией. Я думаю, что смогу это устроить без труда. А так как здесь все-таки военный госпиталь, то можно попробовать найти кого-нибудь, кто имеет выход на Вашингтон. Таким образом, – доктор стряхнул пепел, – мы одним выстрелом убьем двух зайцев. Во-первых, попытаемся найти родных Люка, а во-вторых, натянем нос вашим преследователям. Перри и всей его команде. Теперь, скажите мне, мисс Робертс, вы боитесь боли?
– А почему вы спрашиваете?
– Очень просто. Перри, конечно, не сможет узнать имени, под которым Люк будет помещен в госпиталь. Но он захватит вас. Это произойдет в любом случае. Другое дело, насколько убедительно будете вести себя вы. Это и решит, какое время вам придется провести в его руках. Я не думаю, что… – Грегор замялся.
– … Что он может убить меня? – закончила за него Ронни. – Вы ведь это хотели сказать.
– Он идет по костям, мы оба знаем это, – доктор вздохнул. – Так вот, я не думаю, что Перри убьет вас, но насилие применит наверняка. Поэтому, наверное, будет лучше, если вы не будете знать имени, под которым я положу Люка в клинику.
– Хорошо. Но почему вы уверены, что Перри не догадается приехать сюда, и не начнет пытать вас? – спросила девушка.
– А я и не уверен. Но у меня есть возможность защититься. Начиная с того, что я могу наложить запрет на вход Перри в госпиталь, и кончая прямой физической защитой. Может быть, вы не знаете, но сотрудники госпиталя имеют право на хранение оружия. А вот у вас такой защиты нет.
– Да. Вы правы. Действительно, куда безопаснее, если я не буду знать имени. А уж запудрить мозги Перри я сумею.
– Хорошо. Значит, так и решили.
Раздался стук в дверь. Вежливый, осторожный.
Ронни повернулась. Она сама не поняла, что произошло. Точнее, ПОКА еще ничего не произошло, но у нее вдруг появилась уверенность, что случилось нечто очень плохое. Очень плохое. Сработало седьмое чувство. Такое случается иногда. Чувствуешь беду еще до того, как узнаешь о ней. Домработница с бульдожьим лицом тихо проскользнула в комнату.
– Доктор Грегор, – произнесла она, настороженно косясь на сидящую в кресле девушку, – мне нужно сказать вам несколько слов.
– Прошу прощения, мисс Робертс, я на минутку.
Доктор поднялся и пошел с женщиной, помахивая рукой с зажатой в пальцах сигаретой.
Ронни увидела, как столбик пепла осыпался на ковер.
«Он волнуется, – подумала девушка, – но не показывает этого».
– Что случилось?
Женщина что-то тихо говорила ему на ухо, и по мере того как поток ее слов иссякал, Грегор становился все более мрачным.
– Хорошо. Спасибо, мисс Круз, – наконец сказал он. Домработница кивнула и тихо выскользнула за дверь. – Похоже, у вас неприятности, – хмуро и обеспокоено сообщил доктор. – Я бы даже сказал, большие неприятности.
Он пересек комнату и включил стоящий на столике портативный телевизор. Экран ожил. Симпатичная дикторша с серьезным лицом зачитывала сводку новостей.
– Очевидно, это произошло вчера днем. Полковник Вооруженных сил США Уильям Перри был застрелен. Кроме того, полиция обнаружила еще два трупа. Это два лаборанта, проводившие вместе с полковником секретные исследования в области оборонных технологий. Брайан Спилберд и Сэмюэл Гарп. Их трупы обнаружены в тридцати милях от того места, где найдено тело полковника Перри. Полиция склонна полагать, что Вероника Робертс, телерепортер студии «Си-Эн-Эй», которую власти разыскивают в связи с убийством оператора Хью Дональда, может иметь прямое отношение к этим трем смертям.
– Вас подставили, – констатировал Грегор, не отрывая взгляда от экрана. – Перри мертв. Странно. Кому тогда могло все это понадобиться?
Ему не пришлось долго искать ответ на свой вопрос. Следующий кадр ошеломил их. Джи-эр'13, снятый откуда-то сверху и справа, стрелял из пистолета в полицейских. Картинка была немного размытой, нерезкой, но тем не менее они оба узнали унисола.
– Это тот самый парень, о котором я вам рассказывал, – напряженно сказал Грегор. – Сержант Эндрю Скотт.
– И тот же самый, что убил Хью Дональда, моего оператора.
– В самом деле?
Доктор посмотрел на нее, и Ронни утвердительно качнула головой.
– Но зачем он это делает? – спросила она.
– Сегодня, – снова заголосила дикторша, – два часа назад, произошло ограбление супермаркета «Бейшес», превратившееся в настоящую бойню. Убито пятеро полицейских. Съемка произведена автоматической камерой. Преступнику удалось скрыться.
Картинка на экране сменилась заставкой.
– А теперь спортивные новости. Вче… Грегор выключил телевизор. Изображение сузилось и пропало.
– Это травматические воспоминания, – объяснил он, прохаживаясь по комнате, терзая зубами сигаретный фильтр.
– Доктор, вы знаете, я не сильна в медицинских терминах, – Ронни внимательно наблюдала за его движениями, ожидая ответа.
– Травматическое воспоминание, – это наибольшее, возможно, подсознательное, желание, закрепившееся в мозгу в момент смерти. Как правило, это обнаруживается у людей, побывавших в состоянии клинической смерти. Или в длительной коме. Скажем, Люк очень хотел домой. И когда он очнулся в облике унисола, это желание постепенно перекрыло все остальные. Задавило их, проще говоря. Трудно сказать, что именно помнит Эндрю Скотт, но скорее всего, что-то связанное с войной. С Вьетнамом. Кроме того… Я считал, что он под контролем, а теперь…
– Что случилось, док? – тревожно спросила Ронни.
– Видите ли, во время первичного обследования я обнаружил у Скотта отклонения в работе мозга. Мне не хотелось бы, чтобы вы воспринимали мои слова, как свершившийся факт, но это опухоль. И подобный вид встречается довольно часто у психически больных людей. Я не знаю, развилась ли она у Скотта, и если да, то насколько, но… Вполне может быть, что этот человек – параноик. Мне не нужно объяснять, насколько опасна эта болезнь?
– Нет, док. Мне приходилось видеть параноиков.
Грегор кивнул, прошелся по комнате, остановился и произнес:
– Сержант Скотт ведет свою войну. И он не понимает, что остался в живых.
– Он не остался в живых, доктор. Он умер.
Ронни и Грегор обернулись.
Люк стоял, странно глядя на них, опершись рукой о косяк.
– Скотт умер, – повторил он, – так же, как я.
Сол Шелдон услышал телефонный звонок, как раз когда отсчитывал сдачу клиенту. Тот всучил кассиру бумажку достоинством в сто долларов, а теперь ждал.
Сол не торопился. Он тщательно обследовал купюру, проверяя, не фальшивая ли.
– Всякое случается, мистер. Бывает, и не заметишь, а тебе ее и всучат. Так и ходишь, не знаешь, что у тебя в кармане, пока платить не начнешь. Вы не обиделись часом на старика? – спрятал ее в специальный, на случай грабителей, ящичек, выдал билет, а теперь скрупулезно отсчитывал пятерки и доллары.
В этот-то момент и зазвонил телефон. Молоденькая девушка-диспетчер сняла трубку и принялась записывать заказ, повторяя за диктующим фразы. – Так, слушаю вас. Да. Ближайший на Лос-Анджелес четырнадцать двадцать семь.
– Семнадцать, восемнадцать, девя… Тьфу, черт, – Сол неодобрительно покосился на диспетчершу. Хорошенькая. Лет десять – пятнадцать назад я бы… Посетитель постучал согнутым пальцем по прилавку…
– Да-да. Прошу прощения, мистер. Одну секунду… Девят… Или восемнадцать? Господи, придется начинать все с начала.
– На Солт-Лейк-Сити? Один момент, сэр.
– … Двадцать два, двадцать семь…
– Пятнадцать ноль одна, сэр.
– Черт! Эй, детка, – Сол покраснел. Сбиться два раза за минуту… Ну, это уж слишком, – будь добра, потише…
– Прошу прощения, мистер Шелдон, – улыбнулась девушка и тихо буркнула себе под нос. – Старый урод. Да, я записываю, сэр. Так. Один на Лос-Анджелес. Так. Хорошо, сэр. На чье имя заказать билет? Будьте добры, повторите, пожалуйста. Робертс. Вероника Роберте, один до Лос-Анджелеса. Оплата на счет доктора Кристофера Грегора. Армейский госпиталь. Все верно? Спасибо. Надеемся, вы и впредь будете пользоваться услугами нашей компании, сэр. Благодарю вас. Всего доброго, сэр.
Сол застыл с открытым ртом, забыв и про сдачу, и про клиента, уставясь огромными глазами на девушку. Она смутилась.
– Что-то не так, мистер Шелдон?
– Нет… Нет… – только и смог выдавить из себя Сол. Он судорожно перевел дыхание и спросил: – Как фамилия?
– Чья, мистер Шелдон?
– Господи, ну не твоя же! – чуть не заорал кассир, задыхаясь от волнения. – На чью фамилию заказали билет?
– Вероника Робертс. А что случилось?
– Ничего. Ничего. – Сол едва не потерял сознание.
Вероника Робертс. И Тедди тоже называл эту… Репортершу Вероника Робертс. Господи, надо звонить. Тедди. Быстро. Автобус в четырнадцать двадцать семь. А сейчас?
Кассир взглянул на огромные часы, вмонтированные в стену вокзала. Без пяти два. Эта девка скоро будет здесь.
– Эй, дядя, – красный от ярости молодой парень, так и не дождавшись сдачи, наклонился к окошку. – Может быть, ты считаешь не очень? Так давай, я помогу. Мой автобус все равно уже ушел.
– Простите. Простите, мистер… Я… Сейчас, одну минуточку… Я… Мне очень нужно отойти… Одну минуту… Сол сунул парню сотенную, захлопнул окно и кинулся к телефону. Дрожащими пальцами набрал номер, дождался, пока на том конце провода возьмут трубку, и сипло выдавил:
– Алло? Это полицейское управление? Простите, я могу каким-нибудь образом разыскать Теда Майера? Это очень важно. Да. Очень.
Ронни не слышала, как Грегор заказывал ей билет. В это время она уже сидела в машине. Для нее оказалось большим ударом, то, что Люк ПОМHИЛ свой дом. Нет, она, конечно, обрадовалась. Конечно, но… Он вспомнил и ничего не сказал ей. Ни слова. А она, как дура, планы строила. И тут мордой об стол. Господи, как глупо… Как глупо.
Ронни вздохнула и молча отвернулась к окну. А это его решение ехать домой. Я хочу. И все, ни слова, ни полслова. Надо же быть такой дурой… «Я не хочу его отпускать одного». А он и спрашивать не стал. Ну хоть с ней бы поговорил. Да нет, все она понимает. Двадцать пять лет не был дома. Случись такое с ней, Ронни, она бы, наверное, пешком до дома добежала. Но хоть предложил бы поехать вместе. Нет.
Только сейчас, когда факт расставания встал перед ней непроницаемой стеной, девушка поняла, насколько ей небезразличен этот человек. Раньше, пока разлука маячила где-то вдалеке темной фиолетово-черной тучей, Ронни отмахивалась от нее, полагая, что решает, ехать или нет, она. Выяснилось, что все наоборот. Все решает он. И от того, что для нее не нашлось места в его дальнейших планах, ей было особенно обидно. Наверное, можно было бы говорить какие-то слова, что-то пытаться объяснить, но… Кто это сделает? Не Люк точно. И не потому, что плохо к ней относился, а потому, что наверняка HЕ ПОМHИЛ этих слов, если вообще знал их раньше. Она?
Ронни тут же представила, как она говорит ему о своих чувствах, а он делает огромные глаза и удивленно – как только Люк и умеет – спрашивает: "А что это такое?”
Нет. Только не это. Так что, скорее всего, объяснение в любви отложится до лучших времен. Когда он станет разбираться в чувствах. Вспомнит слова. Вспомнит все.
Ронни первый раз употребила слово «любовь» в том, что касалось их с Люком отношений, и тут же смутилась. Как школьница, ей-богу. Ну ладно, ладно. Надо же… Ну и влюбилась, и что? Да ничего. Просто назвала вещи своими именами. И все. Все.
Стоп. Для любящей души ты что-то очень эгоистична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40