– заявил Никсон. – И эта сила будет сочетаться с твердой дипломатией! Никаких извинений, никаких колебаний.
Унисол повернулся к стоящей у двери девушке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Я функционален, – Джи-эр'44 замолчал на какую-то долю секунды, а затем осведомился. – Война уже кончилась?
– Да, – кивнула Ронни. – Давно.
Хозяин мотеля обернулся, когда дверь распахнулась, и в контору вошел плотный коренастый военный с погонами полковника.
– Добрый вечер. Я – полковник Перри. Вооруженные силы.
– Добрый вечер, – толстяк неуверенно улыбнулся, глядя через окно, как странные серебристые фигуры окружают комплекс. – Чем могу вам помочь? Военный стянул с головы берет и провел ладонью по темному, с проблесками седины, ежику коротко стриженных волос.
– К нам поступили сведения, что в вашем мотеле прячутся двое преступников. Молодой человек – дезертир, и девушка, которую разыскивают за убийство…
… – Знаешь, – Ронни обхватила плечи руками и прошлась по комнате, – происходит что-то странное. Ни один телефон в этом мотеле не работает… Внезапно унисол вскочил, обхватил ее поперек тела и повалил на пол.
Это произошло за мгновение до того, как выпущенная из «Хеклера» очередь, прошив стену, прошла над головой девушки. И следом загрохотал второй автомат. К нему присоединил свой голос третий. Вскоре выстрелы звучали уже со всех сторон. Это был даже не дождь, не ливень, а настоящая стена свинца. Пули пробивали комплекс, словно он был бумажным. По всей комнате порхали щепки. Окно взорвалось, брызнув в лицо беглецам потоком переливающихся в свете реклам осколков. Едкий пороховой дым, смешиваясь с частицами штукатурки, вползал в легкие, заставляя Ронни мучительно кашлять. Одна из пуль попала в водяной матрас, и из него хлынул лазурно-белый водопад, сразу заливший пол. Девушка скорчилась у стены, желая только одного – стать как можно меньше и незаметнее. Свинец вспорол обшивку кресел, погасил телевизор, превратив его в искрящийся голубым светом ящик, набитый бесполезными деталями.
Унисол, лежа на полу, прикрывал своим телом Ронни и искал возможные варианты спасения из западни, в которую превратился приютивший их комплекс.
Визжавшие на высокой ехидной ноте пули беспокоили его как опасность, угрожающая в первую очередь девушке. То, что он сам мог получить несколько ран, Джи-эр'44 не волновало. Способность к регенерации помогла бы ему. Конечно, в том случае, если пули не продырявят его мозг в трех-четырех местах. Но пока убийцы не могли вести прицельный огонь, вероятность подобного случая практически равна нулю. Главное, выбраться, пока преследователи не ворвались внутрь.
Неожиданно унисол выпрямился в полный рост. Несколько свинцовых жал тут же чиркнули его по груди и левой руке. Там, где они коснулись серебристого комбинезона, появились сочащиеся кровью полосы, 44-й разбежался и ударил плечом в боковую стену. На светло-синей крашеной поверхности возникла черная паутинка трещин. Мгновение стена выгибалась, словно не желая подчиняться этой страшной силе, но все-таки поддалась, просела под сокрушающим ударом, издав странный, похожий на резкий выдох, звук. И сквозь возникший на ее месте пролом унисол кубарем вкатился в соседний номер.
На широкой колышущейся постели, натянув огромное одеяло до белых дрожащих подбородков, скорчилась молодая парочка. Испуганные глаза таращились на серебристую фигуру, словно это был, по меньшей мере, сам дьявол. Свинцовый, хлещущий отовсюду поток здесь ослабевал. Все же основную мощь огня принял на себя их номер. 44-й приподнялся и спокойно посоветовал перепуганной до смерти парочке:
– Лежите и не вставайте!
Последовал новый разбег, следующая стена проломилась, и солдат подумал, что если тай пойдет и дальше, то через несколько минут они с девушкой выберутся из смертельной западни.
Так и пошло. Унисол сокрушал все новые и новые стены, пока не превратил весь комплекс в один сплошной длинный коридор, объединяющий все номера.
Ронни ползла следом, засыпаемая битым стеклом, щепками и штукатуркой.
Мокрый костюм обвис, делая хозяйку похожей на пугало.
Последняя стена перечеркнула надежды унисола на скорое освобождение. Видимо, толстяк посчитал зазорным экономить еще и на этом. Поэтому наружные стены он заказал из чистого бетона. Монолиты выглядели тяжелыми, поставленными на века. 44-й понимал: бетон ему не пробить, даже если он в результате размажется по стенам.
Этот путь спасения отпадал. А другого у них не было. Девушка еще не поняла, что план унисона провалился, и крикнула:
– Ну, давай! Пробей ее! Чего ты ждешь?!!
Она удивленно смотрела на своего защитника, который стоял посреди комнаты, ничего не предпринимая.
Вудворт оглянулся на вошедшего Перри и заметил:
– Все нормально. Им удалось преодолеть весь комплекс, но последняя стена из чистого бетона. Они в ловушке.
Полковник улыбнулся.
– Отлично. Отдайте команду, пусть входят внутрь. Остальным сконцентрироваться возле последнего номера. Если попробуют выскочить, открывать огонь без предупреждения. Особенно по той сучке.
– Хорошо, полковник.
Вудворту очень хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.
Дверь с грохотом сорвалась с петель и рухнула на пол, подняв целое облако белой пыли. Джи-эр'13 и Джи-эр'61 вошли в номер, держа автоматы перед собой, готовые в любую секунду стрелять на шорох, движение, любое проявление активности. Дымящиеся «хеклеры», словно собаки принюхивались, отыскивая след, рыскали из стороны в сторону.
Подошвы «джамп-бутсов» с хрустом давили разбросанные по полу осколки стекла.
Унисолы миновали первый номер и протиснули свои широкие крепкие тела в пролом.
Со стороны кровати послышались женские всхлипы. 13-й резко повернулся, наставляя автомат на возможного противника. Он увидел сидящую в кровати парочку и усмехнулся.
Это были граждане ЕГО страны. Люди, ради которой он вел эту нескончаемую войну. И они БОЯЛИСЬ! Кто мог так напугать их? Ответ пришел сам собой. Предатель. «Лягушатник». И эта сучка – вьетконговская шпионка.
13-й внимательно посмотрел в пролом. Граждане ЕГО страны могут не бояться за свою жизнь. Если только они не вражеские агенты, мать их. О-о-о… Тогда им действительно придется дрожать за свою шкуру. Потому что, рано или поздно, он, сержант Эндрю Скотт, уничтожит всех этих выродков. Ради будущего своей страны. Ради того, чтобы дети, женщины и старики могли спокойно спать по ночам.
Унисол медленно двинулся дальше, держа «Хеклер» в чуть согнутых расслабленных руках.
Он очень придирчиво изучал пустые номера, заглядывал в ванны, лишая лягушатника даже малейшего шанса на спасение. На этот раз ему не удастся ускользнуть. Ни одного шанса. Ни одного.
«Хеклер» караулил свою жертву. Черный зрачок ствола усиленно отыскивал человеческую фигуру в разломах комнат. В перевернутой мебели. В темных закутках углов.
Улыбка продолжала кривить сухие губы его хозяйка до тех пор, пока унисолы не вошли в последний номер, в котором… Никого не было.
44-й и женщина словно растворились в воздухе.
… Вудворт судорожно вздохнул, растерянно глядя на монитор.
– Куда они делись, черт возьми?
– Мы упустили его, – подтвердил Гарп.
– Это невозможно… Начальнику лаборатории показалось, что он потихоньку сходит с ума. Куда могли деться два человека из закупоренного здания? Ну не растаяли же, в самом деле. Черт. Мистика какая-то…
– Гарп! – рявкнул Перри. – Просканируйте комплекс! Быстро! Мне нужно знать, ГДЕ они прячутся!!!
Парочка под одеялом онемела от страха. Парень ощущал уткнувшийся ему в бок ствол пистолета. Он чувствовал, что еще секунда, и черная пустота обморока сомкнется вокруг него.
– У тебя есть машина? – спросил тихий голос прячущегося в кровати мужчины.
Ему едва удалось разомкнуть непослушные губы.
– Аааргх…
– Ключи! Быстрее!
«Пустынный орел» переместился к подбородку парня и уперся в нижнюю челюсть. Трясущейся рукой он взял со столика в изголовье кровати ключи и сунул их под одеяло. Мужчина схватил их и, осторожно высунув голову, огляделся.
Парня трясло. Он бы отдал все: машину, деньги, одежду. Лишь бы закончился этот кошмар.
Серебристая фигура беззвучно выскользнула из-под одеяла. Пистолет смотрел в сторону пролома, где скрылись преследователи. Следом выбралась девушка. Едва ли она была напугана меньше, чем те, кто сидел в кровати. Лицо ее цветом напоминало мел.
– Я прошу прощения, – залепетала она, – прошу прощения. Извините, ради бога. Я здесь совершенно ни при чем. Поверьте мне.
Ронни могла бы извиняться еще полчаса, если бы не унисол. Схватив ее, как котенка, за шиворот куртки, 44-й потащил девушку к двери. Она продолжала еще что-то бормотать, а он уже запихивал ее в кабину бело-желтого «бьюика».
Солдату хватило одного взгляда, чтобы оценить расстановку сил.
Слева дорожку перегораживал трайлер. Огромная бронированная махина казалась даже больше самого комплекса. Нечего было даже и думать о том, чтобы объехать ее. «Бьюик» превратился бы в решето раньше, чем ему удалось бы выбраться на шоссе. По краю дорожки тянулся высокий бетонный бордюр. Возможно, рыдвану и удалось бы перевалить через него, но унисол предпочел не испытывать судьбу. Достаточно того, что им вообще удалось выбраться из комплекса. Оставался единственный путь для бегства, которым 44-й и решил воспользоваться.
Мотор автомобиля завелся сразу, как только солдат повернул ключ в замке зажигания.
Стоящий на улице 74-й, услышав звук работающего двигателя, обернулся и выпустил по «бьюику» длинную очередь. Заднее стекло хрустнуло и осыпалось сверкающим каскадом.
Нога 44-го вдавила педаль газа в пол, и машина, быстро набирая скорость, понеслась по дорожке в сторону административной конторы.
Хозяин, наблюдавший за этой сценой из окна, побледнел. На серебристой решетке радиатора прыгали разноцветные неоновые блики, и казалось, что машина весело подмигивает ему: «А ну-ка, приятель, подвинься. Я сейчас покажу тебе отличный фокус».
Толстяк, все еще надеявшийся, что «у этих придурков» хватит ума свернуть, заорал.
Перед солдатом мелькнуло белое перекошенное лицо и выпученные глаза.
Крик, который извергали губы, затерялся в реве мотора.
Бело-желтая торпеда проломила витрину и ворвалась в контору, сминая все, что попадалось на ее пути. Загрохотал, переворачиваясь, стул. Стойка раскололась на два десятка обломков и рассыпалась, превратившись в груду обычного деревянного лома, годного разве что на растопку камина. Телевизор полетел следом за стулом, ударившись кинескопом об пол. И словно специально, чтобы досадить толстяку, колесо «бьюика» переехало белый – новенький! – телефонный аппарат, раздавив его как картонную коробку.
Лопнула вторая витрина, и машина, выбравшись, наконец, на шоссе, быстро понеслась по нему на север, увозя беглецов подальше от руин, полчаса назад бывших мотелем «Лакки».
Толстяк несколько секунд ловил воздух широко распахнутым ртом, не в силах выдавить ни звука, а затем взорвался полным злости и отчаяния криком:
– Скотина, ублюдок! Сволочь!!! Кто оплатит мне убытки?!! Кто? Сволочь, мать твою!!!
Полковник Перри остановился, перед Вудвортом, который задумчиво разглядывал заполненную льдом ванну.
– Вудворт? – спросил он. – Что вы здесь делаете?
– Лед, – отозвался доктор. – Он пытался остыть. Снизить температуру тела. Ему плохо.
– Он отключается? – Перри с надеждой взглянул на врача, но тот пожал плечами.
– Нет, не думаю. Какое-то время ему все-таки удалось провести в ванной.
– Доктор, я не об этом спрашиваю, – полковник прищурился. – Меня интересует, сколько он продержится?
– Думаю, что недолго. Если, конечно, в ближайшие три-четыре часа ему не удастся охладиться еще раз. Хотя теперь 44-й сможет сделать это без труда. Ему нужно лишь принять холодную ванну.
– Вы считаете, что он знает об этом? Я имею в виду не охлаждение вообще, а ванну, – полковник пристально смотрел на Вудворта.
Тот кивнул на ледяные пакетики.
– Он вообще много чего знает. Воспоминания, полковник, – Вудворт вздохнул. – Я говорил вам, что постепенно Джи-эр'44 будет вспоминать все больше и больше. Чем дальше, тем интенсивней будет идти этот процесс. Начальник лаборатории взял один из пакетиков, покачал его на ладони и бросил обратно в ванну.
– Через две-три недели, полковник, вы уже не сможете отличить унисола от человека. Он будет помнить все, что когда-нибудь произошло с ним. Ну, а холодные ванны два раза в день… Я думаю, он это переживет.
– Какого дьявола, Вудворт? – рассвирепел Перри. – Вы это, издеваетесь надо мной?
– Нет, – ответил Вудворт и улыбнулся. – Просто констатирую факт. Боюсь, если вам не удастся в ближайшее время поймать «сорок четвертого», он доставит вам кучу неприятностей.
– Не надо ерничать, док, – зло парировал военный. – Мои неприятности коснутся и вас в полной мере.
– Возможно, – доктор безразлично пожал плечами. – Я к ним готов. А вы, полковник?
– Кто возместит мне ущерб?!! – в проеме возник хозяин мотеля. У доктора появилось ощущение, что толстяка сейчас свалит сердечный приступ. –Я хочу знать, кто возместит мне убытки за все эти разрушения, мать их? А? Я вас спрашиваю!!! – палец толстяка ткнулся во флаг Соединенных Штатов на груди полковника. – Ответьте мне!
– Так, – Перри стоило больших усилий сдержаться и не заехать хозяину кулаком по кривому хрящеватому носу. – Сейчас вы пойдете к машине, найдете мистера Гарпа и продиктуете ему ваши данные. Название банка и номер счета. Деньги будут вам переведены в ближайшее время.
Полковник небрежно отстранил мужчину и вышел из комнаты, Вудворт последовал за ним, в последний раз посмотрев на ледяную ванну.
Толстяк остался стоять один в разгромленной комнате. У него появилось ощущение, что никаких денег он не увидит. Глубокий тоскливый вздох вырвался из бочкообразной отвислой груди, и толстяк прошептал:
– Двадцать долларов за возможный ущерб, мать твою?..
Оранжево-желтый диск солнца вползал по бело-голубому куполу утреннего неба все выше, заливая раскинувшуюся под ним землю мягким светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40