Несколько секунд он озирался, разглядывая гигантский, рвущийся в небо факел, а затем с досадой плюнул в песок. Припухшая физиономия перекосилась и, злобно пробурчав: «Ну уж хрена лысого, мать вашу. Это без меня», забрался обратно в багажник и захлопнул крышку.
Ронни изумленно оглядывала лабораторию. Ей даже в голову не могло прийти, сколько оборудования может уместиться в трайлере. Внутри он выглядел гораздо более объемным, чем снаружи.
Девушка уже в который раз с сожалением вспомнила об оставленной в «додже» фотокамере. Вот это получился бы репортаж – пальчики оближешь. Руководство «СиЭн-Эй» слезами бы умылось. Сдохло бы от восторга.
"Место, где людей лишают прошлого!”
Отличный бы вышел заголовочек. Хотя Чарльз раздраконил бы и придумал что-нибудь покруче.
Джи-эр'44 быстро шагнул к стоящему у стены стальному шкафу и, схватившись за крестообразную ручку, рванул дверцу на себя. Послышался неприятный скрежет, а мгновением позже – хруст ломающегося железа. Створка распахнулась, и Ронни увидела две стопки пластиковых папок, каждая из которых была толщиной в добрых три дюйма.
– Бери их, – коротко приказал унисол.
– Слушай, милый, – ехидно осведомилась девушка, – а ограбление Первого Национального в Нью-Йорке случайно не твоя работа, а?
– Нет, – солдат протянул ей четыре фолианта, а еще шесть сунул себе под мышку. – Пошли.
Он сразу понял: что-то не так. Еще когда ребята выбили дверь, а в ответ не прозвучало HИ ОДHОГО выстрела, сержант сообразил – это ловушка. «Лягушатник» снова решил провести их, но на этот раз у него ничего не выйдет.
Он не знал, ГДЕ спрятался предатель, зато знал другое – КУДА он вернется и ЧТО будет делать дальше.
Как только солдаты открыли огонь по развалюхе, сержант осторожно снял камеру и положил на крышку старого «крайслера», приткнувшегося у края площадки, а затем быстро пошел в сторону.
Эндрю Скотт был профессионалом и понимал: предатель прячется где-то поблизости. «Лягушатник» не мог уйти пешком вместе с девушкой. Впереди на шестьдесят две мили не было ни одного населенного пункта, а значит, им понадобится машина. Но он не стал говорить о своих соображениях, чтобы не насторожить врага, если тот видит или слышит их. Он просто отошел и забрался в бело-желтый «бьюик», скорчившись на заднем сиденье. Эндрю Скотт видел ключи, торчащие в замке зажигания.
Предатель вернется. Надо только подождать. А ждать сержант умел долго и терпеливо.
Беглецы выскочили из трайлера. Крики людей, треск горящего дерева и высокое змеиное шипение огнетушителей все еще доносились со стороны пожарища, но теперь они стали слабее. Огонь потихоньку начал отступать, выпуская своих жертв из раскаленных объятий.
Джи-эр'44 понимал, что у них осталось очень мало времени. Тридцать – сорок секунд преследователи еще будут отвлечены пожаром. Если за это время им не удастся ускользнуть – все.
От «бьюика» их отделяло двадцать шагов.
– Быстрее! Вперед!!! – скомандовал унисол девушке.
Они побежали. Пригибаясь, глядя на суетящихся у огня людей.
Ронни казалось, что кто-нибудь сейчас обязательно обернется и заметит их. Она попыталась отвести глаза от камуфлированной спины Перри, но не могла. Военный притягивал ее взор, словно магнитом.
Внезапно он замер, поежился и вдруг резко обернулся.
Полковник опоздал лишь на мгновение. Они уже успели нырнуть за бело-желтый покатый капот машины.
Площадка была пуста, и Перри вновь вернулся к прерванному занятию. Ронни перевела дыхание. В горле першило, а легкие жгло огнем от попавшего дыма.
Вот дерьмо-то, а? – она кашлянула, но тут же испуганно зажала себе ладонью рот.
Унисол осторожно открыл дверцу «бьюика» и тихо приказал:
– Лезь внутрь. И пристегнись.
Ее не надо было просить дважды. Свалив папки на пол, Ронни ужом скользнула на сиденье, сорвала защитный ремень и щелкнула замком. Джи-эр'44 забрался на место водителя, пристегнулся и повернул ключи, покачивающиеся в замке зажигания. Стартер заскрежетал и заглох.
Унисол видел, как разом побледнело и вытянулось лицо девушки. Он попробовал завести двигатель еще раз. Мотор заурчал, выбросив из выхлопной трубы черное облако.
Джи-эр'44 вжал педаль газа, и машина резко рванулась вперед.
В следующую секунду Ронни заметила движение на заднем сиденье. Она испуганно вскрикнула, но было поздно.
Огромная рука в серебристом комбинезоне обхватила Джи-эр'44 за шею, задирая вверх его подбородок, пережимая сонную артерию. Мощный бицепс вздулся под плотной тканью, и девушка увидела, как прежде невозмутимое, лицо ее спутника перекосилось и налилось кровью. Глаза полезли из орбит. Унисол выпустил руль и, подняв руки, схватил противника за короткие волосы.
– КРААК! – убийца ударился переносицей о подголовник и чуть ослабил хватку.
«Бьюик» вильнул и начал выписывать замысловатые вензеля. Он то разворачивался поперек дороги, то вылетал на песок, то снова въезжал на серую асфальтовую полосу.
Ронни, как могла, пыталась удержать руль, но бьющееся тело «сорок четвертого» мешало ей.
Скотт схватил унисола за запястья и попытался оторвать его руки от своей головы. Это ему почти удалось. Локоть солдата обрушился на предплечье девушки, она вскрикнула и разжала пальцы.
Машину в очередной раз вынесло на обочину, где на ее пути возник темный треснувший валун. «Бьюик» врезался в него бампером. Девушка ощутила, как машина просела на передние колеса, а задние вдруг пошли вверх. Страховочный ремень натянулся, удерживая пассажира на сиденье.
– МЫ ПЕРЕВЕРНЕМСЯ!!! – Ронни зажмурилась, но вместо скрежета сминаемого железа и грохота удара она услышала странный треск, словно кто-то наступил на кучу яичной скорлупы.
Девушка открыла глаза и не без удивления обнаружила, что лобовое стекло «бьюика» исчезло, а серебристая фигура, пытавшаяся удушить ее спутника, лежит на песке, в десяти футах от бело-желтого капота.
– Пристегнуться, говоришь? Это ты ему скажи, – она кивнула в сторону сержанта.
Неожиданно он пошевелился. Рука убийцы оперлась о землю, плечи вздыбились, голова повернулась в сторону машины и на Ронни взглянули темные, с застывшими в них кристаллами безумия, глаза.
– О, господи… – выдохнула девушка. – Смотри, он встает… Джи-эр'44 не собирался ждать, пока сержант придет в себя окончательно. Его рука перебросила рычаг коробки передач. «Бьюик» выполз на шоссе, развернулся и покатил прочь, провожаемый долгим ледяным взглядом Эндрю Скотта.
Перри стянул берет и вытер им потное разгоряченное лицо. Взгляд его скользил по куче пылающих жаром углей, черным острым стропилам, торчащим из нее наподобие переломанных костей, обгоревшим неподвижным унисолам. По Вудворту, стоящему у ряда развалюх.
Он швырнул огнетушитель в черно-багровую гору, бывшую некогда бензоколонкой, проследил его полет глазами и удовлетворенно увидел, что ярко-красная торпеда врезалась в жаркую мерцающую кучу углей.
Фффффффук! – сноп искр взметнулся в прокопченное небо. Веселые язычки пламени снова расцвели на уснувшем было костровище.
Полковник сильнее сжал в кулаке берет.
Конец! Это самый настоящий конец.
Он обернулся к лежащим на земле телам.
Раз, два… Шесть. Двое ушли сами. А где же еще один?
Перри осмотрел площадку и заметил стоящего в стороне Джи-эр'13. Ну, слава богу, хоть трое уцелело. Ублюдок «сорок четвертый» все точно рассчитал. Мало того, что он вывел из строя две трети унисолов, но еще и всеми возможными средствами старается привлечь внимание общественности к самой погоне. Теперь, когда ему удалось извлечь передатчик, дальнейшее преследование вообще становится слишком большой проблемой, не стоящей ТАКИХ потерь. И потом, попытки уничтожить беглецов, сопровождающиеся разрушениями и жертвами, вызовут не меньшую волну в прессе, а стало быть и внимания к его, Перри, персоне, чем гуляющий на свободе унисол. Возможно, ему удастся вывернуться – хотя и будет очень непросто – когда эта сучка сделает свой репортаж, но если они разнесут еще парочку заведений вроде дерьмового отеля и чертовой бензоколонки – пресса разорвет его на куски. Тогда ни о какой дальнейшей работе и речи не будет. Перри просто не станут слушать.
"Кто-кто? Полковник Перри? Какой Перри? Не тот ли, что устроил собственную войну в Аризоне и угробил оборудования на пятьдесят миллионов долларов? А, понятно…”
Он представил себе морды кретинов из Пентагона. Уж они-то ни за что не упустят случая проехаться на его горбу. Это уж точно. Дерьмо. Выбьют себе ассигнования для поддержки военной полиции, втоптав его в грязь. Перри обернулся к Вудворту и крикнул:
– Все! Операция окончена! Возвращаемся домой.
Врач кивнул, давая понять, что услышал… Спилберд с Гарпом и оператором оттаскивали в грузовик обгоревших солдат. Они унесли троих, и еще трое остались лежать на сером от пепла песке, когда негр тронул полковника за плечо и осторожно сказал:
– Полковник, ЭТИХ уже не спасти.
Перри резко развернулся и уставился Гарпу в лицо. Глаза, красные, налитые кровью, буравили медика, словно хотели сожрать его, проглотить, и на мгновение негр опешил. Ему стало страшно: кожа негра приняла землистый оттенок, и он непроизвольно отступил на шаг.
– У нас здесь оборудования на пятьдесят миллионов долларов. Мы никого не можем оставить. Никого. Забирайте всех! ВСЕХ!!!
– Хорошо, полковник, – Гарп не стал вступать в полемику. Он предпочел убраться под защиту грузовика. Схватив мертвого унисола за ноги, негр потащил тело к трайлеру.
Сержант Эндрю Скотт пошел вперед, к еще лежащим – ПОГИБШИМ – товарищам.
Ему нужно было забрать их медальоны и написать родным, что их сыновья, мужья, братья «killed in action» – погибли в бою! Высшая солдатская доблесть! Он шел к своим солдатам и чувствовал, как земля покачивается у него под ногами.
Эти парни настоящие герои. Он должен будет направить рапорт командованию о представлении их к Пурпурному Сердцу «Пурпурное сердце» – орден, которым награждаются за боевые заслуги.

. Они погибли за свою страну. За ее граждан. Парни были настоящими солдатами.
За это и убил их «лягушатник». А ведь эти ребята не раз спасали ему жизнь. Хотя… Гуки все равно не убили бы его. Он же их шпион. Предатель, сволочь.
– Джи-эр' 13, в машину!
Окрик настиг его, когда Скотт склонился над трупами.
Отдав приказ, Перри повернулся к Вудворту. Его глаза раздраженно наблюдали за стоящим у «крайслера» медиком. Багажник машины был открыт, и Вудворт изучал что-то лежащее в нем. Черное и… Мокрое?
– Что ты там делаешь? – заорал Перри и пошел к доктору.
Он сразу понял, ЧТО разглядывал Вудворт. Камеру. Наполненную водой автомобильную камеру. Капли влаги блестели на резине.
– Это вода! Ты что, никогда не видел воду, Вудворт?
В груди появилась холодная пустота. Темная ледяная полынья, в которой застыла злость. Злость на весь свет, на суку, «разбудившую» «сорок четвертого», на унисола, на медика. На всех. И он медленно опускался в эту полынью. И чувствовал, что темнота затягивает его. И испытывал от этого какое-то странное облегчение. Нужно было только выпустить ЭТО из себя. Дать выход скопившемуся у горла раздражению.
Вудворт чувствовал напряжение, идущее от Перри, но сейчас ему было наплевать на полковника, его эмоции и планы. Как только они вернутся в Вашингтон, он уйдет. Уволится. И поэтому доктор сказал фразу, которую не позволил бы себе произнести еще день назад.
– Вам не поймать его, полковник.
Перри мог вынести себе приговор сам, но услышать это от дерьмового медика… Полковник побелел. Лицо пошло красными пятнами.
– А ты и рад, говнюк? – военный придвинулся к Вудворду вплотную, так, что их лица оказались в полудюйме друг от друга, и доктор почувствовал исходящий от Перри запах дыма, пота и крепкого табака. – Рад, да? Вы думаете, ублюдки, что спляшете на моем трупе? Нет, это Я буду хохотать над вами, когда окажусь на коне, а вы – дерьмо! – будете тухнуть на свалке! Вот тогда я посмеюсь.
Медик внимательно изучал полковника взглядом. У Перри вдруг возникло дикое желание схватить его за горло и душить, душить, пока лекаришка не испустит последний вздох. Он поборол в себе искушение. Холодная пустота в груди разрослась и стала заполняться кипятком крови. Перри вздохнул, шумно выпустил воздух и, взяв себя в руки, приказал:
– В машину! Быстро!
Вудворт медленно повернулся и пошел к трайлеру. Не торопясь. Спокойный, уверенный в своей правоте.
“Они все бегут, как крысы с тонущего корабля. Стоило только появиться тени. Едва что-то пошло не так, и эти сволочи наложили полные штаны, сразу позабыв о том, за чей счет они жрали, пили, одевались. Дерьмо. Ублюдки".
Перри уже собрался пойти к машине, как вдруг увидел Джи-эр'13, стоящего на коленях у трупов солдат. Это разозлило его не меньше, чем презрительная брезгливость Вудворта. Он-то думал, что унисол уже в трайлере, а эта образина сидит здесь… Господи, даже унисол – ЕГО ТВОРЕНИЕ – и тот уже не слушается его.
Дерьмо!
Перри злобно ухмыльнулся.
– Джи-эр'13! Ты что, не слышал приказа, мать твою? Быстро в машину!
Марш!!!
Но солдат не двинулся с места. Стоя на коленях, он с каким-то холодным любопытством разглядывал полковника. Глаза его поблескивали.
– Солдат… Джи-эр'13, идите в машину, мы уезжаем!!! Быстро!!!
МАРШ!!!
В зрачках мерцали красноватые отблески тлеющих углей. И Перри вдруг с ужасом понял, что солдат не подчиняется ему специально. СПЕЦИАЛЬНО!!!
– ДЖИ-ЭР'13 ВЫХОДИТ ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ! – Военный почувствовал, что сейчас повернется и побежит… Это длилось всего секунду, а затем Перри заорал.
– Джи-эр'13! Операция отменяется! Приказ: вернуться в машину! Быстро!
Все кончено!!
Губы унисола тронула усмешка, и от этого лицо его приняло зловещее выражение.
Полковника затрясло. Желание убеждать снова завладело его мозгом, но военный понял: повернуться спиной – означает смерть. Он НИКОГДА не показывал спину врагу. НИКОГДА! Рука метнулась к кобуре, болтающейся на поясном ремне и… То ли что-то случилось с защелкой, то ли просто Перри слишком нервничал, но ему никак не удавалось достать пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40