Она может
обнаружить расхождения между словами и мыслями. Непосредственая связь
между разумами должна позволять этим людям общаться по меньшей мере на
её уровне искренности. И у них нет {никакой} причины лгать друг другу,
или хранить секреты друг от друга. Они не могли изобрести такого
препарата, как сыворотка правды. Либо это было случайное открытие,
либо просто часть целой серии открытий... Что означает, что они должны
были проделать огромную работу в психотерапии в целом. Что, в свою
очередь, заставляет сделать вывод, что у них в рукаве имеется ещё
целая куча маленьких биохимических хитростей.
- Ну и что? - Сказала Карен. - Это имеет какое-либо особое
значение в данном случае?
- Не знаю, - ответил я. - Я всего лишь пытаюсь понять.
- Это может помочь нам выбраться из этого дерьма?
Как обычно, она хотела сразу добраться до сути вещей, вместо
того, чтобы ходить вокруг да около. Я не мог винить её за это.
- Нет, не может, - согласился я. - Но и ничто другое не может.
Мы, как говорится, зависим от милосердия непредсказуемого. На корабле
все возможности остаются в силе, но что касается нас с тобой...
Я не стал продолжать.
- Не знаю, почему я пустилась с тобой в эту авантюру, - сказала
она. - Это всегда так заканчивается.
Это было не слишком приятное замечание, но я не мог обижаться.
- Взгляни на это с другой точки зрения, - предложил я. - По
крайней мере, мы отправимся вместе.
- Я и смотрю на это с такой точки зрения, - заверила она меня. -
Именно мысль, что мы можем закончить гораздо более вместе, чем мы даже
мечтали, как раз и беспокоит меня.
- Боги всегда против нас, - напомнил я, - но иногда... Древние
египтяне, знешь ли, имели целую теорию эсхатологии, основанную на
процедурах, которым должна была подвергнуться умершая душа, чтобы
держать ответ перед божественым судом соответствующим образом и
попасть на небо не зависимо от своих действительных заслуг на Земле...
целая религия по обману богов и попаданию на небеса. "Книга Мёртвых"
почти полностью состоит из полезных советов, как обвести богов вокруг
пальца.
- Спасибо, - сказала она. - Я действительно не прочь узнать об
этом. И есть ли мораль в этой истории?
- Не совсем. Это доволь но таки аморальная история.
Ходили слухи, что это ужасно, попасть в руки живого Бога. И
похоже, что именно это с нами и произошло.
Словно в подтверждение этой мысли засовы отодвинулись, и дверь
раскрылась. Это, конечно, был Эго.
Сам, очевидно, пришёл к своему решению. Это заняло не слишком
много времени. Карен не потрудилась подняться и предложить ему стул.
- Всё решено, - сказал он; его тонкий звонкий голос, как всегда,
прозвучал на высокой ноте. - Идёмте со мной, пожалуйста.
Мне не понравилось, как прозвучало это "пожалуйста". Это не
соответствовало его обычной манере выражаться.
- Куда? - Спросил я.
- К пирамиде. Там будет более удобно. Мы сможем поговорить.
- Только поговорить?
- Больше нечего бояться, - сказал он. - Теперь Сам имеет гораздо
более точное представление о ситуации. Было решено, что мы не должны
больше пытаться включить вас в Нацию.
- Означает ли это, чтовы собираетесь отпустить нас? -
Подозрительно спросила Карен.
- Конечно, - сказал он. - Как только мы проясним для вас
определённые вещи. Наши интересы полностью совпадают с вашими
собствеными. Мы хотим избежать катастрофы. Никто не хочет войны. Даже
Натан Патрик предпочёл бы мир.
- Конечно, - сказал я. - На свой манер. Я понимаю вашу точку
зрения... Вы не хотите подвергнуться бомбардировке, котрая вас
уничтожит, что конечно же произойдёт, если вы не придумали что-то
действительно очень умное, но у вас остаётся проблема, которую
поставил передо мной Натан. Как вы убедите его, что не представляете
никакой угрозы, в пределах длительного периода, ни для Земли, ни для
других колоний?
- Идёмте со мной, - сказал он. - Я объясню, что вы должны
говорить. Мы должны доверять друг другу. Я покажу, как мы можем
выстроить подобное доверие. И я покажу вам, также, как вы можете
спасти свою миссию и подкрепить земные интересы в звёздных мирах.
Я только зевнул. Секунду или две моей едиственной мыслью было:
{Выманить кого-нибудь ещё, словно колокольчиком}.
Но затем я увидел то, чего не видел раньше, и совершенно точно
понял, где может быть возможность для спасения этой безбожной
ситуации. Я увидел, ясно, как днём, что всего лишь мы должны сделать,
чтобы сохранить {status quo} и удержать обе стороны от вступления на
путь, который мог привести к полному краху.
- Показывай дорогу, - сказал я. - Думаю, это стоит выслушать.

Глава 17

Я спешился и ласково хлопнул быка по спине. Затем подошёл, чтобы
помочь спуститься на землю Карен. Она всё ещё была в своём пластиковом
костюме, но я не видел никаких причин снова одевать свой.
Быки направились обратно, чтобы присоединиться к третьему, на
котором продолжал сидеть Слуга. Он повернул своё животное и без
какого-либо салюта или прощания начал снова спускаться по склону
холма; двое животных без всадников следовали за ним.
Я поставил свой ранец на землю и достал радиостанцию.
- Всё в порядке, Натан, - сказал я. - Мы на месте. Мы
остановились на безопасном расстоянии. На несколько миль вокруг нет
никаких лучников, и у меня в рукаве не припрятаны никакие карты.
Выходи.
Воздушный шлюз открылся. Натан и Мариэль вышли вместе. Они оба
были одеты.
И Натан держал винтовку.
Я не рассказывал ему особенно много по радио. Я хотел изложить
всё, глядя глаза в глаза. Я хотел, чтобы он мог видеть меня, и чтобы
Мариэль тоже была здесь, чтобы заверить его в том, что я это я, весь я
и ничего кроме меня. Я заверил его, что всё будет в порядке. Он не
поверил мне. Пока.
- Я сожалею, Алекс, - сказал Натан, слегка пошевелив ружьём,
чтобы показать мне, о чём он говорит. - Мы должны быть уверенны. Я не
знаю, какая степень риска является допустимой, но в ситуации, подобной
этой, любой риск вообще слишком велик.
Он остался стоять рядом с открытым шлюзом. Мы с Карен направились
к нему. Когда нас разделяло футов двенадцать он сказал: - Достаточно.
Мариэль вышла вперёд одна. Он шла прямо ко мне, пристально глядя
мне в глаза.
- Со мной всё в порядке, - сказал я. - Всё хорошо.
Она слегка коснулась моих щёк пальцами, покрытыми пластиком. Нен
думаю, что это прибавляло что-либо к эффективности того, что она
пыталась делать, но это придавало ей немного болшьше уверенности. Это
был своего рода ритуал.
Она отвернулась от меня, чтобы посмотреть на Карен. Карен ничего
не сказала.
Мариэль повернулась назад и кивнула Натану. Это был кивок,
который должен был сказать очень многое.
- Оставайтесь на месте, - сказал Натан. - Они уже обманули её
однажды.
- Но она {знает} нас, - возразила Карен. - И она смотрит на нас
не через камеру.
- Вам всё же предстоит убедить меня, - сказал Натан. - И что бы
вы не сказали, лучше бы это было правдой.
- Ты угрожаешь, что применишь ружьё? - Спросил я, чувствуя себя
довольно расслабленно. - Или, что вы приготовились оставить нас здесь?
- Я сделаю то, что потребуется, - сказал Натан. - Мне ненавистна
подобная мысль, но я сделаю.
- Вот что значит настоящий профессионализм, - сказал я.
- Не самое лучшее время для шуток, - заметил он.
- Именно поэтому я пытаюсь быть весёлым. Как же ты убедишься, что
это я, если я не буду пытаться шутить в самый неподходящий момент.
Он одарил меня мрачной усмешкой. - Точно, - произнёс он
непреклонно.
- С такими друзьями, как у нас, - пробормотала Карен, - никому не
поребуются враги.
- Они не знают, что мы друзья, - сказал я. - Мы безмолствовали
долгое время. Затем мы обозвались и объявили, что Сорокин был
приманкой в ловушке, прямо в которую мы и угодили, что мы были в
городе и выболтали {всё}, и что мы направляемся домой, поскольку в
саду росли одни розы, и всё будет просто прекрасно, "хэппи энд"
гарантируется. Они просто переполнены подозрениями... а кто бы не был?
- Но мы собираемся выслушать, - сказал Натан с выражением лица,
которое составило бы честь игроку в покер. - И мы даже вышли наружу,
чтобы сделать это. Вот как сильно мы хотим услыхать ответ, если вы
сможете убедить нас, что имеется приемлемый. Но мы хотим свести риск к
минимуму. Я ничего не обещаю. Если вы не сможете точно сказать нам,
почему они позволили вам уйти... почему они не воспользовались до
конца предоставившейся возможностью...
- Потому, что они нас боятся, - сказал я. - Потому, что они почти
так же напуганы нами, как мы ими. Их первой мыслью было обмануть нас,
застать в расплох, захватить и уничтожить. Точно так же, как нашей
первой мыслью было обмануть их, застать в расплох и уничтожить или
обезвредить их. Теперь же они видят вещи в более рациональном свете.
Теперь наша очередь взглянуть так же.
- Я скажу тебе, почему некоторые из наших страхов являются
беспочвеными, хотя в этом и мало смысла, поскольку я не могу этого
доказать. Эти люди не идут по пути исторического развития, который
приведёт их к строительству космических кораблей, как к
подготовительной ступени к завоеванию вселеной. Им не нужна Земля или
другие миры... и они вообще не планируют какой-либо исторический курс.
Они не делают этого, поскольку очень быстро поняли, что не могут
делать это. Они не могут предсказать, что они будут делать через
пятьдесят лет, поскольку не знают, чем они будут через пятьдесят лет.
Они едва ли знают, чем они будут завтра. И они весьма плохо
представляют себе, чем они являются сегодня. Сам только начинает
открывать, что он может делать, чем он может надеяться стать. Его
развитие как единого целого совершенно не предсказуемо. Он похож на
маленького ребёнка, начинающего осознавать самого себя и окружающий
мир. Единственные маяки, которыми он располагал до сих пор, подвели
его, поскольку этими маяками были существование Земли и, как
следствие, принадлежность к существам совершенно джругого вида - к
отдельным особям, а не к коллективной единой сущности. Сам не
интересуется завоеванием вселеной, Натан - это мощная человеческая
фантазия, основанная на стремлении одного индивидуума навязать свою
волю другим. Сам обладает совершенно другим образом мыслей. Это совсем
другой вид существа.
- Сам не стремится к высокой технологии и к созданию механических
рабов, чтобы заменить рабов-людей. Он вообще не нацелен в этом
направлении. Сам интересуется почти исключительно самим собой...
единственной наукой, которой он занимается, является социо-психология,
которой у нас просто нет, поскольку она бессмысленна для нас. Где мы
ближе всего могли к нему подойти - так это в самых нереальных наших
утопических фантазиях, в воображении таого состояния общественной
жизни, которое нвозможно в практической реализации. Это то, с чего Сам
начал... Это было единственное место, с которого он {должен был}
начинать. Но Город Солнца был всего лишь первой клеточкой -
концептуальным базисом, от которого можно было отталкиваться. Стены
продолжают стоять, но с точки зрения развития воображения и
самосознания Сам ушёл далеко вперёд, и уходит всё дальше с каждым
проходящим днём. Он уже вне нашего понимания. Если хочешь услыхать
суждение, базирующееся на том, в чём Эго попытался убедить меня, люди
города обладают гораздо большей самостоятельностью, чем мы боялись, но
также и разделяют коллективный опыт в гораздо более полной мере, чем
мы могли судить по первым впечатлениям.
- Эти люди на самом деле больше не являются людьми, Натан. То,
чем является Сам теперь - является чужаком в полном смысле этого
слова. Конечно, он развился из человечества, но и человечество имеет в
качестве предков и обезьян, и насекомых, и рептилий, и илистых рыб.
Нам потребовались миллионы лет, чтобы из илистых рыб превратиться в
тех, кем мы теперь являемся, но с точки зрения интеллектуального
развития, я думаю, Сам продвинулся почти так же далеко за несколько
коротких десятилетий. Нельзя измерять его развитие на человеческий
манер годами и поколениями - нужно измерять его понятиями изменения.
- Всё это очевидно, но мы никогда не пытались принимать во
внимание его само собой подразумевающееся наличие. Мы находились под
влиянием мысли, что эти люди изначально были представителями
человечества, но каким-то образом были дегуманизированны... что хотя
сейчас они и являлись чужаками, но внутри сохранили человеческую
сущность. И поэтому всё, что случилось с ними, мы считали
исключительно злом. Если бы мы не зациклились на мысли о них, как о
дегманизированных, как о превращённых людях, мы никогда бы не
допустили, чтобы наш разум заполнился картинами ужаса и кошмаров
завоевания вселенной и защите при помощи ядерной бомбардировки. Эти
идеи никогда не пришли бы нам в голову, если бы мы видели только
чужаков - этих чужаков - кем они в действительности являются...
кого-то, кто совершенно отличен от нас.
- Если бы мы приняли чужеродность Самого с самого начала - если
бы мы только {смогли} принять это, каким-то образом - тогда мы вышли
бы из корабля настроеные установить контакт, заключить мир, наладить
дружеские отношения. Мы были бы настроенны понять это, на сколько
возможно, но мы бы знали, что не {могли} бы расчитывать на полное
взаимопонимание. Мы приняли бы то, что не в состоянии понять и
выяснить, как неизбежную неопределённость. Но из-за настроя,
вынесенного с корабля, эта неопределённость превратилась в бездонную
яму страха и ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25