– Они объясняют по-разному. Как эти, из телепередачи…
Президент Кентман и правительство.
– Да.
– Я их ненавижу. – Размышляя о войне, она придвинулась к Хаосу. Неужели где-то может быть еще хуже, чем здесь? Еще меньше сходства с прежней жизнью? Может, ей на самом деле повезло. – Но ведь ты… – она уже держала его руку, – убежал. Убрался.
Он негромко рассмеялся:
– Ты хочешь сказать, что я прибежал сюда?
– Почему ты смеешься?
– Не смеюсь.
– Почему бы тебе не остаться? Что плохого в том, что он (Хаос, напомнила она себе, хоть и ни разу еще не произнесла этого имени вслух) ей нравится? Потому что кого-то напоминает. У него симпатичные глаза.
– Хаос, – проговорила она. И еще раз:
– Хаос.
Он не ответил. Зато прильнул к ее губам.
– Так что же?
Он снова поцеловал. Она осторожно взяла с его колен пустую тарелку и опустила на пол.
– Я уже давно…
– Что, неужели – как с пивом?
– Нет, я в том смысле… Я неловкий.
– Сойдет.
– Ага. – Он снова рассмеялся, и на сей раз ей это понравилось. – Сойдет.
– Если только ты не устал…
– Не устал.
Они поцеловались, а чуть позже он задрал Еей блузку и лифчик под мышку, обнажил нежное полушарие. Иди спрятала его, придвинувшись к Хаосу, подняла на нем рубашку, чтобы прижаться к груди. Хаос накинулся на нее с излишней горячностью, словно пытался скрыть за этим растерянность.
Той ночью она спала в объятиях Хаоса и увидела его во сне. «Так скоро», – подумала она по пробуждении. Во сне она ревновала. Он жил с женщиной в доме между лесом и озером. По-настоящему жил, а не просто вселился на несколько дней. Дом ему принадлежал, это угадывалось по тому, как он касался разных вещей, своего имущества. Очень странно. Днем он бросил на трассе свою машину, забрел в дом Иди и открыл ее холодильник; днем он нисколько не походил на человека, привыкшего владеть имуществом. Но тот дом принадлежал ему. Иди ревновала Хаоса к дому, а не только к незнакомой красивой женщине. Она ревновала еще и к покою леса, к одиночеству. Никаких детей. Только деревья и вода. Утром, обдумав сон, она покраснела от стыда.

Места на диване рядом с Иди было маловато, поэтому на заре он поднялся на второй этаж и уснул возле Мелинды на двуспальной кровати. А когда проснулся от шума в кухне, увидел, что в комнате он один. Спустился по лестнице – Иди, Рэй, Дэйв и Мелинда завтракали без него. Иди быстро встала, наполнила овсяной кашей еще одну тарелку и поставила перед свободным стулом. Хаос сел. Иди нервно улыбнулась, Мелинда сверкнула глазами.
После завтрака Рэй и Дэйв увели Мелинду во двор. Иди стояла у раковины, мыла посуду.
– Еды в доме маловато, – произнесла она с досадой, не поворачиваясь к нему. – Я хочу сказать, что теперь тут вы с Мелиндой…
Иди выронила тарелку, та ударилась об пол и разбилась. Как назло, куда-то пропала швабра.
– В таком беспорядке дома оставляют, ужас…
Хаос понял, что она ждет его отклика. Подошел, нежно положил руку ей на талию. Лишь такое прикосновение, на его взгляд, не было неестественным или дерзким. Она сразу притихла, забыла об осколках под ногами.
– Мне сегодня ночью понравилось, – удивила она его своей прямотой.
– И мне.
– Я забыла и этот город, и Йана, и всю муру насчет везения.
– Вот и хорошо. – Он не знал, стоит ли говорить, что ему было хорошо по другой причине, – ведь он-то как раз вспомнил. А до минувшей ночи он не знал, занимался ли когда-нибудь любовью с настоящей женщиной. Даже сексуальные фантазии были расплывчаты до серии снов о Гвен. И вдруг – все это…
Я не собирался путать друг с другом Иди и Гвен, сказал он себе. Но, быть может, сны о Гвен помогли мне захотеть Иди, вспомнить, что это такое: быть с женщиной.
Он боялся заходить в осмыслении еще дальше. Вдруг Иди уловит его смущение и отстранится.
Этого ему вовсе не хотелось.
Впятером они уселись в микроавтобус Иди и отправились в город, в вакавилльский торговый центр. На городских улицах Хаос видел только старомодные машины – как и в Вайоминге, они бегали на бензине. Дома были точными, разве что невредимыми, копиями разрушенных зданий Малой Америки и Хэтфорка. Хаос не догадывался, в чем тут дело. Как и прежде, ему казалось, что он, вознамерясь путешествовать в пространстве, на самом деле перемещается назад во времени.
В торговом центре он обнаружил две четко различимые возрастные группы: взрослых и детей. Взрослые нервозно мельтешили парами и поодиночке, лишь изредка сдержанно приветствовали друг друга. Дети бегали, смеялись и разговаривали – они, видимо, жили в ином мире. Рэй и Дэйв, похоже, знали тут всех своих сверстников. За ними поспешила Мелинда, она лезла во все разговоры, показывала язык, когда близнецы знакомили ее со своими приятелями, а еще – когда кто-нибудь прохаживался насчет ее шерсти. Сначала Иди пыталась не отпускать их далеко от себя, затем пошла на уступку: договорилась с Рэем, чтобы он попозже привел назад брата и Мелинду. После чего дети мгновенно исчезли.
– Видишь вон те лавки? – спросила Иди, оставшись наедине с Хаосом. И показала аптеку, журнальный стенд, парикмахерскую и магазин скобяных изделий. – Я во всех поработала.
Ему показалось, что это прозвучало с гордостью. Он не стал выяснять, почему ей столько раз приходилось менять профессию и где она работает сейчас.
– А я не знаю, случалось ли мне когда-нибудь в магазине работать, – сказал он, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Должно быть, это странно, – прошептала она.
Хаос побывал вместе с нею в супермаркете, катал тележку, куда она укладывала съестное. Ни одного знакомого названия на упаковках. Хаос взял коробку кукурузных хлопьев и показал Иди.
– Это кто? – Лицо на упаковке показалось знакомым.
– Сандра Терфингтон. Помнишь? Вчера по телевизору показывали.
– Выпускает завтраки?
– Все отрасли промышленности спонсируются правительственными звездами.
Зазвучала мелодия, что-то струнное, вроде бы даже знакомое. Он спросил у Иди и получил уклончивый ответ:
– Музыка.
Они отнесли покупки к машине и уложили в багажник. На автомобильной стоянке было полно детей, но – ни Рэя, ни Дэйва, ни Мелинды.
– Они не торопятся, – заметил Хаос.
– Я знаю, где они, – сказала Иди. – Пошли, скажем, чтобы возвращались.
Хаос подчинился. Что за женщина?! Как легко – до абсурдного – им было поладить друг с другом, забыть, что оба уже несколько лет не занимались любовью. Почти как при эффекте Келлога, подумал он. Почти, но не совсем.
Дети сидели кучкой, листали комиксы под козырьком стенда, сплошь уставленного сластями и журналами. Все объявления и цитаты на обложках посвящались телевидению и правительству, даже на таких журналах, как «Тайм», «Роллинг Стоун» и «Плейбой», знакомых Хаосу по Хэтфорку. И никаких упоминаний о жизни за пределами Вакавилля! Рэй подергал мать за рукав и показал на комиксы в руках Дэйва: «Увлекательные приключения телезвезды Йана Кули».
– Рэй, я же говорила: не давай ему… – укоризненно сказала она. – Ты же старше, значит, понимать должен. – Она вырвала у Дэйва журнал.
– А Мне можно посмотреть? – спросил Хаос.
Иди метнула в него сердитый взгляд:
– Ни к чему.
Они поехали домой. Мелинда на заднем сиденье, рядом с Дэйвом и Рэем, была как рыба в воде. Она рассказывала малышам о Хэтфорке, о том, как жила в пустыне. Объясняла, почему телепередачи кажутся ей (дурацкими («потому что в них все не по-настоящему»), обещала, что братья, когда вырастут, будут на все смотреть совсем по-другому.
Хаос видел: с мальчиками ей гораздо спокойнее. Не надо доказывать на каждом шагу, гго она взрослая. Но при всей своей пылкой увлеченности Мелинда, похоже, таила обиду на Хаоса. С самого утра не заговаривала с ним и прятала глаза.
Когда покупки были перенесены из машины в кухню, Иди поднялась на второй этаж, а мальчики включили телевизор. Хаос отвел Мелинду в сторонку.
– В чем дело? – спросил он. – Не нравится, что я – с ней?
– Да мне-то что? – язвительно откликнулась она. – Просто ты при этом видишь во сне ту, другую. Вот это мне и не нравится.
С этими словами она повернулась и вприпрыжку убежала в гостиную.
Хаосу все еще не верилось, что он показывает сны. Неужели он и впрямь способен на то же, что и Келлог? Где бы ни появился, он, сам того не желая, навязывает окружающим свои сновидения.
Здесь, в Вакавилле, ему удавалось сохранять свое прежнее «я», воспоминания о Хэтфорке и поездке на запад. Он даже слегка гордился этим. Хотелось верить, что он крепнет, вырабатывает иммунитет к местным воздействиям.
Очевидно, Вакавилль тоже не избежал перемен. Хаос мало что помнил из прежнего, но знал: людям не свойственно переезжать дважды в неделю и ежедневно менять работу. Или выяснять, насколько они везучи.
С другой стороны, последствия катастрофы здесь были выражены слабее. Правительственные звезды – вакавилльский эквивалент Келлога или Элайн – жили в средствах массовой информации, а не в навязчивых сновидениях. А телевизор всегда можно выключить. Так что, вероятно, способность Хаоса хранить свое прежнее «я» – одно из условий здешней игры, и не более того.
По лестнице спустилась Иди.
– Хочешь познакомиться с Джеральдом? – спросила она.
– Ну, не знаю…
– Я должна отвезти мальчишек, – пояснила она. – На выходные. Не хочешь ехать – не надо.
– Да нет, я бы съездил. Просто…
– Что?
– Мелинда без них заскучает.
Она улыбнулась и ничего не сказала.
– Джеральд живет в здании «Истман-Меррил», – рассказывала она в пути. – Раньше он там работал, а когда мы развелись, у него случился срыв. Он возвратился туда и спрятался. Думал, так можно вернуться в прежнюю жизнь или что-то вроде этого. Кули для него выхлопотал специальное разрешение постоянно там жить, иначе бы Джеральда упекли в лагерь невезучих.
– А что там Кули насчет лифта говорил? – спросил Хаос.
– Видишь ли… По средам и субботам Джеральда, конечно, тянет переехать. Но он боится выйти из «Истман-Меррила». Поэтому ночует в лифте и все вещи там держит…
– А в Дни Переезда меняет этажи, – добавил Рэй с заднего сиденья. Иди хмуро кивнула.
– Смешно, правда? – спросил Дэйв с надеждой.
Посреди бывшей деловой части города высилось покинутое административное здание «Истман-Меррил». Соседние дома поблескивали пустыми витринами магазинов, по многим стеклам и вывескам прошлась кувалда. По сравнению с жилыми кварталами этот район казался призраком. У Иди был ключ от служебного входа, все пятеро вошли в здание, пересекли большой пустой вестибюль и остановились у лифта. Рэй бросился вперед и нажал кнопку «ВВЕРХ».
Створки кабины раздвинулись, открыв взорам тощего и бледного мужчину тех же лет, что и Иди, но с седыми волосами. Он сидел на раскладушке в пижаме и тяжелых черных остроносых туфлях и читал. Из кармана пижамы торчали карандаши и зубная щетка. Чуть ли не полкабины занимал ветхий стеллаж, полки были забиты одеждой, книгами, пустыми бутылками и консервными банками.
– Джеральд, это Хаос и Мелинда. Мои друзья.
– Здравствуйте, – дружелюбно отозвался Джеральд. – Я вас помню?
– Они приезжие, – сказала Иди.
– Вот как? – Джеральд сдержанно улыбнулся. – Из каких мест?
Хаос открыл было рот, но Иди не дала ему ответить.
– С востока.
– Да? Очень, очень мило. Я бы вам предложил выпить…
Мальчики уже залезли на отцовскую раскладушку, и свободное пространство в кабине угрожающе сократилось.
– Мы ненадолго. – Иди поставила на край койки сумку с продуктами. Створки начали съезжаться, но Иди застопорила их, нажав соответствующую кнопку.
– Я видел мистера Кули, – сказал Джеральд. – Он приезжал взглянуть, как я тут живу. Мы поговорили о мальчиках.
– Да? – раздраженно сказала Иди.
– Иди, он за тебя очень беспокоится. Говорит, у тебя проблема с везением…
– Моя проблема – это он, – отрезала Иди.
– По-моему, он к тебе хорошо относится, – сказал Джеральд. – И мальчики ему нравятся, это точно.
– Знаю. Вот что, Джеральд, я к тебе в воскресенье приеду. Всего хорошего.
– Да, конечно. – Казалось, глаза Джеральда подернулись влагой. – Иди, ты собираешься замуж за мистера Кули?
– Нет, Джеральд.
– Я не говорю, что я против, – быстро произнес Джеральд. – Не хочу, чтобы ты так подумала.
– Да, Джеральд. Но я все равно не выйду. До свиданья.
– Он очень большой человек, – проговорил Джеральд. – Он тебе много хорошего сделал. Разве нет?
– Не важно. До свиданья, Джеральд.
– Иди…
– Что?
– Мне почта не приходила?
– Нет.
По тому, как это прозвучало, Хаос заподозрил, что в Вакавилле давным-давно не разносят почту.
– Конечно, – устало произнес Джеральд. – Ну что ж… – Он помахал рукой.
Мальчики тоже помахали. Иди нажала кнопку, кабина закрылась.
– Черт, разозлил он меня, – сказала она через минуту, когда они вышли на улицу. Она стучала каблучками впереди, направляясь к машине.
– Чудик он, – сочувственно заключила Мелинда. – Только и всего. – Она бегом догнала Иди и взяла ее за руку. – Чудиков на свете полным-полно.
Хаос добрел за ними до машины, ни слова не говоря уселся на переднее пассажирское сиденье. Благодаря Джеральду он впервые с той минуты, как появился в Вакавилле, подумал о проекционной кабине в Хэтфорке. И о свечах. О своем крошечном мирке. А еще он ревновал к Кули. Не знал, что было между Иди и этой шишкой, но уже увидел и услышал достаточно, чтобы ревновать.
Домой они возвращались в молчании.
Тот вечер не удался. Мелинда скучала без мальчиков. Когда она включила телевизор, Хаос смотрел и пытался вникать, но без сбивчивых комментариев Рэя и пылких возражений Дэйва дело не шло на лад. Он сидел на диване рядом с Иди, но при этом был в миллионах миль от нее, их разделяла неразбериха его ревности и стыда за сон с Гвен. Иди тоже была не в своей тарелке, будто ее беспокоило, где в эту ночь будет спать Хаос.
А Хаосу хотелось побыть с ней наедине. Но вместо этого он получил нежданный визит Кули.
– Я наверху буду, – сказала Мелинда, едва завидела Кули в дверях гостиной.
– Слушай, почему б тебе не отдохнуть? – спросила Иди.
– Что значит отдохнуть? – Кули снял пиджак и бросил на спинку дивана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26