Жрица промолчала.
Все стояли и ждали последнего слова Императора. Постепенно его взгляд прояснился, густые брови расправились. Маг был прав – его не переделаешь, но от него всегда было больше беспокойства, чем вреда. Стоило ли разводить шум из-за его рассеянности? Ведь само по себе отсутствие Мага ничего не значило, если он не совершил ничего такого, что могло бы повлиять на судьбы миров. Может быть, еще ничего не случилось.
* * *
Маг жил в одной из самых живописных долин тонких миров. Зал под сводом полукруглого, прозрачного изнутри купола на берегу зеркального горного озера обычно пустовал, потому что Маг предпочитал вызывать вещи по мере надобности и убирать их, когда потребность в них отпадала. Но сейчас посреди зала стояло просторное квадратное ложе с облачно-мягкими подушками, с полупрозрачными покрывалами. Маг по небрежности не убрал его в небытие, отправляясь в последнюю прогулку.
Это было хорошо. Маг слишком устал, чтобы вызывать сейчас что-нибудь заново. Он растянулся на ложе посреди скомканных покрывал, закинул руки за голову и закрыл глаза. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть, побыть немного ни о чем не думая. Однако мысли не желали покидать его. То, что прошлая ночь оказалась ночью семнадцати лун, было для него неприятной неожиданностью. Маг и без того опасался, что его шутка, казавшаяся поначалу совершенно невинной, повлечет за собой длительные, непредсказуемые последствия, но теперь его опасения понемногу перерастали в уверенность. Теперь ему было очевидно, что вызванная к проявлению божественная искра потребует неотрывного внимания по меньшей мере до конца этого дня Единого.
Плохо это было или все-таки хорошо? В конце концов, творцам давно не подворачивалось по-настоящему сложных задач. Издавна считалось, что божественной искрой под силу распоряжаться только Единому, но раз уж так вышло, почему бы не заняться ей самим? Маг не собирался уклоняться от ответственности за глупую шутку, он был согласен присмотреть за зверюшками рыжего, если его заставят расхлебывать ее последствия. Но какими они окажутся, он пока не мог представить, как ни пытался.
В его ушах раздался сигнал вызова. Маг узнал Геласа и нехотя откликнулся. Воин вызывал его очень редко, только для выяснения его проделок.
– Поговорить нужно, – послышалась мысль Геласа.
– Заходи, – разрешил Маг, понимая, что бессмысленно откладывать этот разговор.
Приоткрыв один глаз, он стал наблюдать, как гептаграмма портала засветилась белым и в столбе золотого света появился Воин. На этот раз возмущение на лице Геласа почти исчезло под озабоченностью.
«Знает, что не я один виноват, – злорадно подумал Маг, – запустил зверюшек в сад без ведома Императора. Они вполне могли сами наесться этих яблок».
– В чем дело? – спросил он вслух.
– Мог бы сначала предложить сесть, – хмуро изрек Гелас.
– Я думал, ты ненадолго. – Маг скосил глаз на пол и вызвал туда роскошное кресло. Он любил роскошь, поэтому такие вещи удавались ему легче простых.
– Хм-м, шикарно… – протянул Гелас, не отличавшийся слишком большой фантазией. – Встречаешь, как дорогого гостя.
– Ну, если тебе больше нравится… – Маг страдальчески поморщился и заменил кресло на простую табуретку. – Прошу садиться, – кивнул он на нее.
– Верни кресло, – потребовал Гелас.
– Как хочешь. – Маг пожал плечами и вернул кресло.
Воин уселся туда и сделал не слишком удачную попытку грозно уставиться на Мага – упражнения с креслом отчасти развеяли его агрессивное настроение.
– Так в чем дело? – повторил Маг, когда тот устроился в кресле.
– Ты еще спрашиваешь, – фыркнул Воин. – А я, между прочим, прекрасно вижу, что ты не удивился моему приходу.
– Я бесконечно удивлен, – заявил Маг, с непритворной усталостью закрывая глаза. – Просто я очень умело скрываю удивление, как и подобает воспитанным сущностям. И вообще я так устал, что у меня нет сил удивляться. Да и почему я должен удивляться твоему приходу?
– Не выкручивайся, – осадил его Гелас. – Когда я к тебе приходил не из-за твоих пакостей? Я здесь потому, что ты испортил мой опыт.
– Какой опыт? – приоткрыл глаз Маг.
– Ты сам прекрасно все знаешь.
– А что я знаю? – с невинным видом поинтересовался Маг.
– Ладно, расскажу, – досадливо поморщился Гелас. – Я тебя насквозь изучил – ты не сознаешься, пока тебя не припрешь к стенке. Я создал новый вид животных из плотного вещества – самца и самку…
– Если они у тебя подохли, – перебил его Маг, – то я тут ни при чем. Плотное вещество очень нестабильно – они, наверное, распались сами.
– Замолчи ты. – Вместо того чтобы рассердиться, Гелас горестно вздохнул, и Маг изумленно замолчал. – Конечно, я позаботился о том, чтобы они не распались, – поместил их в Эдем. Это единственное место, где существа из плотной материи могут сохраняться бесконечно долго. Мне хотелось посмотреть, какие у них появятся дети.
– Но зачем тебе это? – Маг вдруг почувствовал, что задал неловкий вопрос, и не стал настаивать на ответе.
– Сразу же после побоища на границе Зоны я отправился взглянуть на них, – продолжил Воин, словно тот не задавал ему никакого вопроса, – и увидел, что они… как бы это сказать… несколько изменились.
– И насколько же? – затаив дыхание, спросил Маг.
– Достаточно, чтобы я понял, отчего это случилось. Они съели плод с древа познания добра и зла.
– Ну, допустим, съели, – согласился Маг. – Но при чем тут я?
– Сейчас я тебе расскажу, при чем. Мне точно известно, что это ты заставил их съесть его.
– Неправда, не заставлял. Твои звери сами решили съесть его.
– Они никогда не додумались бы съесть его сами. Я категорически запретил им это.
– Значит, ты наделил их зачатками разума. – Маг высказал как догадку уже известный ему факт. – Если бы это были обычные звери, незачем было бы запрещать, а можно было бы просто ввести это в инстинкты, точно так же, как остальным животным Эдема. А ты, рыжий, мог бы сообразить, что таких зверюшек опасно помещать в Эдем. Мало ли что у них в рассудке сработает…
– Не рыжий, а златокудрый, – привычно поправил Гелас.
– Какая разница, – хмыкнул Маг. – Ну, и как на них подействовало познание добра и зла? – с любопытством спросил он.
– Первое, чему они научились, – это врать. Точь в точь как ты, – иронически сообщил ему Воин. – Сначала они дружно отрицали, что ели эти плоды, пока я не нашел огрызок и не показал им. Тогда они признались, что их подучила какая-то зеленая змея с рожками. Я обыскал весь Эдем, но ничего не нашел – ни змеи, ни рожек.
Тогда я был вынужден полезть в хронику Акаши и выяснил там, что это никакая не змея, а твоя веревка, которая прикинулась змеей. Она сказала им, что они станут как боги, если съедят это яблоко; ну, они и польстились…
– Она перепутала, – поправил Маг, поняв, что дальше отпираться бесполезно. – Не как боги, а боги. Правильнее было сказать, что они станут богами.
Хвостовой конец веревки возмущенно хлестнул его по ляжке.
– Я правильно им сказала, – прошипела Талеста. – Это они все перепутали, безмозглые головы.
– Не сердись, веревочка, – что с них взять, – примирительно шепнул ей Маг. Затем он, оставив притворство, обратился к Воину: – Знаешь, Гелас, чем я больше размышляю, тем меньше представляю, что делать с этой божественной искрой. Я как раз лежу, думаю над этим и ничего не могу придумать. Может, у тебя есть какие-то соображения?
– Ну, если уж у тебя их нет… – Гелас развел руками, невольно признавая интеллектуальное превосходство своего собеседника. – Это я хотел спросить у тебя, что теперь делать, – вдруг это еще можно как-нибудь исправить.
– В конце концов, не я один виноват, – начал оправдываться Маг. – Ты тоже должен был подумать прежде, чем тайком от остальных помещать таких зверей в Эдем. Я же ничего не засовывал им в рот насильно, а если их можно было уговорить, значит, они могли когда-нибудь и сами захотеть попробовать эти яблоки.
Гелас вздохнул. В словах Мага содержалась значительная доля правды – он сам провинился ничуть не меньше Мага, без разрешения поселив свои творения в Эдеме. Ему не хотелось рассказывать другим об опытах, которые он начал из-за Нереи, и он решил действовать тайком, надеясь, что этого никто не заметит. Опыты казались совершенно безобидными, кто же знал, что этот пакостник сунет в них свой нос…
– Я думал, это безобидная шутка, – продолжал Маг, признаваясь в такой же недальновидности. – Я думал, все кончится тем, что животных отправят в плотные миры, где они быстро перейдут в небытие, а ты сделаешь новых. Я не понял сразу, что божественная искра не может перейти в небытие – у меня же нет никакого опыта обращения с ней. И, кроме того, я совсем забыл, что сегодня была ночь семнадцати лун…
– И что теперь делать с этой искрой? – расстроенно спросил Гелас. – Нельзя ли их просто прикончить?
– Ни в коем случае. Если искра освободится, она может вселиться в любое вновь созданное существо любого из миров. Хотя бы в кошмар Гекаты. Ты представляешь, чем это может обернуться?
Они оба тяжело вздохнули. Им еще предстояло держать ответ перед Императором.
– Я пошлю вызов Императору? – предложил Воин.
– Зачем?!
– По-моему, лучше сразу рассказать ему, что случилось.
В привычки Мага не входило сознаваться в своих проступках. Он всегда дожидался, когда проделка раскроется, и отрицал ее до последнего, пока ему не предъявляли доказательства. Но, глядя на огорченного Геласа, которому почти не случалось бывать виноватым и держать ответ за свои провинности, он уступил:
– Ладно, посылай.
Глава 3
Император назначил им встречу в Вильнаррате. Переход из портала в портал практически не занимал времени, поэтому мгновение спустя Маг и Воин уже оказались там и заняли свои места за столом. Вслед за ними появился Император и уселся в кресло во главе стола, пряча тревогу за привычно суровым выражением лица – такие вызовы случались очень редко и всегда были связаны с чрезвычайными событиями. Он сразу заподозрил, что сегодняшний был связан с отсутствием Мага на сборе Властей, и по первым же словам Воина понял, что не ошибся.
– Значит, твои подопытные животные по его указке съели плод с древа божественного самосознания? – подытожил он сбивчивый рассказ Воина.
Воин удрученно кивнул. Император перевел обвиняющий взгляд на Мага.
– Зачем ты ввязался в это? – строго спросил он. – Разве ты не знаешь, что опыты с божественной искрой запрещены?
Маг неопределенно повел плечами:
– А зачем он запустил туда зверей? Разве он не знал, что любые опыты в Эдеме запрещены без разрешения общего сбора Властей? Я просто хотел показать, чем это может кончиться.
– Поздравляю, у тебя получилось, – сказал Император без намека на усмешку.
– Сначала я не вполне понял, как поведет себя эта божественная искра, поэтому подумал, что большой опасности здесь нет, – стал оправдываться Маг. – Конечно, мне известно о запрете, но животные были не из промежуточного, а из плотного вещества, и я решил, что это будет легко исправить.
– Все-таки ты еще мальчишка, – поморщился Император. – Если бы ты взял на себя труд хоть немного задуматься над этим, ты бы и сам понял, к чему это может привести.
– Когда это случилось, я задумался над этим, – отвел взгляд Маг, уставясь на гептаграмму портала. – И глубоко задумался. Но, по правде говоря, до сих пор не понимаю, к чему это может привести.
– Божественная искра, вызванная к проявлению, должна пройти полное развитие до божественной сущности, – хмуро объяснил Император. – Поскольку начальный уровень слишком низкий, есть большая опасность, что оно пойдет неверно.
– Но, говорят, когда-то и мы тоже получили бессмертие и сознание подобным образом, – напомнил Маг.
– Наше проявленное бытие пережило глубокие потрясения, пока не стало таким, как сейчас, – ответил Император. – Этот путь слишком опасен, поэтому сейчас он запрещен. Сейчас божественные сущности размножаются иначе.
– И когда же они размножались в последний раз? – иронически спросил Маг. – Связь божественных сущностей требует божественной любви, без этого у нас не будет потомства. А мы так давно знаем друг друга, так давно надоели друг другу, что давным-давно забыли, что такое божественная любовь друг к другу. У нас давным-давно не рождалось новых богов.
– Согласен, – наклонил голову Император. – Но тебе не кажется, что нам вполне достаточно тех, которые уже есть? Нам незачем увеличивать их количество таким ненадежным, опасным путем.
– Их всего двое, – подал голос молчавший до сих пор Воин. – За двумя животными можно как-нибудь присмотреть.
– А они у тебя могут размножаться?
Воин кивнул.
– А как они размножаются? – спросил Император. – Им требуется божественная любовь для появления детенышей?
– Нет, достаточно простого совокупления, – виновато потупился Воин. – Я не предполагал, что дело повернется так, а кто же ставит животным божественную любовь в программу воспроизведения?
– Но неужели нельзя было сделать их стерильными?
– Я хотел посмотреть, какое у них появится потомство.
Император неодобрительно покачал головой.
– Почему ты сделал их из плотной материи? – спросил он. – У нас было бы меньше затруднений с развитием существ из материи промежуточных миров. Плотная материя слишком груба, божественная искра плохо развивается в ней.
– По окончании опытов я собирался выселить их в плотные миры, – пояснил Воин, – где они понемногу распадутся сами собой. Ну а если выживут, то все равно прекратят бытие в конце этого дня Единого.
– Так… – Император облокотился на стол и оперся подбородком на сцепленные руки, опустив взгляд вниз. – Объяснять вам, что вы натворили, видимо, уже не нужно – вы сами все поняли.
Оба с облегчением кивнули. Гнев Императора, кажется, миновал их.
– Возможно, на то воля Единого, – продолжил тот. – Слишком много совпадений для простой случайности. Действительно, слишком давно у нас не рождалось новых богов. Но вам обоим придется взять на себя ответственность за последствия вашей небрежности и заняться дальнейшим бытием этих животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53