– Боже! – Пилот расстегнул воротник рубашки, подался назад, бросил косой взгляд на своего напарника, бросил ещё один взгляд, цепкий, и затряс головой. – Никуда не денешься от смерти. – Он застегнул кнопку на рубашке, настроил радиопередатчик на нужную волну. – Контроль, это снова Баркер, восемь-четыре-семь-шесть. Мне срочно нужна чистая площадка для посадки, и пришлите туда же «неотложку».
– Что случилось, Баркер?
– Труп на борту. Наверное, ещё и двух минут не прошло с тех пор, как он умер.
– Подожди-ка секунду… – услышал летчик в ответ. – Ты, значит, на высоте две тысячи метров. Вези её в Вест-Энд. Погибла заложница?.
– Нет, – процедил сквозь зубы Баркер. – Кусок говядины окочурился. Ну, все.
Чувствовалось, хотя и не так сильно, как прежде, что нарастает ускорение.
– Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы врачи поборолись за его жизнь? – спросила я. – Разве ты не получишь ещё одну долю, то есть двойной гонорар, в случае смерти напарника?
– Не обязательно, – ответил пилот. – Вполне вероятно, что просто сэкономлю сотню кусков Уоллису. Или их переведут на счет нашей профессиональной гильдии. – Чем выше мы взлетали, тем громче становился шум внутри флаттера. Баркер пытался перекричать шум. – А если я получу деньги Винчела, что тоже не исключено, это может плохо отразиться на моей репутации. Будет сложно сойтись с новым напарником. На меня ляжет подозрение.
О, понятие воровской чести! В небе над Лас-Вегасом стояло зарево огня. Мы увидели его прежде, чем первые здания города показались из-за горизонта.
Я сотни раз видела Лас-Вегас на фото и на экране. Надо заметить, однако, даже самые лучшие изображения города не идут ни в какое сравнение с реальностью. Волшебное сияние сказочной страны, ослепительные огни и изысканнейшие архитектурные решения; и повсюду – преследующее вас наваждение – кричащая реклама во всю высоту небоскребов, уходящих в облака.
Приземлялись мы неловко, тяжело. Флаттер плюхнулся брюхом на посадочную площадку одного из госпиталей, построенного на окраине Лас-Вегаса. Два санитара с носилками ждали полумертвого Винчела. Баркер открыл дверь раньше, чем шасси коснулись бетона.
Санитары рванули в салон флаттера, переложили тело Винчела на носилки.
– Кто будет платить? – спросила медсестра.
– Ландрес Уоллис. Хотя у этого парня есть медицинская страховка. Он член гильдии убийц, – пояснил Баркер.
– Отлично, – сказала медсестра. – Заполните бланки?
– Сначала я должен выполнить свою работу. Доставка срочных заказов на дом, – извинился Баркер. – Но я вернусь к вам через полчаса и заполню все, что требуется. Или же к вам прибудет сам Уоллис.
– Мы уже ничего не сможем сделать для него, лишь поддержать в том состоянии, в котором вы его нам привезли, – сказала медсестра. – В течение какой-то шальной секунды он потерял тысячи клеток головного мозга.
– Еще до того он лишился сотен тысяч мозговых клеток, спустив их в очко уборной, – проворчал летчик и застегнулся на все свои пуговки и кнопки. – Иисус Христос! – воскликнул он и позвал меня: – О’Хара, Хокинс. Следуй за мной. И не думай выкинуть какой-нибудь фортель.
Итак, в Лас-Вегас я попала через приемный покой окраинного госпиталя. Там один бандит, презирая другого, подписывал бумаги. Он хотел продлить жизнь умирающему? Далее события развивались более интересно.

Глава 41
Воссоединение

Дом Ландреса Уоллиса, или лучше сказать – его небоскреб, находился в двух шагах от госпиталя. Полет до здания, принадлежавшего мистеру Уоллису, занял минуту. Летчик передал меня «из рук в руки» молчаливому человеку, вооруженному двумя, выставленными словно напоказ пистолетами. Молчун проводил меня по открытой, продуваемой ветрами лестнице с крыши вниз, в маленькую комнатку, где Марианну О’Хара ждали кресло, кровать и телевизор.
– Мистер Уоллис отсутствует, – вот единственная фраза, которой удостоил меня неразговорчивый человек. Он включил телевизор и устроился перед экраном в кресле.
Я присела на краешек постели и взглянула на экран. Там шел фильм: голая женщина, зажав в руке кинжал, кралась по коридорам старинного замка.
– Переключим? Или будем это смотреть? – спросила я.
Человек взмахнул рукой. Очевидно, он давал мне разрешение поменять канал. Не пристрелил, когда я потянулась к кнопке, – уже хорошо.
Был вечер, лучшее телевизионное время. Я крутила в руках пульт дистанционного управления, меняла станции. С различными вариациями экран выдавал одно и то же – кашу из спермы, вагинальных выделений и крови. Я остановила свой выбор на общеобразовательном канале, и в течение последующих двадцати минут мы знакомились с техникой использования компоста на приусадебных участках. Особое значение лектор уделил выращиванию огурцов.
Неожиданно к нам в комнату вошел мужчина лет семидесяти – восьмидесяти. Он выставил охранника за дверь. Я выключила телевизор, чувствуя себя почти докой в области выращивания огурцов.
– Вас изнасиловали. Очень сожалею. Профессионал бы так никогда не поступил. Под руку подвернулся дилетант, – принес мне извинения старик.
– Сомневаюсь, – сказала я. – «Дилетант» означает «любитель». – Минуло какое-то время, прежде чем я спросила: – Он умер наконец?
– Не знаю, – развел руками старик. – Меня это уже не касается. Он – член гильдии. Пусть у них голова болит.
– Требования, которые предъявляет к поведению своих членов гильдия, не очень-то строги? – спросила я.
– В действительности требования достаточно серьезны. Другое дело, что Винчел – не местный, из другого штата, и всего лишь с ассоциативным членством в гильдии, то есть ему и надо-то всего лишь предъявить доказательства того, что именно им совершено убийство. И вами довольны.
Старик сел.
– А вы – член гильдии киднеппинга, надо полагать, – предположила я.
Старик грустно улыбнулся:
– Такой не существует. Я, по крайней мере на своем веку, о такой не слышал.
– Но к какой-то организации вы, наверное, все же принадлежите? – полюбопытствовала я.
Секунду-другую он не без интереса рассматривал меня. Потом устало склонил голову.
– Прошу прощения, – сказал старик. – Не понял ваш вопрос.
– Должны же у вас быть причины, чтобы похищать меня, – сказала я.
– Деньги, – ответил старик.
– Так у меня нет денег, – пояснила я. – По меньшей мере, таких громадных, какие вы платите своим… – я поискала словечко похлестче, – ублюдкам, что выкрали меня.
Бранное слово, похоже, вывело старика из равновесия.
– Ну, извольте услышать: есть ли лично у вас деньги, нет ли их – не суть важно, – заявил старик. – На белом свете есть несколько человек, которые с пониманием отнесутся к нашим условиям, и второе: они достаточно состоятельны, чтобы выкупить вас. Объясню, насколько это сейчас возможно. Отношения между Соединенными Штатами и Мирами нестабильны. Многие… люди… здорово погреют руки над костром, если состоится полный разрыв. Прошлой ночью было принято решение. Перед этим наши аналитики пришли к выводу, что из всех граждан Миров, проживающих в настоящее время на территории Соединенных Штатов, вы – самая видная, самая значительная персона.
– Из-за музыки? – я не поверила старику.
– В детали я не вдавался, – ответил старик. – А вы что, звезда эстрады?
– Их рейтинг меняется чуть ли не ежедневно, – сказала я.
– Как бы там ни было, мы остановились на вашей особе. Со своей стороны выражаю вам глубокое сожаление в связи с тем, что так уж все получилось. Эгоистические соображения? Но логика тут есть, согласитесь – с женщиной легче справиться, чем с мужчиной, – разоткровенничался Ландрес Уоллис. – Подведем итог. Мы выставили Ново-Йорку условие: за ваше освобождение – пятьдесят миллионов долларов.
– Бессмысленно!
– Неужели? – спросил старик. – Мы учли вероятность благородных жестов со стороны администрации США и штата Луизиана. Помогут деньгами-то?
– Не слишком, однако, верится в это.
– Мы ясно представляем себе ситуацию, – заверил меня Уоллис. – На кону – куда больше, чем пятьдесят миллионов долларов.
– О каких могущественных людях идет речь? – спросила я.
– Если я поделюсь с вами дополнительной информацией, то этим подпишу вам смертный приговор, вне зависимости от того, будет дан за вас выкуп или нет, – пообещал старик. Он сплел пальцы рук и добавил доверительно: – Я и сам могу отправиться на тот свет досрочно из-за того, что знаю слишком много. Но игра стоит свеч. Участие в ней дарит ни с чем не сравнимые эмоции. В моем возрасте это надо ценить.
– Что будет со мной, если никто за меня не заплатит? – спросила я.
– Угроза нешуточная, на первый взгляд. Вас убьют. В действительности же вся эта возня вокруг вашей жизни и даже вокруг суммы выкупа – лишь верхняя часть айсберга. Иными словами – элементарная поденщина. Если интересующие нас силы пойдут с нами на контакт, вы, вероятно, будете освобождены, – сказал Уоллис. Он встал, отодвинул кресло. – В любом случае не стоит тешить себя иллюзиями и рассчитывать на побег. В этом доме только вооруженных охранников – более сорока человек. Даже если вам каким-то чудом удастся выбраться из этой комнаты, вы в лучшем случае доберетесь лишь до крыши здания. А там вас встретят сразу несколько охранников.
– Сразу несколько? – усмехнулась я. – На одну меня? Чрезмерная предосторожность, по-видимому.
Уоллис опустил ладонь на дверную ручку.
– В Неваде очень непросто делать бизнес. Мы бы не хотели, чтобы кто-либо выкрал вас отсюда. Двойной киднеппинг… это перебор. – Он наградил меня тусклой стариковской улыбкой и вышел за дверь.
Я мгновенно оценила ситуацию: дверь, должно быть, осталась незапертой? Я решила это проверить, но прежде чем подбежала к ней, она распахнулась. На пороге стоял молодой человек и держал в руках поднос с едой. Мне показалось, что оружия у него не было.
– Привет. Время обедать. – Парень опустил поднос на постель, сходил в ванную комнату и принес оттуда маленький складной столик. Он сдернул салфетку с подноса. Обед был на двоих. Под салфеткой оказались чашки с соусом «чили», бутылки с пивом, столовые приборы.
– Вижу, собираешься составить мне компанию? Вместе перекусим? – полюбопытствовала я.
– Собираюсь, – ответил парень. – И не только за обеденным столиком. Что бы ты ни делала – буду рядом. Мне поручено приглядывать за тобой.
– А мне-то показалось, что отсюда не убежишь! – протянула я.
Парень набросился на соус, словно был страшно голоден.
– Не убежишь, что правда – то правда. Хотя смотря куда. Мне поручено предотвратить попытку самоубийства, если ты на него решишься, – сообщил парень. – Вот и все.
– Самоубийство? Боже, что за безумный мир! – воскликнула я. – Надо же додуматься…
– Не зарекайся. Обстоятельства могут измениться. – Молодой человек откупорил сначала свою бутылку пива, потом мою и представился: – Меня зовут Келли. Келли Шантени. А тебя – Мэри? Или Марианна, да?
– Не так и не эдак. О’Хара, – сказала я. Келли почтительно кивнул и вернулся к еде. Попробовала соус и я. Он оказался совсем не острым, но очень вкусным.
– А чем ты занимаешься, когда не предотвращаешь самоубийства? – поинтересовалась я у Келли.
– Работаю телохранителем. Босс – Келли Дырка.
– Нанят на время?
– Почти всех нас периодически нанимают для той или иной цели на определенный срок, – сказал парень. – За исключением того болтливого жеребца, который препроводил тебя сюда. Жеребец – личный телохранитель мистера Уоллиса. Анекдот, а не телохранитель. Пит Два Ствола. Американец.
– Что, и Ландрес Уоллис не из Невады? – спросила я.
– Не из Невады. Из Вашингтона, из столицы, – уточнил Келли, подразумевая, что в Америке существует ещё и штат Вашингтон.
Мне стало совсем интересно:
– Он работает на правительство?
– В офисе говорят, что в прошлом он – крупный финансист. Вот и вся моя информация о нем. Похоже, лоббист, – предположил Келли. – Ну, да все они там крепко повязаны…
Неудобно смеяться, когда у тебя рот набит едой.
– Тебя прозвали Келли ещё до того, как ты стал работать на Келли Дырку? – наконец-то выговорила я. – Или это кличка, и ты взял её, дабы подластиться к шефу?
– Только и слышу насмешки по этому поводу, – ответил парень. – Мне бы сообразить, когда я подписывал контракт, что отныне каждый станет звать меня Келли Бык. Собираюсь сменить имя на Джордж.
– Все равно они по-прежнему будут звать тебя Келли Бык, – махнула я рукой.
Парень рассмеялся:
– Можно и потерпеть. У нас ведь самая крутая команда в городе. И каждый, кто платит мне по две тысячи долларов в сутки, за то, чтобы я сидел и болтал с прекрасной женщиной, может рассчитывать на мое неизменное расположение.
Я понимала, что он лжет, но вел он себя при этом галантно.
– Куча денег! – заметила я.
– Расценки нашего профессионального Союза. Правда, две сотни я отстегиваю клерку, что пристроил меня на работу, а четыре сотни идут в фонд Союза. Ежедневно, разумеется. И все равно это лучше, чем в Штатах, – пояснил Келли. – Там бы с меня одних налогов сдирали на сумму, превышающую половину моего дохода.
Какое-то время мы ели молча, а потом я решила продолжить беседу:
– Кто-то вас учит, как предотвращать самоубийства?
Келли пожал плечами.
– Телохранитель должен быть обучен всему на свете, – сказал он.
– Вот возьму и подавлюсь «чили», к примеру. – Я решила слегка попугать парня. – И задохнусь.
Он вынул из кармана нож.
– Сделаю трахеотомию.
– Отпусти под душ, – попросила я.
– Но я буду сидеть на крышке унитаза и наблюдать, – предупредил Келли. – Если тебя устраивает такое соседство, купайся на здоровье. Одну не отпущу. И не следует на меня за это сердиться.
– Одну не отпустишь и…
– Боюсь, что так, – кивнул Келли. – Обязан находиться рядом с тобой ежеминутно.
– Здорово! На случай, если я на скорую руку сплету веревку из туалетной бумаги и повешусь, – кивнула я.
На самом деле Келли должен был быть куда более стеснительным человеком, чем я. Виолетта говорила, что в Неваде до сих пор строят отдельные туалеты: предназначенные только для женщин или исключительно для мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42