Алан пожал плечами. Узнать это можно было только одним способом.
Он взял искалеченные пальцы и крепко сжал их.
И вот «оно», опять... Неописуемо приятное ощущение. Сегодня Алан почувствовал в прикосновении какое-то особенное наслаждение. Может быть, потому, что Чак принимал существование целительной силы и результат ее действия как нечто само собой разумеющееся. При этом не было ни сомнений, которые нужно преодолевать, ни предубеждений, с которыми нужно бороться, ни необходимости маскировать силу — было одно лишь понимание. А может быть, потому что Дат-тай-вао снова вернулась к народу, который лучше всего был знаком с нею и больше всего почитал. В каком-то смысле она вернулась домой.
Чак поднес к глазам свои исцеленные руки и пошевелил тонкими прямыми пальцами. Слезы потекли по его щекам. Не в силах сказать ни слова, он только благодарно кивал Алану, а тот положил ладонь на плечо старика.
Чак встал и сделал знак Хай, которая обняла его, а затем подошла к двери и открыла ее.
В коридоре толпилась масса народу. Ощущение было такое, будто здесь, на лестничной площадке, собралась добрая половина всех выходцев из Юго-Восточной Азии, живущих в городе. Все они дружно ахнули, увидев здоровые руки Чака, и затем сразу же залопотали что-то на своем птичьем языке.
Чак обернулся к Алану и вытер слезы, выступившие на глазах.
— Благодарю вас, — сказал он, — и хочу просить вас, если вы будете так добры, исцелить и других при помощи силы Дат-тай-вао.
Алан ничего не ответил.
«Почему именно я?» — спросил он себя в тысячный раз. Почему именно он должен нести ответственность за целительную силу Дат-тай-вао? И решать, когда применять ее и когда нет? Он смутно помнил, будто ему говорили, что она приносила ему вред, что он платил свою собственную цену всякий раз, когда пользовался ею.
«Хочу ли я этого?» — спрашивал он себя.
Его взгляд упал туда, где счастливый маленький мальчик сидел рядом со своей бабушкой — живой и здоровый. А ведь он мог бы умереть прошлой ночью или лежать с прибором искусственного дыхания. Алан увидел, как Чак без устали шевелит своими отныне здоровыми пальцами. И он увидел, наконец, пустую пачку из-под сигарет, принадлежавшую мистеру К.
Так вот в чем дело: для людей это была новая возможность. Возможность вернуться к началу, когда человека еще не сразила болезнь, и начать жизнь сызнова. Может быть, это и было ответом на его вопрос: «Почему именно я?» Он желал предоставить всем этим людям новую возможность.
— Доктор? — переспросил Чак, ожидая ответа.
— Веди их, — сказал Алан. — Приведи их всех сюда.
Алан ждал, пока Чак ходил к двери. Теперь все должно быть хорошо — здесь он спокоен за свою целительную силу. Никакой тревоги из-за газет, и попечительских советов, и интригующих политиканов. Только Алан, пациент и целительная сила Дат-тай-вао.
Он велел Чаку поторопиться. Сегодня не должно быть никаких отступлений, никаких формальностей. Время действия целительной силы длится всего час, и он хотел исцелить за это время как можно больше людей.
Чак подвел первого пациента: человека средних лет, у которого обе руки были неестественно вывернуты под прямым углом.
— Вьетконговцы переломали ему руки, чтобы он не мог сам себя кормить и поить.
Алан не тратил время зря. Он взялся руками за переломанные суставы и пережил уже знакомое ему ощущение. Человек закричал, а его руки впервые за многие годы выпрямились, и он принялся махать ими во все стороны, упав на колени перед Аланом, но тот осторожно подтолкнул его к выходу и поманил к себе следующего — хромого мальчика.
Пациенты подходили — один за другим. И по мере того, как целительная сила творила чудеса с каждым из них, Алан погружался во все более глубокую эйфорию. Предметы в комнате постепенно терялись в тумане. Оставались только его руки и больной, стоявший перед ним. Какая-то часть его сознания была напугана происходящим, молила сделать остановку. Но Алан не обращал на это внимания. Он пребывал в состоянии мира с собой и со своей жизнью. Это было то, ради чего он живет, то, ради чего родился на свет.
Алан торопился, буквально притягивая людей к себе и отталкивая их в сторону, как только эйфорическое ощущение пронизывало его тело.
Туман вокруг него все более сгущался. А люди все шли и шли.
* * *
Вспышки экстаза наконец прекратились, но окружавший его туман не рассеялся.
«Где я?»
Он попытался вспомнить, но не смог.
«Кто я?»
Он не мог вспомнить даже своего собственного имени. Но было другое имя, которое постоянно выплывало из тумана:
«Джеффи».
Он ухватился за него, как за соломинку, все время повторяя:
«Джеффи, Джеффи...»
Это имя зажгло в нем маленькое пламя надежды. Он должен найти Джеффи. Джеффи скажет ему, кто он такой.
Он еле стоял. Левая нога у него постоянно подкашивалась. Он позвал на помощь, и какие-то смутные фигуры, бормоча что-то непонятное, приблизились и помогли ему устоять. Когда он пошел к двери, кто-то робко пытался его задержать, но он только сказал: «Нет!» Его больше не стали удерживать и, расступившись, дали ему пройти. Подойдя к лестнице, он остановился, не зная, куда ступить. Он попытался дотянуться левой рукой до перил, но не смог поднять руку, она была слишком тяжелой.
— Помогите, — простонал он. — Джеффи.
Его подняли и понесли по лестнице вниз. Он оказался на улице — под лучами горячего яркого солнца. Его вновь поставили на ноги.
И он двинулся в путь. Он знал направление. Джеффи был для него путеводной звездой. Он двинулся на свет этой звезды.
«Джеффи».
Глава 49
Сильвия
Сильвия сидела в библиотеке на той самой кушетке, где на прошлой неделе они занимались с Аланом любовью, и терпеливо слушала по «ящику» дневные новости, ожидая дальнейших известий о Мак-Криди. Ничего нового не сообщалось. Она встала и собиралась уже выключить телевизор, когда вдруг диктор передал экстренное сообщение:
«Только что скончался сенатор Джеймс Мак-Криди. Мы только что получили сообщение о том, что смерть произошла в результате резкого осложнения после длительной болезни. В ходе дальнейшей нашей программы мы будем передавать подробности по мере их поступления».
Ощущая, как сильно бьется ее сердце, Сильвия подбежала к телевизору и бросилась искать другие каналы в надежде узнать новые подробности, но слышала все ту же сводку в почти одинаковом изложении. По-видимому, все станции получили на этот час одни и те же пресс-релизы.
Она выключила телевизор.
«Осложнение после длительной болезни».
Это уже лучше. Она опасалась, что сенатор или его персонал попытаются возложить вину за случившееся на Алана.
И вдруг ее осенила мысль: теперь Алан может вернуться домой!
Она разыскала клочок бумаги, который ей дал Ба, и набрала номер телефона Чак Тьен Донга. Спустя некоторое время к телефону подошла женщина. Сильвия едва смогла выделить ее голос из множества жужжавших на противоположном конце провода голосов.
— Могу я поговорить с доктором Балмером? — спросила Сильвия. Опять послышался гул голосов. — А нельзя ли поговорить с Чаком?
Сквозь пелену помех донесся мужской голос:
— Да? Говорит Чак.
— Это миссис Нэш. Могу я поговорить с доктором Балмером?
Последовала продолжительная пауза, затем послышалось на ломаном английском:
— Он нет здесь.
— О Боже! Где же он? Куда он пошел? Кто-нибудь увел его?
— Нет, он ушел сам.
Хоть это утешает. Значит, что люди из Фонда здесь ни при чем.
— Но почему вы не остановили его?
— О нет, — печальным голосом ответил Чак. — Никогда не остановить Дат-тай-вао. Очень плохо!
Ее охватила тревога. Ба предупредил Алана, чтобы тот не говорил ничего о целительной силе. Откуда же тогда все известно Чаку?
— Он применял Дат-тай-вао?
— О да. Много раз!
Сильвия швырнула трубку на рычаги и закричала:
— Ба!
Глава 50
Ба
Ба пробился сквозь изрядно поредевшую толпу в маленькую квартирку, где стоял Чак и размахивал в воздухе своими излеченными руками. По-видимому, по лицу Ба было видно, что тот охвачен гневом, потому что старик побледнел, взглянув на него.
— Я не мог ничего сделать, Ба, — сказал он, отступая на шаг.
— Ты обещал! — произнес Ба тихим голосом, чувствуя, как гнев закипает в нем. — Ты обещал, что будешь охранять его от чужих, а я застаю здесь целое собрание.
— Дат-тай-вао! Он владеет целительной силой Дат-тай-вао!
— Я это знаю. Именно поэтому я и просил тебя укрыть его.
— Я не знал этого. Возможно, если бы ты мне все объяснил заранее, ситуация сложилась бы иначе!
— Возможно?
— Мой внук умер бы, если бы доктор не оказался здесь! Ну как же ты не понимаешь? Он был послан сюда! Он должен был быть здесь в тот самый момент! Сила Дат-тай-вао знала, что он здесь нужен, и послала его сюда!
— Сюда привел его я! И я от всего сердца рад, что он спас жизнь твоему внуку, но это еще не причина, чтобы приглашать сюда все землячество!
Чак испуганно пожал плечами.
— Я не выдержал и похвастался. Я был так горд, что мой дом посетила Дат-тай-вао! Новость сразу же распространилась. И люди хлынули ко мне, как рыба на нерест. Что я мог поделать?
— Ты мог отправить их обратно.
Чак взглянул на него укоризненно:
— Если бы тогда, когда Нун Тхи умирала от рака, ты услышал бы, что где-то рядом находится человек, владеющий целительной силой, думаешь, тебя что-нибудь смогло удержать?
Ба не ответил. У него не было ответа на этот вопрос, по крайней мере такого, который он мог бы произнести вслух. Он знал, что сражался бы как тысяча дьяволов за то, чтобы целительная сила Дат-тай-вао спасла его умирающую жену. Вместо ответа Ба вздохнул и ласково тронул Чака за плечо.
— Скажи мне, старый друг, куда пошел доктор Балмер?
— Его взгляд блуждал в северо-восточном направлении. Я мог бы попытаться остановить его, но он явно кого-то искал. А как ты знаешь, никогда нельзя препятствовать Дат-тай-вао.
— Да, я знаю, но я никогда не понимал почему.
— Если ты дорожишь своим благополучием, не становись на его пути. Что же здесь непонятного?
— Что случилось, если бы ты встал у него на пути?
— Не знаю. Пусть другие пробуют. Для меня достаточно этого предупреждения.
— Я должен разыскать его ради Миссус. Ты можешь мне помочь?
Чак покачал головой.
— Мы не стали следить за ним. Он находился под воздействием Дат-тай-вао — шел ковыляющей походкой и сознание его было затуманено. Но он все время повторял одно и то же слово: «Джеффи». И так без конца — «Джеффи», «Джеффи».
Подстегнутый внезапно возникшим чувством необъяснимой опасности, Ба бросился к телефону и позвонил Миссус. Теперь он знал, куда направляется доктор. Но если он действительно плохо ходит и если его мозг не в порядке, то ему трудно будет попасть туда, куда он направляется. Ба сделает все, чтобы разыскать его, но прежде он должен позвонить Миссус.
Выглянув в окно, Ба увидел, что на западе начинают скапливаться грозовые тучи.
Глава 51
Во время грозы
Сильвия наблюдала за надвигающейся грозой с чувством тревоги. Но ее давний страх перед этим явлением природы был только меньшей частью ее нынешних опасений. Она с ужасом наблюдала, как сгущающиеся тучи, еще розовые и белые сверху, но такие темные и угрожающие снизу, заглатывают солнце. Где-то там вдали находится сейчас Алан. И он направляется сюда. Это должно было бы радовать ее, но — увы! — только наполняло ее сердце еще большим беспокойством. Ба намекнул, что Алан не в себе. Алан и гроза — оба они двигались с запада.
Зазвонил телефон. Сильвия бросилась к аппарату.
Звонил Чарльз. Похоже, он несколько успокоился после вчерашнего дня.
Сильвия торопливо пересказала ему все, что узнала от Ба.
— Идиот чертов! — воскликнул он. — А Ба сказал, сколько человек исцелил Алан перед тем, как уйти?
— Он не знает точно, но, по словам Чака, человек пятьдесят.
— Бог мой! — воскликнул Чарльз.
— Чак сказал также, что Алан плохо ходит — как будто левая нога у него не работает, — поспешила сказать ему Сильвия, надеясь, что чем больше информации она дает Чарльзу, тем вернее он сможет сказать ей, что именно случилось с Аланом.
— О Боже! — повторил Чарльз.
— Что все это значит?
— Несчастный сукин сын! У него частично нарушены функции двигательного центра! Бог знает, что нарушится следующим.
Сильвии показалось, что у нее, останавливается сердце.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что эта целительная сила, по-видимому, исчерпала большую часть не имеющих жизненно важного значения областей его мозга и теперь вторгается в более глубокие зоны. Невозможно предсказать, какие центры будут поражены в следующий раз, если он будет продолжать применять Дат-тай-вао. Если она полностью поразит двигательные центры, Алан станет калекой; если она выведет из строя часть его зрительного кортекса, он частично или полностью ослепнет. А если будет поврежден дыхательный центр в основании мозга, он умрет.
Сильвия едва дышала.
— Боже, Чарльз, что нам делать?
— Нужно изолировать его и не позволять прикасаться к людям во время высокого прилива. Со временем, если только он уже не причинил себе слишком большого вреда, его мозг восстановится. По крайней мере частично. Но стопроцентной гарантии я дать не могу. Пока же главная наша задача — разыскать его.
— Он идет сюда, — сообщила Сильвия с некоторой неуверенностью в голосе.
— Ну что ж. Это хорошо — тогда никаких проблем.
— Он идет, чтобы исцелить Джеффи.
Последовала продолжительная пауза, после которой Чарльз сказал:
— Это создает новую проблему — можно сказать, некую моральную дилемму.
В это время прогремел гром. Сильвия не знала, что ответить.
— Извести меня, если я буду нужен, — сказал Чарльз. — Я сделаю все, что могу, поскольку многим обязан этому человеку.
Сильвия повесила трубку и перенесла Джеффи из детской, в которой теперь стало совсем темно, в библиотеку. Задернув шторы на высоких окнах, она села на кушетку, прижав к себе ко всему равнодушного Джеффи, и стала прислушиваться к нарастающему с каждой минутой грохоту приближающейся грозы.
В пятичасовых новостях Тед Кеннеди и Тип О'Нейл восхваляли мужество и честность покойного сенатора Джеймса Мак-Криди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45