— В статье перечислен ряд пациентов, которые утверждают, что все это было в действительности.
— Да, но... — На ее лице отразилась тревога. — Если это правда — Боже! — они же съедят его живьем!
— Я думаю, что тут есть и другая опасность, Миссус. — Ба помолчал, вспоминая лицо человека, владевшего целительной силой Дат-тай-вао, таким, каким оно виделось ему тридцать лет тому назад: пустой, блуждающий взгляд, отрешенность от окружающего мира. — Я говорил однажды с буддийским священником об этом человеке, владеющем способностью исцелять прикосновением. Он сказал мне, что до сих пор непонятно — то ли человек владеет силой Дат-тай-вао, то ли наоборот — она владеет им.
Миссус встала. Ба видел по выражению ее лица, что она все еще не верит ему. Но в тоже время она была очень озабочена последними его словами.
— Может быть, ты скажешь доктору Балмеру то, что сказал мне сейчас?
— Конечно, если вы пожелаете.
— Отлично.
Она подошла к телефону и набрала номер.
— Алло! Доктор на месте? Нет, не беспокойтесь, я позвоню ему завтра. Благодарю вас. — Она снова повернулась к Ба: — Он уже покинул кабинет, а я не хочу беспокоить его дома. Мы позвоним ему завтра. Он должен знать то, что знаешь ты! Я все еще не могу поверить. Я просто не понимаю, как все это может оказаться правдой.
Погруженная в свои мысли, она медленно вышла из комнаты.
«И все же это правда, Миссус», — думал Ба, глядя ей вслед. Он знал это достоверно. Ибо в детстве его самого коснулась Дат-тай-вао, и именно благодаря ей прекратился его противоестественный реет, из-за которого он так мучительно возвышался над своими односельчанами.
Глава 16
Алан
Вернувшись домой, он прямо у дверей встретил Джинни.
— Алан, что происходит?
Губы ее были слегка приоткрыты, как это бывало всегда, когда она раздражалась. До его прихода она успела снять контактные линзы и теперь глаза ее сверкали природным голубым цветом. Вид у нее был очень встревоженный.
— Я не знаю. — Сегодня у Алана был долгий, утомительный день, поэтому игра в вопросы и ответы ничуть не привлекала его. — Скажи мне сама — в чем дело?
Она развернула газету.
— Это привезла Джози.
Алан схватил газету и застонал.
В глаза ему бросился заголовок, набранный крупными буквами на первой странице: «ЧУДЕСНЫЕ ИСЦЕЛЕНИЯ НА ЛОНГ-АЙЛЕНДЕ» (см. стр. 3)".
В статье фигурировали все пятеро его пациентов — Генриетта Вестин, Люси Берне и другие; были также представлены документальные свидетельства о том, что они страдали неизлечимыми болезнями, но теперь вот здоровы. И все это благодаря визиту к доктору Алану Балмеру. То, что они говорили, звучало беззлобно, даже напротив — они превозносили Алана. Каждый, кто прочел их комментарии, должен был бы проникнуться уверенностью, что доктор способен ходить по водам.
Он поднял голову — Джинни пристально посмотрела ему в глаза.
— Как это могло случиться?
Алан пожал плечами — он почти не слышал ее, настолько был потрясен.
— Я сам не знаю. Люди говорят...
— Но они говорят здесь о чудесном излечении!
Алан снова посмотрел статью. При вторичном чтении дело выглядело еще хуже.
— Этот репортер пишет, что он разговаривал с тобой. Он даже цитирует твои слова. Что все это значит?
— Он явился ко мне в кабинет и притворился больным. Я выгнал его вон.
— Почему же ты не рассказал мне об этом?
— Я посчитал, что это не важно, — сказал Алан. В действительности же он просто забыл рассказать об этом Джинни. Возможно, он просто вычеркнул этот эпизод из памяти. — Я полагал, что на этом все дело и закончится.
— Правильно ли он приводит твои слова? — Она развернула газету и прочла: — «Возможно, это просто случайные совпадения или же побочный эффект некоторых лекарств»?
Алан кивнул.
— Да, кажется, я и в самом деле так сказал.
— И это все? — Лицо у нее покраснело. — А ты не сказал — «это чепуха»? Или «вы просто с ума сошли»!
— Успокойся, Джинни. Ты же понимаешь, что он все равно не стал бы этого писать. Это испортило бы ему всю статью.
— Может быть, это и так, — сказала она, — но я скажу тебе — что он действительно должен будет напечатать — так это опровержение!
Алан почувствовал, что его охватывает отчаяние.
— Это будет только способствовать еще большей шумихе и вызовет грандиозный скандал, а это как раз то, что так любит эта газета. Если же мы просто не удостоим их ответа, интерес к этому делу потихоньку угаснет.
— А что мы будем делать тем временем? Ничего?
— Спокойно, спокойно, — сказал Алан, поднявшись и подойдя к ней.
Она уже распалила себя, доведя почти до приступа, до истерики. Он попытался обнять жену, но та оттолкнула его.
— Нет! Я не хочу, чтобы меня считали женой местного знахаря! Я хочу, чтобы все было исправлено, и немедленно! Скажи мне, почему... — Джинни уже перешла на визг, и это действовало Алану на нервы.
— Джинни...
— Скажи мне, почему ты не позвонишь Тони, чтобы он привлек этого мерзавца к судебной ответственности за клевету или за то, что он опорочил твое доброе имя, или — как это у них называется? — Джинни щелкнула пальцами. — И не заставил его опубликовать опровержение!
— Джинни... — Алан чувствовал, что терпение у него уже на исходе.
— Нет, ты скажи мне!
— Потому что это правда, черт побери!
Алан тут же пожалел, что сказал это.
Джинни отступила назад, как будто получила пощечину. Тихим голосом она спросила:
— Что?
— Это правда, — сказал Алан. — Я пытался все рассказать тебе раньше, но опасался, что ты не поверишь мне.
Джинни дрожащей рукой нащупала позади себя спинку стула и медленно опустилась на него.
— Алан, ты морочишь мне голову!
Алан сел на кушетку напротив нее.
— Знаешь, Джинни, временами мне хотело бы, чтобы все так и было в действительности. Но то, что я тебе сейчас сказал, — истинная правда. Мои пациенты не лгут, они отнюдь не сумасшедшие. Они действительно исцелились — благодаря мне.
Алан заметил, что Джинни хочет задать вопрос, но остается безмолвной. И тогда он сам задал его:
— Каким образом? Я и сам не знаю. — Он не стал рассказывать о встрече с бродягой. Все это и так было довольно трудно объяснимым и без того, что недавно рассказал ему об этом человеке Тони. — Единственное, что я знаю, — так это то, что в определенное время суток я способен излечивать людей от любых болезней.
Джинни не промолвила ни слова, она лишь молча смотрела на свои руки.
Наконец она проговорила, запинаясь:
— Если это правда — а я до сих пор не верю тому, что я сижу здесь и говорю об этом, — но нет, если это действительно правда, то ты должен положить этому конец!
Алан молчал, будучи вконец ошеломленным. Он просто не мог себе представить подобного исхода. Конечно, можно было бы меньше этим заниматься или временно воздерживаться, но только не прекратить совсем.
— Речь идет об исцелении, Джинни, — сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза, однако та смотрела мимо него. — Я не знаю, как долго буду обладать этой целительной силой, но пока я ею обладаю, я должен пользоваться ей. Вот в чем дело. Как я могу остановить ее?
Джинни наконец подняла глаза — в них блестели слезы.
— Это разрушит все, ради чего мы работали всю жизнь. Разве это ничего не значит для тебя?
— Джинни, ты должна меня понять...
Она вскочила на ноги и отвернулась.
— Я вижу, что все это тебе безразлично.
Алан осторожно повернул ее к себе лицом и обнял за плечи. Она прижалась к нему, как будто была готова упасть. Так они и стояли молча, обнявшись, как два заблудившихся зверька.
— Что с нами происходит? — спросил он наконец.
— Я не знаю, — ответила Джинни, — но все это мне не нравится.
— Мне тоже.
Пока они стояли обнявшись, Алан размышлял: «Так оно и должно быть. Это и есть самый простой ответ на все вопросы. Вот я держу Джинни в своих объятиях, а она обнимает меня — и этого достаточно. Все должно обустроиться со временем».
— Давай больше не будем говорить об этом сегодня, — прошептала наконец Джинни и отстранилась от Алана. — Мне нужно выспаться.
— Мы должны поговорить, Джинни. Это очень важно.
— Я знаю, что важно, но не могу об этом думать сейчас. Все это слишком сложно. Ты говоришь так, как будто ты тронулся, а я устала и хочу спать.
Наблюдая, как Джинни поднимается по лестнице, Алан вдруг вспомнил, что завтра двадцать седьмое мая. Его секретарша напомнила ему, что в этот день прием у него начинается несколько позже. Сейчас был, конечно, не самый подходящий момент, чтобы спрашивать об этом, но, может быть, на этот раз Джинни присоединится к нему?
— Джинни? Пойдешь завтра со мной?
Она замедлила шаг, оглянулась и вопросительно посмотрела на него.
— Завтра двадцать седьмое.
Лицо ее внезапно утратило всякое выражение. Она молча покачала головой и отвернулась.
Некоторое время Алан бесцельно бродил по комнатам первого этажа, чувствуя себя потерянным и одиноким. Если бы он мог хотя бы поговорить с кем-нибудь обо всем этом! В нем как будто накапливалось что-то, что готово было взорваться в любое мгновение. Если в ближайшее время ему не удастся найти себе отдушину, он действительно сойдет с ума.
Алан прошел на кухню, приготовил себе чашку растворимого кофе, понес ее в гостиную и был бесконечно удивлен, увидев, что там уже стоит другая чашка кофе.
Когда же это он успел ее принести?
Покачав головой, Алан вылил обе чашки в кухонную раковину, а затем вернулся в гостиную и, устроившись в кресле, вновь задумался о своей целительной силе.
Как это получается, что такой чудесный дар становится проклятием? Устав от собственных мыслей, он закрыл глаза и попытался заснуть.
Глава 17
Сильвия
— Вот он! — встрепенулась Сильвия, заметив «игл» Алана. Она наклонилась вперед и через плечо Ба указала ему на показавшуюся впереди машину.
Ба, сидевший на месте водителя, кивнул.
— Я вижу его, Миссус.
— Мы доедем за ним до его приемной и перехватим его, когда он будет входить внутрь.
Джеффи они оставили в школе Стэнтона, и Сильвия ехала теперь в приемную Алана, чтобы успеть поговорить с ним до начала приема.
Она откинулась на спинку кресла, обдумывая, с чего бы начать разговор с Аланом. Вчера вечером она уже была готова поверить тому, что говорил Ба о целительной силе Прикосновения — Дат-тай-вао, — как он называл ее. Но сегодня, в такое прекрасное весеннее утро, когда на небе сияло солнце и солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву деревьев, обступивших дорогу, отбрасывали на нее свои блики, все это казалось абсолютно невероятным. Однако она все же решила поговорить с Аланом на эту тему и передать ему предостережение Ба. Это-то, в любом случае, она должна для него сделать.
Они уже подъехали к месту работы Алана. Но автомобиль Алана не заехал на парковочную площадку, на какое-то время он притормозил у белой линии, но затем вновь набрал скорость.
— Что мне делать, Миссус, ехать за ним? — осведомился Ба, замедляя скорость.
Сильвия колебалась. Алан, видимо, ехал не в больницу — та находилась в другой стороне.
— Да, давай посмотрим, куда он направляется. Может быть, у нас будет возможность побеседовать с ним.
Им не пришлось ехать долго. Алан свернул к кладбищу «Высоких дубов». Ба остановил машину у ворот и стал ждать приказаний.
Сильвия сидела молча, чувствуя прикосновение ледяной ладони страха.
— Поезжай, — наконец сказала она тихо.
Ба тронулся с места и поехал по асфальтовой дорожке, вившейся меж кладбищенских дубов. Вскоре они увидели стоявшую на обочине машину Алана. Сам он стоял на коленях на небольшом холмике в высокой траве.
Несколько минут Сильвия с удивлением наблюдала за ним. Она мало что знала о прошлом Алана, но ей было известно, что он родом не отсюда и что у него здесь нет родственников. Она вышла из машины и нетвердым шагом направилась в его сторону.
Ей хорошо было знакомо это кладбище. Слишком хорошо. Это было одно из тех современных кладбищ, где отсутствовали вертикальные надгробные камни. Здесь встречались только плоские надгробные плиты, уложенные ровными рядами, чтобы можно было удобнее ухаживать за могилами. Отошли в прошлое старомодные кладбища с их семейными склепами и потрескавшимися, покосившимися надгробиями. На смену им пришли открытые, поросшие травой поля, окаймленные рядами деревьев.
Подойдя к Алану со спины, Сильвия увидела, что вокруг рассыпано множество красочных картинок и ярких пластмассовых пакетиков. Она остановилась в изумлении, увидев, чем занят Алан.
А занят он был тем, что выстраивал вдоль надгробного камня ряды фигурок-персонажей из детской игры «Звездные войны». Там уже стояли три фигурки землян и целый ряд инопланетян, из которых по имени Сильвия знала только одного — Джабба Хатта.
Она подошла поближе, чтобы рассмотреть надпись на надгробии:
"ТОМАС УОРРЕН БАЛМЕР
Томми, мы едва успели познакомиться с тобой"
У нее перехватило дыхание. Она сделала еще шаг для того, чтобы рассмотреть даты, указанные на медной пластинке у основания надгробия. Дата рождения — восемь лет тому назад. И дата смерти — всего лишь три месяца спустя после рождения.
«О Боже! Я ничего не знала об этом», — в отчаянии подумала она.
Испытывая чувство вины и смущения за то, что вторглась в столь интимную область чужой судьбы, Сильвия повернулась и поспешила обратно к автомобилю.
— Не уходите, — раздался за ее спиной голос Алана.
Сильвия остановилась и повернулась к нему лицом. Он все еще стоял на коленях, но теперь взгляд его был обращен в ее сторону. Алан ласково улыбался.
— Пожелайте Томми счастливого дня рождения.
Она подошла и встала рядом с ним, ожидая, пока он соберет пакетики от игрушек.
— Я ничего не знала об этой стороне вашей жизни, Алан.
— Вам и не нужно было ничего знать. — Он поднялся с колен и посмотрел на игрушки, расставленные у надгробной плиты. — Неплохо смотрится?
— Великолепно! — только и смогла выдавить она.
— Это не надолго. Кто-нибудь из сторожей обязательно заберет их для своих детей. И это правильно. Все-таки лучше, чем если бы их перемолола газонокосилка. По крайней мере, они хоть кому-то сослужат добрую службу. Знаете, Томми очень любил «Звездные войны», в особенности Джаббу Хатта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45