— И что? Шефа не оказалось дома?
— Он был дома, — ответил Григ, — и был рад меня видеть. Оказалось, что его я знаю — по старым временам, когда Эрин был еще в Синдикате и мы довольно регулярно торговали этими штуками. Короче. Он довольно долго пытался убедить меня снова вступить в дело. — Тут он отвел глаза: другого выхода у него просто не было. — Не буду скрывать, Сейли: идти к нему было ошибкой.
Она вздохнула.
— Если бы ты со мной поговорил, я бы избавила тебя от лишних раздумий. Ты влип в серьезные неприятности?
— Полно, Сейли. — Он поднял руку и встретился с ней взглядом, вроде как робко. — Никаких неприятностей. Тот человек сделал мне предложение — даже пару предложений на самом деле. Не хотел принять отказ в качестве окончательного курса, так что пришлось какое-то время его убеждать.
Она нахмурилась.
— И ты его убедил насовсем? — спросила она. Следовало бы ожидать, что Сейли об этом подумает. — Или он захочет еще раз с тобой поговорить?
— Я… — начал было Григ.
Дверь в коридор резко распахнулась, заставив их обоих стремительно обернуться. В комнату влетел Пейтор, с багровым лицом, в мятой куртке.
Сейли шагнула к нему, протягивая руки.
— Дядя? Что случилось?
Он замер, молча глядя на нее. Григ быстро обогнул его и закрыл дверь, снова включив замок.
— Получил лучевое сообщение от Хат, — сказал Пейтор, когда Григ вернулся к Сейли.
Пейтор запустил руку под куртку и вытащил лист распечатки — голубой, с оранжевой полосой сверху вниз. Григ почувствовал, как у него сводит болью живот. Срочное сообщение — дорогостоящее, используемое только в вопросах жизни и смерти или для сделок, оценивающихся в целое состояние…
— У нас беда, — сказал Пейтор, протягивая лист Сейли. — Смотри.

Джетри принял душ, долго простояв под пульсирующими струями горячей воды, в кои-то веки забыв о том, что воду следует экономить. Когда вода стала охлаждаться и он вышел в зеркальную сушилку, кончики пальцев у него сморщились, словно высохшие виноградины, а пар вызвал легкую одышку.
Он рассеянно снял полотенце с подогреваемой перекладины и стал энергично растираться. Начав с головы, он методично опускался все ниже, пока не дошел до пальцев на ногах, столь же сморщенных, как и на руках.
«И лицо небось тоже сморщенное, — подумал он, стараясь подбодрить себя и поднять все более понижающееся настроение. — Готов спорить, что вся твоя голова — это одна большая морщина».
«Именно это и предполагала моя сделка», — ответил он самому себе, не желая бодриться, но по привычке все-таки посмотрел в зеркало, проверяя, насколько плохо сейчас выглядят его волосы.
Волосы оказались именно такими неопрятными, как он ожидал, но нахмуриться его заставила темная тень над губой.
— Грязь! — пробормотал он. — Столько времени провел под водой, а лицо даже не отмылось?
Он взял край полотенца, потер пятно и снова посмотрел в зеркало.
Пятно осталось на месте и стало даже темнее на фоне розового следа от растирания.
— Какого…
Он подался ближе к зеркалу, нахмурился… а потом поднял руку, проведя кончиками пальцев по первым многообещающим волосикам усов.
— А!
Он улыбнулся своему отражению и снова потер мягкую тень, а потом повернулся к шкафчику в поисках крема для депиляции.
Несколько минут спустя он уже снова хмурился. В шкафчике оказалось больше всяческих средств, чем в аптечке многих кораблей, в том числе и несколько мазей, которые положено было втирать в кожу, но ничего похожего на средство для удаления волос.
Джетри со вздохом закрыл шкафчик и пошел к скамье, где положил свою чистую одежду. Завтра он попросит господина пел-Сабу предоставить ему необходимое средство. А пока ему надо разобраться с несколькими другими вопросами.
Босиком, в рубашке навыпуск, он прошел к себе в спальню и встал на колени рядом со скамьей. Там он неспешно открыл контейнер «Б» и выдвинул нижний ящик.
Так же неспешно он достал коробки с фрактинами, хорошими и плохими, проволочную раму и свой старый понарошечный торговый журнал, выложив все по очереди на ковер у своих колен.
Закрыв контейнер, он уселся скрестив ноги и взял потрепанную книжицу, листая тщательно составленные списки: поступления, затраты, обменные курсы и скидки Синдиката…
Прозвучал сигнал двери. Проглотив проклятие, Джетри схватил коробку с настоящими фрактинами — но тут же покачал головой. Нет сомнений, что фрактины — это древняя технология, и если леди Маарилекс или Рен Лар, или вся Разведка решат, что имеют право обыскать его комнату и имущество в поисках древней технологии, тогда они найдут фрактины, где бы они ни лежали — на ковре или в контейнере.
Дверной сигнал прозвучал снова.
С другой стороны, возможно, это с кухни пришли за подносом с обедом, к которому он так и не прикоснулся.
Вздохнув, Джетри встал с пола и пошел открывать дверь.
Близнецы ввалились через порог и поспешно юркнули за дверь.
— Закрой ее!
— Быстрее, закрой!
Непослушание тоже имело свои границы. Тем не менее он все-таки закрыл дверь — и даже запер ее.
Близняшки стояли у стены рядышком. Их рыжеватые волосы были влажными и буйно завивались. Как обычно, они были одеты одинаково, на этот раз — в простые черные свитера и брюки. Ноги у них были обуты в мягкие черные сапожки. У одной на шее была серебряная цепочка с большим рубином.
— А мне казалось, что вас обеих отправили в комнаты, — сказал он, уперев руки в бока и стараясь повторить сурово-дружелюбный взгляд, которым в подобных случаях пользовался Крис, если Джетри нарушал распоряжение капитана.
— А мы в комнатах, — огрызнулась близняшка с рубином на шее. — В твоих комнатах.
— Полно, Джетри, — сказала вторая, отступая от сестры и серьезно глядя ему в лицо, — нам нужно твое общество — и совет.
«Хороший довод», — подумал Джетри. Ему самому ни разу не хватило смекалки попробовать с Крисом что-то, хоть вполовину столь же хитроумное.
И потом — он был рад их видеть.
Он позволил себе опустить руки и помахал в сторону гостиной.
— Ну, так проходите, милости просим.
— Спасибо, — проговорили они хором и вошли, бесшумно двигаясь в своей мягкой обуви.
Мейча прошла к столу, где под крышками стоял его нетронутый обед. Миандра двинулась дальше, к окну, и остановилась, глядя на закатные облака, собирающиеся у склонов гор. Высоко, где небо уже начало темнеть, видны были звезды, мигавшие в атмосфере.
— Открытые пространства тебя уже не пугают? — спросила она.
Джетри прошел через комнату к ней: его босые ноги тоже ступали совершенно беззвучно.
— Я… начинаю привыкать, — сказал он, остановившись у нее за спиной и глядя в окно.
Глубоко в скальных складках пролегли фиолетовые тени. Вдали ему была видна башня порта, ярко горевшая в последних лучах солнца.
— Госпожа тор-Бели прислала лакомства, — сказала Мейча позади них. — Ты не голоден, Джетри?
— Не слишком, — ответил он, поворачиваясь и адресуя ей полуулыбку. — Если ты проголодалась, бери что хочешь.
Она нахмурилась и снова закрыла тарелку крышкой.
— Может, потом, — сказала она и откровенно встревожено посмотрела на Миандру. — Сестра?
Наступила пауза, которая закончилась вздохом. Миандра повернулась лицом к сестре.
— Они все еще спорят, — пожаловалась она.
— Конечно, — ответила Мейча. — И, думаю, проспорят еще какое-то время. Тетя Стафели не уступит. И Рен Лар — тоже.
— Ему положено уступать слову делма, — сказала Миандра. — Хоть он и наделм.
Мейча рассмеялась.
— Позволь Рен Лару обихаживать его лозы — и он доволен и спокоен. Но обратись к его долгу наделма и напомни о его более важном долге по отношению к клану — и он становится несгибаемым. — Она помолчала, а потом пожала плечами: — В конце концов его ведь обучала тетя Стафели.
Миандра даже улыбнулась, хоть и не очень уверенно.
— Это верно.
— А о чем, — спросил Джетри, — они спорят? О древней технологии?
Мейча и Миандра переглянулись.
— Древняя технология — это начало, — ответила Мейча и отошла от стола, чтобы сесть на краешек стула.
Миандра прошла к ней и опустилась на ковер у ног сестры, поджав ноги. Лицо у нее было очень серьезным.
Помедлив секунду, Джетри сел напротив них и откинулся на спинку, делая вид, будто чувствует себя непринужденно.
— Итак, — сказал он, — спор начался с древней технологии.
— Совершенно верно, — подтвердила Миандра. — Рен Лар, конечно, желал, чтобы погодное устройство было удалено, немедленно — возможная опасность для винограда его беспокоит, и вполне оправданно. Он ведь мастер-виноградарь, и его долг — оберегать и лелеять лозы. Однако тетя Стафели решила, что ты определил меланти правильно, что лейтенант-разведчик получил должный ответ, а твоя клятва была дана должным образом. Этого Рен Лар оспаривать не мог.
Наступило затянувшееся молчание. Мейча была нехарактерно тиха: она сложила руки на коленях, распустив пальцы и глядя куда-то над левым плечом Джетри.
Джетри откашлялся. Она перевела взгляд на него.
— Однако они все еще спорят — ваша тетя и ваш кузен. Относительно вас двоих?
— Относительно меня, — уточнила Миандра с такой горечью, что Джетри поразился.
Мейча выпрямилась и положила руку сестре на плечо, однако промолчала.
— Быть Целительницей — это допустимо, — продолжила Миандра спустя мгновение уже чуть менее горько, хотя в глазах у нее горел гнев. — Но драмлиза здесь, на Ириквэй… это…
Она замолчала.
— …недопустимо, — тихо договорила Мейча. — Ириквэй освоили те кланы, которые считали, что драмлиз нужно… нужно…
— Уничтожать, — сказала Миандра, и в ее голосе снова появилась горечь. — Считается, что мутация, сделавшая возможной такие способности… что эта мутация представляет опасность для всего генофонда. Потребовали провести чистку. Вопрос решался на Совете Кланов, в самой Солсинтре, и споры кипели много дней, ибо кто может оставаться совершенно спокойным в присутствии человека, который слышит твои мысли или может переместиться от порта до центра города в мгновение ока? Оппозицию возглавила сама Глава Корвала, как рассказывают нам учебники истории, и в конце концов одержала верх. Существующим драмлизам было позволено жить, не проходя стерилизации. Кланы драмлиз сохранили свои права на брачные контракты, смешивая свои гены с общим генофондом, как им вздумается. И была образована гильдия, точно такая же, как гильдия пилотов или купцов, которая обеспечивала драмлизам защиту, как ценному коммерческому предприятию.
— Протестовавшие кланы, — сказала Мейча после короткой паузы, — оставили родную планету и обжили Ириквэй. Сначала существовал запрет и на Целителей. Его со временем отменили, поскольку стало очевидно, что Целители способствуют… социальной стабильности.
Мысленно запыхавшийся Джетри протестующе поднял руку.
— Дайте мне немного времени, — попросил он, и голос у него тоже оказался запыхавшимся. — У землян таких мутаций обычно не бывает. Вы — первая Целительница… и драмлиза… которых я вижу, и я все еще не уверен, что понимаю, почему один человек, делающий невозможное, высоко ценится, а другой, делающий нечто столь же невозможное… внушает страх.
Миандра неожиданно ухмыльнулась.
— Предрассудки не обязательно поддаются холодному рассудку — как тебе наверняка известно.
Он изумленно воззрился на нее, и Мейча засмеялась.
— Разве не все планетники тупые? Иначе зачем бы они жили среди грязи, запахов и погоды?
— Ох! — сказал он, но без возмущения, потому что они говорили правду — или то, что было правдой раньше. — Я… начинаю привыкать… и с этой стороны тоже. Обучение требует времени.
— Это пра… — начала Мейча — и застыла, повернув голову к двери.
Звук раздался снова — тихий скрежет, словно по двери со стороны коридора провели напильником.
Джетри встал и прошел к двери. Взявшись за ручку двери, он бросил взгляд на близняшек, которые настороженно сидели на своих местах. Миандра повела рукой, приглашая его открыть дверь.
Ну что ж. Он открыл замок и повернул ручку, открыв дверь достаточно широко, чтобы увидеть…
Пустой коридор.
Нахмурив брови, он опустил взгляд. Снизу вверх на него смотрели глаза цвета оливина — и что-то еще.
Джетри сделал шаг назад. Флинкс переступил через порог, высоко подняв голову. Во рту он держал серебряную цепочку, волоча рубин по полу у себя под брюхом. Как только кот вошел в комнату, Джетри снова закрыл и запер дверь. Когда он повернулся обратно, Флинкс уже был рядом с Миандрой.
Она не пошевелилась, когда крупный кот поставил передние лапы ей на колено. А потом она вытянула руку — и Флинкс наклонил голову, бросив цепочку ей на ладонь.
— Спасибо тебе, — тихо сказала она и подняла подвеску.
Расплавившийся рубин медленно раскачивался, играя на свету.
— Флинкс горд собой, — сказала Мейча. — Тетя Стафели выбросила его в корзину, предназначенную для мусоросжигателя.
Джетри подошел к Миандре и встал на колени рядом с нею и котом. Флинкс сошел с колена девочки и подскочил к Джетри, боднув его головой в бедро. Миандра посмотрела на него: в ее синих глазах светилось любопытство.
— Можно посмотреть? — спросил он, и она, не колеблясь, положила цепочку ему на ладонь.
Он сел на пятки и рассмотрел подвеску. Тонкие серебряные звенья не искривились и не почернели. Рубин оказался деформированным, асимметричным. Нижняя часть у него раздулась, словно у переполненной пластиковой бутылочки, когда давление жидкости внутри распирает ей бока так, что они готовы лопнуть.
— Да, — сказал он, возвращая рубин. — Как ты это сделала?
Она повела плечами.
— Я… точно не знаю. Может быть… камень, его грани, служили фокусом для силы, которую я тратила, но… Я не знаю! — вскрикнула она, внезапно и страшно. — Мне нужно учиться, пока я… пока… А тетя Стафели только говорит, что я должна быть Целительницей и только Целительницей. — Она понурила голову. — Она не понимает, каково это.
Он посмотрел на Миандру.
— Но даже если тебя нельзя обучать на Ириквэй, есть ведь и другие места?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58