Разведчик изумленно уставился на нее.
— Я ведь правильно вас поняла? — спросила она, и в ее голосе зазвучала какая-то странная нота, от которой у Джетри волосы на затылке встали дыбом.
Разведчик поклонился — очень четко, — а когда он выпрямился, его рыжие глаза стали похожи на камни.
— Вы это в высшей степени правильно поняли, — сказал он и добавил: — Драмлиза.
Джетри вздрогнул. Миандра только что приобрела врага. Сильного врага, поскольку она привязана к этому шарику грязи и не сможет поднять корабль в случае неприятностей…
— В этом доме нет драмлиз! — отрезала леди Маарилекс. — Просто две юные Целительницы, которые любят маленькие фокусы.
— Конечно! — сердечно согласился разведчик и еще раз поклонился.
— Я хочу получить клятву, которую мне за вас обещала Целительница, — сказал он Джетри. — После чего я уйду.
Джетри чуть помедлил, гадая, что этот тип может счесть достойной доверия клятвой, и чуть было не рассмеялся, несмотря на атмосферу тревоги и недовольства.
— Я клянусь своим именем — Джетри Гобелин, — что не стану использовать древнее технологическое устройство, которое буду хранить надежно и бережно до того момента, когда за ним явится капитан-разведчик тер-Астин, вооруженный правилами, которые дают ему такое право.
— Свидетельствую, — сказала леди Маарилекс.
Лейтенант-разведчик Фел Дин йо-Шомин поклонился.
— От лица Разведки я принимаю вашу клятву. Капитана тер-Астина вызовут.
— Хорошо, — сказал Джетри, — я буду рад с ним увидеться.

Разведчик удалился, уведенный бледной Мейчей, которая перехватила его у двери в коридор. Джетри тихо и протяжно вздохнул и очень постарался не думать о том, что только что сделал.
— Миандра, — сказала леди Маарилекс очень тихо.
— Да, тетя?
— Могу я узнать, в какой момент вы потеряли ваш разум?
Молчание.
Джетри медленно повернулся. Миандра стояла, окаменев, глядя прямо перед собой, опустив сжатые в кулаки руки.
Рубиновая подвеска качалась маятником на конце длинной серебряной цепочки.
— Твой рубин! — воскликнул он, наконец разглядев, в чем дело. — Он расплавился!
Миандра устремила на Джетри выразительный взгляд своих сапфировых глаз, хотя он так толком и не понял, что именно они выражали. Просьбу о союзе, возможно, хотя он и не мог сказать, как, по ее мнению, он мог бы отклонить очередную высокооктановую выволочку леди Маарилекс.
— Расплавился? — переспросила старая дама, хмуря брови на Миандру. — Чепуха. Вы представляете себе, сколько нужно жара, чтобы расплавить…
Ее голос замер. Миандра закрыла глаза, а ее рот превратился в белую ниточку плотно сжатых губ.
— Дайте мне его, — сказала леди Маарилекс ровным голосом.
Крепко зажмурившись, прижав к телу сжатые в кулаки руки, Миандра стояла, словно кукла размером с человека.
— Немедленно, — сказала леди Маарилекс.
Миандра облизнула губы.
— Если бы не эта ошибка, так другая, — сказала она быстро и нечетко, не открывая глаза. — Я не могу… тетя Стафели. Это… слишком для меня много. Я тону в нем. Пусть все узнают, и конец.
— Это и будет конец, глупое дитя! — Леди Маарилекс повелительно протянула руку. — Дайте мне подвеску!
Последняя фраза была сказана с такой силой, что даже Джетри ощутил, как его мышцы бросились выполнять сказанное, но Миандра осталась стоять неподвижно, демонстративно непокорно, а из-под ее длинных темных ресниц показались слезы.
В эту секунду Джетри вдруг понял: несмотря на весь свой суровый и угрожающий вид, леди Маарилекс боится.
— Миандра, — сказала она очень мягко. — Дитя мое.
Миандра отвернулась.
Джетри не следовало бы вмешиваться в то, чего он не понимал, — и он не имел никакого права вмешиваться и отменять решение, которое Миандра сама приняла. Но леди Маарилекс испугалась, а он подумал: к тому, что способно испугать ее, людям меньшего калибра лучше даже близко не подходить.
Джетри сделал три шага вперед, взял одной рукой цепочку, другой — оплывший рубин и снял их с шеи девочки.
Миандра тихо застонала и подняла руки, закрывая лицо. У нее затряслись плечи. Джетри отступил назад, чувствуя себя крайне неловко и очень неспокойно, и опустил подвеску на протянутую ладонь старухи.
— Я благодарю вас, юный Джетри, — сказала она.
Он посмотрел ей в глаза, но увидел в них только бесстрастную вежливость.
— А что сейчас случилось, сударыня? — спросил он, зная, что она ему не ответит.
И она его не удивила.
— Ничего, кроме неподобающей сцены со стороны своевольного ребенка, — сказала она, и подвеска исчезла, пропав в нарукавном кармане. — Я прошу вас об этом забыть.
Конечно. Он посмотрел на Миандру, которая по-прежнему закрывала лицо ладонями. Нет сомнения, Стафели Маарилекс была бесстрашна — но и Миандра трусихой не была. Несмотря на это, и она, и ее сестра по большей части оставались в рамках правил, диктуемых им старшими, и отвечали ясно и быстро, когда им задавали какой-нибудь вопрос. Джетри считал, что неподобающая непокорность не в их стиле, хотя он вполне допускал возможность тайных операций. И уж конечно, им не свойственно было стоять и плакать.
— Эй! — сказал он, дотрагиваясь до ее рукава. — Миандра, ты как?
Она шмыгнула носом, напрягла плечи — а потом медленно опустила руки. Одновременно с этим ее подбородок поднимался вверх.
— Спасибо тебе, — сказала она с достоинством капитана корабля, — твоя забота меня согревает.
— Да, — отозвался он. — Но ты хорошо себя чувствуешь?
Ее губы пошевелились — может быть, это даже была улыбка.
— Насколько это возможно, — ответила она и, похоже, собиралась еще что-то добавить, но в эту минуту дверь открылась.
Там возникла Мейча, которая поклонилась и объявила:
— Целительница Тильба сиг-Харат.
Джетри повернулся и, пока Целительница входила в комнату, отошел на пару шагов. Она оказалась длинноногой (относительно) и худой, волосы, убранные в одну светлую косу, падали через плечо до пояса. Она была одета в обычный наряд для визитов и выглядела несколько помятой, словно начала вахту рано и знала, что закончит поздно.
— Приветствую вас, целительница, — сказала леди Маарилекс, приветственно наклоняя голову. — Вы делаете нам честь.
Тильба сиг-Харат остановилась у кресла, чуть склонив голову к плечу.
— В послании говорилось, что дело срочное.
— Наш сын определенно так считал, — ответила леди Маарилекс спокойно.
«Вот как», — решил Джетри. Рен Лар вызвал Целителей со своего пульта, а его мать решила, что он отреагировал на события слишком остро. Этим можно было объяснить резкость ее высказываний до этой поры.
Но этим нельзя было объяснить ее страх.
— Вот именно, — говорила тем временем Целительница. Она перевела взгляд с леди Маарилекс на Миандру, которая теперь стояла прямо, подняв голову и с вызывающе бесстрастным лицом. — Миандра, ваш кузен говорит, будто вы сказали ему, что не пускали ветровую воронку на виноградник в течение некоторого времени, а потом ее сила вас одолела. Это верно?
Миандра наклонила голову.
— Верно.
— Хорошо. Вы не могли бы объяснить этот процесс удерживания ветра?
Молчание. Джетри, на которого не обращали внимания, быстро скосил глаза и увидел, как девочка облизала губы. Ее вызывающий подбородок опустился чуть ниже.
— Итак? — сказала Целительница немного резко. — Или же вы не можете объяснить этот процесс?
Миандра снова вздернула подбородок.
— Это очень просто, — ответила она хладнокровно. — Я просто выставила свою волю напротив ветра и… толкнула.
— Так… понятно. — Целительница подняла руку. — Откройтесь мне, пожалуйста.
Подбородок дрогнул, потом снова вернулся на место. Миандра закрыла глаза, Целительница сделала то же. В течение дюжины секунд в гостиной царила полная тишина, а потом Миандра вздохнула, а Целительница открыла глаза и поклонилась леди Маарилекс.
— Я вижу, что она верит в то, что сказала, и что она перенесла глубокое нервное потрясение. В этом нет ничего необычного: ветровые воронки часто волнуют людей. Галлюцинация — будто она сдерживала ветер, пока ее друзья не оказались рядом с ней — является чем-то менее распространенным, но и это бывает. Перед лицом гибели разум создает иллюзию власти, так что ветер удерживается, море расступается, лавина поворачивает прочь. В своем роде это благотворный недуг, который легко прогнать демонстрацией фактов: в данном случае записью пути и скорости ветровой воронки.
Леди Маарилекс наклонила голову.
— Ребенку будут показаны записи погоды, Целительница. Я благодарю вас.
Она повела рукой.
— Да? — спросила Целительница.
— Вы видите, что Миандра потеряла в ветре свою подвеску подмастерья. Я попросила бы Гильдию выслать новую.
Взгляд на Миандру показал, что ее опущенные вниз руки сжимаются в кулаки, но на Миандру не смотрел никто, кроме Джетри.
— Конечно, — сказала Целительница леди Маарилекс.
Джетри кашлянул.
— Что? — рявкнула леди Маарилекс, что Джетри упрямо решил считать разрешением говорить.
Он наклонил голову.
— С позволения Целительницы сиг-Харат, — сказал он предельно вежливо, — а разве не может быть, что Миандра удержала ветер? Она и ее сестра делают другие вещи, которые кажутся мне, невежественному землянину, столь же невозможными.
Целительница бросила на него пронзительный взгляд.
— Джетри, — сказала леди Маарилекс, — приемный сын вен-Деелин.
— А!
Целительница наклонила голову.
— Конечно, Целители могут творить немало чудес, молодой господин. Но чтобы сделать то, на что Миандра… считает себя способной… на это нужны силы и воля, которые так же далеки от полуобученного и непостоянного Целителя, как… как Лиад от Земли.
«А такой ответ не говорит абсолютно ничего», — подумал Джетри, хотя быстрый взгляд в сторону застывшего лица Миандры указывал на то, что ей это, возможно, что-то говорит.
— Спасибо, Целительница, — вежливо сказал он. — Я благодарен за информацию.
— Я всегда рада давать информацию, — отозвалась она и снова поклонилась леди Маарилекс. — Мой долг исполнен, я удаляюсь, — произнесла она официальную формулу.
— Целительница, — ответила старая дама, — мы благодарим вас за вашу заботу.
После чего бледная Мейча поспешно увела Целительницу, и дверь за ними закрылась с явно слышимым хлопком.
В своем голубом кресле Стафели Маарилекс пришла в движение, потянувшись за палкой.
— Итак, мы выстояли этот раунд, — сказала она, используя палку как рычаг и пытаясь подняться на ноги.
Джетри шагнул вперед и подхватил ее под локоть, чтобы помочь ей встать. Миандра осталась стоять на месте, и лицо у нее было все такое же застывшее.
— Мои благодарности, — выдавила леди Маарилекс, выпрямляясь в полный рост.
Переводя взгляд с Джетри на Миандру, она подбородком указала на дверь.
— Оба, идите к себе в комнаты. Обед вам подадут туда. Занимайтесь, отдыхайте и восстанавливайте силы. День был долгим и утомительным — для нас всех.
— Да, тетя Стафели, — без всякого выражения сказала Миандра.
Она напряженно поклонилась и направилась к двери прежде, чем Джетри успел прийти в себя от изумления и, в свою очередь, отвесить поспешный поклон.
К тому моменту, как он вышел в коридор, Миандра уже исчезла.

— Где ты был? — спросила Сейли — пожалуй, резче, чем следовало.
Григ подумал, что после разговора с дядей весь мир начинает казаться каким-то тревожным, чтобы не сказать опасным.
— Я оставил сообщение, — сказал он, пытаясь перебить резкость мягкостью.
— Он оставил сообщение! Вы только послушайте!
Сейли с невероятной экспрессией всплеснула руками, и он понял, что ее не купить улыбкой и объятиями. Он на секунду прикрыл глаза. Проклятие, ему не нужна ссора с Сейли. И все-таки, кажется, ссора будет.
— Да, ты оставил сообщение, — огрызнулась она. — Ты оставил сообщение шесть часов назад, сказав, что встретил давнего знакомого и вы пошли выпить пива. Спустя шесть часов ты соизволяешь явиться на корабль — и ты даже не пьян!
Можно было предвидеть, что Сейли с одного взгляда ухватит весь экран. Теперь ему придется плохо: вспыльчивостью Сейли может сравниться со своей матушкой, если не считать того, что из-за беспокойства она только усиливается.
Григ сделал еще один вдох, стараясь прийти в равновесие. Несмотря на то, что вся его жизнь представляла собой разнообразную ложь, он никогда не обращался с правдой так бесцеремонно, как Эрин. Ну что ж, ему вообще досталось мало фамильных талантов.
— Григ?
Он посмотрел ей в глаза — с Сейли иначе было нельзя — и откашлялся. Он все обдумал в те часы, которые прошли между его расставанием с дядей и возвращением домой. Его выбор — это его выбор, и он его сделал, окончательно и бесповоротно. Несмотря на это, надо было подумать о родне. Он не мог лишить Райзи и остальных своих родичей и кузенов — и дядю тоже, будь он проклят! — права самим выбирать свою жизнь. Отделение своей правды от их безопасности — вот что заставило его несколько часов провести в порту, где он ходил так долго, что сейчас едва держался на ногах. Он нашел курс, который, как он надеялся, пройдет достаточно близко к истине, чтобы удовлетворить Сейли, и в то же время не подвергнет других опасности. Если, конечно, у него хватит дерзости пройти этим курсом.
— Мне повторить вопрос? — сказала она очень негромко.
Он развел руками.
— Извини, Сейли. Дело в том, что мое сообщение было неправдой, и мне из-за этого неловко. На самом деле, ты помнишь того психа? Который хотел купить фрактины и антики?
Он заметил, что ее злость чуть улеглась, и ободрился. Возможно, у него все получится.
— Кажется, мы договорились предоставить все Пейтору?
— Договорились, — согласился он. — Точно. И мне так и следовало бы сделать. Не спорю, это было глупо. Но я решил, что если поговорю с шефом, то смогу убедить его, что нет смысла в обещаниях купить то, чего у нас нет. Я решил сказать ему… — тут началось самое трудное, — … сказать ему, что Эрин погиб, и «Рынок» не занимается торговлей антиками…
— Великолепно, — сказала Сейли, тряхнув головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58