Но придется, иначе он не сумеет рассказать об этом Ингольду.Янус, и Джил, и все остальные Стражи, разговаривая в своей комнате о войне, обязательно упоминали и о лазутчиках. А Джил однажды сказала: «Если ты один и ничего не можешь сделать, не изображай из себя героя. Не надо нарываться, чтобы тебя убили. Просто наблюдай внимательно, запоминай как можно больше деталей, а потом расскажешь обо всем».Она говорила это новым воинам, молодым мужчинам и женщинам, которые учились приемам ведения войны, и не знала, что Тир тихонько сидел в уголке у очага. «Что-то, показавшееся вам совершенно незначительным, может оказаться решающей деталью для того, кто знает больше вас».Ингольд должен узнать, как спасти Убежище.Тир пополз вперед, стараясь прятаться в тени, пока не добрался до последней повозки, соединенной с черной палаткой.Он увидел, как лорд Ваир вышел из палатки и остановился, чтобы поговорить с Наргуа и Шакас Каром, Правдоискателем с Юга, с обритой наголо головой, противной кривой улыбочкой и темно-красным поясом.Люди тянули через лагерь санки, от которых невыносимо несло трупным зловонием: там лежали трупы умерших тетхинов, некоторые умерли очень много дней назад.– Затягивайте их внутрь.Лорд Ваир махнул плетью, с которой никогда не расставался. Он никогда не пользовался правой рукой, то есть крюком, всегда пряча его в рукаве и под плащом. Агал и другие говорили Тиру, что их господин потерял руку в юности, во время кавалерийской муштры, и это на долгие годы лишило его права командовать войсками – пока не пришли дарки.– Он завоевал бы славу и почет давным-давно, – сказал Агал, как бы извиняясь за командира, которого обожал. – Ты же понимаешь, почему он такой сердитый?В палатке уже развили бурную деятельность, и Тир учуял идущую изнутри мерзкую вонь от мертвых овец и тяжелый запах суглинка. Его снова затошнило.– Мой господин, я вынужден протестовать. – Между повозками появился Бектис, закутанный в бархатную шубу до пят. Рука, на которой он в последнее время, не снимая, носил драгоценное устройство, спряталась в белую меховую муфту, а вокруг шеи он намотал с дюжину соболей.– Мы знаем, как обращаться с детхкен лорес… Только это неправильное название для той штуки в палатке, подумал Тир. Она называется чекнэйес. Но кто это знает?– …с единственным источником… – Он взглянул на юного часового, стоявшего рядом, затем отвел Ваира в сторону, ближе к повозке, под которой, скрючившись, сидел Тир. Дальше Бектис говорил очень тихо. – Мой господин, я не могу поручиться за то, что может произойти.– Именно ты и должен знать, что может произойти, – рявкнул Ваир. – Мне казалось, ты объявил себя знатоком в этом деле, колдун. Мне казалось, ты знаешь абсолютно все об этих машинах и о магах, которые их создали. – Потом резкий голос зазвучал очень тихо, и в животе у Тира снова все заледенело. – Или это не так?– Разумеется, так, – быстро ответил Бектис. – Просто это небезопасно…– Плоть есть плоть, – ответствовал Ваир. – Разве не ты сказал, что мертвая плоть много раз дублируется в чане? Что достаточно снять копию с сущности жертвы, а уж машина запомнит образ того, что требуется создать? Разве не так это работает?– Разумеется, так, – сказал маг, но его длинные пальцы высунулись из меховой муфты и затеребили белую бороду.– Нам нужны люди. – Теперь Ваир говорил очень холодно, и голос его шелестел, как шепот ледяного ветра. – Вокруг нас полно дикарей, а до нашей цели еще несколько дней пути. Я не хочу, чтобы нас захватили врасплох, когда мы поднимемся на льды. И нам потребуются люди, чтобы завершить захват Убежища Дейра. Говори, можно это сделать так, как хочу я, или нет?– О, грозный полководец…– Каждую машину можно починить, колдун, если за это берется понимающий человек. Ты сказал, Хариломн делал это, тот самый еретик, по чьим трудам ты учился. Не советую относиться ко мне, как к человеку из толпы. Знающий должен уметь починить все. – Его голос напоминал Тиру крюк, ухвативший его за воротник, вонзившийся в его тело. – Поэтому мы спасаем знающих, вместо того чтобы оставить их гибнуть в руках тех лицемеров, которые жаждут возложить вину за собственные преступления на чужие головы. Или это не так, колдун?Бектис склонил голову.– Это так, господин.– Значит, я могу надеяться, что ты сделаешь все, как следует?– Я все сделаю, господин.– Хорошо, – очень тихо сказал Ваир. – Хорошо. – И пошел в сторону палатки, в которой спал. Бектис поспешил к центральному костру, где стояла Хетья, согревая руки в перчатках. Хетья, Бектис, Шакас Кар, Наргуа… Тир считал, загибая пальцы, потом пополз по замерзшей земле к самой большой повозке.С трех сторон повозка была укутана парусиной и полотнищами, сотканными из козьей шерсти, так что под ней было не то чтобы тепло, но, по крайней мере, не ветрено. В длинном прямоугольнике красноватого света, горящего внутри, виднелись ножки стола. Вокруг стояли санки с трупами: на одних лежали несчастные овцы с перерезанными глотками, на их шерсти засохла кровь; на других нечто, покрытое вонючим одеялом из козьей шерсти, с которого что-то капало; на третьих навалена груда случайных вещей, ветки, дрова и почему-то куски дерна.Тир подполз к тому месту, где начинались занавеси. Их было не меньше четырех слоев, чтобы уберечь тех, кто внутри, от холода и не допустить, чтобы наружу пробивался свет. Он прополз между занавесями, как мышонок между простынями, и оказался позади саней с их ужасным грузом, потом раздвинул занавеси и заглянул внутрь.На возвышении стояла железная ванна с арками над ней, напоминающими ребра неизвестного животного. По углам стояли две хрустальные глыбы с золотыми прожилками, а над ними висел какой-то мерцающий балдахин. Из палатки в повозку вели ступеньки, но Тир не рискнул подобраться поближе, чтобы разглядеть их. В центре палатки стоял складной столик, а на нем нечто, напоминающее ящичек. Он все запоминал.Но в глубине сознания бесконечно стучалась одна и та же мысль – он все это уже видел. Он знал, что находится в ящичке на столе.Занавеси, закрывавшие вход, заколыхались. Тир почти совсем прикрыл щель, в которую смотрел. Но он все равно должен все увидеть. Кто-то должен рассказать Ингольду.Вошли Бектис и Наргуа. С ними шел Агал, большой, красивый и дружелюбный. Он снял шлем и с благоговением осмотрелся. Сердце Тира замерло от ужаса и тоски. Нет. Только не он.Но Тир ничего не мог ни сказать, ни сделать…По распоряжению Бектиса (Бектис сам никогда ничего не делал) Агал и Наргуа втащили двух овец и очень много дерева и земли на ступеньки; доски под их весом скрипели и гнулись. Они спустились за следующей ношей, и Тир отвернулся, когда они отогнули одеяло на вторых санях. Вонь и ужасные раздувшиеся трупы, с которых отваливались куски плоти…Он знал, что должен быть храбрым и смотреть, но не мог. Он уткнулся лицом в ладони и не поднимал голову, пока ступеньки вновь не заскрипели. Тир старался не слышать звуков, которые раздались, когда это бросили в чан. Если его вырвет, они его обнаружат. Только это и удержало мальчика.Потом он услышал голос Ваира.– Агал, не так ли? – В голосе звучала нежность и любовь, будто сильный отец обращается к сыну.– Да, мой господин. – Агал был в восторге, что его узнали, в восторге, что командир знает, как его зовут. Он всегда говорил Тиру – «Мой господин похвалил меня» или «Мой господин поговорил со мной – я думаю, он знает, как меня зовут».– Ты понимаешь, какая помощь мне от тебя нужна? Понимаешь важность дела, которое я прошу тебя выполнить?– Я… я думаю, понимаю, мой господин. Никто из нас в действительности…– Никто из вас в действительности не знает. Нет. Так и должно быть, но это делает твою помощь – твою готовность помочь – даром доверия, который стоит ценить вдвойне. Пожалуйста, пойми, как я это ценю.Тир поднял голову и посмотрел. Тени, сгустившиеся за мертвыми овцами, были плотными, как ночной мрак, и он рискнул слегка раздвинуть занавески. Он увидел, как лорд Ваир прикоснулся к лицу Агала левой рукой, словно приласкал его.– Благодарю вас, господин.– Ты понимаешь, что будет немного больно? В палатку молча вошел Шакас Кар.– Не очень, но иногда люди кричат – ты помнишь? – продолжал Ваир.– Я не буду кричать.– Иногда они кричат, – снова сказал Ваир. – Есть напиток, который облегчает боль, понимаешь? И еще – ты не против кляпа? Тогда у твоих товарищей не возникнет страха и мрачных предчувствий.– Я готов сделать все, что вы пожелаете, мой господин, но я обещаю – я не проявлю слабости.– Молодец. – Ваир шагнул вперед и обнял юношу. – Молодец.«Нет! – в отчаянии закричал Тир про себя. – Беги отсюда, Агал! Беги!»Он смотрел; как юношу связывали, потом Шакас Кар шагнул вперед с кляпом из металла и кожи. Бектис предложил юноше чашу с напитком, и он выпил, словно это было священное вино. Они надели на него кляп. Вошла Хетья во власти Оале Найу, глаза смотрели, как каменные. Она и Шакас Кар взяли со стола черный каменный ящичек, в котором – как уже знал Тир – находились иглы, хрустальные, железные и серебряные, длиной восемь-десять дюймов, со стеклянными бусинами или драгоценными камнями на концах. Они воткнули эти иглы в тело юноши в определенных местах – точках тхохар, шепнула ему память, и с этим словом пришел ужас тьмы и отчаянное желание больше ничего не видеть – а обнаженный Агал стоял, высокий и красивый, с запрокинутой назад головой, вздрагивая при каждом уколе, но гордый и молчаливый. На одном бедре у него виднелся боевой шрам, еще один – на левом предплечье. Со своими длинными белыми волосами, ниспадающими на плечи, он походил на великолепное животное, а может, на отца или старшего брата, о котором Тир всегда так мечтал.Воткнув в тело Агала все иглы, Хетья и Бектис помогли ему взобраться по деревянным ступенькам и лечь в огромный железный чан, заполненный трупами, деревяшками и землей – как воин, Агал мог столкнуться и с худшим. Они пристроили внутрь что-то еще. Может быть, подумал Тир, чтобы иголки, которые торчат у него из спины, не погнулись, когда он ляжет.Где-то в темной глубине сознания он знал, что должно произойти дальше. Кто-то из его предков, при обстоятельствах, которые Тир не мог себе представить, это уже видел.Бектис прошел к верхней части чана и остановился под раскачивающейся сеткой из железа и стекла. Он закрыл глаза. Тир увидел, что Хетья отвернулась.Он радовался, что все происходило внутри чана, куда он не мог заглянуть.Он радовался, что Агала связали и заткнули ему рот, хотя изнутри все равно доносились звуки – заглушённые крики юноши и нечто еще более ужасное – что-то лилось и хлестало струей, раздавались кошмарные, влажные хлопки, словно кожа лопалась под сильным давлением; брызгала вверх кровь.Один раз голова Агала появилась над краем чана, и Тиру пришлось зажать рот ладошками, крепко зажмуриться и проглотить желчь, которая чуть не потекла у него из носа.«Я должен это выдержать, я должен это выдержать, я должен это выдержать…». Он отчаянно цеплялся за эту мысль, не в состоянии дышать, пронзительно крича в глубине сознания. Я должен это выдержать. Ингольд должен узнать.Но смотреть он больше не мог. Заскрипели ступеньки – спустился Бектис или Хетья – потом раздались хлюпающие звуки и что-то закапало. Все, что помнил в этот миг Тир, был вкус фиников, которые юноша вез с собой с далекого разоренного Юга.Потом раздались другие звуки – приглушенное, страшное хихиканье, и у Тира волосы встали дыбом. Он впился зубами в рукав, чтобы не потерять сознания, не закричать и не заплакать. Прямо перед собой он увидел Хетью, протянувшую Шакас Кару железный кляп. Шакас Кар обтер его тряпкой. Из чана раздались звуки, словно кто-то двигался и толкался, и повозка закачалась.«Не смей кричать, – твердил он себе. – Делай, что хочешь, только не смей кричать».Все звуки перекрыл мужской голос, прокричавший что-то непонятное. Точно такой же голос ответил ему:– Атутхес! Атутхес!Тир вспомнил, что на языке ха'ал это означает «отец». Что-то заблеяло, будто овца с человеческими голосовыми связками.Ваир поднялся по ступенькам, покачивая плетью в левой, обтянутой перчаткой руке.– Безупречно, – прошептал он, заглянув в чан. – Безупречно.Тир смотрел – он заставил себя смотреть – как тетхины выходили из чана. Это было не так ужасно, за исключением» того, что у всех было лицо Агала, у всех было тело Агала, хотя и без шрамов. Как и Акулы, они все были безволосыми и тела их выглядели странно. Впрочем, возможно, только из-за игры света и теней, а также влаги: пятнистые, гладкие в одних местах и грубые в других.Их было одиннадцать.Наргуа вытащил из тюков одежду и подал им, но они тупо смотрели на него, и ему пришлось показать, как одеваться. Он провел рукой перед лицом одного из Агалов и что-то ему сказал. Тот в ответ просто слабо промычал.– Неважно, – отрывисто сказал Ваир. – Они смогут сражаться, только это и имеет значение. Агал! – крикнул он командным голосом, и они повернули к нему головы единым движением.– Хорошо, – сказал он Бектису. – Это хорошо.Они одевались и выходили, неуклюжие, спотыкающиеся, в теплой одежде и кожаных полосках, которыми замотали ноги. Наргуа подталкивал их к выходу, похожий на тощую черноглазую пастушью собаку.Одиннадцать, подумал Тир. Тетхинов никогда не получалось больше четырех в одной группе. Он помнил – сам не зная, откуда – что можно получить только четырех, иногда вообще только трех. Одиннадцать – это очень плохо.Когда Наргуа ввел в палатку другого юношу, когда Ваир теплым, отеческим голосом спросил: «Хастроаал, не так ли?» – и Хастроаал восторженно ответил: «Да, мой господин», – Тир очень медленно начал пробираться назад, через занавеси, в темноту под повозкой, через парусину, укрывавшую повозку, и во тьму ночи.– Ты понимаешь, какой помощи я от тебя жду? Величие дела, которое я прошу тебя выполнить?– Вы знаете, мой господин, что я буду следовать за вами до конца моих дней…– Молодец. Молодец.Тира вырвало за повозками, все внутри у него переворачивалось от ужаса и отвращения. Потом он вернулся в свою повозку, прополз между мешками с провизией и забрался в меховое гнездышко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46