Я подготовил два циркуляра, в зависимости от возможных решений. В первом речь идет о переходе к решительным действиям. Второй — это выжидательная доктрина, которая призвана дать возможность организации просуществовать довольно долго, с тем чтобы на выборах мы смогли выдвинуть своего кандидата и взять власть мирным путем. В пользу правильности моей второй доктрины говорит тот факт, что мы, как отметил Ленус, обладаем достаточными финансовыми возможностями, чтобы с успехом…
Неслыханно! Он опять начинает пороть херню! Ромус, который ратовал за поднятие мятежа в неурочное время. Ромус, который издавал драконовские приказы один кровавее другого… Да ведь он просто испугался! Крепко же его подкосило поражение, если он сейчас боится предпринять что-то решительное. Хорошо, что мы приехали в Столицу! Ведь он бы склонил съезд ко второй своей «доктрине». И тогда — прощай организация. А через очень короткое время — и жизнь тоже.
— Ты что несешь?! — Ленус буквально вскочил со стула. — Какая, на хер, доктрина? Ты пацифистом стал? А кто советовал Альтусу гаубицы использовать? Не ты?
— Не перебивай меня, Ленус, я должен доложить старшим офицерам всю стратегию, разработанную штабом. Я…
— Ты усрался от страха, Ромус! — От кого я такой фразы не ожидал, так это от Репуса. Мне казалось, что ему абсолютно все равно, главное, чтобы было весело. — Усрался, как последний мальчишка. Да, я ни черта не смыслю в стратегии. И хер с ней! Я вижу одно: несколько месяцев бездействия — и наша «армия» начнет разбегаться. Это же сопляки! Их не удержишь никакими деньгами! Им хочется самоутвердиться. И самоутверждаться надо сейчас и здесь, а не через несколько лет на каких-то гипотетических выборах, которые выиграют только их лидеры. Если вообще выиграют. Ты нас всех угробить решил? Или с господином Президентом договорился? Если так — то к стенке тебя! Прямо сейчас! Сука!
Хорошо, что Репус сидит далеко от Ромуса. Иначе быть бы крови — настроение у нашего разведчика сегодня чересчур решительное. Да, омоложение пошло Репусу на пользу — повзрослел. И поумнел. Так, оказывается, тоже бывает.
— Все, хватит! — Я решительно поднимаюсь. — Мне понятно, что без старого козла Альтуса вы ни на что не способны. Кадровые офицеры, называется… Стадо базарных баб, а не офицеры! Раз вы не в состоянии логично рассуждать, то это делать за вас буду я. Стратегия выглядит следующим образом — курс на вооруженное восстание. И — в ближайшее время. Мне в Городке потребуется полтора месяца, чтобы подготовить сопляков к бою. Значит, вам по регионам столько же. Возражения не принимаются. Ответственным назначаю начальника штаба командора Ромуса. Съезд продлится три дня. Значит, за это время надо настолько накрутить всех, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения в правильности этого решения. Отвечать за «накрутку» будет Ленус. Шкуру спущу, если окончательная резолюция будет не такой! По окончании съезда у нас будет шесть недель на то, чтобы подготовить общественное мнение. За покупку журналистов здесь, в Столице, отвечает Репус. С тебя, дорогой, я шкуру спускать не буду! Тебя придавлю сразу! И последнее — прямо на съезде Ромус объявит, что в связи с успешной операцией в Городке и так далее и тому подобное (сам будешь отмазки придумывать) на пост главнокомандующего выдвигается командор Санис — то есть я. Каким образом ты, Ромус, подтолкнешь съезд к этому решению — меня не волнует. Но ты это сделаешь. А дальше — будем работать. Вопросы есть?
— Есть. — Пунцовый Репус поднимается и опирается руками на стол. — Мне потребуются маневренные деньги. И немалые. Дома я их хранить не хочу. Как будем выходить из ситуации?
— Это ты решишь с Ленусом, — отрезаю я. — Еще вопросы?
— Подкомандор Юнис. — Лицо у парня знакомое, имя тоже. — Господин командор, нам нужны оружие, тренажеры и, главное, обучающая литература. Где брать будем?
— Литература есть, — не поднимаясь со стула, говорит Ленус. — С оружием решим в ближайшую неделю, а вот тренажеры придется изготавливать самостоятельно… Или договариваться где-то. Тут все будет решаться строго индивидуально.
— Еще вопросы? — это я уже скорее для проформы. Выжидаю некоторое время. — Раз вопросов больше нет — все свободны!
В кабинете нас четверо: Ленус, Ромус, Репус и я. Говорить как-то уже не о чем, но мы продолжаем сидеть и пялиться друг на друга.
— Ты решил меня снять? — Вид у Ромуса явно раскисший.
— Не болтай ерунды!
— Тогда что все это означает?
— А ты сам не понял? — удивляюсь я. — Ты был и остаешься начальником штаба. Ленус будет заведовать пропагандой и финансами, Репус — разведкой, а я — руководить армией. Все как и раньше.
— А когда ты станешь президентом…
— То ничего не изменится. Мы не протянем друг без друга, — вступает в разговор Ленус.
— Это точно, — вставляет свои «пять копеек» Репус. — Как пить дать, не протянем.
— Тогда зачем меня было снимать с главнокомандующего? — не унимается Ромус.
— А чтобы ты не напортачил, как в тот раз, — резко отвечает Ленус. — Магнус был прав: нельзя было поднимать восстание, когда Президента в стране не было! В тот раз Альтус пошел у тебя на поводу. Больше этого не повторится.
— Я не думал, что все так получится. — Ромус, который всегда смотрел на всех свысока, вдруг превратился в нашкодившего мальчишку, которого поймали на горячем.
— Мы все не думали, — примирительно говорю я. — Головами не думали, а надо было. Вот теперь и расплачиваемся.
— Хорошо, а что ты имел в виду, когда говорил о выборах? — Репус все больше и больше меня удивляет. — Ты серьезно полагал, что сможешь их выиграть?
— Ну-у-у-у, — тянет Ромус. — Шанс, конечно, был…
— Какой шанс? — Репус победно улыбается, еще бы: он поставил Ромуса в тупик. — Магнус правильно сказал — переловили бы нас всех через пару лет, как слепых котят! На что ты надеялся?
— Президент уже довольно старый и…
— И что? — с явным интересом осведомляется Ленус, — Ты хочешь сказать, что у него нету своры родственников и друзей, которым он с громадным удовольствием передаст власть?
— Есть, конечно…
— Тогда о чем ты говоришь? О самоубийстве? — Ленус смотрит на Ромуса с прищуром, медленно выпуская из ноздрей дым — вылитый средневековый дракон!
Ромус молчит. Видно, что ответить ему нечего и настроение у него подавленное. С таким настроением выпускать его на открытие съезда просто опасно — провалит все. Надо что-то делать. Но что?
— Слушайте, орлы, заканчивайте друг друга жрать! Успеем еще. Сейчас мне не совсем понятно, как мы будем этих малолеток в солдат превращать.
Ромус встрепенулся. Еще бы — писать ценные указания по работе с личным составом его любимое развлечение. Сейчас он нам выдаст!
— Здесь как раз ничего нерешаемого нет! — Я оказался прав: глаза у Ромуса сразу же заблестели. — Я подготовил ряд документов, регламентирующих деятельность командиров на местах по воспитанию и подготовке личного состава. В первую очередь необходимо уделить внимание укреплению морального духа личного состава подразделений. Целесообразным представляется введение обязательных политзанятий, на которых личный состав должен быть постепенно ознакомлен с принципами и идеями, которые заложены в основу организации. Далее надлежит незамедлительно приступить к формированию у личного состава должного отношения к старшим по званию. Для этого предполагается ввести обязательные занятия по строевой подготовке и изучению Устава. За основу Устава будет взят вариант, который был разработан восемь лет назад. Небольшие усовершенствования, корректирующие данный документ, сообразно с современной политической обстановкой и возрастным цензом личного состава, будут внесены в ближайшее время и представлены на рассмотрение штаба. Таким образом…
Нет! Слушать это просто невозможно! Что с этим мерзавцем надо сделать, чтобы он перестал быть ТАКИМ бюрократом? Только декапитация! И немедленно. Но ведь я сам спровоцировал это — захотелось поддержать павшего духом боевого товарища. Получилось. Теперь приходится сидеть и слушать весь этот казенный бред. Но если быть честным, то рациональное зерно во всем этом есть. И смело могу сказать, далеко не одно. Однако как же тошнотворно!
* * *
Я с трудом дождался окончания тирады Ромуса и украдкой на него взглянул — все в порядке! Он уже снова на коне и уже может опять строчить циркуляры. Что от него в конечном счете и требуется.
— Молодец начштаба! Все правильно! — Подбадривать — так до конца. — А теперь все это на бумаге и в соответствующем виде. Заставим съезд принять как основополагающий документ.
— Правильно! — Это уже Ленус, улыбку в уголках губ прячет. — Распорядись, чтобы все подготовили к завтрашнему дню, а мы с Магнусом пойдем зарегистрируемся. А то как-то неудобно получается…
— Это правильно! — Ромус просиял. — Во всем должен быть порядок! Молодец ты, Ленус! Я в тебе никогда не сомневался!
— Ну, — я с облегчением вздыхаю, — совещание закончено. Встретимся через два часа уже в зале.
Отдаем друг другу честь. Мы с Ленусом поворачиваемся через левое плечо и пулей вылетаем из кабинета. Следом за нами спешит Репус — ему тоже не очень хочется выслушивать Ромуса, излагающего с умным видом казенные фразы.
— Еле ушли, — весело скалит зубы он. — Может, по такому случаю… А?
— Я не возражаю, — совершенно искренне отвечаю Репусу. — А ты, Ленус, что скажешь?
— Только вина! — решительно заявляет Ленус. — Нам еще сегодня работать и работать!
— Значит — заметано! — Улыбка у Репуса до ушей. — Мой кабинет на втором этаже. Номер 25. Как зарегистрируетесь — дуйте ко мне!
— Обязательно! — Я невольно улыбаюсь. Нет, Репус остался все тем же Репусом — разгильдяйство из него ничем не выбьешь. — Только мы, наверное, с нашими провинциалами придем — не хочется их одних оставлять.
— Да хоть со всеми! — весело отзывается Репус. — И девчонку свою прихвати…
— Вот это видел? — Я сую Репусу под нос кулак.
— А я добавлю. — Тут же кулак Ленуса оказывается около носа Репуса с другой стороны.
— Да ладно вам. — Репус примирительно поднимает руки. — Уж и пошутить нельзя.
— На эту тему — нельзя, — назидательно говорю я и козыряю.
Репус козыряет в ответ и тут же устремляется вверх по лестнице: он же гостей у себя будет принимать! Ему же подготовиться надо. А мы с Ленусом остаемся одни.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спрашиваю его я.
— Могло быть значительно хуже, — отвечает он. — А теперь пошли все-таки зарегистрируемся, а то на самом деле неудобно получится.
Я киваю, и мы направляемся к нашим, чтобы вместе пойти и записать свои имена в книге делегатов съезда.
Кабинет Репуса я бы узнал сразу, как только туда попал. Даже если бы понятия не имел о том, что это именно кабинет Репуса. Стены обвешаны плакатами с голыми девками, выдранными, должно быть, из порнографических журналов. Посреди всего этого безобразия приютился портрет Альтуса. Ничего себе соседство! На столе пепельница, до краев заполненная окурками. И это он еще и убирал перед нашим приходом, а что же тут было до этого? Пол тоже не отличается чистотой — пепел и те же окурки. О спертом воздухе говорить вообще не стоит. Справедливости ради надо отметить, что Репус всегда был изрядной свиньей во всем, что касалось быта. Еще в училище он постоянно получал наряды за беспорядок в своей комнате. Да и теперь, по-видимому, ничего не изменилось.
— Ну, заходите, герои! — Репус встал из-за стола и широким жестом радушного хозяина пригласил нас войти. — Наслышан о ваших подвигах в Городке, наслышан.
— Не валяй дурака, — прерываю его я. — Вино где?
— Какой был — такой и остался! — деланно сокрушается Репус и жестом заправского фокусника извлекает пузатую бутыль.
— Из горла будем пить? — ядовито осведомляется Ленус.
— Ну зачем же из горла? — Репус вовсю стреляет глазами в Уклус. — Сейчас все организуем!
На столе появляются стаканы. Мыли их последний раз явно сразу же после изготовления. Ничего себе! Отвык я уже от такого.
— А ну марш мыть посуду! — взрываюсь я. — Развел тут хлев!
Репуса такими фразами смутить невозможно. Зато у наших провинциалов волосы на голове начинают шевелиться. Ничего страшного. Все равно придется как-то объяснять, почему мы с Ленусом… — с Арнусом, черт побери! — на короткой ноге со столичным руководством. Так лучше это сделать за бутылкой вина, чем в другой обстановке. Всей правды, конечно, я говорить не собираюсь, но и слишком завираться тоже нельзя — можно здорово проколоться.
Репус все еще топчется у стола, но тут на него недобро смотрит Ленус. Перехватив взгляд нашего главного идеолога, Репус вздохнул и поволок стаканы к рукомойнику, находящемуся за ширмой.
— Может, ты мне все это объяснишь? — Взгляд Уклус красноречиво говорит о том, что ее этот спектакль не только приводит в изумление, но и пугает.
— Обязательно. — Я улыбаюсь как можно более искренне. — Но сначала выпьем вина, если ты не против, конечно.
Специально делаю ударение на «не против», чтобы посмотреть на реакцию — только скандала мне здесь и не хватает! Во всяком случае — не сейчас. Уклус подозрительно послушно кивает и позволяет усадить себя за стол. Понимаю, что сейчас будет вторая серия, но тут, хвала богам, возвращается Репус.
— Ну, Магнус, открывай! — выдыхает он, ставя на стол кое-как вымытые стаканы. Наши с Ленусом подчиненные ошарашены до крайности. Я бросаю очень нехороший взгляд на Репуса и одним движением извлекаю из горлышка туго пригнанную пробку. А что мы, кстати, пьем? «Гроно»? Неплохо. Я подношу горлышко бутылки к носу и принюхиваюсь, Сладкий, чуть терпковатый аромат ударяет в ноздри. Знакомый, до предела знакомый еще по той, прошлой жизни аромат! На какую-то секунду меня охватывает тоска по тем временам, когда мы втихаря, чтобы не заложил кто-нибудь, пили с Репусом то же самое «Гроно» из таких же точно пузатых бутылок. В училище тогда какой-то умник ввел сухой закон, а это означало, что мы просто обязаны были его нарушить.
— Все возвращается, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44