Можно подсчитать, что от такой малышки, как эта, если даже она токсична, есть шанс отделаться небольшими болями в животе.
Трис открыл ящик и вынул длинный рыбный нож и точильный камень.
– Не пугайтесь, – сказал он, плюнул на камень и стал тереть тонкое лезвие кругообразными движениями в слое слюны. – Я питаюсь подобными животными вот уже большую часть последних сорока лет, и до сих пор меня ничто не проняло.
Быстрыми, уверенными движениями он начал разделывать рыбу. Серебристые чешуйки слетали с ножа и, кружась, падали на пол.
– Откуда она появилась? – спросил Сандерс.
– С рифа, я полагаю.
– Нет, я имею в виду, как она сюда попала? Никогда не слышал, чтобы рыба заворачивалась в газету и ложилась на ступени, предоставляя себя в ваше распоряжение. – Сандерса явно развеселила собственная шутка.
– Кто-то принес ее. Здесь есть такой обычай. Человек, поймавший рыбин больше, чем ему нужно, проходя мимо дома, может оставить одну на крыльце.
– Это то, о чем вы упоминали прежде? Забота о хранителе маяка? – сказала Гейл.
– Нет, на самом деле. – Трис перевернул барракуду и стал чистить другую сторону. – Мы заботились обо всех из своего клана. Мать малыша заболевает – соседи их кормят и заботятся о них. Даже если... – Казалось, он не решается продолжать. – Они знают, что у меня нет времени заниматься рыбной ловлей и готовить еду для себя, поэтому оставляют мне понемногу. – Двумя последними точными движениями он отсек рыбе голову и хвост и выбросил хвост в мусорное ведро, – Хотите голову?
Дэвид и Гейл отрицательно замотали головами, с нескрываемым отвращением глядя на то, как Трис протыкает рыбий глаз острым концом ножа.
– Это не так уж плохо, если у вас нет ничего другого, – сказал Трис, бросая голову в мусорное ведро. – Но у этой красотки великолепный скелет.
Он разрезал живот барракуды от хвоста до горла и вытащил внутренности. Затем перевернул рыбу и сделал надрез вдоль хребта. Целая половина рыбы освободилась от костей.
– Можете разогреть мне немного масла, – сказал он Гейл.
– Какого масла?
– Оливкового. Оно там, за горелкой. Вылейте половину бутылки на сковороду и разогрейте.
Трис разделил каждое филе пополам и бросил куски на сковороду с горячим маслом, где они зашкворчали, покрылись пузырями и быстро превратились из беловато-серых в золотистые.
Гейл сделала простой салат – бермудский лук с латуком – и спросила Триса, где хранятся соусы.
– Здесь, – сказал он, протянув ей бутылку без наклейки.
– Что это?
– Они говорят, вино. Я не знаю, что в ней, но его употребляют почти всюду: в салаты, печенье, просто в желудок. Однако не надо им злоупотреблять. Может сильно разболеться голова.
Гейл налила дюйм жидкости в стакан и выпила. Оно было горьковатым, как вермут.
Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда они сели ужинать, и лучи розового света, отражаясь от облаков, проникли в окно и заливали кухню теплым, мягким сиянием.
Трис заметил, что Гейл возит по тарелке свою порцию, не испытывая желания ее отведать.
– Я рискну, – сказал он, улыбаясь. – Если она ядовита, вы узнаете об этом через несколько секунд. Одного парня сволокли в госпиталь, когда отравленный кусочек рыбы был у него еще в желудке.
Трис не стал пользоваться вилкой, а просто отломил большой кусок барракуды пальцами и положил его в рот. Он наклонил голову, изображая страх перед возможными судорогами.
– Нет, – сказал он. – Чиста, как воскресная сорочка.
Сандерсы принялись за рыбу. Она была восхитительна, влажная и рассыпчатая, в хрустящей поджаристой корочке.
В половине десятого Трис зевнул и объявил:
– Время заканчивать ужин. Мы хотели встать рано. Я должен залить горючее в компрессор на лодке и показать вам, как работает воздушный насос. Когда-нибудь пользовались Деско?
– Нет, – ответил Сандерс.
– Тогда надо вам попрактиковаться. Там нет ничего особенно хитрого, как только вы научитесь следить за воздушным шлангом. Если он запутается или перегнется, вам покажется, что чудовище с глубины двадцать тысяч футов схватило вас за глотку.
– Мы не будем нырять с баллонами? – спросила Гейл.
– Прихватим несколько, на всякий случай. Еще одно: мы должны наполнить их утром. Этот компрессор, там позади, жутко шумный. Но вы должны попробовать Деско. У вас никогда не кончится запас воздуха в баллоне, пока есть горючее в компрессоре. Если вы будете пользоваться баллоном в течение пяти часов, то можете подумать, что поцеловались с колючей грушей. Загубник начинает довольно скоро причинять боль.
– А на Деско нет загубника?
– Нет. Это маска на все лицо. Вы можете разговаривать с собой обо всем, о чем угодно, петь, выступать с речами, позволять себе королевские вольности.
Около десяти часов они уже были в кроватях. Ветер свистел снаружи, набирая силу над морем и утихая в скалах.
Когда Сандерс нагнулся, чтобы выключить свет у кровати, он увидел, что в дверях как-то нерешительно стоит собака.
– Привет! – сказал Сандерс.
Собака вильнула хвостом и вскочила на кровать. Она свернулась калачиком и легла между Гейл и Дэвидом.
– Сгони ее, – сказала Гейл.
– Не я. Мне нужны все мои пальцы. Они услышали, как Трис позвал:
– Шарлотта!
Собака прижала уши. Трис появился в дверях.
– Простите ее. Это ее законное место. Она привыкнет за пару дней. – Он сказал собаке: – Пошли.
Собака подняла голову, вытянулась и подошла к Трису, который, пожелав Сандерсам спокойной ночи, закрыл дверь.
* * *
Первый приступ лая показался Сандерсу частью сновидения. Второй, громкий и продолжительный, разбудил его. Он взглянул на светящийся циферблат: было двадцать минут первого. Легкий желтоватый свет просачивался между краев закрытых оконных занавесок и мерцал на стенах. Собака подала голос снова. Гейл потянулась, и Сандерс, шевельнувшись, совсем разбудил ее.
– Что это? – спросила она.
– Я не знаю, – Он услышал, как Трис ходит по холлу. – Может быть, это огонь.
– Что? Здесь, внутри?
– Нет, снаружи. – Сандерс скатился с кровати и натянул боксерские шорты. – Оставайся здесь. – Он подошел к двери. – Если что-то стряслось...
– Что тогда делать? – Гейл потянулась за своим купальным халатом. – Спрятаться под кровать?
Сандерс вышел из спальни и увидел Триса, стоящего перед входной дверью, почти обнаженного, лишь в коротком махровом халате. Собака стояла рядом с ним. Хотя Трис загораживал весь дверной проем, Сандерс смог увидеть отблеск огня и несколько темных силуэтов.
– Что это? – прошептал он. Трис обернулся на звук.
– Не знаю. Никто ничего не говорит.
Сандерс приблизился к Трису и встал рядом с ним, слегка в стороне. Возле калитки стояли двое мужчин в черном, они держали в руках масляные факелы, испускавшие потоки черного дыма в ночной воздух.
– Ну? – громко спросил Трис. Он положил левую руку на ручку двери и сменил позу. Сандерс заметил, что в результате рука Триса оказалась в таком положении, из которого он легко мог достать обрез, стоявший в углу за дверью.
Два факельщика расступились, и между ними, медленно ступая к калитке, возник Клоше. Он был одет целиком в белое, на фоне одежды его черная кожа сияла, как графит. Свет огня отражался от золотого пера возле шеи и от круглых стекол очков.
Сандерс услышал шаги босых ног Гейл по деревянному полу и ощутил запах ее волос, когда она подошла к нему.
– Чего ты хочешь? – В голосе Триса смешались гнев и презрение. – Если у тебя здесь есть дело, скажи о нем. Иначе ступай своей дорогой. Я не в настроении затевать глупые игры посреди ночи.
– Игры?
Клоше поднял правую руку на уровень талии и вытянул в темноту указательный палец.
Сандерс услышал жужжание. Инстинктивно он пригнулся, а затем услышал удар о деревянную раму двери. Бесперьевая стрела дрожала, воткнувшись в дерево в шести дюймах от головы Триса.
Трис не отстранился. Он вынул стрелу из дерева и воткнул ее в землю.
– Арбалет? – спросил он. – Вставь в него перья – он будет поражать цель точнее.
– Твои... друзья не очень осторожны, – сказал Клоше. – Они нанесли визит правительству. Я говорил им, чтобы они этого не делали. Теперь полиция расспрашивает обо мне. Ты знаешь, чего я хочу. Я знаю, что они там, внизу – десять тысяч коробок.
– Это выдумки.
– Твои друзья так не думают. Кажется, они были совершенно уверены, когда говорили с Мэйсоном Холлом.
Все еще глядя на Клоше, Трис шепнул Сандерсу:
– Обойди дом сзади и убедись, что там никого нет.
Пока Сандерс осторожно шел по холлу, он слышал, как Трис говорил:
– Ты ведь знаешь туристов. Они верят во всякие небылицы...
В кухне было темно, дверь и окна закрыты. Сандерс нашел ручку ящика, открыл его и поискал пальцами нож. Он нашел длинное тяжелое лезвие из углеродистой стали и сунул его за ремень своих шорт. Ощущение холодного металла на бедре придавало ему чувство уверенности, хотя он знал, что это всего лишь иллюзия: он не умел сражаться ножом. Но он был ловок и силен и знал расположение помещений в доме. В темноте, против человека, не знакомого с планом дома, он бы, пожалуй, справился.
Сандерс открыл дверь в кухню. Снаружи все было тихо – никаких движений, никаких звуков, кроме ветра. Он закрыл дверь и запер ее на замок, затем закрыл оба окна. “Теперь, – сказал он себе, – если кто-нибудь попытается вломиться, мы услышим звук бьющегося стекла”. Он снова прошел в передний холл, довольный собой, и встал рядом с Гейл, держа левую руку на рукоятке ножа.
– ...Тайна для меня, – говорил Клоше, – почему ты хочешь помочь британским свиньям. После всего, что они сделали для тебя.
– Это не твое дело, – взорвался Трис.
– Нет, это мое дело. У тебя столько же причин, сколько и у меня, чтобы их ненавидеть. Вспомни, что ты потерял.
Сандерс увидел, как Трис быстро взглянул на него и на Гейл. Казалось, что Трису неловко и очень хочется переменить тему.
– Оставь старое в покое, Клоше. Тебе нужно знать только одно: я не позволю тебе достать эти наркотики.
– Какая жалость, – сказал Клоше. – Враг здесь, а ты не хочешь вступать с ним в борьбу. Ты беспокоишься о твоем маленьком королевстве на Сент-Дэвидсе? Я не знаю, как оно устроено.
Трис промолчал.
– Очень хорошо, – сказал наконец Клоше. – С тобой или без тебя, результат будет один и тот же.
Два человека вышли из темноты и встали за его спиной. Каждый нес арбалет, заряженный и направленный на дверь. Клоше взял у одного из них маленький мешочек. Держа его за дно, он швырнул его содержимое в направлении двери. Три полотняные куклы, каждая со стальным дротиком в груди, покатились в пыль.
Трис даже не взглянул вниз.
Сандерс толкнул Гейл к стене и закрыл ее своим телом. Трис упал на одно колено и одновременно вынул обрез. Сандерс услышал, как с жужжанием пролетела через дверной проем стрела и со стуком отскочила от каменной плиты. Трис выстрелил три раза, увеличивая скорость действий. В узком холле звуки взрывов были громоподобны и болезненно отозвались в ушах.
Когда замолкло эхо последнего взрыва и остался только звон в ушах Сандерса, он обернулся и поглядел на Триса. Тот все еще стоял на одном колене с поднятым обрезом, готовый к стрельбе.
Там, где находился Клоше со своими людьми, теперь было пусто, лишь валялись два брошенных факела, поджигающих пятна пролитого на землю масла.
– Попали в кого-нибудь? – спросил Сандерс.
– Сомневаюсь. Они бросили все и побежали, как только увидели это. – Трис похлопал по обрезу. – Думаю, они не ожидали ничего подобного.
Сандерс чувствовал, что Гейл дрожит, а зубы ее стучат.
– Холодно? – спросил он, обнимая ее за плечи.
– Холодно? Я в ужасе! А ты разве нет?
– Не знаю, – сказал честно Сандерс. – У меня не было времени подумать о своих ощущениях.
Гейл потрогала нож за поясом шорт Сандерса.
– Для чего это?
– Я захватил его... на всякий случай.
– Появится ли полиция? – обратилась Гейл к Трису.
– Полиция Бермуд? – Трис встал с колена. – Вряд ли. Я говорил вам, они не хотят связываться с Сент-Дэвидсом. Если они и услышат что-нибудь, а я не могу представить, что они услышат, то не обратят на этот случай никакого внимания. Подумаешь, какие-то там полукровки постреляли друг в друга. Меня больше беспокоят островитяне.
– Почему?
– Они увидят, и они слышали. В большинстве своем они суеверны. Подозреваю, что в этом заключалась часть причины визита Клоше: ему надо было их напугать.
– Напугать чем?
– Самим собой. Они видят угольно-черного человека, одетого во все белое, – так облачают покойников. Этот человек в темноте ночи поднимается на холм в сопровождении двух факельщиков и двух арбалетчиков: это – мощный символ вуду. Если он придет снова, ничто, кроме угрозы массового уничтожения, не заставит этих людей выйти из домов.
– Нам нужно выставить дозор? – спросил Сандерс.
Трис взглянул на него:
– Дозор?
– Ну, вы знаете, четыре часа, потом следующие четыре часа... на случай, если он вернется.
– Он не вернется сегодня ночью.
– Откуда вы знаете? Боже, вы вообще не думали, что он осмелится сразу прийти сюда!
Сандерс был поражен хриплостью собственного голоса. Он спорил с Трисом, хотя не собирался этого делать, и по лицу Триса было понятно, что и он не ожидал такого поворота событий. Сандерс знал, что прав, но все равно хотел бы взять свои слова назад.
– Я не имел в виду...
– Если он вернется, – сказал спокойно Трис, – я услышу его шаги. Или Шарлотта услышит.
– Прекрасно.
– Уже поздно. Завтра предстоит трудный день. Трис кивнул Гейл, повернулся и прошел по холлу в направлении гостиной.
Дэвид и Гейл вернулись в спальню и закрыли дверь.
– Откуси себе язык, – сказала она.
– Я знаю.
– Не обращай внимания. Нет ничего дурного в том, что мы дали ему понять, как мы испуганы.
– Дело не в том. Надо было лучше подготовиться.
Сандерс стянул шорты и забрался в постель. Гейл сидела на краю кровати, кутаясь в свой купальный халат.
– Я не смогу снова заснуть.
– Постарайся, ты должна.
Сандерс погладил ее по спине и улыбнулся, раздумывая, имеется ли связь между внезапным, удивительным приливом страсти к Гейл и той опасностью, которую они только что пережили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33