Впервые в жизни кардинал почу
вствовал, что с подобным грузом ему не справиться, настолько чудовищными
могут быть последствия исповеди доктора Барези. Совершенно очевидно, чт
о о проблеме следует доложить непосредственно папе, однако тот большую ч
асть времени едва ли способен воспринимать информацию, и его сознание пу
льсирует как слабый радиосигнал. Такая задача... Да она просто может его до
конать.
Проблема осложнялась тем, что требовала абсолютной секретности. Не было
ни единого человека, которому кардинал Орсини мог доверить тайну. Конечн
о, кроме него, в Ватикане она известна лишь отцу Маджо. Обстоятельство, в к
отором Орсини приходилось винить только самого себя. Джулио Азетти не хо
тел присутствия свидетелей, но он, кардинал, настаивал: «Он Ч мой помощни
к, Джулио. Ч И после короткой паузы: Ч И он останется».
И почему у него вырвались эти слова? Да потому, говорил он себе, что ты пров
ел слишком много времени в Ватикане и очень мало в мире. Ты проникся горды
ней и уже не можешь представить, что приходской священник способен сказа
ть нечто интересное и важное. В результате единственным твоим конфидент
ом оказался Донато Маджо.
Донато Маджо. Мысль об этом типе заставила кардинала Орсини громко засто
нать. Маджо работал архивистом-исследователем и лишь изредка исполнял р
оль клерка. Однако, несмотря на столь низкое положение, он без стеснения в
ысказывал свои теологические воззрения. Традиционалист, молящийся всл
ух о «католицизме с более крепкими мускулами», он неоднократно говорил о
б «истинной мессе», что было не чем иным, как завуалированной критикой це
рковных реформ, предпринятых II Ватиканским собором.
Но если обряд, предписанный Тридентским собором (служба идет на латыни, а
пастырь стоит спиной к пастве), Ч «истинная месса», то теперешнюю мессу н
адо считать «ложной» и не чем иным, как святотатством.
Хотя Орсини никогда не обсуждал с Маджо догматы веры, он сразу почувство
вал, какие позиции занимает священник по многим вопросам вероучения. Это
т догматик не только презирает мессу, на которой древняя латынь уступила
место английскому, испанскому или иному живому языку, он наверняка не од
обряет положение, согласно которому обязательное посещение воскресной
службы можно заменить субботней вечерней. Как всякий традиционалист он
отвергает любые попытки модернизировать Церковь так, чтобы она стала бо
лее близкой людям. Кстати, консерватизм Маджо не ограничивался неприяти
ем таких потенциально резких шагов, как рукоположение женщин в священни
ческий сан, разрешение клирикам вступать в брак или допущение абортов. Е
го консерватизм был гораздо глубже. Донато Маджо в вопросах церковных до
гм слыл настоящим неандертальцем.
В общем, не было смысла интересоваться мнением Маджо о поступке доктора
Барези. У священнослужителей, подобных Донато, мнений не бывает, у них име
ются лишь рефлексы, причем рефлексы вполне предсказуемые.
По большому счету все это не имело значения. Отец Азетти явился в Ватикан
в тот момент, когда там кипела необычно бурная деятельность. Таким образ
ом, изоляция кардинала Орсини долго не продлится. Болезнь папы оказалась
настолько серьезной, что Коллегия кардиналов начала Ч весьма осторожн
о, естественно, Ч прощупывать своих членов на предмет подходящего прее
мника. Был составлен список потенциальных пап, который постоянно перекр
аивался и менялся. В Ватикане категорически запретили пользоваться даж
е сотовой связью, дабы пронырливые журналисты или иные недоброжелатели
не подслушали то, что им знать не положено.
Да, время наступило горячее, и обычный рабочий день мог быть потрачен на с
овещания и конфиденциальные беседы шепотом. В результате кардиналу Орс
ини приходилось постоянно перемещаться из одного прокуренного кабинет
а в другой. Атмосфера накалилась настолько, что даже такие вопросы, как ка
ндидатура нового папы или судьба Церкви, могли обсуждаться во время случ
айных кулуарных встреч.
Исповедь доктора Барези требовала принятия незамедлительных решений,
и измученный тайной Орсини решил разделить груз свалившейся на него отв
етственности, попросив совета у коллег. Двух-трех. Не более.
Но реакция на его слова оказалась весьма предсказуемой. Потрясение, заду
мчивость и, наконец, заявление, что ничего сделать нельзя. Единственная а
льтернатива бездействию представлялась настолько чудовищной, что все
отметали ее не колеблясь. И тем не менее... Советники Орсини понимали, что б
ездействие в данном случае само по себе уже действие, последствия которо
го могут оказаться весьма плачевными. Ведь пружина, двигающая миром, мож
ет раскрутиться мгновенно, как лопнувшая пружина часов. Однако часы мира
тикают с момента Творения.
Проблема выглядела столь чудовищной, что коллеги Орсини не устояли и под
елились ею с друзьями. И через неделю после сбивчивого рассказа отца Азе
тти в кабинете кардинала эта новость яростно обсуждалась в стенах Ватик
ана. Дебаты велись секретно. То один, то другой прелат обращался к архивам
Ватиканской библиотеки, чтобы найти хоть какие-то указания на этот случ
ай. В итоге никаких путеводных огней так и не обнаружилось. Мудрость прош
лых веков оказалась бессильной перед подобным казусом. Все пришли к согл
асию, что проблему, возникшую в связи с грехом доктора Барези, Церковь в хо
де своей истории не предвидела! Подобное считалось просто невозможным.

Догматический вакуум в конце концов породил новый консенсус. После мног
онедельных неофициальных дебатов курия пришла к выводу: что бы ни соверш
ил доктор Барези, на то была воля Божия. В этой связи предпринимать ничего
не следует, до тех пор пока не выздоровеет папа или не будет избран новый П
ервосвященник, которому и предстоит во всем разобраться. Его святейшест
во, если пожелает, сделает соответствующее официальное заявление в удоб
ное для себя время. До тех пор обо всем следует забыть. На этом они и успоко
ились.
Все, кроме отца Маджо, который, прознав про решение курии, сел в ближайший
поезд на Неаполь.
Офис ордена «Умбра Домини», или «Под сенью Господней», размещался в четы
рехэтажной вилле на виа Витербо, всего в нескольких кварталах от здания
Неаполитанской оперы. Основанный в 1966 году, вскоре после окончания II Ватик
анского собора, орден уже тридцать лет считался светским учреждением. Те
перь он насчитывал более пятидесяти тысяч членов и имел миссии в тринадц
ати странах. Хотя орден много лет добивался более высокого статуса Ч ли
чного епископата, Ч многие специалисты по делам Ватикана были уверены:
«Умбра Домини» вообще повезло, что он остается в лоне Церкви.
Возражения ордена против решений II Ватиканского собора носили фундамен
тальный характер. Руководители «Умбра Домини» многократно и во всеуслы
шание заявляли, что усилия собора демократизировать вероучение есть не
что иное, как капитуляция перед силами модернизма, сионизма и социализма
. Самой отвратительной реформой в глазах «Умбра Домини» была отмена месс
ы на латинском языке. Это новшество, по мнению ордена, потрясало тысячеле
тние устои и разрывало узы, связывающие католиков, в каком бы уголке мира
они ни жили. С точки зрения ордена, месса на туземном наречии выглядела па
родией на «католическую разновидность богоданной литургии». Как утвер
ждал основатель ордена, появление новой мессы объяснялось только тем, чт
о престол Святого Петра усилиями II Ватиканского собора занял Антихрист.

Но это было еще не все. «Умбра Домини» решительно осуждал либеральные во
ззрения, согласно которым и другие религии несли в себе зерна истины, или,
как провозгласил II Ватиканский собор, «их последователи не чужды любви Г
осподней». В этом случае, заявлял орден, Церковь виновна в необоснованны
х преследованиях и массовых убийствах. Как иначе можно назвать санкцион
ированную папами шестисотлетнюю доктринальную нетерпимость, которую п
роповедовала инквизиция? Церковь будет оправдана лишь в том случае, если
признает: ее доктрина всегда оставалась истиной, а приверженцы других р
елигий являлись «неверными» и, следовательно, врагами Церкви.
Противники ордена призывали отлучить его членов от Церкви, но папа, опас
аясь раскола, колебался. В течение многих лет эмиссары Ватикана тайно вс
тречались с руководством «Умбра Домини», и в конце концов сторонам удало
сь найти компромисс. Орден получил официальное признание Ватикана и раз
решение служить мессы на латыни в обмен на отказ от публичных выступлени
й. «Умбра» обязался в будущем воздерживаться от заявлений прессе, а инфо
рмацию о своей деятельности распространять лишь индивидуально и в устн
ой форме.
Соблюдая условия договора, «Умбра Домини» постепенно ушел с арены. Его в
ожди исчезли из общественной жизни и перестали давать интервью. А в печа
тных изданиях США и Европы стали появляться статьи с предупреждениями о
том, что организация постепенно превращается в секту. «Нью-Йорк таймс» о
бвинила орден в «чрезмерной секретности и насильственной вербовке нов
ых членов», упомянув при этом огромные богатства, которые «Умбра Домини»
скопил за довольно короткий срок. Английская «Гардиан» пошла еще дальше
. Указав на «подозрительно большое количество политиков-промышленнико
в и должностных лиц», вступивших в «Умбра Домини», газета намекнула о «по
явлении неофашистской организации под видом религиозного ордена».
Последнее обвинение весьма элегантно отмел человек, на встречу с которы
м отец Маджо отправился в Неаполь. Это был молодой харизматический лидер
«Умбра Домини» по имени Сильвио делла Торре.
Комментируя статью в «Гардиан», делла Торре выступал перед аудиторией, с
остоящей из новообращенных членов ордена. В задних рядах неофитов, прижа
тый спиной к стене, стоял Донато Маджо. Выступление происходило в крошеч
ной древней церкви Святого Евфимия, переданной ордену в первые годы его
существования и до сей поры остававшейся его резиденцией.
У этого здания была интересная история. Его построили в VII веке на месте др
евнего храма Митры. Несмотря на музейную ценность, в 1972 году оно находилос
ь в столь жалком состоянии (крыша текла, стены разваливались), что его оста
валось либо передать «Умбра Домини», либо снести в целях общественной бе
зопасности.
«Умбра Домини» отреставрировал церковь, однако в примитивном здании не
осталось практически ничего, что имело бы ценность для так называемых «о
хотников за культурой», которые за полдня успевают познакомиться с твор
ениями Микеланджело, Джотто, Леонардо или Фра Филиппе Липпи. Попутно они
стремятся прихватывать и Рафаэля с Бернини. Но святой Евфимий вряд ли мо
г привлечь внимание любителей искусства.
Фасад церкви украшала пара кипарисовых дверей VIII века, весьма простых, но
вполне сносных. Однако в здании практически не было окон, а те немногие, чт
о имелись, почти не давали света: вместо стекол были вставлены пластины с
еленита Ч минерала, пропускающего яркие солнечные лучи, но далеко не пр
озрачного.
Остальные характерные черты церкви выглядели довольно... отталкивающе. С
ердце святого, попавшего в наше время в немилость, покоилось в отвратите
льного вида раке. Гордостью храма было древнее и жутковатое Благовещени
е. Картина так потемнела от старости, что изображение проступало только
в самый солнечный полдень. В эти редкие моменты желающий мог рассмотреть
Деву Марию, задумчиво, с одеревеневшем ликом взирающую на Святого Духа, п
редставленного не в виде традиционного голубя, а изображенного в форме и
звлеченного из головы и витающего в облаках глаза.
В этом мрачном антураже делла Торре сверкал, как свеча. Когда он отвечал н
а обвинения «Гардиан» в неофашистском характере «Умбра» (день вступлен
ия Донато Маджо в организацию), он делал это с завидной легкостью. Священн
ик улыбнулся, воздел руки к небу и, печально покачав головой, произнес:
Ч Что же касается прессы, то она, поражая всех своей непоследовательнос
тью, требует к себе доверия. Вначале пресса утверждала, что мы слишком мно
го говорим. Ч Он намекнул на те дни, когда «Умбра Домини» громогласно тру
бил о своих убеждениях. Ч Теперь звучат жалобы, что мы вообще замолчали.
Преследуя свои цели, она выдает стремление к уединению за таинственност
ь, братские чувства за заговор... и при этом продолжает требовать доверия.

Довольный шепоток прокатился по рядам слушателей.
Ч Пресса постоянно искажает факты. Помните об этом. Тогда вы станете отн
оситься к утверждениям прессы с тем доверием, которого она заслуживает.

Неофиты ухмылялись.
Отец Маджо был одновременно доминиканцем и членом «Умбра». В рядах «Умбр
а» состояло множество духовных лиц, но, поскольку орден считался светско
й организацией, это не рассматривалось как нарушение церковной иерархи
и. Однако положение отца Маджо оказалось несколько необычным, так как он
являлся не только членом религиозного ордена, но и работал в самом сердц
е Ватикана. Он пребывал одновременно как бы в двух мирах, прекрасно поним
ая тот страх, который они друг у друга вызывают. Ватикан считал «Умбра Дом
ини» группой экстремистов, ждущей своего часа, Ч нечто вроде «католиче
ской хезболлах». «Умбра Домини», в свою очередь, считал Ватикан тем, чем он
на самом деле для него являлся или по меньшей мере казался, Ч препятстви
ем. Огромной, стоящей на пути преградой.
Несмотря на то что отец Маджо и Сильвио делла Торре лично знакомы не были,
организовать встречу не составило труда. Узнав, что один из помощников к
ардинала Орсини хочет обсудить с ним дело чрезвычайной важности, делла Т
орре предложил гостю поужинать вместе. «Не исключено, Ч думал Маджо, Ч
что делла Торре принял меня за постоянного секретаря кардинала, однако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11