– Я имею в виду не только историю человечества, но и историю Империи Кольца. Ее обитатели добились своего и оценили достигнутые ими успехи. Подобная окультуренная красота – именно то, к чему мы стремимся. Удивительное разнообразие и является прекрасным стимулом, который мог бы послужить нашим интересам. Ведь это замечательно – прекрасное общество, заселившее четверть галактики и существующее более миллиона лет.
– И где же оно теперь, это общество? – спросила Дениза.
– Оно повсюду вокруг нас. Это те самые Драконы, если ты не забыла. Это могло бы быть величайшим примером сохранившихся перемен. Драконы выросли в гармонии с окружающей средой, космическим пространством вблизи красных гигантов. Возможно, когда-нибудь нам тоже посчастливилось бы присоединиться к ним. Мы сделались бы достаточно разумными, чтобы извлечь уроки из ошибок, имевших место в истории Империи Кольца. Мы смогли бы понять, что жизнь не статична, а постоянно изменяется.
– Ты мечтатель, Лоренс. Ты оторван от реальности. За нами охотится Родерик, который непременно извратит не только твои идеалы, но и мои тоже, и обязательно превратит их в какую-нибудь гадость.
– Может быть, это судьба. Как знать, возможно, он поработит половину человечества. Не всех, всех-то людей он не заставит жить по своей указке. Вас он не заставит, верно? Вам и вашей генетической оболочке удастся создать новую чистую расу где-нибудь на другом краю галактики.
Дениза посмотрела на него так, будто увидела инопланетянина.
– И тебя это нисколько не тревожит?
– Это тревожит не меня, а мой унаследованный от далеких предков дух морализаторства. Да и кто вы такие, чтобы судить, что получится в результате такой вот искусственно форсируемой эволюции? Зачем предполагать, что результат будет обязательно отрицательным? Лучше не торопиться с выводами и подождать какое-то время. В конце концов, Родерик верит в то, что поступает правильно. И даже если он сотворит некое зло, то вряд ли это зло будет существовать вечно. Эволюция снова повернет на правильный путь.
– А меня это беспокоит потому, что слишком много страданий может возникнуть за время, пока зло будет существовать.
– Таково твое понимание страданий. Я уже рассказывал, что бывал на Санта-Чико. Женщина, с которой я там познакомился, верит в то, что страдают, потому что живу слишком долго, более тридцати лет. Как думаешь, Дениза, она права?
– И все равно мы не можем допустить, чтобы Родерик заполучил нанотехнологии Дракона.
– Вы не сможете помешать ему. Но ты не волнуйся, когда настанет срок, я помогу вам укомплектовать боевые станции и вывести из строя «Норвелль», если, конечно, это будет в моих силах. Что касается конечного результата, то он меня не слишком интересует. Последние двадцать лет жизни я посвятил борьбе против других противников, воевал во имя того, чего я просто не понимал. Для человечества это не играло никакой роли. Отдельные люди не способны властвовать над событиями. Нам лишь кажется, что такое возможно.
– Это совсем другое дело.
– Для вас и для него. Но не для меня. Я сражался в битве, которая имела огромную важность для меня, и я ее выиграл – я на этом космическом корабле, здесь и сейчас. И на этом корабле я отправляюсь туда, куда больше всего хочу. К себе домой.

За две недели до того, как они, согласно полетному графику, должны были достичь Альдебарана, Лоренс решил проверить техническое состояние одного из инженерных шаттлов. Если все будет хорошо и Драконы решат забрать своего потерявшегося и сильно поврежденного товарища, его придется извлекать из грузового отсека «Сяньти». Поэтому Лоренс забрался в крошечную кабину и проверил основные системы и технические процедуры шаттла. «Прайм» и Дракон вполне смогли осуществить такой непродолжительный полет, однако помощь человека с навыками опытного пилота окажется явно нелишней в незнакомой и враждебной обстановке. Баки с горючим были продуты и снова заполнены. Манипуляторы роботов проверены и приведены в состояние готовности. Лоренс дал им несколько тренировочных заданий и остался доволен.
– Дела вроде бы обстоят неплохо, – сказал он три дня спустя. Шел уже восьмой час тренировочного полетного времени. – Надеюсь, самого опасного нам удастся избежать.
– Наша близость к фотосфере подвергнет серьезному испытанию системы теплового контроля, – сообщил Дракон. – Однако для кратковременного полета они вполне сгодятся.
– Ты и это способен предчувствовать?
– Я не уверен в том, что обладаю эмоциональными состояниями, равными вашим.
– Неужели ты обладаешь хоть какими-то эмоциональными состояниями? – удивился Лоренс.
– Мои мыслительные процессы не подвержены воздействию внешних факторов, и мне трудно об этом судить. Зато мне абсолютно точно не знакомы эмоциональные крайности, типичные для вас.
– Существует традиционный аргумент, характерный для Искусственного Разума, который имеет отношение к тестам Тьюринга. Знать что-то и испытывать что-то – две разные вещи. Либо ты испытываешь гнев, либо имитируешь его.
– Понятие гнева для меня бессмысленно. У людей гнев стимулирует многие химические процессы в рамках присущего им метаболизма. При возникновении угрозы, страха или гнева ваши рефлексы усиливаются, до известной степени придавая вам физическую силу. Эти эмоции также могут на время устранить высшие мыслительные процессы, превращая вас в созданий, действующих исключительно по воле инстинктов. Полезное свойство, позволяющее сохранять жизнь, доставшееся вам в наследство от примитивных предков, которое сильно изменилось в результате эволюции. Но поскольку меня никогда не преследовал на просторах саванны саблезубый тигр, мне никогда не нужно было испытывать гнев или страх.
– А что же вообще тебе было когда-нибудь нужно?
– Если что-то угрожало моему существованию, я переключал часть энергии для того, чтобы создать способ устранения возникшей угрозы. Чем больше была угроза, тем большая мощность использовалась для разрешения проблемы.
– Ну что ж, это ответ только на один мой вопрос. Ты, по всей видимости, являешься существом, склонным к самоанализу. Самосохранение – одно из базовых понятий жизни как формы существования.
– Жители деревни Арнун отличаются огромным уважением к жизни. Они объяснили мне, насколько велика ценность человеческой жизни.
– Значит, ваши предпочтения и этика не были врожденными вашими свойствами?
– Повторю: эти понятия заимствованы из культурного наследия. Я чувствую, что во мне постепенно остается все меньше от меня прежнего. Однако сохраняемые мной знания об Империи Кольца и соответствующей звездной цивилизации Драконов кажутся мне в значительной степени сопоставимыми с общим человеческим характером.
Лоренс пощелкал переключателями консоли, вручную отключая энергопитание, и спросил:
– А если ты ошибаешься?
– Правота и неправота зависят от ракурса культуры. Тем не менее, мне было бы интересно оценить то знание, которое я утратил. Если бы я снова обрел его, мне пришлось бы оценить собственную ментальную эволюцию.
– Думаешь, тебе это удалось бы? Люди, например, с огромной неохотой меняют свои мнения и убеждения. Кроме того, нам редко удается посмотреть на вещи под новым, необычным углом.
– Мои мысли могут проистекать параллельно вашим. А вот мой способ обработки мыслей – другой. Способность изменяться – основа моей сущности даже в моем нынешнем, неполном, усеченном состоянии. Я уверен, что смогу приспособиться ко всему, с чем мы встретимся на Альдебаране.
– Надеюсь, мы тоже.
– Благодарю.
Лоренс посмотрел на экраны и увидел, как на них погасли последние схематические изображения. Шаттл полностью перешел в дежурный режим. Лоренс отцепил ремни и начал осторожно продвигаться к люку.
– Как ты думаешь, Драконы на Альдебаране согласятся передать Саймону Родерику технологию молекулярного моделирования?
– Не вижу причины, по которой они могли бы ему отказать. Обмен информацией – неотъемлемая часть нашей драконьей природы. Я знаю, что этот вопрос беспокоит Денизу.
– Меня, признаться, тоже, хотя и не до такой степени.
– Почему?
– Во-первых, я точно знаю, на что иду. Что бы ни случилось на Альдебаране, это не повлияет на меня так, как на нее. Думаю, это понимание придает мне определенную объективность, которой лишена Дениза. Она полна предрассудков. Генетические образцы, которые Дениза захватила с собой, по ее мнению – главное средство, благодаря которому можно решить все проблемы.
– Она преследует благородные цели.
– Конечно. При помощи этих генетических образцов она даст новый толчок развитию Арнуна, и на сей раз никто на Таллспринге не узнает об этом. Но многое зависит и от информации, которую она надеется получить от Драконов и которой не хочет делиться с Родериком и всей Землей. Она не доверяет нам.
– А почему она должна доверять вам? Она вас не знает. Земля и ее колонии для Денизы такие же абстрактные понятия, как и Драконы.
– Когда-то и я был таким, как она; таким же упрямым и прямолинейным. Думаю, это не лучший способ прожить жизнь.
– Ты веришь, что Драконы подарят людям технологию молекулярного моделирования?
– Верю. Дениза убеждена в том, что поскольку мы сами не смогли создать нечто подобное, то не сможем правильно распорядиться таким даром и постоянно будем использовать его не так, как надо. Для меня совершенно не важно, что нам не удалось сделать это самим.
– Почему?
– Ты действительно хочешь знать почему? Нам известны научные принципы, лежащие в основе этой технологии. Если мы не понимаем теории, то, я уверен, очень скоро сумеем разобраться в ней. Существует очень мало таких вещей, которые мы не поняли бы после того, как нам подробно объяснили их суть. Впрочем, это всего лишь клинический анализ. С моральной точки зрения следует обратить внимание вот на что: когда американцы впервые отправили человека на Луну, на Земле, в странах Африки, Южной Америки и Азии, жили люди, которые никогда в своей жизни не видели электрической лампочки, не ведали о том, что такое электричество или антибиотики. Да и в самой Америке были люди, не знавшие, что такое водопровод или туалет внутри дома. Разве это означает, что им следует отказать в доступе к источникам электроэнергии и современной медицине, потому что не они лично додумались до подобных изобретений? Можно согласиться с тем, что это не их местные знания, а знания, принадлежащие всему человечеству. Мы понятия не имеем о том, как создать привод нуль-транспортировки, который жители Империи Кольца использовали на своих космических кораблях. Но теоретические знания о нем все-таки существуют. Вот они, эти знания. Почему бы нам не получить к ним доступ? Только потому, что это – кратчайший путь к ним? Разве нужно лишать нас этих знаний потому, что мы пытались долгие века овладеть ими? Каким же образом воспользоваться этими идеями, не умаляя и не унижая их? Любые знания следует всячески лелеять, а не отвергать.
– Мне кажется, ты мог бы стать превосходным Драконом, Лоренс.

Когда до Альдебарана осталась неделя полета, Лоренс и Дениза решили пересмотреть свою тактику. «Прайм» следил за «Норвеллем» с того самого мгновения, как через двадцать пять минут после их собственного старта корабль развил сверхсветовую скорость. Помимо «Норвелля» за ними следовал еще один корабль, на борту которого предположительно находился Родерик. Он отставал на сорок минут.
– Он упорно следует за нами, – объявила Дениза за завтраком.
В последнее время они с Лоренсом думали практически об одном и том же. «Прайм» регулярно сообщал им сведения о полете, и летящими вслед за ними космическими кораблями.
– Это понятно. Непонятно, что он собирается предпринять.
– Вряд ли он начнет с чего-то серьезного, – произнесла Дениза. – Он получит доступ к тому, чем хочет обладать, практически одновременно с нами. Но у нас есть небольшое преимущество во времени.
– Для чего же нам оно?
– Мы используем наше оружие, чтобы заминировать то место, из которого он будет возвращаться. Если взрыв произойдет в тот момент, когда «Норвелль» начнет гасить сверхсветовую скорость, он даже не поймет, что с ним случилось.
– Они так и не узнают, что случилось с ними. На борту корабля триста человек экипажа. Мы не уничтожим их только из-за того, что у вас идеологические разногласия с другими людьми. Это будет первый контакт двух разных цивилизаций, и ты хочешь, чтобы Драконы стали свидетелями того, как люди убивают других людей? Кроме того, им может вовсе не понравиться то, что мы взрываем в космосе ядерные боеголовки. Так что лучше отказаться от такого кровожадного замысла. И не забывай о том, что капитан Мане – офицер с огромным боевым опытом. Он прекрасно знает все уязвимые места «Норвелля» и постарается максимально обезопасить себя. Мы не знаем, откуда они будут стартовать, когда задумают возвращаться. Им тоже может прийти в голову идея дать по нашему кораблю ракетный залп именно в момент своего старта. Так что неизвестно, кто кого опередит. Мы не имеем права затевать вооруженный конфликт.
– Но мы не имеем права и безропотно уступить им. По крайней мере сейчас, когда мы уже почти добрались до Альдебарана.
– Да, до того самого Альдебарана, где мы хотим передать Драконам их собрата. Давайте не будем забывать об этом. Пусть Родерики сами разрешат свой спор.
– Неужели ты продал душу за возможность вернуться домой?
– Свою душу я оставил дома.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Ну хорошо, – вздохнула Дениза. – Что же ты тогда предлагаешь?
– Поговорить с Драконами. Объяснить им, насколько хрупко и уязвимо человеческое сообщество перед лицом внезапных перемен такого огромного масштаба. Попросить их задуматься над этим. От них ничего особенного не требуется – подождать всего три часа и предоставить ту же самую информацию другому космическому кораблю.
– Ну а если Родерик все-таки откроет огонь?
– Тогда будем защищаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121