Не то чтобы он не хотел еще одного брата или сестренку, но беременность всегда утомляла маму. Что бы он ни сказал, она храбро улыбалась и говорила, что потому и вышла замуж за его отца – чтобы продолжить их род. Род. Семья. Всегда все делалось для семьи.
– Он очень сердит? – спросил Лоренс.
– Мы с ним оба расстроены. Ты поступил просто кошмарно! Представь, если бы так обошлись с Бочонком.
Бочонком звали косматого черного Лабрадора – одну из собак, что жили в семье Ньютонов. Из всей стаи, что бродила по дому, он был любимцем Лоренса. Они выросли вместе.
– Это не одно и тоже, – запротестовал мальчик. – Это же просто черви!
– Я не собираюсь с тобой спорить. Иди к отцу.
С этими словами мать отвернулась и зашагала вниз по ступеням. Вероника радостно помахала брату.
Лоренс с несчастным видом тоже помахал ей и медленно зашагал к отцовскому кабинету. Дверь была открыта. Мальчик постучал по деревянному косяку.
Из кабинета как раз выходила Кристина – новая няня для младших детей Ньютонов. Она хитро подмигнула Лоренсу, отчего тот заметно приободрился. Красавице Кристине был двадцать один год. Лоренс часто задумывался, не влюбился ли он в нее, но точно не знал, как это определить. Он часто думал о ней – может, это считается любовью? В любом случае влюбляться глупо. Если не брать в расчет ее красоту, было просто замечательно, когда она приходила в их дом. С ней было весело, и она играла в игры с ним и с его братьями и сестрами. А главное, она не обращала внимания на то, во сколько он ложится спать и встает. Все дети Ньютонов любили няню, что, надо сказать, было ей только на руку – Кристина не слишком строго подходила к смене подгузников и приготовлению обеда. Вот если бы она еще и приходила почаще!
Как и все остальные комнаты в доме, кабинет отца не предназначался для того, чтобы туда заходили дети. Там был большой мраморный камин, в котором никогда не горел настоящий огонь – только голографический. Пара зеленых кожаных кресел. Нужно было как следует присмотреться, чтобы заметить здесь высокотехнологичные приспособления. Две самые большие картины на самом деле были экранами, а настольный дневник – корпусом для информационной панели. Вдоль всех стен стояли книжные шкафы с толстыми томами в кожаных переплетах. Возможно, Лоренсу и хотелось взять что-нибудь из классики (но, определенно, не поэзию) и почитать. Но книги эти предназначались не для того, чтобы их читать, а лишь для того, чтобы на них смотреть и оценивать их стоимость в долларах.
– Закрой дверь, – приказал отец.
Вздохнув, Лоренс выполнил то, что ему было велено.
Отец сидел за столом, перекладывая из одной руки в другую серебряное пресс-папье. Дуг – так звали его друзья; немало людей в Темплтоне из всех старались попасть в это число. Отцу было за сорок, но благодаря изменениям ДНК он выглядел гораздо моложе своих лет. А телосложением и улыбчивым лицом вполне мог сойти за двадцатипятилетнего. Его соперники из совета корпорации «Макартур» нередко ошибочно принимали эту его улыбку за признак добродушного характера. Как правило, вторично такую ошибку они уже не допускали.
– Ну хорошо, – произнес отец. – Я не собираюсь кричать на тебя, Лоренс. В твоем возрасте это напрасная трата времени. Ты уходишь в себя и не обращаешь на мои слова никакого внимания. Если бы я плохо разбирался в детях, то предположил бы, что это потому, что ты взрослеешь.
Лоренс покраснел. Он ожидал совсем другого – возможно, именно поэтому отец разговаривал с ним в такой манере.
– Не хочешь рассказать мне о том, что сегодня произошло?
– Я просто споткнулся, – ответил Лоренс, стараясь, чтобы в голосе прозвучало неподдельное раскаяние. – Это ведь всего лишь черви. Я не знал, что от нагревания они умирают. Я не нарочно.
– Всего лишь черви. Хм-м. – Дуг Ньютон перестал подбрасывать пресс-папье и уставился в потолок, словно серьезно задумавшись о чем-то. – Это те самые черви, которые так необходимы для нашей экологии, не так ли?
– Да, но там ежедневно клонируют миллионы таких червей.
Отец вновь подбросил пресс-папье.
– Не в том дело, сынок. Просто это последний эпизод в очень долгой цепи событий. Тебе двенадцать лет. Я могу смириться с твоим плохим поведением и скверными оценками в школе, для твоего возраста это вполне типично. Вот почему учителя отправляют нам отчеты – чтобы мы следили за тем, как вы делаете домашнее задание, или ругали, когда вы писаете на камеру наблюдения в музее. Что мне не нравится – так это твое отношение к окружающему миру. Лоренс, меня крайне беспокоит, что ты без должного уважения относишься ко всему, что мы в этом мире делаем. Как будто тебе нет никакого дела до возрождения экологии. Разве тебе не хочется гулять за пределами куполов в шортах и футболке? Или ты не хочешь увидеть, как на голой земле появляется трава и растут леса?
– Конечно, хочу.
Лоренс весь съежился из-за упоминания об инциденте в музее; он даже не знал, что отцу об этом известно.
– Тогда почему ты это никак не показываешь? Почему твои мысли не подтверждаются действиями? Почему в последнее время ты просто неуправляем и часто расстраиваешь свою мать, которая сейчас ожидает ребенка и которую нельзя нервировать плохим поведением.
– Но я же думаю об этом. Сегодня я увидел облако.
– … и дернул стоп-кран в автобусе. Да уж, впечатляюще.
– Это было просто здорово. Мне очень понравилась эта часть экологии.
– Что ж, полагаю, это хорошее начало.
– Это просто… Я знаю, насколько важна для Амети программа «Тепловой удар», и я в самом деле восхищаюсь всем, что делает корпорация «Макартур». Но это относится ко мне не в такой степени, как к тебе.
Дуг Ньютон поймал пресс-папье левой рукой и, выгнув бровь, уставился на сына.
– Насколько я помню, мы привили тебе улучшенное здоровье и интеллект. Правда, я что-то не могу припомнить особых свойств, которые позволили бы тебе выжить без одежды и в одиночку на изолированной холодной планете. Вот в этом я уверен на все сто.
– Но, папа, я не хочу жить на Амети. По крайней мере не все время, – поспешно добавил Лоренс. – Я хочу участвовать в межзвездных операциях, которые проводит «Макартур».
– Вот дерьмо! Этого еще не хватало.
У Лоренса отвисла челюсть. Он еще ни разу не слышал, чтобы его отец так выражался. Скорее всего случилось что-то очень… дерьмовое.
– Межзвездные операции? – переспросил Дуг Ньютон. – Это как-то связано с дурацким сериалом, который ты все время смотришь?
– Нет, папа. Я смотрю «Полет к горизонту», потому что мне интересно. Это всего лишь кино. Но именно этим я и хотел бы заниматься. Вот увидишь, у меня получится. У меня хорошие оценки по предметам, которые нужны для того, чтобы выучиться на капитана космического корабля. Я уже узнал, какие экзамены нужно сдавать и как проходит обучение.
– Лоренс, наша семья входит в совет директоров компании. Разве ты этого не понимаешь? Я занимаю важное место в этом совете. Я. Твой дорогой отец. Я принимаю решения, которые касаются управления всей планетой. Это твое будущее, сынок. Возможно, я не уделял этому вопросу должного внимания, может, я держался в стороне, чтобы ты рос как самый обычный ребенок и не задумывался о том, что тебе предстоит. Но так должно быть, и, как мне кажется, в глубине души ты все прекрасно понимаешь. Возможно, именно это и расстраивает тебя. Прости, сынок, но ты наследный принц нашей великолепной новой земли. Это нелегко, но ты приобретешь гораздо больше, чем потеряешь.
– Я смогу вернуться и принимать участие в совете директоров. Быть капитаном космического корабля – самая лучшая подготовка для этой работы.
– Лоренс! – простонал Дуг Ньютон. – Почему я чувствую себя так, словно говорю тебе о том, что Санта-Клауса не существует? Выслушай меня. Я понимаю, что полеты на космическом корабле могут показаться самым замечательным занятием. Но это не так, понятно? Ты летишь с Амети на Землю, а затем обратно. И все. Шесть недель сидеть в закрытом модуле под давлением, когда вокруг все выпускают газы и невозможно открыть окно. Даже называть технический персонал членами команды – это просто вежливая лицемерная ложь. Люди на космических кораблях общаются либо с помощью ИР, либо это механики, специализирующиеся на поддержании технических параметров в условиях свободного падения. Здесь ты можешь спокойно переговариваться с ИР-устройством из офиса или со скамейки в парке. Если делать то же самое из космического корабля в течение длительного времени, твое тело начнет страдать. У нас есть хорошие лекарства, которые помогают при истончении костей, при атрофии сердечной мышцы, при излиянии различных жидкостей в мозг. Они помогают избегать мыслей о самоубийстве – бог знает сколько людей покончили с собой во время межзвездных полетов. Я ненавидел эти перелеты до Земли и обратно. Большую часть времени меня тошнило и постоянно шатало из стороны в сторону; у меня на теле было больше синяков, чем если бы я выступал на боксерском ринге. И просто невозможно спать. Но полет на Землю еще можно вынести. Если ты проведешь на кораблях десять или пятнадцать лет, даже при длительных промежутках между полетами, в организме накапливаются серьезные негативные изменения. Но это еще не все. В этой профессии существует высокий риск облучения. Космическая радиация способна уничтожить твою ДНК. Я уже не говорю о том, что может случиться, если ты станешь инженером, которому приходится часто выходить в открытый космос. Если ты считаешь, что я шучу или сгущаю краски, просто взгляни на статистические данные – уровень смертности и продолжительность жизни членов экипажа. Если хочешь, я предоставлю тебе доступ к данным о персонале нашей корпорации.
– Нет, папа, меня интересуют не такие полеты. Я хочу летать на кораблях с исследовательскими миссиями.
– Правда?
Лоренсу не понравилась, как улыбнулся отец – словно того что-то позабавило. Какая-то странная, торжествующая улыбка.
– Да.
– Находить новые планеты, которые можно колонизировать, устанавливать первые контакты с разумными инопланетными расами, это тебя интересует?
– Да.
– Когда ты нашел форму заявления на участие в космических полетах, разве ты не удосужился посмотреть, какие из наших кораблей занимаются межзвездными экспедициями? Это находится в том же самом информационном блоке.
– Там этого не было сказано. Все эти операции ведутся с Земли. – Он увидел, как отец еще больше расплылся в улыбке. – А разве нет?
– Сынок, с 2285 года с Земли уже ничего не ведется. В любом случае корпорация «Макартур» отменила проведение всех исследовательских миссий еще в 2230 году. С тех пор их не было ни одной. А знаешь почему?
Лоренс не верил своим ушам, это было частью какого-то заговора, чтобы заставить его серьезнее относиться к учебе или еще зачем-то.
– Нет.
– Слишком это дорого. Чтобы построить космический корабль, нужно целое состояние, и не меньше требуется на его эксплуатацию. Я не преувеличиваю – целое состояние. Мы не получаем ничего взамен за разведку в этой части галактики. Это черная дыра, где пропадают наши деньги. Причем немалые деньги.
– Но у нас же есть Амети!
– Ах, ну наконец-то ты хоть как-то выразил гордость за родную планету. Да, у нас есть Амети. Еще у нас были Анай, Адарк и Алагон. Об этом-то и шла речь в 2285 году. Нам нужно было от них избавиться. Колонизация стоит денег, которые никогда не окупятся для акционеров на Земле. Постарайся понять меня, Лоренс. Мы не собираемся производить продукцию и отправлять ее на далекие планеты, чтобы там продавать по дешевке. Инвестиции должны отправляться с Земли. Корпорация «Макартур» была не в состоянии финансировать четыре планеты и поэтому продала три из них «Кюсю-РВ» и межзвездному холдингу «Хейзарк». Это погасило значительную часть нашего долга, и одновременно с этим мы изъяли некоторые наши другие активы у холдинговых компаний и разделили акции главной компании между жителями Амети. Тогда это было нововведением, но впоследствии некоторые компании поступили точно так же. В результате пятьдесят восемь процентов акций корпорации «Макартур» принадлежат жителям Амети. Компания на Земле, со всеми своими фабриками и финансовыми службами, теперь существует для одной-единственной цели – для финансирования Амети. Также это позволило живущим на Земле акционерам иметь дивиденды для эмиграции; это нечто вроде максимальной прибыли и пенсионной схемы.
– Но в космосе есть так много того, что нужно увидеть и понять.
– Нет, сынок, – твердо ответил отец. – Правительственные космические агентства отправили корабли почти на каждую планету, до которой можно добраться. Мы изучили каждую доступную нам межзвездную аномалию и нашли больше планет, чем человечество может позволить себе использовать. Мы там были и все сделали. Но теперь все окончено. Сейчас пришло время, когда мы пользуемся выгодой от всех наших знаний и усилий и затрат. Настал наш золотой век. Наслаждайся его плодами.
– Тогда я обращусь в другую компанию и запишусь в их межзвездную программу.
– Неужели это вселенная по имени Лоренс? Разве ты не слушал, о чем я тебе только что говорил? Сынок, больше никто ничего не исследует. Просто уже не осталось ничего неисследованного. Вот поэтому в школе большое внимание уделяется предметам, которые понадобятся для того, чтобы управлять планетой Амети. Ты должен знать, что требуется для завершения проекта почвообразования. Твое будущее здесь, и я хочу, чтобы ты сосредоточил на этом все свое внимание прямо сейчас. До нынешнего времени я мирился с твоим плохим поведением, но теперь все будет по-другому. Пора делать то, чего от тебя ожидает семья.

Глава 4

Последняя Церковь выбрала этот мир, чтобы построить там свой Верховный Храм, потому что он располагался недалеко от Улоданской туманности, что была знаменита своей темнотой. Обычно туманности считаются самыми великолепными из всего, что есть в космосе. Это закрученные вихри из газа и пыли, которые по диагонали имеют протяженность в несколько световых лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121