— Как ты полагаешь пронести ее сквозь огонь так, чтоб он ее не коснулся? Драуг не чувствует ни жары, ни холода, но живое существо погибнет от этого пламени.Скарнхравн хрипло захохотал и постучал себя по груди, с гулким пустым звуком.— Я сделаю это, Господин. Ты станешь вождем тысяч драугов. И прости, если когда-нибудь я оговорюсь и назову тебя Миркъяртаном. В этом плаще ты на него весьма похож.— Скарнхравн! — раздраженно начал Бран. — Я не Миркъяртан и не собираюсь стать Миркъяртаном. Эти вещи принадлежат Дирстиггу. Миркъяртан и Хьердис мертвы, умерла и вражда между ними. Тебе же надлежит отдать добровольно шлем Дирстигга и освободить Ингвольд. Тогда со всей этой войной будет покончено, и все мы мирно вернемся домой.— Мертвы! — злорадно захихикал Скарнхравн. — О нет, не мертвы! Вовсе не мертвы! Ты ведь не был здесь, ничего не видел и не слышал, так ведь? Нет, конечно же, нет. Иначе ты бы знал, что не бывает мертвых — истинно мертвых. Всякого можно воскресить, как меня воскресил Миркъяртан. Нет ничего мертвого в том, чтобы быть мертвым, надо только к этому привыкнуть.— Знаешь, он совсем спятил, — с отвращением заметил Пер, постукивая зубами. — Сколько ты еще собираешься здесь болтаться? Разве ты увидел недостаточно?Бран прислушивался к скрежету камней, который доносился снизу, от огня.— Недостаточно. Прежде всего, я хочу убедиться, что Миркъяртан действительно мертв. Мы должны сжечь его, если получиться.— А может, хватит и того, что его сожрало чудище размером с гору? — с надеждой осведомился Пер.— Идем! — отрезал Кольссинир, подталкивая его.
Скальг на миг замешкался, через пропасть глядя на Скарнхравна:— Ты следующий, овод-переросток! Мы разорвем тебя в клочья! Мы истолчем тебя в пыль! У тебя прав на шлем не больше, чем у того вон чудища! Запомни это, Скарнхравн: очень скоро ты прекратишь свое ничтожное существование.Когда они осторожно сползали вниз по уступам, между ними и голубым огнем поднялась громадная черная тень и уставилась на них маленькими горящими глазками. Остановившись, они ответили ей таким же пристальным взглядом.Тогда тварь подняла массивную лапу и точно поманила их к себе. Видя, что никто не двинулся с места, она повторила свой жест, несомненно, приглашая их подойти поближе.— Я бы сказал, что это какое-то животное, — заметил Кольссинир, бесстрашно выпрямляясь, чтобы лучше разглядеть тварь. Она была вдвое выше человеческого роста и вдесятеро шире. В свете огня она казалось сложенной из грубо отесанных камней и могла стоять как на задних лапах, как теперь, так и на четвереньках. — Вероятно, горный тролль, — продолжал Кольссинир.— Быть может, ручное животное Хьердис. Эти зверюшки очень милы в нежном возрасте, но имеют непростительную склонность расти… и вырастать.Горный тролль шагнул ближе, тяжело скрежеща каменной чешуей. Кольссинир тотчас прекратил свои научные наблюдения и живо нырнул за скалу. Тварь начала шипеть и рычать, точно прочищая горло, чтобы зареветь как следует.Однако вместо рева прозвучал негромкий голос:— Не бойтесь. Я не причиню вам зла. Я хочу подойти поближе, чтобы вы могли услышать меня. — Голос был слабый и хриплый.Бран обнажил меч Дирстигга и рискнул подойти на шаг ближе. За его спиной Скальг впал в какое-то странное состояние — он хихикал, обхватив себя за плечи и раскачиваясь вперед и назад, точно не мог удержаться на месте. Не обращая внимание на постыдное поведение своего приятеля, Бран смотрел на гигантскую тварь, которая высилась над ним, как живая стена из камня.— Кто ты и что хочешь сказать нам? — резко спросил он. — Ты едва не уничтожила нас и убила Миркъяртана. За эту услугу мы тебе благодарны, но все же хотели бы знать, что ты здесь делаешь. Ты надоела Хьердис, и она поместила тебя сюда?Взгляд горящих глаз твари остановился на нем.— Я и не ожидала, Бран, что ты признаешь меня в этом отвратительном обличье, но уж голос-то мой ты мог бы узнать. Я — Хьердис. То, что ты видишь перед собою — итог Дирстиггова проклятья.Страх Брана перетек в причудливую смесь ужаса и отвращения.— Хьердис! Едва могу поверить в это… но, впрочем, превращение совершалось у нас на глазах. Да, теперь я понимаю, что ты говоришь правду. Ты вышла из своих покоев и последовала за Миркъяртаном в усыпальницы. Мы проходили мимо тебя на середине спуска — ты пряталась в боковом туннеле. Неужели в тебе ничего не осталось от… от тебя прежней?— Нет, ничего. Ты, конечно же, разочарован тем, что я все еще жива? Ты надеялся покончить с войной против льесальвов после того, как отнимешь у Скарнхравна шлем. Надо сказать, Миркъяртанов плащ тебе очень к лицу. Достойный вид для полководца, который приведет доккальвов к победе над льесальвами.— Та сказала, что освободишь Ингвольд, когда Миркъяртан будет мертв. Ты сама позаботилась о том, чтобы он умер, и теперь я напоминаю тебе о твоем обещании. Готова ты исполнить его, Хьердис? — Бран говорил это, ощущая на губах горечь умирающей надежды — он знал, что бесполезно даже спрашивать.— Я исполню его в тот день, когда больше не буду нуждаться в твоей службе. Когда льесальвы сгинут с лица земли, и солнце не будет сверкать в небе так горячо и бесстыдно, когда не с кем больше будет воевать — тогда ты и Ингвольд получите свободу.— Что за дело мне до твоих обещаний! Ты никогда и не думала исполнять их.Лучше уж сию же минуту уничтожить сердце в пламени! — Он потянулся к медальону и швырнул бы его в огонь, если б Скальг, метнувшись к нему, не вцепился в его руку.— Не спеши! — воскликнул он, повисая, как пиявка, на Бране, который без особых церемоний пытался стряхнуть его. — Порой на деле все оборачивается не так худо, как на словах… и не тянется так долго. Наберись терпения,Дай срок — и привыкнешь к этой мысли. Вот увидишь, ты еще придумаешь, как ее обойти, и этот выход будет получше, чем бездумно уничтожать драконье сердце.— Ну конечно, — подхватила Хьердис, — будь благоразумен. Тебя ждет и могущество, и почет среди доккальвов — не говоря уже о богатстве. Как видишь, я не совсем гожусь для того, чтобы восседать на троне правителя, так что ты будешь и моим голосом, и моей правой рукой. У тебя будет почти неограниченная власть над тысячами доккальвов, пещеры, битком набитые сказочными сокровищами, и столько владений, что ты не будешь даже знать, где они начинаются и кончаются. Доккальвы будут вечно благодарны тебе за то, что ты привел их к такому торжеству и величию. Ничего подобного ты никогда бы не достиг в мире скиплингов, даже если б не был всего лишь рабом. Ты получишь все, о чем только можно мечтать. Ингвольд останетсяЗдесь, где никто не сможет до нее добраться, и ты сможешь глядеть на нее всякий раз, как только пожелаешь — в моем зрячем шаре. Она никогда не состарится и не одряхлеет, пока над ней властвуют мои чары.Бран взглянул на покрытую льдом усыпальницу, в которой покоилась Ингвольд.— Лучше бы ей умереть, чем провести бессчетные годы в зачарованном сне, с горечью проговорил он.— Ну-ну, не торопись, — вмешался Скальг. — Дай себе время привыкнуть к этой мысли, и поймешь, что вовсе незачем очертя голову принимать необдуманные решения. Ингвольд вовсе не повредит немного выспаться.— Если ты докажешь мне свою преданность, — сказала Хьердис, — я освобожу ее даже прежде, чем будут уничтожены все льесальвы до единого — конечно, если ты по-прежнему останешься у меня на службе. Как видишь, я рассудительна, несмотря на мой пугающий облик. И я буду честна с тобой, если ты будешь мне верен.— Только не отвечай, что прежде умрешь, — прошептал Скальг, взволнованно толкая Брана, чтобы привлечь его внимание. — Ни тебе, ни кому другому не будет прока от твоей смерти. А пока ты жив, неважно, какой — больной и нищий или богатый и могущественный — ты всегда найдешь случай одолеть ее.Тебе, может, придется пасть низко… если ты согласишься на время принять сторону доккальвов, но льесальвам большого вреда от этого не будет. Они воюют с доккальвами с начала времен, с тех самых пор, когда личинки из мяса Имира стали гномами и доккальвами, и посейчас ни одна сторона не одержала решающей победы. Помни лишь одно: пока ты жив, хоть на йоту, ты всегда можешь мстить, мстить, мстить! — Он так разгорячился, что голос у него дрожал, и глаза лихорадочно блестели.Горная троллиха угрожающе заворчала и замахнулась на него огромной лапой:— Кто это мне будет мстить? Уж не ты ли, козявка? Запомни, больше я не потерплю твоего вида. Ты слишком напоминаешь мне давнего моего врага, которого я благополучно уничтожила. Будь ты немного поупитаннее да почище, ты бы еще больше походил на него. — Ее красные глазки презрительно блестели. — Да существует ли тот, кто сумеет меня уничтожить? Даже Рибху теперь это не под силу.Бран взглянул на меч в своей руке, решая, не испробовать ли его еще раз на твердой, как кремень, чешуе троллихи. Хьердис хохотнула:— Давай, попробуй, если хочется. Я-то знаю, что ты не можешь убить меня… во всяком случае, не сейчас. Не тогда, когда Скарнхравн порхает вокруг с твоим шлемом на голове. Пожалуй, я сохраню шлем подальше от тебя — так, на всякий случай. Без шлема ты не обретешь всю полноту могущества,А мне и того, что есть, будет довольно. Ну как, готов ты дать мне ответ? Глава 21 Бран с неприкрытой головой смотрел на чудовище. В этой твари воплотились вдруг все невзгоды и разочарования, которые ему выпали в жизни, начиная с того, что он родился рабом, и кончая отказом Рибху уничтожить отвратительное, не праведное существо по имени Хьердис, чье существование само по себе — несмываемое оскорбление для мира.С яростью бросился он на троллиху, с такой силой замолотив мечом по ее каменному черепу, что густо брызнули искры. Он работал клинком пока руки не онемели, а чудовище лишь припало к земле под его ударами, терпеливо ожидая, когда его силы истощатся настолько, что он и меча не сможет в руках удержать.Затем Хьердис выпрямилась в полный рост, нависнув над Браном. Пер испуганно вскрикнул, и, метнувшись к Брану, схватил его в охапку и оттащил, сопротивляющегося, на безопасное расстояние. Хьердис не мешала ему и не делала угрожающих движений — просто наблюдала с презрительным равнодушием.— Видишь теперь, как бесполезно пытаться убить меня?Дирстигг оказал мне немалую услугу, превратив меня в горного Вернулся он, хихикая и так блестя глазами, как ему случалось — Нет! — завопил Скальг и выскочил из своего укрытия, потрясая кулаками. — Месть, месть, месть!Кольссинир утихомирил его ударом посоха.— Как судья в этом деле, я велю тебе, Скальг, замолчать и убираться с глаз долой. Хьердис, мы еще не готовы дать тебе ответ — дай нам время подумать.Бран вырвался из удерживавших его рук и снова встал перед Хьердис.— Нет, мой ответ готов… — начал он, приняв вызывающую позу, но Кольссинир дал ему закончить.— Не сейчас. Как судья в этом деле, я запрещаю тебе говорить.Мы вернемся с советом позднее — после того, как хорошенько обсудим его. Здесь сокрыто гораздо больше, чем бросается в глаза. — Он сурово глянул на Бранна, и тот неохотно вложил меч в ножны и отступил.— Десять дней, — сказала Хьердис. — Раньше, чем через десять дней, я никого не желаю вас видеть, не зависимо от того каков будет ваш ответ. — Она тяжеловесно повернулась к ним спиной, давая понять, что разговор окончен, и побрела через пламя к своему логову рядом с усыпальницей Ингвольд.Десять дней выдались на редкость хлопотными. Взбунтовались чародеи Хьердис, и пришлось Кольссиниру весьма сурово их усмирять. Уцелевшие мятежники удрали с горного форта, предпочитая скорее попытать счастья в бою с драугами, чем присоединиться к своим дружкам в темнице. Драуги обнаружили и захватили главный спасательный ход из-под горы, после чего боевой дух гарнизона Хьердисборга сильно упал. Доккальвы в волчьем облике каждую ночь разрывали в клочья сотню драугов, но упыри не ослабляли натиска и все прибывали, числом отвоевывая победу. Даже Кольссинир был потрясен небывалым количеством драугов и изумился до глубины души, когда сам Тюркелль явился униженно просить Брана повести доккальвов в бой против драугов, чтобы разгромить их раз и навсегда. Бран куда более был склонен позволить драугам захватить Хьердисборг, но Кольссинир, Пер и Скальг были убеждены, что им это не поможет, не говоря уже об Ингвольд. Наконец Бран сдался и вывел доккальвов в битву — после того, как несколько раз пытался и не смог получить совета у Рибху. К его горячайшему разочарованию, даже Гулль-Скегги как будто отвернулся от него, и Брану оставалось лишь гадать, чем он заслужил такое суровое обращение.Доккальвы были на верху блаженства, наголову разбив воинство драугов изломанными останками врага была завалена вся округа на много миль от Хьердисборга. Бран не ощутил никакой поддержки от Рибху, но от одного его вида с мечом, плащом и драконьим сердцем воинственные доккальвы воспламенились небывалой яростью, и еще много дней спустя после битвы с драугами ни о чем другом не говорили, как только о следующем штурме Микльборга и о том какой победой он обернется на сей раз. Останки драугов на несколько дней дали доккальвам приятное занятие: грузить их на возки и тележки и завозить их в горный форт в качестве топлива.Однако сражение с драугами было далеко не закончено. Небольшие шайки упырей частенько нападали на повозки, а отряды покрупнее скрывались в горах. Приподнятое настроение Тюркелля изрядно поубавилось, когда он, как и все прочие, осознал, что от хлопот с драугами не так-то легко избавиться. Бран обнаружил, возня с войском упырей хорошо отвлекает его от тревоги за Ингвольд, и десять дней пролетели куда быстрее, чем он ожидал вначале.Да и ответ, который дала Хьердис, тоже сильно отличался от того, который Бран считал единственно возможным десять дней назад. Скальг и Кольссинир на два голоса втолковывали ему, что время может изменить положение в их пользу, и что он не сможет справиться с Хьердис без той добавочной силы, которую даст ему только шлем. Покорясь судьбе, Бран обещал набраться терпения и удержаться от бездумных героических порывов, которые могут помешать спасти им в будущем Ингвольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46