Бакли ругнулся и спросил:
Ч Куда сунемся в первую очередь?
Ч В "Блокбастер мьюзик".
Ч Хорошо. Пусть будет "Блокбастер мьюзик". Они повернули сперва направо
Ч на Первую улицу, затем налево Ч на Дубовую. Здесь, в отличие от традици
й восточного побережья, не было буферной зоны между университетской тер
риторией и городом Ч никакого пояса роскошных колониальных особняков
из красного кирпича вокруг университетских зданий, никакого забора с чу
гунными воротами, которые преграждают въезд в храм высшего образования.
Территория университета начиналась внезапно Ч как продолжение оживле
нной городской улицы тридцатитысячного городка Бреа, сразу за мини-марк
етом.
"Тандерберд" проезжал мимо университетской автостоянки, забитой машина
ми Ч свет фонарей играл на окнах и капотах. Но там не было ни единого чело
века, даром что в такое время хотя бы пара влюбленных голубков должна цел
оваться после вечерних занятий. Нет, машин было до черта, но рядом ни едино
й живой души. Поэтому стоянка выглядела пустынной, заброшенной, страшной
. А на фоне добродушных уютных двухэтажных особнячков высокие здания уни
верситета казались зловещими, надменными, даже угрожающими .
Ян отвел глаза от этих неприятных темных громад.
Ч Ну, будем надеяться, что я найду-таки "Влюбленных женщин", Ч сказал Бакл
и. Ч Иначе я в заднице.
Ч Да-а.
Бакли покосился на друга и спросил:
Ч С тобой все в порядке? Ян заставил себя улыбнуться:
Ч Лучше всех.
Ч Ну и отлично. Давай побыстрее отыщем оливер-ридский член.


Глава 4

1
Не будь этот семестр после
дним и не нуждайся она в большем количестве прослушанных курсов для полу
чения диплома, Шерил Гонсалес никогда бы не записалась на семинар по мар
кетингу профессора Мэррика. По слухам, на сухих информативных лекциях то
лстокожего зануды без чувства юмора можно было заснуть от тоски, а его ко
нтрольные работы отличались особенной длиной и въедливым интересом к п
устяковым деталям. Но лишь начав посещать семинары профессора, она почув
ствовала весь мерзкий садизм его натуры. Оказывается, слухи даже преумен
ьшали педантизм и толстокожесть Мэррика.
Всеми "прелестями" его характера Шерил могла "насладиться" еще тогда, когд
а записалась в список кандидатов на посещение семинара. Кандидатов было
шесть, а свободных мест осталось только четыре (иметь в дипломе отметку о
прослушанном курсе маркетинга хотели очень многие, а в группу набирали о
граниченное число студентов). Вместо того чтобы принять решение сразу, в
самом начале занятия, Мэррик заставил всех шестерых кандидатов просиде
ть до конца лекции и последовавшей затем дискуссии.
А его первое занятие закончилось не в девять, как полагалось, а в девять пя
тнадцать.
В девять пятнадцать! Первое занятие!
Тогда как нормальные профессора при первой встрече со студентами отпус
кали их за полчаса до времени официального окончания лекции.
Шерил поняла, что несладко ей придется в этом семестре. Мэррик ее помучае
т!
Сегодня вечером профессор явно шел на рекорд Ч уже девять тридцать, а он
все что-то бубнит с кафедры. Несколько храбрецов тихонько покинули аудит
орию через пару минут после девяти, но Мэррик проводил каждого дезертира
таким кровожадным взглядом, что Шерил про себя решила: у профессора хоро
шая память на лица, и ввиду предстоящего экзамена не стоит лезть на рожон.

Поэтому, как и прочие трусы, девушка осталась на месте, хотя ее мочевой пуз
ырь грозил лопнуть. Когда-нибудь этот старый дурак должен же закончить!
Как только Мэррик сказал, что следует прочитать к следующему занятию, и р
аспустил группу, Шерил пулей устремилась в туалет.
Потом, моя руки, она рассматривала в зеркале свое бледноватое лицо. Как ни
странно, в этом семестре Шерил чувствовала себя старухой. Не взрослой Ч
взрослой она стала ощущать себя уже в старших классах школы. Она ощущала
себя ветхой, усталой, как будто жизнь уже пошла под гору. Дело идет к тридц
ати, а она никак не окончит университет, все еще студентка. В таком возраст
е ее мать была уже шесть лет замужем и имела четырехлетнего ребенка.
Шерил вытерла руки бумажным полотенцем. Сегодня утром, когда она шла в ре
дакцию "Сентинел", две первокурсницы, глядя на нее, захихикали. Это было не
ново. Ее вид частенько вызывал смех у других студенток. У Шерил были весьм
а передовые, хотя и своеобразные представления о моде, непонятные для гл
упых насмешниц. В сочетании с неряшливостью из-за недостатка времени ее
наряды производили комическое впечатление. Однако на этот раз предмето
м зубоскальства стала не ее одежда. Нет, сейчас первокурсницы осмеяли Ше
рил как представительницу другого поколения Ч был осмеян весь ее стиль
, от прически и макияжа до манеры одеваться и походки. До нее вдруг дошло, ч
то "альтернативное" движение времен ее учебы в старших классах Ч дело да
внего-предавнего прошлого. Когда-то они ниспровергали вку
сы взрослых, но нынешняя молодежь смотрит на них как на замшелых консерв
аторов и чудаков. Точно так же она школьницей смотрела в свое время на три
дцатилетних длинноволосых нечесаных и немытых хиппи.
Это в высшей степени неприятно Ч вдруг обнаружить, что из авангарда ты в
ылетела в арьергард, из эпатирующе модной девушки превратилась в старую
калошу. Ощущение неуютное, отвратительное.
Но, с другой стороны, обратной дороги нет. Она уже выбрала свой стиль и не с
может его изменить, не сумеет подстроиться под современность. Надо или у
порствовать в своем прежнем стиле, или.., или признать, что на протяжении м
ногих лет она заблуждалась. Изменить славному прошлому было все равно чт
о перечеркнуть его. А значит, в глазах совсем молодых она так и останется р
уиной прошлой моды...
Шерил швырнула бумажное полотенце в металлическую корзинку и, перед тем
как подхватить книги, блокноты и сумочку, в последний раз взглянула на се
бя в зеркале. Ладно, не такая уж я страшная и не такая уж старая!
И профессор Мэррик, и его студенты уже ушли. На этаже царила тишина. Шерил
зашагала в сторону лифта. Стук ее каблуков отдавался в коридоре глухим э
хом. Проходя мимо очередной аудитории, она повернула голову и увидела ск
возь открытую дверь прозрачные банки с костями и черепами и какими-то др
угими археологическими находками.
Девушка невольно ускорила шаг.
Никогда ей не нравилось это здание. Особенно по вечерам. Аудитории слишк
ом тесные, слишком много устаревших зловещих наглядных пособий, покрыты
х слоем пыли. Хитрая система коридоров, в которых так одиноко. В этом здани
и ей всегда было как-то неуютно, как-то не по себе. Она знала, что это субъект
ивно, что это вздор, но всякий раз, когда Шерил видела в пустом здании, вот к
ак сегодня вечером, кости и черепа и прочие остатки древних цивилизаций,
которых тут было видимо-невидимо, ее кожа покрывалась пупырышками от нео
бъяснимого страха.
Пусть она и "старая калоша", но страхи у нее совсем детские. А кто может похв
астаться, что с его детскими страхами покончено раз и навсегда?
Шерил подошла к лифту и машинально потянулась к кнопке "Вниз". Однако в это
т момент ее взгляд упал на табличку, которая висела над контрольной пане
лью. "ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ".
Ч Черт!
Придется тащиться по лестнице.
Она подошла к двери на лестницу, открыла ее и стала спускаться по цементн
ым ступеням. Ступени оказались какими-то скользкими Ч или это подметки
туфель такие никудышные? Ей пришлось сунуть книги и блокноты под мышку, в
эту же руку взять сумочку, а другой рукой крепко держаться за перила, чтоб
ы не упасть. Лестница поворачивала круто, между этажами было по дополнит
ельной площадке.
Шерил спустилась с шестого этажа на пятый, с пятого на четвертый. Она вним
ательно смотрела под ноги, чтобы не загреметь. И вдруг ее боковое зрение з
афиксировало что-то постороннее.
Человек.
Мужчина!
Шерил быстро подняла глаза от ступеней.
Ниже, на лестничной площадке, стоял уборщик Ч просто стоял и ухмылялся, г
лядя на нее снизу.
Что-то в его ухмылке весьма не понравилось Шерил. Она покрепче вцепилась
в перила и замедлила шаг. В руках уборщика была половая щетка. Но с тех пор,
как Шерил заметила его, он ни разу не пошевелился. Стоял со щеткой в руке и
с мерзкой улыбочкой таращился на нее.
Сейчас самое лучшее Ч быстренько повернуться и чесать обратно на четве
ртый этаж, от греха подальше. Однако то же упрямое чувство, которое застав
ляло Шерил придерживаться стиля ее юности и не отступать, толкало ее впе
ред. Девушка хоть и медленно, но спускалась вниз по ступеням.
Она шла прямо на уборщика.
А тот стоял столбом, молчал и с улыбкой таращился на нее.
Не будь же ты такой упрямой дурой, мысленно говорила себе Шерил. Беги проч
ь, чтоб за ушами ветер свистел! На четвертом этаже можно найти исправный л
ифт. Или на худой конец спуститься по другой лестнице, на противоположно
й стороне здания.
Но она шла вперед. Ступенька, еще ступенька...
И вот она уже ступила на лестничную площадку.
Тут уборщик пошевелился.
Шерил дико завизжала. Не смогла удержаться. А на самом деле он всего-навсе
го заработал щеткой Ч провел ею по полу в паре футов от Шерил. Но девушка
отскочила в таком ужасе и так далеко, словно он собирался кувалдой переб
ить ей ноги. Она с трудом удержалась на ногах и чудом ничего не выронила из
левой руки.
Тут мужчина расхохотался и двинулся в ее сторону, медленно работая щетко
й. В его басистом смехе было что-то нездоровое, маниакальное. Никогда в жиз
ни она не слышала столь отвратительного, зловещего смеха!
Теперь Шерил была настолько испугана, что решила больше не валять дурака
и удирать на четвертый этаж. Но в тот момент, когда она стала поворачивать
ся, чтобы бежать вверх по ступеням, щетка подъюлила к самым ее ногам и боль
но ударила по пальцам. От неожиданности девушка отскочила и потеряла рав
новесие. Когда в следующее мгновение она занесла ногу на первую ступеньк
у, то сделала это неловко и споткнулась.
Шерил растерянно взмахнула руками; книги, блокноты и сумочка полетели в
разные стороны. Еще через полмгновения, выставив руки вперед, она рухнул
а на ступени. В полете она ощутила удар щетки в спину Ч в кожу сквозь тонк
ий материал майки впилась жесткая щетина.
Ч Помогите! Ч не своим голосом закричала Шерил. Ч Помогите!
Ее крик тут же вернулся гулким эхом. Лестничная клетка гудела от многокр
атно повторенного вопля, который мешался с неумолкающим басистым смехо
м уборщика. Шерил попыталась на четвереньках ползти вверх по лестнице, н
о щетка молотила ее по спине, и после каждой новой попытки продвинуться в
перед девушка получала болезненный удар по позвоночнику, а потом и по ру
кам. Эти удары прижимали ее к ступеням. Она металась и корчилась, но остава
лась все на том же месте.
Шерил разрыдалась Ч громко, со всхлипами. Плаксой она никогда не была Ч
уж и забыла, когда в последний раз обронила хотя бы одну слезу. Но сейчас о
на ревела как малое дитя Ч самозабвенно, горестно, неудержимо. В душе кло
котала смесь дикого страха, ярости и отчаяния. Она чувствовала себя тако
й униженной, такой беспомощной. От ее привычного душевного равновесия и
следа не осталось.
Шерил снова громко позвала на помощь, однако теперь это был не членоразд
ельный крик "Помогите!", а что-то вроде рыка раненого зверя. И одновременно,
несмотря на свои постоянные всхлипы и хаос в душе, она какой-то частью соз
нания зафиксировала то, что басистый смех за ее спиной прекратился.
Затем прекратились удары щеткой.
Шерил схватилась за перила лестницы, встала и, покачиваясь, двинулась вв
ерх. Но сильная мускулистая рука схватила ее за кисть.
Ч Сейчас я тебя трахну, Ч прошептал уборщик. Как прежде он не мог прекрат
ить смеяться, так и теперь он не мог остановиться и снова и снова повторял
эти отвратительные слова:
Ч Счас я тебя трахну, счасятебятрахну, счасятебятрахну, счасятебятрахн
усча-сятебятрахну, счасятебятрахнусчасятебятрахну...
Она кричала, визжала, боролась, рвалась прочь... Тщетно, у негодяя были слиш
ком крепкие руки. В какой-то момент он ухитрился расстегнуть молнию штан
ов и вывалить наружу налитой член. Шерил инстинктивно попыталась ударит
ь его именно по члену, но он со всего маху саданул ее кулаком по левой груд
и. У нее перехватило дыхание. Было так больно, что она согнулась пополам.
Пока она хватала воздух ртом, он одной рукой сжимал кисть ее руки, а другой
расстегивал ее джинсы.
Потом он одним движением сорвал с девушки и джинсы, и трусы, развернул ее к
себе и стащил по ступеням вниз, на лестничную площадку.
Проехав спиной и затылком по лестнице, да еще с неотпускающей болью в гру
ди, Шерил была настолько ошарашена таким обилием боли и ужаса, что уже не м
огла кричать.
Мужчина нагнулся, навалился всем телом и вогнал в нее свой член по самый к
орень.


2
На первом этаже в огромном
холле царила атмосфера, свойственная лишь двум первым, самым хаотически
м неделям учебного года. Тут стояли какие-то киоски и столы, шла кипучая де
ятельность разных студенческих организаций. Возле столика объединения
студентов-республиканцев, покрытого красно-бело-голубым крепом, стоял у
нылого вида аккуратно подстриженный блондин и раздавал желающим профе
ссионально сделанные брошюрки. Чуть дальше красовался затянутый в зеле
ный шелк киоск черного братства, который окружала группа негров. У каждо
го на шее была цепочка с деревянным кулоном Ч скрещенные полумесяцы. Он
и шушукались о чем-то своем и громко смеялись. А в двадцати шагах от них бо
родатый студент возле стенда молодых демократов весело болтал с полног
рудой девицей.
Для Яна эти первые недели семестра были самым любимым временем учебного
года. Хотя начальство факультета подчеркнуто и навязчиво именовало пре
подавателей и студентов "университетским сообществом", чувство подлинн
ой общности со студентами у Яна возникало лишь в эти две первые, сумбурны
е недели нового учебного года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11