Обстановку комнаты дополняли туалетный
столик, горка и огромный, вместительный гардероб. Открытая дверь вела в
смежное помещение - Холлоран подумал, что там находятся ванная и туалетная
комнаты. Все занавески на окнах были плотно задернуты - такая осторожность
в уединенном поместье показалась Холлорану совершенно излишней.
Закрыв дверь за своим гостем и присев к столу, Кора оправила свой
белый махровый халат.
- Выпьешь что-нибудь? - спросила она. - Ах, извини, я совсем
забыла... Ты все время должен быть начеку. Думаю, тебя не очень шокирует,
если я буду пить одна.
Взяв бутылку со столика, она налила себе бокал вина и поудобнее
устроилась на софе, поджав под себя ноги.
- Почему ты так враждебно настроена, Кора? После прошедшей ночи... -
он запнулся, когда девушка низко склонила голову, словно его слова сильно
задели ее.
- Я тебя разочаровала, да? - в ее голосе прозвучала презрительная
насмешка. - Я много пью, я ложусь в постель с кем попало, я занимаюсь
любовью довольно необычным способом. Наконец, я нахожусь в подчинении у
полугениального, полусумасшедшего человека, который помыкает мной, как
хочет, и перед кем я раболепствую. Воображаю, что ты можешь подумать обо
мне.
Холлоран сел на софу рядом с ней, коснувшись своим плечом ее тела.
- Единственная вещь, которую я так и не смог пока разгадать - это что
ты обычно пьешь.
Она невольно улыбнулась:
- Что окажется под рукой, - отпив глоток вина, девушка поставила
бокал на стол рядом с бутылкой; Холлоран отметил про себя, что бутыль была
пуста больше чем наполовину.
- Я очень шокировала тебя прошлой ночью? - спросила Кора, глядя на
свой бокал.
- Очень, - подтвердил Холлоран.
Она резко вскинула голову и окинула его ироничным взглядом.
- Но провалиться мне на этом месте, если это не доставило мне
удовольствия, - быстро прибавил он.
- Это он заставил меня.
- Что?..
- Он заставил меня пойти к тебе в комнату, - взяв бутылку со столика,
девушка долила вина в свой бокал, хотя он был еще наполовину полон. -
Феликс сказал, чтобы я шла к тебе в ту ночь.
Холлоран был ошеломлен.
- Я не понял, - тихо произнес он, вопросительно глядя на молодую
женщину, сидящую рядом.
- Он приказал мне совратить тебя. Не знаю, зачем. Может быть, он
просто проверял тебя таким образом. Или меня... Возможно, он получал
удовольствие, изобретая новый способ унизить меня, сделать шлюхой.
- Зачем ему это понадобилось?
- Феликсу нравится ставить людей в зависимое положение. Пройдет еще
немало времени, прежде чем ты сам убедишься в этом.
- Кора, это же совершенно бессмысленно...
- А разве многое из того, что ты уже успел увидеть здесь, не кажется
тебе столь же бессмысленным?.. Мне очень жаль наносить такой удар по
твоему самолюбию, но я говорю правду: прошлой ночью я лишь выполняла
данные мне указания.
Ее рука неожиданно дрогнула, и Кора сделала большой глоток, чтобы не
пролить вино на свой белый махровый халат. Быстро взглянув на Холлорана,
девушка удивилась: он все еще улыбался. Но теперь в его улыбке не было ни
капли теплоты. Словно из-под маски внешней любезности и вежливости на миг
показалось истинное лицо этого жестокого, холодного человека.
- Скорее всего, Клин просто хотел отвлечь меня от того, что
происходило в доме, - сказал он.
У нее перехватило дыхание. Он был прав... По какой-то непонятной ей
самой причине Коре хотелось посильнее уязвить Лайама, задеть его,
причинить ему боль, чтобы прорваться сквозь оболочку уверенности в себе, в
своих силах, разрушить этот облик героя, который задевал в ней
чувствительную струнку. И более того. В ее неосознанном желании скрывались
иные чувства. Она хотела его как мужчину, и прошлой ночью она охотно, по
доброй воле пошла к нему. Ее тянуло к нему, словно он был... (Кора сделала
над собой усилие, пытаясь собраться с мыслями) ее избавителем... как Марию
Магдалину когда-то привел ко Христу слепой, безрассудный инстинкт... О,
Боже, какой идиоткой она была! Даже когда он взял ее, грубо и жадно, ей
хотелось большего, гораздо большего. Им пришлось продолжать заниматься
любовью, изобретая все новые способы, чтобы она, наконец, смогла достичь
вершины удовольствия... Это Феликс довел ее до такого состояния, сделав
рабой чувственности, но не чувств... Она презирала Лайама за то, что
позволила ему увидеть ее такой, какая она есть на самом деле. Она пыталась
уязвить его, причинить ему боль, но он повернул дело так, что она сама
оказалась унижена...
- Пожалуйста, Лайам, уходи, - произнесла она дрогнувшим голосом.
- Нет, не сейчас. Не так быстро, Кора.
Опять ей послышался легкий ирландский акцент в голосе Холлорана. Она
подумала, что глухой голос и этот акцент выдают внутреннее волнение,
охватившее молодого человека.
- Я хочу, чтобы ты ушел.
Но он и не думал подниматься с софы, где они до сих пор сидели так
близко друг к другу, что каждый чувствовал тепло чужого тела. Он взял
бокал из ее руки.
- Я не знаю, в какие игры вы все играете, - спокойно произнес он, -
и, честно говоря, меня это совсем не волнует. Но знаешь, Кора, в тебе
осталось еще очень много чистого и неиспорченного, чего этот сверхманьяк
не смог затронуть и переделать по своему вкусу. Я не представляю себе, как
ему удалось довести тебя до такого состояния, но я твердо знаю одно: некая
часть твоей души закрыта для него. Ты была совсем иной, когда я увидел
тебя в первый раз, правда; мне кажется, это потому, что в тот раз ты
действовала самостоятельно; ты была самой собой - той женщиной, которой ты
остаешься и сейчас.
- Во мне ровно ничего не осталось...
Он не дал ей договорить, мягко прижав свои пальцы к ее губам.
- Ты ошибаешься.
Она почувствовала, как его руки обвились вокруг ее талии. Теперь он
целовал ее, впиваясь в ее губы, причиняя ей боль.
Кора отпрянула назад. Полулежа на софе, она уперлась обеими руками
ему в грудь, отталкивая его от себя. Она не желала этого. Он был совсем не
таким. Не тем мужчиной, который смог бы оторвать ее от Феликса, заменить
его. Они были слишком похожи, Лайам и Феликс. Оба безжалостные. Жестокие.
Порочные. Они были сделаны из одного теста. Потому Феликс и был очарован
своим новым телохранителем, что распознал в нем родственную душу.
Он причинял ей боль, но - странно - ей это нравилось. Но она не
должна потакать ему, она не позволит ему...
Холлоран сжал ее запястья и отвел в сторону ее руки, мешавшие ему
прижаться к ней еще теснее. Теперь она лежала на софе, закинув голову; ее
халат распахнулся, обнажая бедра. Она задыхалась под его долгими,
чувственными поцелуями; когда, наконец, ей удалось оторваться от его
жадного, ищущего ее губы рта, она отвернулась от него и тут же
почувствовала, как его губы, внезапно ставшие такими жесткими, прижались к
ее шее. Он очень осторожно прихватил зубами ее нежную кожу. Кора
застонала, раздираемая противоречивыми ощущениями: она одновременно
испытывала жалость и омерзение к себе, но эти неприятные чувства
заглушались просыпавшимся в ней желанием.
- Пожалуйста, не делай этого, - попыталась сказать она, но он уже
распахнул на ней халат и наклонил голову, чтобы целовать ее груди.
- Я не хочу, - зашипела она, почувствовав, как его рука коснулась ее
бедра и скользнула ниже, нежно поглаживая ее кожу, касаясь чувствительных
точек. Повернувшись, он лег на нее сверху, раздвинув ее ноги своими
сильными коленями, и она чувствовала тяжесть его тела на своем животе и на
бедрах. Она попыталась вырваться, извиваясь под ним, но он только крепче
обнял ее, и Кора почувствовала, какими сильными могут быть его объятия,
обычно столь нежные и деликатные. Она все еще боролась с ним, понимая, что
не сможет разжать рук, стиснувших ее, и крепко уперлась кулаками в плечи
Холлорана, отталкивая его от себя. Она могла царапаться, вцепиться ему в
волосы, даже ударить его, но не делала этого.
Он опустился на пол, став на колени перед ней; его тело оставалось
меж ее раздвинутых ног. Ее халат был распахнут, пояс развязался. Холлоран
проворно расстегнул свою одежду и вошел в лоно девушки; его резкое и
быстрое движение, очевидно, причинило ей боль, потому что она слабо
вскрикнула, пытаясь отстраниться. Он провел пальцами по ее животу,
коснувшись волос на лобке, и опустил руку ниже - внутренняя поверхность ее
бедер была влажной и скользкой, несмотря на то, что она так упорно
сопротивлялась его ласкам. Его губы снова прижались к ее губам. Теперь она
уже не отвергала его, и скоро сама начала пылко отвечать на его поцелуи.
Крепко обняв его, она услышала тихий стон, вырвавшийся из груди
Холлорана. Ее ноги напряглись, вытянувшись по обеим сторонам его бедер, и
она начала двигаться в такт его ритмичным, мощным толчкам, желая, чтобы он
вошел глубже, еще глубже, и наконец, она закричала низким, прерывающимся
голосом, трепеща и извиваясь всем телом. Ее дыхание было тяжелым, руки
дрожали. Через несколько минут ее стоны и крики утихли, словно она
задохнулась, и Холлоран приподнял ее за плечи, стараясь поудобнее уложить
девушку на мягкой поверхности, но ни на минуту не прекращая двигаться
внутри нее. Однако он не смог держать себя в узде слишком долго, и,
зарывшись лицом в ее мягкие, влажные волосы, стал нежно покусывать ее шею,
мочку уха и щеку, затем приник жадным ртом к тонкой коже чуть повыше
ключицы. Она уперлась головой в диванную подушку; ее тело выгнулось,
словно тугой лук, ее стоны стали более громкими и частыми, когда его семя
хлынуло в нее, и перешли в долгий, протяжный вопль, звучавший в ушах
Холлорана до тех пор, пока последние содрогания не пробежали по их
сплетенным телам, положив конец любовной игре.
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, боясь пошевелиться, чтобы
не нарушить блаженной истомы.
Щека Холлорана была влажной. Он приподнялся, опираясь на локти, и
заглянул ей в лицо. Кора плакала. Он попытался заговорить с ней, но она
отвернулась и продолжала безутешно, нервически всхлипывать. Тогда его руки
обвили ее шею, и он нежно прижал ее голову к своей груди.
Они оставались в этой позе долго, пока Кора не успокоилась. Никто не
проронил ни слова, да они и не нуждались в этом. Холлоран все еще
оставался внутри ее лона, и ей нравилось это ощущение, хотя теперь былая
упругость покинула его мышцы. Ее руки скользнули под рубашку Холлорана,
ласково поглаживая его спину. Холлоран приподнялся и чуть переменил позу,
не выходя из нее. Его губы легко касались ее лица, целуя ее глаза, локоны
на висках, щеки и губы. Страсть уступила место нежности.
- Ты не знаешь, что он теперь сделает со мной, - сказала она.
- Ничего, что было бы хоть немного похоже на это.
Она вздохнула, чувствуя, как он опять становится твердым, напрягаясь
и проникая все дальше меж ее ног. На этот раз она отдалась ему сразу, не
сопротивляясь и охотно покорившись его желаниям. Теперь все их движения
были медлительными, почти вялыми; они наслаждались друг другом не
торопясь, выбирая более изощренные позы для своей любовной игры. Страсть
нарастала постепенно, и даже достигнув наивысшей точки, не выходила из-под
контроля, пока прилив чувств так же плавно не сошел на нет, принеся
облегчение обоим.
Как и в прошлый раз, они долго не разжимали объятий. Наконец Холлоран
встал и оправил свою одежду, потом устроился на полу возле софы, положив
локоть на край ложа, где распростерлась обессиленная Кора. Он наклонился,
чтобы поцеловать ее в губы, и осторожно провел кончиками пальцев по щеке,
отбрасывая назад ее спутанные влажные волосы.
- Лайам... - начала девушка, но Холлоран улыбнулся ей и покачал
головой:
- Не надо, Кора. Мы поговорим завтра. Сегодня ночью думай лишь о том,
что произошло между нами.
Он провел пальцами по нежной коже в ложбинке меж ее грудей,
спустившись вниз к животу, затем его рука скользнула в щель меж ее бедер.
Она обвила его плечи руками, приподнявшись и вопросительно глядя ему
в глаза; выражение ее лица было строгим и сосредоточенным.
- Я хочу узнать о тебе гораздо больше, неужели ты не понимаешь этого?
- сказала она.
- Погоди немного, - ответил он.
- Могу ли я довериться тебе? В тебе есть что-то... - она запнулась,
пытаясь найти подходящее слово, - "таинственное", Лайам, что-то мрачное,
но я до сих пор не могу понять, что именно. Я сразу почувствовала это, как
только мы встретились в первый раз.
Он начал подниматься с пола, но Кора крепко держала его за плечи, и
он снова присел у края софы.
- Я уже говорил тебе вчера, что я - лишь тот, кого ты видишь перед
собой, и ничего больше.
- Но я "чувствую" в тебе что-то, и это пугает меня.
- Мне много раз приходилось иметь дело с сильными, жестокими,
страшными в своей неистовой злобе людьми, Кора. Возможно, это наложило на
меня своеобразный отпечаток.
- И поэтому ты стал похож на них? Ты это хотел сказать?
Он качнул головой:
- Все не так просто.
- Тогда объясни мне! - в ее вопросе прозвучали плохо скрытая досада и
раздражение.
Он встал с пола - теперь руки Коры разжались; девушка глядела на него
широко раскрытыми глазами.
- В моей профессии сила обычно противопоставляется силе, - сказал он,
глядя на Кору сверху вниз. - Очень часто бывает, что такое
противопоставление - единственный путь, единственный шанс победить.
- Не изменяет ли это тебя самого в худшую сторону? Не становишься ли
ты сам сродни тому, против кого используешь свою силу?
- Может быть, - ответил он.
Она поежилась и закуталась в халат, прикрывая свою наготу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66