Но главным было выражение лица Ласта - ядовитая
ухмылка, полная ненависти, с которой он смотрел на проходящего мимо
человека.
А тот был обуян ужасом; даже на снимке было заметно, что он пятится
от Финнея.
Да, ему стоило бояться. Его звали Росс Боуэн, и позже он был найден
изрешеченный пулями.
Мои челюсти сжались, кожа на висках напряглась. Лола что-то сказала,
но я не расслышал. Тогда она схватила мою руку и заставила посмотреть на
себя.
- Что случилось, Майк? У тебя такой вид...
Я положил перед ней снимок и показал группу на заднем плане.
- Этот парень мертв. А рядом - Финней Ласт. глаза медленно,
недоверчиво расширились. Она покачала головой.
- Финней... Не может быть.
- Не спорь, малышка. Это Финней Ласт. Фотография сделана, когда он
работал у мистера Берина.
Лола внимательно посмотрела на меня. Затем ее взгляд переместился на
снимок, и она снова покачала головой.
- Его имя Миллер, Пол Миллер. Он один из тех, кто... кто снабжает
дома девушками.
- Что?
- Да. Мне показала его одна подруга. Он работал на Западном побережье
- подбирал их там и посылал на восток в синдикат. Я уверена, что это он!
Хорошо, Финней, думал я, очень хорошо. Респектабельная работа для
прикрытия темных делишек. Боже мой, если б об этом узнал
нетерпимо-щепетильный Берин-Гротин!.. А снимок отличный. Я даже разобрал
надпись над дверью здания: "Альбино-клуб". Очевидно, любимое место мистера
Берина.
- Тебе известен этот, перепуганный?
- Да. Он заправлял несколькими домами. Его убили, да?
- Убили...
Лола закрыла глаза и склонила голову. Потом глубоко вздохнула и
произнесла:
- На обратной стороне что-то есть.
Другая надпись. "Смотри Т 9-20". Значит, с фотографией связаны
одиннадцать страниц какого-то досье.
Подробности убийства Росса Боуэна? Возможно ли, что Рыжая знала о
них? Если так, то вмешательство Финнея не удивительно.
Больше я ничего не смог найти. Тогда мы с Лолой поменялись снимками и
начали все сначала. Я опять ничего не обнаружил, зато Лола отложила с
дюжину фотографий и предложила мне обратить внимание на женщин. Все бывшие
подруги. Она знала в лицо и некоторых мужчин. Их одежда была дорогой, на
пальцах блестели перстни.
Эти снимки я положил в конверт и сунул в карман, а остальные бросил в
ящик стола.
- Мне нужно выпить.
- В доме ничего нет, - заметила Лола.
Я потянулся к шляпе.
- Одевайся, пойдем.
- Но ты ведь мертв?
- Не настолько. Собирайся.
Она надела сапожки, накинула на себя плащ.
- Я готова, Майк. Куда идем?
- Сама увидишь.
Всю дорогу к центру я молчал. Лола прижалась ко мне, и даже сквозь
одежду согревала теплом своего тела. Она не хотела отвлекать меня и лишь
изредка с любопытством поднимала глаза, положив голову мне на плечо и сжав
мою руку. Не сказал бы, что это помогало мне сосредоточиться.
Туда и сюда сновали пустые такси в тщетных поисках клиентов. Дождь
серой сеткой затянул город, разогнав зрителей по домам. Только тигры
бродили по улицам этой ночью.
Мы проехали "Зеро-Зеро", и Лола оглянулась, но смотреть было не на
что. Клуб был погребен во мрак, на двери висела табличка "Закрыто". Пат
поработал. Мы оставили машину на полупустой стоянке, вошли в первый
попавшийся бар и сели у стойки. Четверо парней на другом конце, до нашего
появления явно скучавшие, неожиданно нашли тему для разговора, и четыре
пары глаз забегали по Лоле. Один из этих типов велел бармену поставить
Лоле коктейль.
На меня нахлынули воспоминания. Рыжая потягивала кофе, изящно
оттопырив пальчик с кольцом; теперь она лежит со скрещенными на груди
руками и без кольца, а Масляная голова торжествующе ухмыляется...
Я заказал еще пива. Перед Лолой стояли уже два мартини и один пустой
бокал. Парни смеялись, разговаривая достаточно громко, чтобы быть
услышанными. Один из них встал, отпустил какую-то грязную шутку и с
гнусной усмешкой направился к нам.
Он обнял Лолу за талию и стал стаскивать ее с табурета, когда я зажег
сигарету между пальцами и щелчком швырнул ее. Горящий конец попал ему в
глаз. Сладкая речь сменились воплем боли и потоком ругательств.
Дружки тут же повскакивали со стульев - но позже меня. Я подошел к
парню и въехал ему в брюхо так, что он брякнулся на пол, как куль с
железом. Его команда спокойно заняла свои места у стойки, даже не оказав
пострадавшему первую помощь.
Следующий мартини я заказал Лоле сам.
Парень на полу застонал: его вырвало.
- Уйдем отсюда, Майк, - попросила Лола. - Я так дрожу, что не могу
поднять бокал.
Я кинул мелочь тупо ухмыляющемуся бармену, и мы ушли.
- Когда ты заговоришь со мной? - поинтересовалась Лола. - Моя честь
спасена, а ты не снизошел даже до улыбки победителя.
Я улыбнулся.
- Так лучше?
- Майк, когда-нибудь я попрошу тебя рассказать, откуда взялись эти
царапины у глаз и шрам на подбородке.
- Это тайна, покрытая мраком.
- Женщины в твоей жизни, а?
Когда я весело кивнул, она ткнула меня в бок кулаком и сделала вид,
что обиделась.
Дорога была пустынна. Мы пропустили несколько машин и, подняв
воротники, перебежали на другую сторону. Мы неслись по улице, смеясь без
всякой причины, держась за руки, и капельки дождя тысячами искр сверкали в
волосах Лолы... мне пришло в голову, что сейчас мы похожи на те влюбленные
парочки, которые с удовольствием приобретут фотографию на память о
счастливом мгновении.
Интересно, сколько Рыжая с этого имела - пять центов с каждой пары
высланных снимков? А Финней Ласт и ему подобные купаются в деньгах и
проводят уикенды с дорогостоящими проститутками. Наживаются на тех, кого
уговорили продать свою душу и тело.. Кстати, Энн Минор вряд ли успела
реализовать чек на пятьсот долларов. Он, должно быть, так и лежит в ее
квартире, никто не посмеет взять его, пока газеты трубят об убийстве и
расследовании.
- Куда мы идем?
- В "Альбино-клуб". Слыхала о таком?
- Краем уха. Почему туда? Я думала, ты не хочешь, чтобы тебя видели.
- Меня там не знают. Зато, возможно, встречусь с клиентом и отдам ему
пять сотенных.
Через десять минут мы дошли до бара, и швейцар в ливрее радостно
приветствовал новый источник доходов. "Альбино-клуб", расположенный в
полуподвале, оказался заведнием средних размеров, без мишурного блеска
"Зеро-Зеро". Вместо хрома и позолоты - мореный дуб и мягкое мерцание
настенных светильников.
Небольшой Джаз-оркестр наигрывал спокойные тихие вариации, не
отвлекающие от беседы или приема пищи.
Несколько столиков было занято припозднившимися обедающими. В углу
сидели шесть мужчин в деловых костюмах и оживленно обсуждали какую-то
проблему. Четыре бармена за длинной стойкой от безделья протирали стаканы;
пятый наливал виски двум дамам.
Лола вздрогнула и прошептала мое имя. Я понял, что она имела в виду:
среди сидевших у стойки был Финней Ласт, а рядом - парень, которого я
избил на стоянке. Тот самый, который якобы искал ключи от машины. Меня
сильно порадовала его подпорченная внешность.
Мы не вошли в "Альбино-клуб". Я схватил свою шляпу и вытолкнул Лолу в
фойе. Пораженный швейцар, собрав остатки самообладания, все же вежливо
пожелал нам спокойной ночи.
Мы вышли на Бродвей. Я усадил Лолу за столик в кафе, а сам побежал
звонить.
Пат оказался дома. Он, должно быть, только пришел, потому что тяжело
дышал, как после подъема по лестнице.
- Это Майк. Финней Ласт сейчас в "Альбино-клубе". Ты не можешь
послать "хвоста"? Я бы сам последил за ним, да нет времени..
- Ха! - взорвался Пат. - Вот уже два часа, как его ищут все
полицейские патрули города.
- Что?..
- Я получил телеграмму с Западного побережья.
Ласт официально в розыске. Он полностью подошел под описание убийцы.
- А что это было за убийство, Пат?
- Драка. Начал с ножа, а когда выронил его, просто свернул одному
парню шею.
Холодок пробежал по моей груди. Сомнений не оставалось: Финней владел
разнообразной техникой.
- "Альбино-клуб", Пат. Ты знаешь, где это. Я собираюсь поспорить в
скорости с патрульнои машиной, и если выиграю, придется тебе заказывать
похоронный фургон.
Я бросил трубку и стал проталкиваться сквозь толчею у стойки к
выходу. Лоле не надо было говорить, что что-то случилось. Когда я прошел
мимо, ничего не замечая вокруг она окликнула меня и рванулась следом,
опрокинув стул. Но к тому времени я уже был на улице и бежал, бежал так,
как не бежал ни разу в жизни, и редкие прохожие застывали, разинув рты.
В груди у меня стучал огненный комок, и я мог думать только о том, с
каким вожделением разобью поганую морду Финнея рукояткой револьвера. -
Из-за угла донесся нарастающий рев сирены, еще более усиливший мое желание
попасть туда первым.
Мы опоздали. В желтом свете уличных реклам я увидел, как от обочины
рванулся автомобиль. В "Альбино-клубе" Финнея Ласта и его дружка не было.
Почему - я узнал через минуту. В баре стояло радио, и Финней для
смеха уговорил бармена настроиться на частоту полиции. Вот посмеялся.

13
Пат приехал спустя семь минут. Лола уже прибежала и стояла рядом со
мной, с трудом переводя дыхание. Как обычно, вокруг собралась толпа зевак,
и полицейские уговаривали их разойтись.
- Не заметили номера машины? - спросил Пат.
Я покачал головой.
- Нет. Швейцар тоже ничего не видел. Черт побери, это меня бесит!
Сквозь кордон протолкался бойкий репортер, и Пат сурово произнес:
- Официальное заявление будет сделано позже.
Мне нельзя было испытывать судьбу. Я считался мертвым, и хотел
оставаться им как можно дольше. Мы прошли к машине.
- Как дела. Пат?
- Хорошего мало. На меня жмут со всех сторон. Вообще, создалась
какая-то напряженная атмосфера: всюду снуют почуявшие сенсацию газетчики,
политиканы меня травят... Помнишь, я говорил тебе о местах, известных
полиции, которые все же приходится терпеть? Мы провели несколько рейдов. И
застукали таких людей. - Одним. словом, теперь у нас есть имена и
конкретные факты. Кое-кто при этом пытался подкупить моих людей и
поплатился за это.
- Друг?
- Они напуганы, Майк. Они не знают, какой информацией мы располагаем,
и не смеют рисковать.
- Не удивительно.
Пат облизал губы и стал ждать продолжения. Я взглянул на Лолу.
- Через пару дней мы тебе сможем кое-что рассказать.
- Моим бедным ножкам придется изрядно потрудиться, - вздохнула она.
- О чем это вы? - спросил Пат.
- Узнаешь. Между прочим, ты все приготовил к завтрашнему вечеру?
Пат вытащил сигарету и закурил.
- Майк, я начинаю сомневаться: кто руководит моим отделом@ - Потом
улыбнулся и добавил: - Да, мы готовы Люди подобраны, но задание я им не
сообщил - нам ни к чему утечка информации.
Толпа поредела, но тут подъехала машина с газетчиками. Меня знали
слишком многие, а я не хотел быть опознанным, поэтому распрощался с Патом,
и мы с Лолой заторопились прочь.
Я проводил ее домой, и она настояла, чтобы я поднялся выпить чашечку
кофе. Здесь было тихо и спокойно в эти предутренние часы, когда весь город
спал. Улица замерла. Даже случайный автомобильный сигнал звучал дико и
нелепо в этой неестественной тишине.
Из печальных раздумий меня вывел голос Лолы.
- Кофе готов, Майк. Замечтался?
- Ага. - Я взял чашечку с подноса. Лола добавила туда молока и
сахара. - Иногда так приятно помечтать...
- А иногда нет. - Она улыбнулась. - И мечты у меня изменились. Они
стали лучше. Я люблю тебя, Майк.
Я промолчал. Она и не ждала ответа.
- Тебя можно назвать некрасивым, если разобрать твое лицо на кусочки
и рассматривать их по отдельности. В тебе есть что-то грубое, жестокое, и
поэтому тебя ненавидят мужчины. Но, может быть, женщине нужен зверь. Может
быть, ей нужен мужчина, который способен ненавидеть, и все же сохраняет
доброту. Сколько я тебя знаю? Несколько дней? Достаточно, чтобы сказать: я
люблю тебя, и будь все по-иному, я бы мечтала об ответной любви. Но это
невозможно, и мне все равно. Я просто хочу, чтобы ты знал.
Лола застыла, полуприкрыв глаза, и мне она показалась воплощением
совершенства. Разум и тело, очищенные от всякой грязи, порождающей
несвободу души. Я никогда не видел ее такой: спокойной, безмятежной,
счастливой в сознании своего несчастья. Ее лицо излучало необычайную
красоту, волосы живым потоком струились по плечам. Высокая упругая грудь,
не стесненная оковами лифчика, манила к себе.
Я поставил чашку на край стола, не в состоянии отвести взгляда.
- Мы будто давно женаты, - произнесла Лола. - Сидим себе как ни в чем
не бывало, а нас разделяет целая комната.
Комнату пройти нетрудно. Лола протянула мне навстречу руки; я поднял
ее на ноги и сжал в объятиях, упиваясь терпкой сладостью ее губ и языка.
Я не хотел ее отпускать, но она выскользнула из моих рук, достала
сигареты, заставила меня закурить, а сама исчезла в спальне.
Окурок обжигал мне пальцы, когда она позвала меня. Только одно слово.
- Майк...
Лола стояла в центре комнаты, в тени абажура, повернувшись ко мне
спиной. Она смотрела в открытое окно, в ночную тишину, и казалась
творением гениального скульптора, столь нежна и красива была ее поза.
Легкий ветерок плотно прижимал прозрачный шелк ночной рубашки, вырисовывая
каждую черту, каждую линию.
Я замер в дверях, не осмеливаясь дышать, боясь, что это чудесное
видение исчезнет. Ее голос был едва слышен.
- Тысячу лет назад я решила, что надену эту рубашку в свадебную ночь.
Тысячу лет назад я вырвала из груди сердце... И вот встретила тебя.
Когда повернулась грациозным порывистым движением и шагнула мне
навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20