Изнутри машины все было прозрачным. Как вчера в модуле. Даже кресла. Поэтому казалось, что шестеро людей в неудобной, полусогнутой позе просто рассекают низкие облака, следуя одним им ведомым маршрутом.
Сергей тут же вспомнил, что снаружи машина казалось обычной и внутрь салона заглянуть никак нельзя.
Автомобиль резко нырнул на крышу одного из прямоугольных, подпирающих небо громадин и тут же утонул внутри. —Через несколько секунд грузовой лифт доставил их к месту назначения, где полицейская машина всполошенно взмахнула крыльями дверок, и они вышли с обеих сторон.
Сергея немедленно и грубо обыскали. В одном из карманов нашли карточку идентификации, которую он вчера предъявлял полицейскому. Кто-то громко прочел имя: Орлов Николай Иванович. Еще кто-то сверил изображение с его лицом. Слух о нем немедленно прошел по гнусному зданию, и, пока его вели по коридорам, их сопровождал шепот: Орлов!.. Николай Орлов!.. Орлов!..
Они проходили по коридору мимо множества открытых взору залов, где кишмя кишело полицейской братии. Все толкались, беседовали, жужжали, словно насекомые. Высоко над головой плыли блуждающие светильники, похожие на мерцающие облака, а иногда — на многогранные хрустальные глыбы.
Слава богу, слух о нем раздвигал толпу, и им не приходилось протискиваться.
Глава 6. Я ХОЧУ ТЕБЯ УБИТЬ
В кабинете, куда Сергея ввели, к удивлению своему, он обнаружил давешнего громилу из космопорта, которого он мимоходом смел вместе с ищейками. Правая сторона лица его была заметно припухшей. Громила оказался лейтенантом, и фамилия его, фатальным образом повлияв на судьбу, прекрасно вписывалась в сферу его профессиональных обязанностей. Звали лейтенанта Павел Григорьевич Стражников.
Инструкция, видимо, приписывала придерживаться придуманного генералами этикета общения с задержанным, поэтому все шесть легавых дружно представились. Первым назвался майор, возглавляющий всю банду и, кроме того, отдел по особо опасным преступлениям: Михайлов Виктор Александрович.
Сергей не пытался запомнить их имена. Ему было не до того, сейчас он испытывал лишь раздражение и злость: на себя, на полицию, на весь мир.
Он прилетел сюда, чтобы разобраться со своими проблемами, и тут же оказался втянут в события, в которых ничего от него самого не зависело и которые были ему совершенно непонятны.
Этим он был раздосадован вдвойне.
Кабинет явно принадлежал майору. Все остальные были гостями, собравшимися здесь по случаю задержания известной личности. Позади Михайлова было огромное, на всю стену окно. Сергей наблюдал за изменением дичавшего от ярости лица майора, но ему было непонятно, чем вызвана ненависть полицейского.
Если не считать лейтенанта, невзлюбившего его еще со вчерашней встречи, остальные трое вели себя сдержанно, хотя и не скрывали непонятного удивления. Один из них — полковник: проницательные темные глаза, цепкий взгляд из-под серых бровей, редкие, но выразительные жесты, режущие воздух в подтверждение слов, — время от времени повторял, словно заевший механизм:
— Это же надо! Это же надо!
Майор Михайлов, живо напомнивший ему своей фигурой половозрелого копта, все еще вертел перед собой изъятое у Сергея удостоверение. Лицезрение карточки непонятно почему вызывало в нем ярость.
— Неужели тот самый? — недоверчиво спросил лейтенант Стражников.
Получив утвердительный ответ, он встал со своего стула и, похлопывая по ладони дубинкой, двинулся к Сергею.
— Ах ты!.. — злобно зашипел он.
— Только начни, я тебе сразу личико попорчу, — пообещал Волков.
Лейтенант сумел взять себя в руки, хотя глаза его продолжали метать молнии, а зубы сильно сжимались, видимо, изо всех сил удерживали рвущуюся из нутра брань.
— Вы, ребята, не думайте, что я испугаюсь вашей формы, — продолжил Сергей. — Я честно выполнил свой долг перед обществом. Здесь нахожусь на законных основаниях. Вы только дотроньтесь до меня, и, клянусь, вас тут же вынесут отсюда.
И бывший арестант Урана вновь ухмыльнулся, не спуская глаз с дубинки верзилы. Он отлично знал, какое впечатление производит, когда хочет этого. Конечно, он не был так высок, как лейтенант, и не казался таким атлетом, как майор, но они, скорее всего, и дня не протянули бы там, где он прожил бесконечные десять лет.
Эти годы наложили свой отпечаток.
Серо-стальные глаза Сергея за последние годы привыкли видеть мир через прицел. И только в редкие минуты взгляд теплел, становясь выражением искренности и доброжелательности. Так Сергей предполагал. Люди с такой внешностью были, как правило, натурами выдержанными, хладнокровными и волевыми.
На самом деле Сергей был импульсивен. Он предпочитал сначала действовать, а потом обдумывать произошедшее. Не всегда первое находило одобрение у второго. Но он давно бы уже был трупом, если б мир имел в основе своей хоть крупицу логики и разума.
Волков все еще стоял и, заметив свое упущение, поспешил исправить ошибку, сев на ближайшее свободное кресло. По всей видимости, стульев в столице уже давно не было.
— Встань, подонок! — рявкнул майор, едва Сергей плюхнулся на сиденье…
— Майор! — успокаивающе сказал полковник. — Пусть сидит.
— На что же ты, скотина, рассчитывал, приехав обратно? — не унимался Михайлов.
— Майор! — не выдержал Сергей. — Вы совершили большую ошибку, арестовав невиновного и законопослушного гражданина. Если у меня и были проступки, они в настоящий момент полностью искуплены.
Сергей вытащил из кармана сигарету, закурил, ухмыльнулся и заметил:
— Уволят тебя, майор.
— Ах ты, подонок!..
— Хватит! — прервал полицейского Сергей. — Предъявите обвинение, и покончим с этой комедией. Я только вчера прилетел в Мечтоград и желаю отдохнуть. А вместо этого на меня сразу напали какие-то бандиты, стали приставать полицейские с ищейками, а в довершение вы арестовали меня и приволокли в ваше вонючее управление. Все это ясно указывает на сговор, — злорадно добавил он.
Положение Сергея было незавидным. Он вспомнил предупреждение стюарда, нападение на модуль, наглецы, что пытались похитить Лену в космопорте, не казались ему случайными людьми.
— Ничего, — спокойно произнес майор. — Говори, говори. Ты думаешь, если ускользнул от правосудия, смотался на Уран, так теперь уже никто не предъявит тебе счет? Ладно, убил отца — это ваше семейное дело, но, кроме этого, ты подорвал взвод охраны. Они все были моими друзьями, а командир — моим братом. Так что ты, парень, сделал большую ошибку, вернувшись в столицу. Подумать только! — не сдержал он своих эмоций. — Подумать только! Это после всего, что он натворил, еще и возвращается! Жаль, что ты погибнешь не от моей руки. А произойдет это очень скоро. Скажи, ублюдок, зачем тебе понадобилось убивать Премьер-министра? Он же был твоим отцом! Ведь по праву наследования ты после его смерти спокойно правил бы всей Империей. Это выше моего понимания. — Майор повернулся к коллегам. — Ничего, — продолжил он. — Я уверен, что скоро получу удовольствие, присутствуя на твоих похоронах. Ну, ясно теперь тебе положение вещей?
Сергею стало понятно многое. Например, почему его появление в полицейском управлении вызвало такую реакцию. Да, игра оказалась даже грязнее, чем он предполагал. Оказывается, Волкова обвиняют в том, что он распылил взвод охраны, убил собственного отца, и все только для того, чтобы досрочно овладеть постом Премьер-министра, который по закону и без того переходил именно к нему. Правда, дожидаться в таких случаях приходится долго, потому что, как он слышал, высшие чины в Империи (не считая Императора, который вообще бессмертен) живут две-три сотни лет. Прежний Премьер-министр (которого и убили) достиг, помнится, своих средних лет. Так что ожидать его отставки пришлось бы еще сотни полторы лет. Много, конечно…
Сергея одно время занимал факт вопиющей социальной несправедливости: одни, имеющие все, и живут дольше, другие, лишенные роскошной праздности, обречены на какие-то сто лет жизни. Потом, правда, оказалось, что действие прививки Фролова-Коршунова каким-то сложным образом обусловлено наличием врожденных умственных способностей. Другими словами — отбор элиты Империи начинался с роддома. Оказалось, и ребенок какого-нибудь бродяги может стать долгоживущим, а отпрыск члена правительства прожить короткую столетнюю жизнь.
Между тем пора было все вернуть на свои места и объяснить, в чем ошибается полиция. Сергей прервал начавшуюся было короткую беседу между офицерами. Поднявшись, он подошел прямо к огромному столу и непринужденно присел на столешницу.
— Майор! Если бы вы тут в столице занимались делом— я имею в виду и вас, и ваши средства массовой информации, — если бы потрудились проверить мои отпечатки пальцев и структуру сетчатки. Вы обнаружите большой сюрприз.
Майор, которого наглое поведение Сергея, скорее всего, лишило возможности соображать, некоторое время смотрел на него в упор. Однако он справился с собой.
— Не будь дешевкой, Орлов. Ты выжил на Уране, и это твой плюс. Формально перед законом ты чист. Но неужели ты думаешь, тебя простят родственники и друзья погибших. Кровь за кровь, смерть за смерть.
— Майор! — попытался вставить полковник. — Так нельзя…
Но Михайлов был уже не в том состоянии, чтобы прислушиваться к дельным советам. Сергей тоже приходил в бешенство:
— И это говорите вы, служитель порядка, призванный стоять на букве закона. У нас на Уране больше соблюдали правила, чем тут у вас. Уж не хотите ли вы сами меня убить?
— Да, хочу! — выкрикнул майор и сжал на столе тяжеленные кулаки. — Хочу, но не буду. Пусть за меня это сделают другие. Те, кому ты еще больше насолил. Если уж космический катер пытались уничтожить из-за тебя, то о чем может идти речь?! Я уже не говорю о невинных людях, которые могли из-за тебя погибнуть. С такими врагами ты точно долго не проживешь.
«Значит, нападение на рейс не их рук дело. Кто же за всем этим стоит? — думал Сергей. — Кто пустил дезинформацию о прибытии Орлова? И кому нужно раскручивать скандал?»
— Майор! Я признаю, что в нарушение административных правил оставил у себя удостоверение личности Николая Орлова, и готов отвечать за свою провинность. Если необходимо, могу уплатить штраф. Однако я настаиваю на проведении идентификации сетчатки и отпечатков пальцев. Прошу выдать мне новое удостоверение, которое я не успел получить по прибытии в местных органах власти.
Полицейские молча уставились на Волкова.
— Вас что-то смущает? — поинтересовался Сергей. Несмотря на злость, он наслаждался их общей растерянностью.
Не отвечая, майор вытащил из стола коробочку идентификатора.
— Руку!
Сергей протянул ладонь, Михайлов ее внимательно осмотрел, а потом посветил лучом в правый глаз.
Оказывается, то, что Сергей принял сначала за окно, было большим экраном. Внизу, ближе к креслу майора выделился небольшой прямоугольник, и вместе с изображением Сергея мелодичное сопрано объявило его имя и перечислило некоторые подробности его биографии.
— Сергей Волков, — растерянно повторил полковник, чем и вызвал немедленную реакцию: глаза Михайлова чуть не вылезли из орбит.
— Ах ты!..
Сергею не следовало смеяться, но он просто был не в силах отказать себе в этом удовольствии. Отпечатки его пальцев, равно как и структура сетчатки глаз, принадлежали Сергею Владимировичу Волкову, отбывшему полный десятилетний срок на планете-каторге Уран. Теперь ни у кого из присутствующих не могло в этом быть ни малейшего сомнения.
Волков все еще смеялся, когда майор Михайлов ударил его тыльной стороной ладони по лицу. В это мгновение произошло множество вещей: Сергей нанес ответный сокрушительный удар в челюсть, майор свалился под собственный экран вместе с креслом, лейтенант Стражников бросился на Сергея с дубинкой, полковник глупо таращил глаза — его Сергей просто отбросил ударом в лоб, когда тот попытался вмешаться, трое офицеров куда-то пропали, а вот на лейтенанте Сергей некоторое время отводил душу, стараясь, однако, ничего ему серьезно не повредить.
За удовольствие надо платить.
Сергей лишь на мгновение отвлекся, и тут же в его голове вспыхнул яркий свет, все поплыло, а череп, казалось, раскололся надвое от страшного удара. Падая в темноту, Волкову оставалось лишь надеяться на то, что он на этот раз избежит смерти.
Глава 7. ДУМАЮ, ПАЦИЕНТ ВЫЖИВЕТ
Звездочки-искры перед глазами все еще пытались организоваться в созвездия.
Сергей уже стал приходить в себя, когда услышал голоса:
— Вы с ума сошли, майор! Вам хочется отправиться на Уран? Разве можно было так бить?!
И тут же знакомый, дрожащий от бешенства голос Михайлова возник из туманности, в которой Сергей все еще пребывал:
— Пусть еще скажет спасибо, что я его не убил. У этой сволочи слишком толстый череп. Жаль, что он не подох.
— Хорошо, что не подох сейчас. Я рад, что он выжил. Пусть поправляется, и тогда я лично обработаю его так, как никто никого не отделывал. Кто на Стражникова руку поднимет, живым не останется. Ни за что!
Голоса доходили до Сергея, как сквозь вату, отдаваясь тупой болью в голове. Волков собрал все силы и все-таки открыл глаза. Он плавал в поле реанимационной ванны на платформе медробота, видимо, спешно вызванного в полицейское управление. Окно-экран, теперь разделенное на десяток клеток, демонстрировало записи Урановой жизни. Сергею стоило бросить один взгляд, чтобы понять, что, не тратя впустую время, легавые решили освежить свои скудные знания по жизни каторги.
Рядом с ванной стоял медицинский техник в светло-зеленом халате.
Сергей с усилием сконцентрировал зрение. В кабинете был майор Михайлов с пластырем-повязкой на челюсти, а в залитом пенным бинтом чучеле он не сразу узнал Стражникова. Техник по-свойски выговаривал майору. «Возможно, — подумал Сергей, — они частенько встречаются вот так в рабочее время майора».
Наконец, посоветовавшись с медроботом, техник заявил:
— Конечно, мы его забираем. Надеюсь, майор, что он не умрет.
— Вот уж чепуха, — прохрипел Сергей, и полицейские соизволили обратить на него внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48