На основании "хезкат-ишуб"
каждый иногородний еврей, желает ли он поселиться в каком-либо
новом месте, открыть ли торговлю, заниматься ли ремеслом и проч. -
напрасно будет опираться на права, которые ему предоставлены
местными государственными законами. Всякие такие права при власти
кагала становятся или совершенно излишними, или нужны только для
формы: ни один такой пришлец не может ограничиться ими при
реализации своих полномочий, а должен войти в предварительную сделку
с местным кагалом...
"Считая нееврейское население своего района, как мы выше видели,
своим озером, кагал продает евреям части этого странного имущества,
на крайне странных началах. Долгом считаем предупредить, что
непосвященным в кагальные таинства этой продажи может
показаться многое непонятным, Начнем поэтому с примера: кагал, на
основании своих "собственных прав, продает еврею X. дом, который по
государственным законам составляет неотъемлемую собственность
нееврея Y. Спрашивается, конечно, какая же здесь выгода для
покупателя? Полученный им от кагала купный акт разве может
поставить его к обозначенному в этом акте имуществу в те отношения,
в которых каждый владелец находится к своей собственности?
Y. ведь не уступит своего дома ради того только, что дом продан
кагалом. И ведь нет у кагала власти, чтобы принудить его к уступке!?
Что же, спрашивается, приобрел покупатель? - В ответ на эти весьма
резонные вопросы скажем следующее: с заключением купчей крепости,
еврей X. получил от кагала на имущество христианина Y. "хазака" -
власть, в силу которой ему одному предоставлено право, без малейшего
препятствие или конкуренции со стороны других евреев; стараться
овладеть этим домом, как в купных актах сказано: "какими бы ни было
средствами". Раньше же окончательного овладения еврея домом,
"хазака" предоставляет ему исключительное право нанимать этот дом
от настоящего его хозяина, заниматься в нем торговлей, давать деньги в
рост хозяину и прочим нееврейским жителям оного и эксплуатировать
их.
"Но бывают случаи, когда кагал продает в эксплуатацию еврею
только лиц, но без недвижимого имущества; это называется "меропие".
Вот слова закона относительно этого чудовищного права: "если человек
(т. е. еврей, - христиане не люди, а животные!) имеет в своей
эксплуатации нееврея, то в некоторых местах запрещается другим
евреям входить в сношение с этим субъектом и делать подрывы первому;
но во всяких других местах вольно каждому еврею иметь дело с этим
лицом, давать ему деньги в заем, устраивать подкуп и обирать его, ибо
имущество нееврея все равно, что "гефкер" (свободное), в кто им раньше
овладеет, тому оно и принадлежит".
"Кто знаком с жизнью христианского населения с.-з. и ю.-з. края,
- говорит Брафман, - тот знает, что нет там христианина, нет
такого учреждения, нет и такой крестьянской общины, при которой не
состоял бы какой-нибудь еврей: фактор, шинкарь или перекупщик; он
всегда сумеет втереться, сделаться сначала необходимым, а
впоследствии и неизбежным; но ни отдельному лицу, ни учреждению, ни
общине не известен тот факт, что это в начале как бы случайное и в
последствии упорное вмешательство еврея в дела и жизнь их, основано
на праве, купленном данным евреем у кагала с условием исключительного
бесконкурентного со стороны других евреев им пользования".
"Жид и его кагал - все равно, что заговор против русских!" -
воскликнул лет тридцать назад Ф. М. Достоевский.
V
"Издавна, - пишет Алексеев-Шахнович, - существует в
еврейских общинах российской империи кагальный налог, известный под
именем "коробочного сбора", который взимается с евреев за
употребление кашерного мяса. Сбор этот самим кагалом
предназначается в пользу государственной казны, для пополнения разных
недоимок с евреев, в действительности же большею частью поступает
в казну талмудического царства - на разные потребности самого
еврейства, в интересах его национальных, кагало-административных и
экономических целей. Чтобы поставить эту частность как следует,
кагал позаботился устроить в каждом местечке и городе еврейской
оседлости скотобойни и сделал постановление, чтобы каждое
животное в них зарезанное непременно оплачивалось налогом: сумма
этого налога весьма значительна, и каждый бедняк, съедающий фунт
мяса, чувствует его тягость..."
"Известно, что по талмуду еврею дозволяется употреблять
только то мясо, которое было зарезано шохатом - еврейским мясником
и им признано годным к употреблению; всякое другое мясо считается
"треф" - скверным и приравнивается к "невели" - падали.
Теперь стоит представить, что тот или другой еврей, по
легкомыслию ли своему или по равнодушию к вере, поел трефного мяса,
нарушил закон талмуда, дело принимает оборот серьезный, - тогда он
может навлечь грех на весь Израиль, и вот чтобы отвлечь кару и от
всего народа, кагал признал нужным взять под свою охрану еврейские
скотобойни, наблюдая чтобы "святые" талмудические правила о
"кашере" в точности были соблюдаемы. Дело это поставлено
предусмотрительно: чтобы придать своим распоряжениям больше веса
и заставить каждого еврея, даже и неблагонадежного, в точности
исполнять их; кагал не только лично от себя за ним наблюдает, но и
устроил так, что и русские власти принуждены приходить к нему на
помощь. Странное это на вид явление объясняется таким образом: не
доверяя себе и своим личным средствам в деле охранения столь важного
по его практической стороне вопроса в опасаясь, как бы кто-нибудь из
оштрафованных за нарушение "кашера" не стал искать защиты и
правосудия у местных властей и законов, кагал постарался найти точку
соприкосновения своих интересов с интересами государства, подвел
устав о "кашере" под эгиду русских законов и обеспечил его силой этих
законов. Это было не трудно сделать. Требовалось только указать
правительству, что коробочный сбор от "кашера" может служить
дополнительной и облегчительной статьей в деле взыскание
повинностей с евреев, и больше ничего.
Этот маленький изворот со стороны талмудической политики
приобрел для "кашера" место в своде русских законов (см. Уст. о Подат.,
ст. 281. прил.: п. 1, 8, 53, 57). и вот "кашер" имеет теперь обязательную
силу для еврея в России не только по талмуду, но и по государственным
законам, а наблюдением за аккуратным исполнением оного занимаются
вместе с кагалом и местная полиция, и местные власти. Теперь "кашер"
- эта главная ограда талмудического знамени - уже не опасается ни
внутреннего, ни внешнего врага.
Если бы читатель поинтересовался знать, насколько поддержка
"кашера" принесла действительной пользы правительству в финансовом
отношении, мы посоветовали бы искать ответа в следующих цифрах,
выражающих недоимку, числящуюся на евреях: по Виленской губернии
числилось 293,865 рублей, а по Минской - 841,097 рублей!
Но возможен протест против него в среде самого еврейства?
Возможно заявление личных неудовольствий со стороны тех лиц,
которые сами несут тяготы "кашера" и сами же от него терпят?
О, кагал сумеет сдержать всякого протестанта в проучить его
так, что тот едва ли захочет идти в другой раз против кагала и его
излюбленных агентов.
Чтобы убедиться наглядно до какой степени кагал умеет, где
нужно, отождествлять свои собственные интересы с предполагаемыми
интересами государства, достаточно указать, что в Своде Законов, т.
V, уст. о Подат., прил. к ст. 281, п. 10, говорится: "вспомогательному
сбору подлежат:
1. известный процент с дохода от отдачи в наем принадлежащих
евреям домов, лавок и амбаров;
2. известный процент:
а) с продажи вина в корчмах и шинках, содержимых евреями;
б) с содержателей водочных и пивоваренных заводов у частных
владельцев, и проч."
"Пределы, до которых кагал, в силу этой статьи, может
простирать свою власть на евреев, совершенно неуловимы даже для
самого опытного юриста. Стоит припомнить, что при сборах и налогах
кагал обыкновенно придерживается круговой поруки, чтобы видеть, что
всякий еврей-промышленник стоит так сказать под обухом кагала;
кагал может его совершенно ограбить посредством полиции и местная
власть ему не поможет, потому что грабеж уже получил законный вид.
Нужно ли после этого удивляться, если облеченный такою силою со
стороны как талмуда, так и русского законодательства, кагал
властвует в своем районе безраздельно и творит все, что ему угодно?
Теперь станет понятным, что выражение: "кагал есть государство в
государстве", не пустая фраза!"
"Если после всего сказанного относительно "кашера" и поддержки
его со стороны русского закона, - говорить Брафман, - мы возвратимся
к вопросу о значении отдельных сумм со свечного и коробочного сборов в
руках кагала, то мы неизбежно придем к следующим непреложным
выводам: путем поддержки со стороны русского законодательства
еврейских отдельных сборов и налогов и передачи их в ведение самих
евреев:
1) поддерживается на русской территории национально-еврейское
правительство - кагал;
2) правительство это, став между русским законом и еврейской массой,
устраняет с одной стороны действие общих русских государственных
законов на жизнь еврейской массы, а с другой - насильственно
развертывает над ней знамя закона еврейского национального;
3) ограждая иудейство от действия законов русских, оно тем не менее
заставляет русское правительство играть грустную роль
исполнителя наказаний над теми евреями, которые осмелятся не
исполнить хоть маловажного кагального постановления".
"В общих собраниях еврейской общины "асифов", из которых
выделяются кагал и бет-дин, правом голоса пользуются, как было выше
указанно, только "морейне", т. е. благородные, а таковыми признаются
только лица, получившие талмудическое образование. В силу такого
порядка вещей, еврейская община в настоящее время, как и во времена
саддукеев и фарисеев, представляет собою два резко разграниченных
класса людей: класс управляющих, патрициев, к которым относится
весь кагальный и бет-динский персонал и который весь - "морейне", и
класс управляемых, плебеев, к которому принадлежит остальное
еврейское население и который титулом "морейне" не отмечен. Само
собою разумеется, что в то время как первый имеет за собою все права и
власть и таким образом все выгоды обеспеченного положения, - второй
является нищенствующим и бесправным парием. Вся тяжесть
государственных повинностей падает на один лишь низший класс, на
беззащитных плебеев, так как при существующей системе их
отбывания по круговой поруке, распределение всякой повинности
совершается в кагальной избе, где заседают исключительно патриции-
морейне".
"Если мы укажем на такой многозначительный факт, что между
десятками тысяч евреев, попавших в ряды русской армии в продолжении
почти пятидесятилетнего отбывания евреями рекрутской повинности
не попался ни один талмудист-патриций, то вряд ли нужно приводить
еще доказательства, что и остальные государственные повинности,
налоги и поборы ложатся под гнетом деспотического кагала
невыносимой тяжестью на еврейского плебея".
Разумеется, что для обеспечения своих "морейне" от воинской
повинности кагал принужден прибегать к различным ухищрениям, из
которых главным является утайка настоящего числа душ еврейской
общины. Брафман подробно и документально разоблачает эту
систематическую утайку.
VI
"Еще в составь кагало-талмудического царства входить "бет-дин"
- суд, который пользуется большим покровительством кагала.
Кагальный талмудический суд существует в каждой еврейской общине и
заменяет для современных чад Израиля суд государственный. "Бет-дин"
рассматривает все дела евреев, и несмотря на то, что не облечен
никакой государственной властью, судит евреев на совершенно
диктаторских правах - решительно и без апелляции, и так строго, как
едва ли другой какой суд.
Вот несколько параграфов из талмудического свода законов
"хошен-гамишпот", трактующих именно об этом предмете:
"воспрещено (еврею), говорится здесь, судиться в суде нееврейском, и в
нееврейских судебных учреждениях. Это запрещение не теряет своей
силы даже и в таких вопросах, по которым нееврейские законы сходны с
еврейскими, и если бы даже обе стороны желали предложить свое дело
суду нееврейскому. Нарушающий это запрещение есть злодей; самый же
поступок признается равным хулению, поношению и наложению руки на
весь закон Моисея".
"При подобных случаях "бет-дин" имеет власть наложить на
отступника "нидуй" и "херем" и не снимать их с него, пока он не
освободить своего противника от нееврейской власти. Этому наказанию
подвергается и тот, кто держит сторону отступника, и даже тот,
кто употребил бы нееврейскую власть на принуждения еврея к самому
еврейскому суду - бет-дину (без предварительного на то разрешение
бет-дина)".
Но кроме "нидуя" (исключение из местной общины) и "херема"
{исключение из всего Израиля); бет-дин располагает еще гораздо более
существенными способами воздействия.
Хошен-гамишпот во 2 статье говорить: "Бет-дин имеет власть
наказывать плетью не подлежащего наказанию плетью, убивать не
подлежащего смертной казни, не с целью нарушения закона, а для
поддержание его согласно требованию времени". И вот на основании слов
закона кагал приговаривает ослушника к смерти {"карет" -
искоренению), а исполнение своего приговора поручает особому агенту;
известному под именем "тайного преследователя".
"Тайный преследователь" дает торжественную присягу никогда и
никому в мире не открывать, что когда-либо был "тайным
преследователем" и никому на свете не потворствовать, но
действовать согласно данной ему кагалом инструкции. Последнее и
страшное слово этой инструкции гласит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56