Отдарившиеся старались поскорее удалиться, и лишь девушки продолжали неутомимо изгибаться в мерном ритме, словно заведенные. В другой раз Андреа с удовольствием бы посмотрел на это зрелище ещё, но сейчас было не до того: надо было выяснить, получилось с его затеей, или нет.Осторожно, чтоб в случае неудачи можно было все сделать как было, он вытащил кляп изо рта Слокума. Тот подвигал челюстями, но промолчал.— Смотри, какие девочки, а? Красивые какие! Как они пляшут — для тебя пляшут… — зашептал Андреа вкрадчиво, изображая записного злодея и садиста. — А хочешь они все сейчас к тебе придут? Покорные таки, мягкие… А вдруг не придут? А вдруг злой и подлый чужеземец сейчас будет их по одной заводить в твой дом, и складывать штабелем у порога? А головы отдельно, головы например в бак? А подарки? Смотри какие подарки, одного мяса сколько! Мясо жирное, хорошее… А я тебе сейчас буду ухо отрезать, если со мной говорить не захочешь, да? Но совсем тебя я убивать не буду, чтобы больно было…— Однако, дурак, — сообщил Слокум.— Ну, это я слышал, — разочарованно протянул Андреа, и вздохнул — не получилось. Но вдруг Слокум продолжил, против обыкновения не прибавляя больше «однако»:— Но дурак опасный. Что-то я тебе скажу, но за то, чтоб девочки ушли.— Ага. Они уйдут, а ты вновь в отказ?— Я скажу, а ты их не отпустишь? — поделился подозрением Слокум.Андреа быстро окинул строй красавиц — их было штук пятнадцать.— Хорошо. Один ответ — одна девушка. Идет?— Смотря какой вопрос.— Сговорились, — Андреа выглянул, и крикнул: — Пока хватит! Просто стойте!Девушки остановились, как выключенные. Андреа вздохнул, повернулся к вождю и спросил о первом, что его волновало:— А с чего это ты такой сговорчивый стал?— Однако, я понял, что ты меня резать не хочешь, значит я вождь останусь. А вождь должен проходящих переводить в единый. Для этого девушки нужны. Ты пришел и ушел, а мне еще работать. Ответ длинный, отпусти двоих.«Вот оно что! А я-то тут выпендривался! Всего-то надо было… Правильно сказал чукча, дурак я, не мог по-нормальному мозгами пошевелить, все бы проще было! Ладно, хорошо, что хоть наугад попал ему в больное место…»— Понял… Эй, красотки, двое сбоку, ваших нет! Идите пока что. Да, да, свободны, давайте отсюда!Девушки исчезли, словно их тут никогда и не было.— Продолжаем нашу беседу. Где твоя отключалка?— Трое.— Чего?— Цена ответа — трое.— Ну давай.— Нет никакой отключалки. Есть формула, которую надо помнить, и слова, которые надо сказать. А вещь может быть любая, лишь бы в руке держалась — в неё мыслю сконцентрировать однако, надо.— А чего ж не сказал?— Она длинная, ты мог догадаться и помешать, а это опасно. Ты еще не отпустил троих.Андреа кивнул, и ряд девушек еще уменьшился.— Теперь: для чего нужен Единый сценарий?— Посол ты.— Чего?К Слокуму вернулись и акцент, и манера говорить коротко:— Однако я говорю: посол ты. Пять девосек ты отпустила. До следуюсих заготовок хватит.— Тогда я остальных…— Как хосис. Моя насрать.Андреа опешил. Только-только все наладилось, и на тебе. Опять тупиковая ситуация, и тупик гораздо более глубокий чем раньше. И что дальше делать? Этот вопрос осветил по собственной инициативе Слокум:— Тока не успеис. Моя Лысому все объяснил, он народа собирает. Так сто у племени сегодня все же будет праздника. Не свадьба, так пытки у столба. Ты меня уже развлекал, теперь других развлекать будес.Вождь смолк, но не удержался, и злорадно добавил:— На два прихлопа не обойдёсся, однако!«Вставил!» — оценил ситуацию Андреа. — «По самые никуда…» Он быстро выглянул в дверь: вроде надвигающейся гневной толпы ещё не было видно. Сколько времени осталось до ее появления гадать не хотелось, и соответственно с этим рассуждением он под удивленными взглядами так и оставшихся стоять в ряд красавиц попросту порскнул в темноту, словно уже преследуемый.Теперь отсутствие луны не раздражало Андреа, а наоборот, радовало, но вот количество звезд на небе казалось теперь явно избыточным. Отбежав на два или три домика от иглу, он умерил темп, а дальше и вовсе пошел мерным шагом, надеясь, что так его будет труднее отличить от какого-нибудь местного.«Но где же волнующиеся жители? Где бурлящее от возмущения племя? Ничего не понимаю!»Андреа прошмыгнул вдоль глинобитной стены длинной мазанки с малюсенькими окошками, и оказался рядом с полотняной стенкой высокого шатра. Внутри шел разговор, и Андреа ни с того ни сего начал про себя: «Угадав за тканью знакомый голос, он замер, превратившись в слух… Здрасте, опять понесло. Вообще надо будет как-нибудь на досуге попробовать превратится заодно и в зрение, и посмотреть, что из этого выйдет. Ладно, шутки в сторону. Все-таки, кто там и о чем?»— Да я же серьезно говорю — так Слокум мне и намыслил! — убеждающе говорил Лысый, именно на его голос Андреа и остановился. Кто-то другой рассудительно отвечал:— То ему, значит, подношения раболепные делай, а то его из лап врагов освобождай.— Да ведь это чужеземец все придумал, про подношения!— А про баб тоже чужеземец придумал? Что, Лысый, сам что ли про Слокума и его «дочерей» не знаешь? Как раз вполне его манера.— Да шоб он сдох через ту манеру с перенапряга! — добавил женский голос. — Шоб у него яйца с булыжник стали, и весили так же!— Ну, я что… Я ничего, я сказал, а дальше уж сами… — перебил её Лысый, явно не желая слушать продолжение добрых пожелай, откинул полотнище двери, и вышел вон.«Эй, Лысый! Иди спокойно, у меня твой нож, помнишь? А я сзади!» — подал сигнал Андреа. Лысый вздрогнул, но оборачиваться не стал.«Пойдем куда-нибудь, поговорим. Я смотрю, не получается народ поднять?»— Не получается, — Лысый все-таки обернулся, и махнул рукой:— Да садись прямо здесь, вон, бревно лежит. Только ножом не очень-то! Он конечно, дрянь, но порезаться можно.«Можно, можно. Уже порезались».— Кто? Ты что ли кого-то…— Нет, Шоколадка. Он эту, Ла-Вай-Ли любил, оказывается. Ну и решил все проблемы.«Интересно, Лысый, а ты образы можешь воспринимать? Тогда гляди, как все было!» — и Андреа представил себе момент гибели Брата-С-Лицом-Как-Сладкий-Камень.Лысый понурил голову, и глухо ответил:— Я знаю. Это я ему посоветовал с тобой сразится, по ходу обряда. Какой-то шанс все-таки.— На что?— На то, что ты поймешь, и уступишь. Такое тоже в рамки Единого укладывается… Ну почти укладывается, — он вдруг изменил тон, заговорил зло: — А какого Факта ты именно на нее показал, а?!— А какого меня начали подзуживать? Не могли просто отпустить?— Не могли, — Лысый так же быстро сник, как и только что вскинулся. — Это обязанность Слокума, и других вождей тоже. Я на заготовки ездил, повидал. Наш-то чукча еще ничего, только до баб охочий больно. А в других племенах, там таких козлов понаставили!— Кто понаставил, а? Скажи, пожалуйста! Ну все равно ведь наперекосяк все идет, ты не объяснишь я ведь еще хуже учиню! — Андреа не угрожал, а просил, чуть ли не умолял.— Кто, кто. В пальто. Появляются тут разные люди, нездешние в основном. То проездом, то пролетом, то из-под земли вылазят… Я не шучу, именно из-под земли. Правда твой друго-спутник ритуальный одного из них опознал.— Знаю, Горячездрав его зовут. Но как вот ты сам думаешь, что им надо, а? Я же честно понять этого не могу!— Пока что им нужна власть над системой такая же, как у Авторов. И она у них похоже уже есть. Только Авторы все-таки как-то извне все направляли, а эти и своих методов добавили. Конкретных.— Да уж, видал, — Андреа вспомнил лощинку со «галереей восковых фигур». Лысый почесал лишнюю шишку, и вдруг спросил:— Кстати, а куда ты Изя делся?— Да я его побил немного, и мутантам сдал.— А. Ну ничего, ему полезно. А Ла-Вай-Ли? Её тоже сегодня ещё не видали. Грешным делом решили, что ты это… решил побыстрей воспользоваться.Андреа вздохнул, и рассказал все как было, с самого начала, и до разговора с ушастым мутантом. Дослушав до слова «ржавые» Лысый сказал «так», а когда Андреа закончил, повернулся к нему всем телом:— Вобщем слушай, как тебя — Асв, да? Я так понял, что тебе не понравился обряд перевода, да? Мол фальшивый весь из себя? Ну вот, а теперь есть шанс проявить себя по-настоящему. Ржавые — это такой народ, он вобщем-то тоже из нашей системы Миров-После-Факта, но сильно другой. Я б сказал странный. И развлечения у них тоже странные. Скорее всего Ла-Вай-Ли все же к ним попала — сегодня вечером их действительно видали, но наезда так и не было. И коли ты хочешь продержаться самостоятельным ещё какое-то время, ты должен её от них вытащить.— При чём тут моя самостоятельность? — спросил тихо Андреа.— При том, что это будет момент похожий на сценарный, но вести его ты будешь сам, и только сам. И если у тебя там все получится, то потом в чужой сценарий тебя затащить сможет только тот, кто сам испытывал нечто подобное. Понимаешь?Лысый говорил все так же спокойно, но в с каждым словом его речь становилась все тверже и убедительней.— Я тебе один секрет открою: когда я еще был авторским персонажем, я как-то раз сам решил… Ну в общем сделать одно дело. И сделал его, причем так, что он мне ни помочь, ни помешать не смог. И после этого воля Автора перестала для меня быть непреложным законом, понимаешь? Я по-прежнему ее чувствовал, я знал что он меня хотят, но я мог и сам что-то захотеть, а что-то нет. И теперь — думаешь я просто так тебе сказал, что Единый Сценарий посильней Авторов будет? Не, не просто так. Есть с чем сравнивать.— Понял… Я понял! — воскликнул Андреа, не заботясь о том, что кто-то рядом может его услышать. «Так вот в чем дело!» — продолжал он про себя. — «Вот почему чем больше кручусь вдали от своего тихого и спокойного мирка, тем проще мне оставаться вне сюжетных линий, которые то и дело приходится пересекать! И мне, и девчонкам. Но тогда… Тогда Наталия и ее ребятишки, получается тоже должны быть такими же. Как основа по крайней мере, а потом на эту основу взгромоздилось что-то еще, причем это что-то я пока понять не могу. Ведь вряд ли их цель — власть над этой несчастной системой!»— Кстати, — вновь заговорил Лысый, — эти пришлые, с которыми Горячездрав, тоже про возможность выходить из-под контроля знают. Как-то раз они говорили, а я подслушал своими шишками, что в Большом Городе есть такое понятие — экспы, и у кого этих экспов больше, тот лучше проходит следующие эпизоды. И они обсуждали, можно ли понятие экспов перенести на наши системы миров, и по-моему сошлись на том, что нельзя.— А что ты знаешь про Большой Город?— Слухи. Что там все всегда разное, и что нечто подобное Мирам-После-Факта там тоже есть. И что например ржавые чуть ли не оттуда к нам откочевали.— Хорошо. Знаешь, Лысый, я не буду врать — пошел бы я вытаскивать эту девчонку сам по себе… Дома бы пошел, сейчас уже пообтерся — может да, а может и нет. Но после того что ты мне рассказал — твердое "даю. Дело даже не в том, что это даст мне эти, как их, экспы. А в том, что я так поступлю наперекор этим… Как ты сказал — в пальто? А теперь, объясни мне по порядку, что это за ржавые такие, и с чем их там едят.— Не их, — невесело засмеялся Лысый. — Едят в основном они сами. Причем обходясь без приправ.Андреа размеренно шел по знакомой тропке — знакомой относительно всех остальных дорог этого мира. Остальных он и в глаза не видел ни разу, а по этой ходил аж дважды — сначала «туда» вместе с Бревнеславовичем, а потом в одиночку "обратною, правда уже не шел, а бежал. И вот третий раз — теперь целью была не дурацкая белая скала, а гораздо более интересный туристический объект под расхожим названием «Ржавый Город».Звезды в небе горели ровно, как маленькие белые лампочки, под ногами похрустывали камни, и где-то далеко-далеко, за стенами каньона в пустыне надрывно квакала гигантская лягушка — наверное оплакивала сбежавший обед.Андреа еще раз перетряхнул в памяти то, что ему рассказывал Лысый, уже не сидя на бревне, а отведя его на самую окраину поселка. Слокум к тому времени уже наверняка освободился, но Лысый, поводив своей бугристой башкой, словно обтекателем локатора, успокоил, что ни о какой погоне речи нет.«Ржавый город…» На самом деле это никакой не город, а свалка металлолома, некогда бывшего самолетами и автомобилями. В основном вся техника погибла в момент Факта, но и та что осталась была бесполезна без горючего. Ржавые свалки встречались достаточно часто в этом мире, ничего интересного из себя не представляли, и население туда особенно не ходило, хотя с другой стороны, всякие бытовые предметы, изготовленные До Факта считались чуть ли не священными реликвиями, как например тот же «древний клинок» Лысого. Может быть дело было в том, что гораздо проще и удобнее считать священной реликвией половинку пластмассовой пудреницы, нежели помятую десятиметровую тушу автобуса с полом, усеянным крошевом выбитых стекол?Так или иначе, но свалки стояли без внимания, пока не появились странная новая народность. Сухощавые, коротко стриженные парни и гривастые девахи в драных кожаных одеждах и цветастых платках-банданах, повязанных на головы быстро заселили скопища брошенных машин, и с тех пор свалки получили прозвище «Ржавых городов», а самих людей попросту стали называть «Ржавыми». Они каким-то образом научились искать под песком и землей сохранившиеся емкости бензоколонок и перекачивать его в баки мотоциклов и джипов, которые несмотря на прошедшие столетия оказались вполне способными заводиться и двигаться. Тот же инстинкт безошибочно подсказывал им месторасположение оружия Древних, и каждый из них имел в распоряжении кольт или винчестер, не испытывая нужды в патронах. Через некоторое время ржавые стали настоящим бичом поселений, устраивая на них наезды, и увозя оттуда под треск и пальбу моторов еду, выпивку и женщин. Где-то с ними научились уживаться и даже торговать, где-то с ними воевали не на жизнь а на смерть — например племя Слокума просто их побаивалось, но время от времени давало им вполне достойный отпор, сохраняя таким образом приблизительное равновесие.Теперь в направлении свалки шел Андреа, которого Лысый уверил, что именно безлунной ночью дорога будет вполне безопасной — пингвины без луны бегать не любят, а остальное зверье и подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52