Можно было, по мнению судьи Робино, держать пари, что эта пара назавтра же после прекращения дела против Слимана уедет в Магхреб.
Надежда, что Риго докажет в конце концов невиновность своего марокканского клиента, вывела на след Жилля Баландри. Так как эта дорожка ушла из-под ног адвоката, всплыла новая версия «третьего».
Париж все еще спал. Может быть, где-то там была еще одна комната, в которой горела лампа и какой-то человек боролся со своей совестью. Риго на нескольких листках бумаги набросал описание человека, о котором он думал. Исходной точкой была для него окровавленная тряпка. Она не могла находиться в багажнике машины Слимана, когда он приехал на улицу дес Розес. В то время как он выезжал из Парижа, оба старика были еще живы. Если верить Слиману, то тряпка могла быть подброшена в багажник после половины девятого. В это время он менял колесо, и никто к нему не подходил. Потом он сразу же уехал и остановился только перед кафе. Тряпка могла быть подброшена тогда, когда Слиман был с Полиной Мерсье в ее комнате. В таком случае эта улика приобретала особое значение. Убийца избавился от нее таким образом не случайно, иначе почему же он не подбросил также орудие преступления? Ведь это позволило бы вернее направить подозрение на марокканца.
То, что спустило колесо, тоже не казалось случайностью. Убийца нарочно проколол его, чтобы задержать Слимана на улице дес Розес дольше, чем тот предполагал.
Если эти рассуждения правильны, говорил себе Риго, то это должен быть житель квартала, который заметил приезды марокканца, приятеля служанки Вилльйореев в одно и то же время, каждую среду. Исходя из этого предположения, это был человек, бывавший в доме Дезире Монгарнье и знавший о том, что старик держит дома деньги. И наконец, не следовало об этом забывать, это был подлец высшего сорта, способный убить двух человек из-за одного или двух миллионов старых франков, но недостаточно знакомый с преступным миром, чтобы иметь возможность сбыть ценные вещи. В сумме — маленькая сволочь, использовавшая подвернувшийся слу-
чай. К дополнительным условиям, которым должен отвечать кандидат для замены Слимана и Баландри, следует добавить еще одну его особенность: большую физическую силу, сочетающуюся с необычайной жестокостью.
Риго еле дождался утра, а вместе с ним времени, когда его допустили в кабинет Симони, которому он дрожащим голосом доложил о результатах своих исследований.
Достоинством крупного специалиста было его умение великолепно слушать. Но когда этот мастер красноречия систематизировал то, о чем узнал, он смог сделать потрясающие выводы. Не будучи сторонником твердых правил, адвокат Симони проповедовал взгляд, что если речь идет о защите обвиняемого, то цель оправдывает средства. В данном случае его обостренное чутье подсказало ему воспользоваться необычайной ситуацией — адвокат его собственной канцелярии, один из его «мальчиков», мог бы добиться оправдания обоих своих клиентов по одному и тому же делу. Откровенно говоря, сам Симони в своей карьере еще не имел такого дуплета.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил маэстро, скрещивая на столе тщательно ухоженные руки, как будто хотел похвастаться красивыми манжетами.
Риго откашлялся.
— Если, как я допускаю, настоящий убийца живет в этом квартале и бывал на вилле Монгарнье, то надо присмотреться к знакомым стариков. Два человека лучше других информированы о повседневной жизни этого дома. Это Жинетт Гобер, уборщица, и Джеймс Монгарнье. Они чаще всех посещали виллу.
— Мне кажется, что это совершенно правильно,— сказал, подумав, Симони.— Разговор с ними может быть очень полезен. Только...
— Только что, господин адвокат?
— Возвращаясь к вашему предполагаемому портрету преступника, я вижу в нем некоторое противоречие. С одной стороны, вы описываете мелкого подлеца, совершающего убийство, по сути дела, из-за ерунды, а с другой, вы характеризуете его как человека, старательно подготовившего преступление, наблюдавшего в течение нескольких недель за Слиманом, подбрасывающего окровавленную тряпку в багажник его машины, пробивающего ему колесо... Мне кажется все это явным несоответствием. Я думаю, что здесь нечто другое.
— А именно? — спросил Риго, несколько разочарованный разрушением его прекрасного здания предположений.
— Либо одно, либо другое... Или в ваших рассуждениях где-то есть ошибка, или ваш убийца несравненно более изощренный, чем вам кажется. В любом случае моя канцелярия поможет вам. Я дам распоряжение, чтобы собрали как можно больше данных о Дезире Монгарнье, его семье, торговых связях и так далее. За работу, дорогой коллега, желаю вам успеха.
Уже было время обеда, когда Риго вышел от шефа. Прежде чем отправиться в Медону на встречу с Жинетт Гобер, он условился о свидании с Джеймсом Монгарнье. Сделал он это не без сожаления. Принимая во внимание привычки Ингеборг, было бы куда приятнее явиться к ним без предупреждения. Однако Риго боялся, что таким поступком восстановит против себя ее мужа.
Мелодичный голос негритянки ответил на телефонный звонок.
— Ни господина, ни госпожи дома нет. Кто спрашивает?
— Адвокат господина... Монгарнье. Дело важное и срочное. Не знаете ли вы, как я могу с ним связаться?
— Господин и госпожа отправились на уик-энд в Кошерель, но сегодня они должны выехать на две недели в Швейцарию, кататься на лыжах. Вы сможете с ними связаться после их возвращения...
Риго поблагодарил, положил трубку и посмотрел на часы. Было около часа. Он нашел номер в телефонной книге, позвонил в Кошерель, но линия была занята. Если ему не удастся поймать Джеймса Монгарнье до его отъезда в Швейцарию, разговор отодвинется на две недели. Риго принял решение в течение двух секунд. До Коше-реля по автостраде было едва ли час езды. Кроме того, в обеденное время и движение небольшое... Через пять минут адвокат уже ехал в сторону Порт Сен-Клу. В Паси-сюр-Эр он свернул направо на очаровательную дорогу, ведущую в Лувр.
В этом году февраль был необычайно приятный: морозный, но солнечный. Молодой юрист даже выключил отопление в машине — так сильно грело через стекло солнце. Весна, правда, была еще далеко, но, глядя на деревья в долине, чувствовалось, что почки на них уже набухли.
Поместье Монгарнье находилось у выезда из Кошереля, деревни аристида Бриана. Дома здесь располагались террасами на крутом берегу реки. Ворота дома были открыты, от них вела длинная аллея, обсаженная огромными каштанами. В конце аллеи виднелся жилой дом, сразу за воротами стоял хорошенький домик портье, построенный в несколько фантастическом нормандском стиле.
Риго вышел из машины и постучал в стеклянную дверь. Поскольку никто не ответил, он заглянул внутрь и решил войти. У потрескивающего в камине огня в кресле сидел старик.
— Здравствуйте.
Ответа не было. Молодой адвокат подошел ближе. Портье вздрогнул — он не слышал шагов адвоката.
— Извините, пожалуйста,— сказал он с улыбкой,— я глухой. Чем могу вам служить?
Гость должен был повторить вопрос дважды, прежде чем был понят.
— Я хотел бы видеть господина Монгарнье. Я его адвокат. У меня срочное и очень важное дело.
Старик пожал плечами и бросил полено в камин.
— Вы приехали слишком поздно,— сказал он.— Они уехали сегодня утром. В Швейцарию. Кататься на лыжах... Возвратятся не раньше, чем через две недели...
Риго проглотил ругательство. Может быть, удастся позвонить им?
— Вы могли бы дать мне их адрес?
— Я ничего не знаю. Надо бы спросить жену. Она там, во дворе, убирает. Мы вдвоем занимаемся имением. Она домом, а я садом. Сейчас я уже старая развалина, но вы увидите сад весной! У меня все еще хорошие ноги, хорошее зрение, хотя мне уже стукнуло семьдесят. Вот только слышу я хуже, чем раньше.
Но раздраженный Риго уже вышел. Он сел в машину и въехал на аллею. Это действительно было отличное имение. Не очень большое, но великолепно ухоженное. Газоны и цветники, гармонично размещенные, приглашали к пешей прогулке, экскурсии к реке. В сезон здесь, вероятно, было чудесно.
От ворот дом находился в четырехстах или пятистах метрах. У того, кто его проектировал, был хороший вкус. Вместо претенциозного маленького замка на лужайке возвышался солидный дом, из прекрасного серого камня, достаточно большой, но без излишеств, с высокой серебристой крышей и обширной террасой.
Риго подъехал ко входу. В тот момент, когда он покидал машину, в дверях, выходящих на террасу, показалась женщина. На вид ей могло быть лет шестьдесят. Белый фартук и платочек, покрывающий волосы, не оставляли ни малейшего сомнения в роде ее занятий.
— Мое почтение, госпожа. Я встретил у ворот пожилого господина, который сказал мне, что я вас здесь найду...
Женщина присматривалась к нему без смущения, оглядывая с ног до головы критическим взглядом деревенской женщины, которой мало что нравится в горожанах. Обследование оказалось в пользу гостя. Черты ее лица смягчились.
— А по какому вы делу?
— Видите ли, я должен обязательно связаться с господином Монгарнье, с господином Джеймсом Монгарнье. Это дело исключительно срочное и необычайно важное.
— Он уехал в Швейцарию вместе с женой как раз сегодня утром.
— То же самое мне сказал ваш муж. Однако он добавил, что вы могли бы дать мне их адрес. Впрочем, забыл представиться. Я адвокат, которому он доверил защиту своего племянника Жилля Ба-ландри.
Лицо женщины прояснилось.
— Ах, вы адвокат. В таком случае проходите. Прошу вас, я вам открою. Входите, пожалуйста. Сейчас я поищу адрес и номер телефона. Боже мой! Что ж это за несчастье! Не только для того бедного старика — господина Монгарнье, но и для всей семьи. Как же мы были довольны, когда узнали, что у Жилля есть хороший адвокат.
— Я вижу, вы неплохо осведомлены.
— Конечно. Можете быть уверены, мы следим за развитием дела по газетам. Арест того типа из Северной Африки... Ах!.. Я хочу сказать, господин адвокат... Эти иностранцы, эти африканцы, весь этот сброд! Я не понимаю, почему правительство пускает к нам этих людей, как на постоялый двор. Они приезжают сюда и не только отбирают кусок хлеба у наших рабочих, но еще и убивают. Меня
не удивило, что это дело рук одного из них. Я только встречу кого-нибудь... меня сразу начинает трясти. А потом этот арест Жилля Баландри! Мы были возмущены. Неужели он мог бы... Своего деда! Ведь очевидно, что это сделал африканец. Уверяю вас, я не скрывала от господина Джеймса того, что думаю, хотя знаю, он не испытывает большой симпатии к своему племяннику. Поэтому, когда он сказал, что взял защитника, одного из лучших адвокатов в Париже, я, честное слово, начала его благодарить.
— А вы знаете Жилля Баландри?
Не прерывая своего рассказа, женщина провела Риго в светлый и просторный салон. Нельзя было даже сравнивать его с необычными апартаментами на улице Поль-Думерг. Как будто эти помещения были собственностью разных людей.
— Конечно, я знаю Жилля,— продолжала женщина.— Вместе с моим мужем, Адрианом Трабу, мы служили у господина Себастьяна Монгарнье. Мы работаем в этом доме со времен, когда он был куплен, с 1950 года. Маленький Жилль часто посещал дедушку. Приходил и позже, после смерти моих хозяев в той страшной авиационной катастрофе. Но уже пять или шесть лет, с тех пор, как он поссорился с господином Джеймсом, я его здесь не видела. Минуточку... адрес. Господин Джеймс где-то мне его записал. Наверное, он там, в его кабинете. Прошу вас за мной...
— Как я понимаю,— сказал Риго с улыбкой,— господин Джеймс хороший хозяин?
— И хороший дядя,— добавила госпожа Трабу.— Доказательство этому простое — он вам, господин адвокат, поручил защиту парня, и я уверена, что вы сможете доказать его невиновность. Верно, что господин Джеймс хороший хозяин. Сейчас я вам все расскажу... Должно быть, есть люди, считающие, что он слишком свободен в... привычках. Но господин Джеймс — художник, эстет, как он сам говорит. Такие люди не ведут себя так же, как простые смертные. А кроме того, они с госпожой Ингеборг занимаются научными исследованиями...
— Я познакомился с госпожой Монгарнье. Это удивительная женщина.
— Да, вы правы. Конечно, у нее свой стиль жизни. Когда они бывают летом здесь, она ходит совсем голая. Сначала меня это шокировало, но господин Джеймс объяснил, что в Швеции на такие вещи никто не обращает внимания. Ну я и держала язык за зубами.
Риго вместе с госпожой Трабу зашел в кабинет критика. Единственная абстрактная картина стояла на мольберте. Огромные стеклянные двери выходили на спускающийся к реке широкий газон. Две стены кабинета были заставлены набитыми книгами стеллажами. По обеим сторонам массивного бюро из каштана стояли маленькие столики, на них лежала корректура из типографии, стоял магнитофон, на который критик, должно быть, записывал текст, на бюро располагалась пишущая машинка.
С видом человека, которому все позволено, госпожа Трабу открыла ящик бюро.
— Господин Джеймс пишет не только в художественные и литературные журналы, но и в научные. Вместе с госпожой они ведут исследования... сейчас... сейчас... эзотеричные, как они их называют. Это имеет что-то общее с духами. Я этого совершенно не понимаю. Но не сказала бы, что в это не верю... Вы себе представляете, что такое астрология? Вы верите в астрологию?
Риго не пришлось отвечать, так как уборщица нашла листок, который искала.
— Вот! Есть! — воскликнула она с триумфом.— Отель «Альпина» в Кран-сюр-Сьерр. А вот и номер телефона.
Через стекло дверей Риго рассматривал освещенный бледным солнцем пейзаж, еще зимний, но уже обещающий весеннюю яркость.
— Это действительно прекрасное имение,— восхищался он искренне.— Летом здесь, должно быть, очень приятно. Господин Джеймс занимается греблей? Я вижу на реке что-то вроде маленькой пристани.
— Да. А видите — вон такая же на другой стороне реки? Через наш сад протекает река Эре. Имению принадлежит и тот лесок на другом берегу. Оттуда есть дорожка, соединяющаяся с шоссе в Паси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17