— Каким образом?
— Не знаю ... Но существуют ведь какие-то способы?
— Конни...
— Ладно, ладно. Скажем так, нам надо решить эту загадку прежде, чем они найдут Толли.
— Так просто? Вдруг ни с того ни с сего я начинаю раскрывать злодейские убийства?
— Тебе придется учиться. У тебя нет другого способа избежать ареста по обвинению в убийстве. Держи это постоянно в уме, дорогой.
Потом я бросилась в спальню. Я не желала, чтобы Стив думал обо мне, как об истеричной блондинке, рыдающей на плече мужа.
Глава 4
На следующее утро я проснулась раньше Стива. Он продолжал тревожно ворочаться во сне. Видимо, он не ложился спать до раннего утра, о чем свидетельствовали две пепельницы на кофейном столике, заполненные до краев окурками сигарет. По существу Стив оказался в ловушке: он был лишен какой-либо возможности помочь самому себе. Ключ к разгадке преступления находился в школе танцев «Кресент», но для Стива было немыслимо самому появиться там. Его бы немедленно опознали как одного из учеников Аниты, хотя, возможно, не сразу определили бы, что он был последним, кто разучивал с ней вальс. Стив был связан по рукам, но я могла кое-что для него сделать, хотя о своих планах не собиралась говорить ему ни слова. Он, без сомнения, наложил бы вето на мою инициативу. Сейчас же мне необходимо было покинуть квартиру, не разбудив его.
Я быстро оделась. Для завтрака у меня не оставалось времени. Я задержалась лишь для того, чтобы удостовериться в правильности одной догадки. На последней странице журнала регистрации я обнаружила список всех лиц, посещавших школу танцев «Кре-сент» в настоящее время. Против каждой фамилии значился адрес. Таким образом я выяснила, что мистер Ральф Толли проживает в «Маклин-Отель» на Пятьдесят четвертой улице.
Я позвонила в гостиницу из первой же аптеки, попавшейся на моем пути. Мистера Толли в номере не было. Девушка-телефонистка не знала, где его искать или когда ожидать его возвращения. Да, сказала она, номер по-прежнему за ним. Повесив трубку, я почувствовала некоторое облегчение. Пока мистер Толли еще не разоблачил моего супруга, не заявил в полицию, что именно он, а не Стив Бэртон берет уроки танцев у Аниты Фаррел в три часа по субботам.
Я велела таксисту ехать в центр города и прибыла в школу танцев «Кресент» спустя несколько минут после начала первого десятичасового занятия. Мне пришлось пережить несколько неприятных мгновений, вновь встретившись с деловитой секретаршей, глаза которой, как и накануне, были скрыты под сверхмодными очками. Впрочем, если она и заметила, как я скромно сидела в уголочке предыдущим вечером, то вряд ли меня запомнила. Когда я сказала, что хочу повидать мистера Оливера Белла, хозяина этого заведения, она проявила удивительную любезность. Она сообщила, что мистер Белл, по всей видимости, нуждается
еще в одной преподавательнице танцев и что у меня неплохие шансы стать ею. Она проводила меня прямо к нему в кабинет, объяснив, что у меня за проблема, после чего незаметно исчезла.
Поднявшись из-за стола, сверкающего полировкой внушительного сооружения из красного дерева величиной в добрых полакра, Оливер Белл уставился на меня карими глазами, цвет которых удивительно сочетался с окраской его галстука, костюма и носков. Это был красивый мужчина лет сорока пяти с густыми темными волосами, лежавшими ровными аккуратными волнами. Его одежда и все, что его окружало, было безупречно опрятным.
Опрятным было даже излучаемое им очарование. Он излучал его ровно столько, сколько требовалось в данный момент. В мистере Белле, вероятно, не чаяли души пожилые леди, им восхищались солидные матери семейств, его обожали молодые простодушные девушки. Гляда на него, нетрудно было понять, почему школа танцев «Кресент» пользовалась .популярностью.
Он улыбнулся:
— Вы желаете с нами работать?
— Да, мистер Белл.
— Как вас зовут?
Вполне естественно, я не стала докладывать ему о том, что я Конни Бэртон, жена ученика, с которым Анита Фаррел танцевала последний вальс в своей жизни. У меня была заготовлена для него гнусная ложь.
— Меня зовут Хэстер Фрост.
— Хэстер. — В его голосе послышалось облегчение, словно он ожидал, что блондинки моего типа должны обязательно носить куда более сложные, замысловатые имена. — Вы замужем, Хэстер?
Я опустила глаза:
— Пока еще нет, сэр.
— Сколько вам лет, Хэстер? Я посмотрела с вызовом:
— Двадцать три. По-видимому, он поверил мне.
— У вас есть опыт в преподавании танцев? — спросил он.
— Если быть абсолютно честной, — сказала я, — очень небольшой. — Я скромно улыбнулась. — У меня четверо братьев, и я учила их всех. Теперь они танцуют замечательно. Все восхищаются их умением.
— Что же, братья — неплохая рекомендация. — Он улыбнулся, оделив меня умеренной дозой своего обаяния. — Некоторых из наших клиентов тоже можно считать братьями. — В его карих глазах появился иронический блеск.
Я засмеялась. Негромко, но так, чтобы он понял, что я ценю чувство юмора, сама им в некоторой степени обладаю, но в то же время отличаюсь хорошим воспитанием. Он проговорил:
— Знаете, Хэстер, я рассматриваю нашу школу как своего рода семейное заведение, где все братья и сестры, отцы и матери, тети и дяди. И все учатся танцевать, чтобы доставлять удовольствие и радость себе и близким.
Подойдя к пульту на стене, он нажал на кнопку с надписью «фокстрот». Музыка заполнила комнату. Он подошел ко мне.
— Станцуем? — предложил он.
— С наслаждением, мистер Белл. — Это было не совсем точно. Фокстрот — единственный танец, который я недолюбливала и на вечеринках обычно пропускала его. Тем не менее, я подчинилась и, находясь в объятиях босса, постаралась выполнять все наилучшим образом.
Мы продолжали танцевать. Мистер Белл нажал на другую кнопку, и от фокстрота мы перешли к вальсу. В действие вступали все новые кнопки, мы сплясали румбу, потом, изгибаясь в экзотической самбе, я поняла, что танцую с профессионалом экстракласса.
— Мистер Белл, — заметила я, — вы танцуете божественно!
— Спасибо, — ответил он. — В его голосе чувствовалось вдохновение. — Но знаете, каких трудов мне это стоило? Некоторые полагают, что я родился танцуя. Но это не так, я упорно учился, причем начал учиться будучи уже взрослым.
— Никогда не поздно, — с горечью в голосе сказала я, — учиться танцевать.
— Вот именно. И когда моя жена поняла, какое наслаждение доставляют мне танцы, она стала настаивать, чтобы три наших сына тоже брали уроки. К сожалению, — на лице его появилась усмешка, — мы не могли себе позволить подобную роскошь. Миссис Белл подсчитала, что будет дешевле открыть свою школу. Так мы и поступили.
— Вы серьезно?
— Нет, конечно. Но именно миссис Белл принадлежит идея создания школы.
— Должно быть, oнa чудесная женщина.
— Да, она была замечательным человеком.
— Ах, простите.
— Ничего. Все это случилось так давно. Сейчас она гордилась бы тремя нашими сыновьями. Все они взрослые и учатся в колледжах.
— Все трое в колледжах?
— Гарвард, — сообщил мистер Белл, — Йель и Принстон. Мы вновь вальсировали, и я чувствовала, что успешно прошла испытания и место инструктора танцев — мое. Казалось, мистер Белл испытывал истинное наслаждение, танцуя со мной. Потом я подумала, что он стал наслаждаться, переходя допустимые рамки. Странно, но он все сильней прижимался ко мне, его щека касалась моей. А кроме того, кроме того . . .
Я изловчилась и поставила ногу за его пяткой, потом несильно оттолкнула его. Мистер Белл был удивлен. Оказавшись на полу, он испытывал искреннее удивление. Это было заметно по его лицу. Однако прежде чем я успела приступить к монологу оскорбленной женщины, он улыбнулся и еще раз одарил меня дозой, теперь уже более солидной, своего обаяния,
— Хэстер, — сказал он, - вы успешно выдержали оба экзамена. Не только на умение танцевать, но и достойно держать себя. Я уверен, вы сумеете осадить, поставить на место любого чересчур любвеобильного ученика. Вы никогда не станете поощрять подобные веши.
— Нет, сэр, во всяком случае не в рабочие часы, - заявила я, поспешив добавить: - И во внерабочее время тоже. Заверяю вас, мистер Белл.
— Отлично.. Это одно из основных правил. Наши инструкторы танцев никогда, как бы их ни уговаривали, не назначают свидания с учениками. Они не встречаются с ними нигде, кроме студии. Правило распространяется на преподавателей обоего пола. Мы помним, что танцы для нас — бизнес, а не молодежный клуб, где «мальчики встречаются с девочками». Ухаживание, любовь — все это замечательно, я за них всем сердцем. Но такое деловое учреждение, как наше, они могут подорвать и деморализовать.
- Обещаю,-сказала я, не влюбляться ни в одного ученика или учителя.
- Отлично. - Приятное выражение на его лице сменилось глубокой обеспокоенностью.
Вы слышали, конечно, о трагедии, разыгравшейся вчера вечером?
- Читала о ней,- призналась я.
- Ужасно. Моей школе восемнадцать лет, и ни разу даже тень скандала не коснулась ее. Я всеми силами охранял ее репутацию. Таков, Хэстер, был ключ к моему успеху.
— Да, сэр.
- Я обладаю редкой способностью разгадывать характер человека. Вы, например, подходите для нашей школы по всем статьям.
— К сожалению, мне пришлось прибегнуть к насилию, чтобы это доказать. Вы не ушиблись?
— Нет, что вы И. пожалуйста, не извиняйтесь. Мне даже приятно, что вы обладаете такой силой убеждения. Раньше меня с ног не удавалось сбить никому Итак, на чем же я остановился?
- Вы сказали, что обладаете редкой способностью судить о характере человека.
- Да, безусловно, обладаю. Беседуя с каждым, кто выражает желание обучаться в нашей школе, я за все годы ошибся единственный раз — с тем чудовищем, который был последним учеником мисс Фаррел. Вчера вечером в семь часов. С чудовищем?
— Я говорю об убийце мисс Фаррел. Мне не удалось вовремя распознать его глубокой порочности.
— Вы полагаете, преступление было совершено из-за чьей-то низменной страсти?
— Из-за чего же еще?
— Видите ли ... Я не знаю ... Из сообщения в газете я сделала вывод, что мисс Фаррел . . . как бы это сказать поделикатнее . . . ну, не была изнасилована.
— Нет, этого, конечно, не было. Но разве у преступления мог быть иной мотив, кроме неразделенной любви? На мой взгляд, мы, несомненно, имеем дело с убийством на сексуальной почве. Газеты пишут, что этот «танцор», любитель вальсов, был сексуальным маньяком.
— Ах, боже мой!
— А я... я не сумел заметить этой черты его характера.
— О, — я старалась говорить спокойно, — так вы даже помните беседу с ним? Помните, кто это был?
— Нет, не помню. Я просто хочу сказать, что, разговаривая с ним, воспринял его как нормального человека, желающего улучшить технику танца. Мне и в голову не пришло, что он мог оказаться чудовищем, для которого школа — лишь место знакомства с хорошенькими молодыми женщинами. Вы сами, как чрезвычайно интересная женщина, можете понять мое желание защитить наших преподавательниц.
— Ах, я понимаю, мистер Белл, прекрасно понимаю! Огромное вам спасибо за защиту от таких чудовищ, как этот «танцор»! — Тут я подумала, продолжает ли спать это «чудовище» или начало уже беспокоиться обо мне. — Надеюсь, полиция арестует его уже в ближайшее время.
— К сожалению, преступник оказался достаточно проницательным: похитил журнал регистрации. Пока что никто не может припомнить, с кем мисс Фаррел проводила занятия в семь часов. Полиция изучает наши бухгалтерские документы и рассчитывает методом исключения уже сегодня-завтра выйти на след преступника.
— Будем надеяться, — сказала я, впрочем, без особого энтузиазма.
— Естественно, подобные трагедии не способствуют успеху нашей работы. Правда, полиция обещала не доставлять нам серьезных неудобств. По существу, они знают, кто убийца, и дело лишь за тем, чтобы найти его. Они заинтересованы в том, чтобы мы продолжали свою деятельность так, будто ничего не случилось. Ну, а теперь, Хэстер . . .
— Да, мистер Белл?
— Теперь, когды вы успокоились, я собираюсь просить вас о вещи, на которую не решился бы, будь вы человеком с менее твердым характером.
— Слушаю вас, сэр.
— Я хотел бы, чтобы занятия в нашей школе шли строго по расписанию, чтобы ничто не прерывало их. Поэтому я прошу вас занять место мисс Фаррел, взять всех ее учеников.
— Ах! — воскликнула я, пытаясь скрыть восторг в голосе, восторг от того, что мне удалось достичь заветной цели. Поэтому я еще раз сказала «ах!», придав голосу недовольную интонацию.
— Вы расстроены, моя дорогая? Могу вас заверить, что «танцор» не вернется на место преступления..
— Я не расстроена,—ответила я.
Потом мы обсудили условия моего найма на работу. То есть мистер Белл сообщил, сколько он будет мне платить. Дав несколько отеческих советов, ряд профессиональных рекомендаций, он весьма деликатно похлопал меня по спине. Потом нажал на кнопку стола. В отворившейся двери показалось лицо секретарши:
— Да, мистер Белл?
— Леон, это Хэстер Фрост. Хэстер, это мисс Леон Уэбб.
— Очень приятно с вами познакомиться, — сказали мы почти одновременно.
— Леон, — обратился Белл, — вы не поможете Хэстер акклиматизироваться? Теперь она одна из нас. Она займет место Аниты Фаррел. Проведите ее в «Студию К» и все объясните. Пожалуйста.
Я заметила, как дернулись у секретарши плечи, как напряженно повела она головой, но мистер Белл уже окунулся в чтение корреспонденции. Этим он подавал знак, что в нашем дальнейшем присутствии в его кабинете больше нет необходимости. Несколько мгновений Леон Уэбб молча смотрела на него, потом жестом предложила мне следовать за ней.
Проведя меня в помещение с запирающимися на ключ шкафчиками, она открыла один из них, оказавшийся свободным. Судя по всему, секретарша не относилась к числу любительниц поболтать. Из раздевалки мы без лишних слов прошли через приемную и просторный холл и оказались возле дверей, на которых висела табличка «Студия К».
Когда мисс Уэбб толчком отворила дверь, я зажмурила глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20