Я чувствовала себя прекрасно.
— Я приготовлю коктейль из виски, горького пива, сахара и лимонной корочки.
— Чудесно, — сказала я.
Исподтишка я наблюдала, чтобы он не подмешал в напиток чего-нибудь лишнего. Нет, содержимое моего бокала он сделал абсолютно таким же, как и своего. Коктейль получился отменный. После первого же глотка я поняла, что одним бокалом не обойдусь.
— Музыку? — Движением руки Уэнделл показал на музыкальный центр. Более ошеломляющей аудиоаппаратуры я не видела. — У меня полная коллекция Гершвина.
— Гершвин? О да! — воскликнула я. — Пожалуйста, поставьте пластинку.
Минуту-две мы сидели на диване умиротворенные, слушали музыку и потягивали коктейль. Уэнделл улыбался, его улыбка была на удивление застенчивой и обезоруживающей.
— Тебе хорошо? — спросил он.
— М-м-м, — пробормотала я. Люстра не слишком яркая?
— Немного.
Он заботливо выключил половину лампочек. В наступившем полумраке огонь от камина придавал помещению особую прелесть.
— Какая чудесная гостиная! — заметила я.
— Ты не желаешь взглянуть на другие комнаты?
— О да, конечно!
— Я приготовлю еще по коктейлю.
Пока он готовил напиток, я медленно прогуливалась по гостиной. В глаза мне бросились три акварели, висевшие на стене над камином.
— Уэнделл, кто писал эти очаровательные пейзажи? — поинтересовалась я.
— О, это пустяки...
— Нет, это подлинные произведения искусства. — Подойдя ближе, я прочитала подпись: «У. Кипп». — Как?! Художник — это вы?
-Да.
— Уэнделл! — воскликнула я, поражаясь все больше и больше. С каждой минутой передо мной раскрывались новые грани этого замечательного человека. Он представлял художественно одаренную и вместе с тем поразительно скромную личность. — Уэнделл, вы удивительный человек... Вы осознаете это?
— Что ты, что ты, не надо преувеличивать!
— Я говорю сущую правду.
— Пожалуйста, — пробормотал он. — Не будем об этом.
Сначала он показал мне кухню. В ней все сверкало белизной — не кухня, а кулинарная лаборатория. Рядом с кухней находилась крохотная, предназначенная для завтрака комната, окна которой выходили на Вашингтон-сквер. Вид из окна был изумительный. Мы пересекли коридор. Уэнделл отворил дверь, приглашая меня войти.
— А это, — сообщил он, — спальня.
От восхищения у меня перехватило дыхание. Спальня была ультрамодной. Хотя я и не поклонница модерна, сейчас я не находила слов для выражения восторга. Глубокий, мягкий, как пух, ковер словно приглашал посетителя снять обувь. Элегантный комод, казалось, умолял наполнить его ящики тончайшим бельем. Гигантская кровать вызывала непреоборимое желание плюхнуться в нее с разбега. Я зажмурилась, чтобы не поддаться соблазну.
— Фантастика! — пробормотала я. — Настоящая фантастика!
— И встроенные шкафы, — сказал он, — сделанные по заказу. Один из них он открыл. Это было маленькое чудо... полочки,ящички, вешалки, отделения для обуви. Шкаф был практически пуст. В нем висело несколько платьев, утренний халат, стояло две-три пары обуви. Миссис Уэнделл Кипп загрузила, по-видимому, не меньше дюжины чемоданов носильными вещами для уик-энда во Флориде.
Уэнделл снял с полки халат и протянул его мне. Это был смелый, вызывающий, пленительный элемент женского туалета, отделанный горностаем и черным бархатом, юбка с разрезом на алой шелковой подкладке. Халат был настолько сенсационным, что я заморгала глазами.
— Может, тебе будет удобней в нем?
— Вы хотите сказать... я могу?..
— Именно.
— Но...
— Я сгораю от нетерпения увидеть тебя в этом халате. Переодевайся, я обожду в гостиной.
На какое-то мгновение он наклонился в мою сторону, потом, мягко улыбаясь, незаметно отступил к двери.
— Уэнделл,— произнесла я.
Он остановился и посмотрел на меня. Я ответила улыбкой на вопросительное выражение его лица.
— Моя сумочка. В гостиной на диване. Пожалуйста. Там моя помада.
— Да, конечно.
Вернувшись буквально через мгновение, он протянул мне сумочку. Уэнделл Кипп не произнес ни слова, но, когда его рука коснулась моей, она сказала мне больше любой книги. Потом он снова ушел, я осталась одна... с халатом в руках. Я быстро повесила его обратно во встроенный шкаф, так же поспешно провела инспекцию комода, заглянула в ванную, внимательно осмотрелась. В эти лихорадочные мгновения я пыталась доказать себе, что не ошиблась в своей догадке...
Потом я подошла к телефону на прикроватной тумбочке. Сняв трубку, я негромко спросила девушку на коммутаторе:
— Скажите, миссис Уэнделл Кипп ничего не просила передать перед своим отъездом?
— Миссис Уэнделл Кипп? Вы сказали «миссис»? Пробормотав что-то нечленораздельное, я положила трубку. Недоуменная интонация в голосе телефонистки подсказала мне, что моя догадка оказалась правильной. В этом номере не проживала женщина, никто не пользовался этой стерильной кухней. В комоде не лежало ни одного предмета женского туалета. Ни одна женщина не возьмет с собой практически все носильные вещи, чтобы провести всего лишь два дня уик-энда.
У Уэнделла Киппа не было жены. Жена была мифом, выдуманным им самим же ради удачливой карьеры Казаковы двадцатого века. Если женщина, зная о наличии у него жены, все же принимала приглашение, она имела цель только поразвлечься, не строя планов относительно счастливой семейной жизни. Тем самым Уэнделл экономил массу времени и сил на отбор перспективных кандидаток. Искусство обольщения женщин Уэнделл Кипп возвел в науку.
Теперь я могла уйти. У меня были интересные новости для Стива.
Из маленького коридора я проскользнула в кухню и оттуда через запасной выход прошла на лестничную площадку. Спустившись на следующий этаж, я вызвала лифт. В вестибюле внизу выстроились в ряд телефонные будки. Я вошла в одну из них.
— Попросите мистера Уэнделла Киппа. Он ответил немедленно.
— Уэнделл, — сказала я, — вы можете говорить? Или она уже с вами?
— Что... кто говорит?
— Хэстер.
— Хэстер!
— Я слышала, как приехала ваша жена, Уэнделл, именно поэтому и решила исчезнуть. Я в вестибюле. Послушайте, надеюсь, ваша жена не...
— Что?! Никто не приезжал! Моя жена во Флориде!
— Но я уверена, что слышала ее голос.
— Хэстер, немедленно возвращайся.
— Нет, нет... Уэнделл, все очарование исчезло. Я позвоню вам завтра.
— Я не верю тебе. Послушай, что происходит? И как тебя, черт побери, зовут в...
— Уэнделл, ваш язык!
— Ты ведешь со мной какую-то игру, и мне это не нравится! Проклятие, мне надо поговорить с тобой! Жди меня внизу, в вестибюле...
— Хорошо, дорогой. Я подожду.
— Оставайся на месте, сейчас я спущусь.
Он положил трубку. Я тоже. Потом пулей выскочила из отеля «У Веллингтона» и помчалась по улице.
Глава 15
Лишь оказавшись на сыром пронизывающем ветру, я вспомнила, что мое аккуратно сложенное пальто осталось висеть на стуле в передней гостиничного номера Уэнделла Киппа. Это было старое, но такое теплое пальто! Я не знала, увижу ли я его когда-нибудь вновь. Продолжая идти по улице в поисках такси, я размышляла и о том, увижу ли я когда-нибудь снова Киппа. В этом я тоже не была уверена.
Стив, вероятно, продолжал свою разведывательную деятельность в окрестностях двадцатых улиц, разыскивая Харриет Кролл и ее компаньонку по потреблению алкоголя миссис Зиглер. Возможно, в данный момент он уже закончил с ними беседу и спешит домой.
Такси мне удалось поймать лишь вблизи Уэйверли-Плейс. Времени было в обрез — я едва успевала доехать до дома, чтобы узнать, не вернулся ли Стив, набросить на плечи какую-нибудь теплую вещь и прибыть в школу к семичасовому уроку. Я попросила шофера поторопиться.
Когда такси заворачивало за угол, я обернулась и посмотрела назад, на отель «У Веллингтона». Уэнделл Кипп, стоя у подъезда гостиницы, озирался по сторонам. Он был без шляпы, в костюме,
с переброшенным через руку пальто. Моим пальто. Но мне было не настолько холодно, чтобы я согласилась вновь встретиться с мистером Киппом. Я еще раз попросила шофера поторопиться.
Стива дома не оказалось. Я надела недавно купленное пальто, которое носила только по воскресеньям, и побежала к ожидавшему меня такси. В школу я вернулась своевременно, заслужив признательный кивок от Леон, когда проходила в «Студию К.» через приемную.
Урок прошел успешно. Когда, распрощавшись с учеником, я вслед за ним собиралась выйти в коридор, чтобы попытаться еще раз дозвониться до Стива, в студию вошел посетитель. Его появление не было «визитом дружбы». Джек Уолстон шел по сверкающему паркетному полу танцзала своей слегка подрагивающей неровной походкой. По решительному выражению его лица я поняла, что явился он с деловой целью и цель эта связана с убийством Аниты.
Юный мистер Уолстон был мрачнее тучи. Когда он заявил, что хочет переговорить со мной, я поняла, что в случае отказа ко мне будет применено насилие. Но я не собиралась отказываться. Мне было очень любопытно узнать, что скажет юноша.
Голос Джека был отрывистым и резким:
— Что во мне такого привлекательного?
— Подобные вопросы называют риторическими.
— Вы проявляете ко мне нездоровый интерес. Болтаетесь повсюду и наводите справки.
— А! — сказала я. — Вы недавно разговаривали с Хуррой Роуз...
— Вы преследовали меня всю дорогу до Кью-Гарденс.
— Вы нашли машину? С ней все в порядке?
— Нашел.
— И, наверное, сразу же поехали в Нью-Хейвен? Ведь вы с Дотти собираетесь открыть там ночной клуб?
Он ничего не ответил. Было заметно, что мозг его усиленно работает. Было заметно также, что эта работа не дала никакого положительного результата. Он обошел вокруг меня. Потом глубоко вздохнул, что означало возобновление нашего разговора.
— Не знаю, — произнес он, — какое отношение вы имеете к убийству Аниты... или ко всей этой истории. Честно говоря, я и думать-то об этом не желаю. Мне нужно одно — магнитофонная пленка с записью разговора между мной и Анитой. Верните ее!
— Вы полагаете, она у меня?
— Не знаю, но вы ее слушали. Вы говорили Хурре Роуз, что я предлагал Аните составить танцевальный дуэт. Об этом не знала ни одна душа, кроме самой Аниты и... позднее Дотти. Она вам об этом не говорила. Выходит, вы слышали магнитофонную запись.
— Почему, — поинтересовалась я, — вас так беспокоит пленка?
— Значит, она у вас?
— Да, — подтвердила я. — В разговоре с Анитой вы просили ее лишь об одном — быть вашей партнершей по танцам в ночном клубе. Может быть, между вами еще что-нибудь было? Почему она внезапно выключила магнитофон?
— Не имею понятия.
— Возможно, ожидала от вас каких-то конкретных проявлений любви?
— Таких проявлений Анита могла ожидать от каждого встречного мужчины.
— Вряд ли ее часто разочаровывали. Но вы к решительным действиям не приступали, шантажировать вас у нее возможности не было. Чего же тогда вы опасаетесь?
— Зачем вам знать?
— Вы сказали, что не желаете об этом думать.
— Да, не желаю. — Сложив лодочкой ладони, он подул на них, потом пригладил рукой волосы. — Пленка — это все, что мне нужно.
— Расскажите о ней... Тогда, возможно, я отдам ее. Делая паузу после каждого слова, он спросил:
— Вы полагаете, я убил Аниту потому, что она шантажировала меня?
Я порела плечами. Поводить плечами — тоже искусство, теперь не все умеют делать это красиво и элегантно, как наши матери и бабушки. У меня на этот раз движение плечами получилось не очень удачно.
— Если я вынуждена плохо думать о вас,.— сказала я, — докажите, что я неправа.
Он еще раз глубоко вздохнул — парень, видимо, не на шутку любил воздух. Затем разразился потоком слов:
— Я люблю Дотти. Собираюсь жениться на ней. Мне нужны деньги, чтобы начать семейную жизнь. На этих проклятых уроках танцев много не заработаешь...
— Вы хотите стать владельцем придорожного ресторана?
— Да. С ночным клубом. Знаете, шоу-бизнес я буду сочетать со свежим воздухом. Но для этого мне нужны деньги. Пару месяцев назад у меня наконец появился шанс их получить. Сестра Дотти уговорила своего мужа ссудить их мне. А ей было нелегко этого добиться. Фил — это ее муж — заявил, что сама мысль о придорожном, как он говорит, «кабаке» ему отвратительна. Он и сейчас придерживается того же мнения. Лучше бы, по его словам, я стал мясником или пекарем или купил себе маленький магазинчик вроде его. Он думает, что я болван...
— А вы думаете, что он болван, — заметила я. - Ваше мнение записано на пленке.
— В том-то и дело. Теперь представьте, как старина Фил отреагирует на подобные эпитеты, и даст ли он после этого обещанные мне пять тысяч долларов? Если бы пленку прослушала сестра Дотти, Луиза, даже она отказала бы мне в поддержке.
— Именно этим Анита и шантажировала вас?
— Да, хотя больших денег она от меня не имела. На мое жалованье не очень-то разбежишься. Думаю, в списке жертв Аниты я был где-то в самом, хвосте. Тем не менее, она твердо придерживалась правила, что великое состоит из малого. Доллар здесь, доллар там — вот и набегает изрядная сумма.
Появление моего «восьмичасового» ученика заставило Джека Уолстона покинуть студию. Однако его свирепый прощальный взгляд дал мне ясно понять, что он не отстанет, пока не получит пленку. В скором времени я могла ожидать его повторного визита. Мой ученик тоже ощутил напряженность в окружающей атмосфере. «Если этот наглец, — сказал он, подразумевая Джека Уолстона, — досаждает вам, я с ним быстренько разделаюсь». Я поблагодарила его за джентльменское отношение к женщине, но предложение отклонила.
После успешно проведенного урока, был еще один, и на этом мой трудовой день завершился. Теперь шансы отыскать Стива значительно повысились. Когда я выходила из «Студии К», Хурра Роуз закрывала дверь своей студии.
— Я просто в бешенстве, — с довольным выражением лица сообщила она. — Во мне все буквально кипит!
— В чем дело, Хурра?
— Вы только взгляните сюда! Она протянула мне лист голубой бумаги. Это было «Официальное предупреждение», адресованное мисс X. Роуз. Послание было весьма кратким: «Ваше платье... Думаю, дальнейших слов не требуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20