— Тут полная калькуляция. С солдатами отцы-командиры сами рассчитаются. Та-ак, мы должны за аренду трех БТРов, за реквизит, транспорт, ну и за срочность. Сами понимаете, организация массовки на бегу дорого обходится. Если бы вы вчера днем предупредили, вышло бы дешевле раза в два. А так... Еще командиру части придется заплатить за то, что личный состав на «учения» отправил. Итого, шесть тысяч долларов.
— Хорошо, — Дима повернулся к советнику. — Бокс... Э-э-э, Стае, выдай, пожалуйста, Северьяну Януарьевичу десять тысяч.
— Конечно, — Боксер широко и обаятельно улыбнулся. — Пойдемте... Извините, я по именам-отчествам не силен...
— Можно без отчества, — махнул рукой директор. — Но почему десять? Шесть...
— Четыре — вам лично, в качестве премии, Се-верьян Януарьевич, — ответил серьезно Дима. — Если бы не ваша расторопность, у меня сорвалась бы съемка. Последствия были бы катастрофичными.
— Господи, Дмитрий Вячеславович, какие пустяки. Не о чем даже говорить. Завтра бы отсняли.
— Нет. Нужно было именно сегодня. Я дал людям слово. И потом, мы ведь уезжаем вечером, — заметил Дима. — Вы забыли?
— Да, действительно. Ну что же... Рад, что смог вам помочь. Да, — Северьян Януарьевич повернулся к Диме, — а играли вы просто потрясающе. Вам актером надо было становиться, а не продюсером. Поверьте, я в этом кое-что понимаю.
— Спасибо, — сказал Дима. — Я подумаю над этим.
Пока Боксер рассчитывался с директором, Дима подошел к Чингизу.
— Ты звонил Челноку?
— Да, — ответил Чингиз. — Челнок сказал, он все сделает.
— Хорошо. Теперь садись в машину, базар есть.
— Дима, послушай... — начал было Чингиз, но Дима уже шагал к «БМВ».
Вадим выехал на трассу и, набирая скорость, направился к городу. Советник не боялся ошибиться. Дорога в город одна. На ходу он достал телефон, набрал номер.
— Это Вадим. «Папа» сказал, можно работать. Вереница иномарок свернула к придорожному ресторанчику. Не «Царь-град», конечно, зато и народу не так много. Братва выбиралась из машин, заходила в зал. В считаные секунды помещение оказалось заполнено до отказа. Зазвучал по залу приглушенный «базар», поплыл табачный дым, кто-то направился к стойке за пивом.
Смольный, Манила и Хевра заняли столик в центре. Не по рангу, а просто так было удобнее. В случае «неприятностей» охрана оказывалась между дверями и их столиком.
— Ну? — мрачно поинтересовался Манила. — Что делать будем? — Кто что, а я сваливаю, — тут же откликнулся Хевра. — Погоди, — остановил его Смольный. — Ты же подписывался нам поддержку дать. — Подписывался, — кивнул тот. — Теперь не подпишусь. В гробу я видел все эти дела. Бабок у меня достаточно. Зароюсь в грунт и буду жить себе
спокойно. Лучше быть не при делах, но живым, чем в городе — мертвым.
— Да он гонит, — зло выдохнул Смольный. — Ты не понял? Он же нас разводить пытается, как лохов. Я сейчас выясню, откуда у него столько бойцов вдруг появилось. — Смольный принялся набирать номер на клавиатуре мобильника. — Гадом буду, тут под-ляна какая-то. Я чую. Реально он — никто, плесень. Пришел какой-то заморыш, послал нас на болт, а мы тут же взяли и пошли, даже оборотку не попробовали дать! Да вы чего, пацаны? Над нами же братва по всей стране смеяться станет.
— Не станет, — резко возразил Хевра. — Не над кем будет. И тебе, Смольный, вилы вылезли двойные конкретные, и Маниле. Я чисто ждать не собираюсь, пока оголец на меня рылом нацелится. Уже понял — этот волчина кому хочешь глотку зубами порвет. Подхвачу лаве и отвалю в туман.
— Все вы — крысы, — ощерился Смольный. — Ты, Язга... Как только «крыша промокла», сразу сваливаете. — Он снова набрал номер. На этот раз ответили. — Здорово, братан. Скажи мне, откуда у огольца реально такое количество стволов? Ты же рубился, что у вас не больше сорока человек осталось? Чего? Ах ты... Фуфломет дешевый... — Смольный что было сил шарахнул телефон об пол. Тот разлетелся по залу грудой деталек. — Тварь позорная! Крыса. Ладно, — забормотал Смольный, недобро щурясь. — Ладно. Я еще всех вас сделаю. Всех. Еще не вечер. И Крохиного огольца положу, и эту тварь Чингиза, и остальных. У меня сил хватит. Мы с Манилой его и вдвоем замнем. Легко. Правильно я говорю. Манила? — Тот пожал плечами. — Вот.
— Ну, давай, братан. Попробуй, — усмехнулся Хевра. — Удачи.
— Погоди-ка, Хевра, — сказал вдруг негромко Манила. — А что за кассету дал тебе оголец? Мне — веревку, тут все ясно. Смольному — ствол. Тоже понятно. А тебе?
— Да там... Байда разная.
— Какая байда, Хевра? — насторожился Смольный. — Ты из-за байды рылом серый стал? Из-за байды на рывок нацелился? Ну-ка, давай-ка послушаем, что там у тебя...
— Да ладно, — Хевра посерьезнел, напрягся. Встал из-за стола. — Будет. Я не чижик дешевый, перед тобой на цырлах плясать. Разбежались в разные стороны — каждый своим путем пошел. Все. Поздно теперь базары тереть да предъявы лошадиные кидать.
— Да нет, Хевра, не поздно, — ответил Смольный, тоже поднимаясь. Повернулся к своим бойцам. — Заберите у него кассету.
Охрана Хевры потянулась было за пушками, но люди Смольного смяли их, повалили на пол. Двое плечистых пехотинцев схватили Хевру, швырнули на стол. Прижали плотно — иди, вырвись у таких бугаев. Один запустил руку Хевре в карман, вытащил плеер, вынул из него кассету и протянул Смольному.
— Хозяин, — повернулся тот к стойке. — В твоем кабаке шарманка есть?
— Конечно, есть. Да. Конечно, — суетливо забормотал тот. — Разумеется.
— Поставь-ка пленочку послушать.
Боец рысью метнулся к стойке. Хозяин вставил кассету в магнитофон, нажал клавишу воспроизведения. Сперва из динамиков доносилось только шипение, а затем маленький зальчик заполнил громкий голос Хевры:
«...— Вот я и подумал. Раз дело таким фуфлом обернулось и крыса эта «американская» решила всех конкретно прокинуть, будет справедливо, если на «стрелке», по ходу разбора, кто-нибудь реально заделает Смольного и его пацанов. «Маслину» в лобеш-ник вмажут — и всех делов. Отплясал свое Смольный. Кто скажет, чья «маслина» во лбу у Смольного гремит? Бойцы Крохины его завалили. Со жмуров пусть и спрашивают. Есть у меня один пехотинец новенький. На всю башку прибитый, пес цепной. Снайпером воевал. Прикинь, с двух сотен метров в рублевик попадает из ствола со стеклами. Сам проверял. Ему и поручу...»
Опытное ухо различило бы между репликами короткие паузы, указывающие на то, что монолог смонтирован из обрывков разговора, но Смольному сейчас было не до подобных тонкостей.
— Ах ты, падло, — ласково сказал он. — Хевра, тварь ты дешевая, крыса помоечная. Я же тебе подняться помогал. Из г...а тебя реально вытащил. Помог куски хорошие получить, а ты меня, значит, «маслиной» решил отблагодарить?
— Смольный, — забормотал тот, — погоди, я все объясню...
— Да хрен ли тут объяснять-то, Хевра? И так все слышно. Ты, сучье вымя, замочить меня решил, перхоть дешевая?
Смольный сунул руку в карман, но любимой «бе-ретты» не обнаружил. Конечно, он же не таскал ее с собой. Кому охота собственными руками на себя пятерик навешивать? Зато лежал в кармане подарок
огольца. «ТТ» с единственным патроном в стволе. Вот и пригодился подарочек. Смольный вытащил ствол, приставил к голове распластанного на столе Хевры и нажал на курок. Прежде чем умереть, Хевра успел сказать: «Ах». Потом его мозг весело брызнул в разные стороны, смешавшись с кусочками черепной коробки — ну о-очень маленькими — и обдав Смольного и его подручных. Пуля, разворотив Хев-ре половину головы, вонзилась в крышку стола.
— Ой! — взвизгнул хозяин заведения, шустро ныряя под стойку.
— Сука, — процедил Смольный, брезгливо отряхиваясь. — Все шмотки перепачкал, — и плюнул желчно на безвольное тело.
В этот момент у порога возник эффект броуновского движения.
— РУБОП! — заорали истошно. — Всем на пол! На пол, б...и! Руки на головы! Лежать, я сказал!..
Словно пятнистый ураган прошелся по залу. Братва не заставила просить себя дважды. Даже самые глупые знали: при «пятнистых» лучше пальцами не трясти. Понты — не пуля, рубоповца не свалят. Пехотинцы послушно падали на пол, забрасывали руки на стриженые затылки. Через пять секунд пол ресторанчика был выстлан телами, как ковром. Пятнистые фигуры рассредоточились по залу, держа лежащих бойцов под стволами автоматов.
Смольный единственный не послушался приказа. Он опрокинул стол на ближайшего автоматчика. Труп Хевры грохнулся на пол. Смольный рванулся к окну, но тут же сменил направление, потому что заметил за цветными диковатыми витражами мелькающие тени. Рывок, понятно, был стопроцентно провальным, на арапа, но Смольный понадеялся:
вдруг да сработает. Ломанулся, как пьяный лось через лес, размахивая пистолетом, ввинчиваясь между пятнистыми телами, — все равно стрелять, волки ментовские, не станут, побоятся своих задеть, — оттолкнул одного, уже видя в трех метрах заветную, широко раскрытую спасительную дверь, поднырнул под локоть второго и... налетел прямиком на автоматный приклад. Стальная «щечка» впечаталась ему точнехонько в подбородок. Но инерция движения была настолько сильна, что голова Смольного уже откинулась назад, когда ноги еще продолжали бег. Смольный едва не кувыркнулся через голову, рухнул на спину, — придавив кого-то из бойцов, — всхлипнул, ощущая, как посыпались выбитые зубы.
— Па-адлы, — проревел отчаянно и тут же получил мощный удар сапогом под ребра. — Су-уки-и-и!!!
— Лежать, тварь, — пробасила ласково сверху шапочка-маска, а затем мощные руки подхватили Смольного, приподняли легко и, перевернув в воздухе, шандарахнули об пол, но уже плашмя, грудью и физиономией, припечатывая, расплющивая в лист. «ТТ» вылетел из руки Смольного, брякнулся о доски. Затвор так и застыл в открытом положении. Эх, вилы лезли Смольному конкретные. Останься у него хоть одна «маслина», можно было бы попробовать понтануться насчет заложников и все такое, но... видать, не судьба. Еще и щеку занозил.
Он выплюнул между разбитыми губами кровь и крошево зубов. Обломился рывок. Жаль, Ну да ничего. В другой раз получится.
Двое, появившиеся в ресторане полминуты спустя, вели себя так, словно были давними друзьями, хотя на самом деле познакомились только пару часов назад. Один — плечистый, камуфлированный,
чернявый подполковник с эмблемой РУБОПа на рукаве, второй — неприметная личность в штатском, отнюдь не дешевом костюме.
— Ух ты, — восхищенно тянул камуфлированный. — Это что у нас тут такое? Кого это мочкану-ли-то? И лица-то не оставили, изверги. Никак Хев-ра? Отпрыгался, значит, милый. Отгоношился. А это у нас кто? Ну-ка, откройте-ка личики, гордые сыновья востока. Ба! Да тут знакомые все рыла! Юань, Висла, Кошкин... Давненько не виделись, Кот. Все еще на свободе? Ничего, это не надолго, даю слово. Катыш, и ты здесь? Ну, ребята, вот это сюрприз. Всем сюрпризам сюрприз. Ай да подарочек.
— Видите, Мурза Рахметович, — тускло усмехнулся штатский. — А вы жалуетесь, что наши фирмы мало сотрудничают. Жизнь, как говорится, все расставит по своим местам.
— Каюсь, каюсь, — улыбался добродушно камуфлированный. — Подарок вы мне, Алексей Бори-славович, приготовили царский. Не забуду. Коло... Кологрив! Витюня! «Крестничек»!!! Я же тебя всего пару годков назад на трешник укатал вроде? Ты когда откинуться-то успел, дорогой? Или на рывок ушел?
— В феврале откинулся, — ответили с пола ломким, тоскливым баском. — По условно-досрочному. Гад буду, Мурза Рахметович.
— Стало быть, мало оказалось двух-то годочков, раз успокаиваться не желаешь. Ладно, придется тебе по дружбе еще пятерочку обеспечить. Небось патрончики с наркотиками по карманам-то завалялись?
Завалялись, по глазам вижу. Придется определить тебя на досидку. А пока у нас посидишь. Рукопаш-кой с моими ребятами позанимаешься. Чего ты бледнеешь-то? Раньше надо было думать, дорогой, раньше. Ну, Алексей Бориславович, удружил. Такой букет... Я у тебя в долгу.
— Да ладно, чего уж. Всегда рады помочь смежникам. — Штатский подошел к распластанному на полу Смольному, слегка пнул его в бок. — Кстати, Мурза Рахметович, рекомендую особенно внимательно вот к этому типу приглядеться. Уж больно ствол у него знатный. По моей информации, из такого же сегодня утром в Москве были убиты два очень серьезных человека. Первый — известный кинопродюсер. Второй — майор уголовного розыска.
— Серьезно? — добродушная улыбка сползла с лица камуфлированного. Глаза его недобро сузились. — Что скажешь, Смольный? Твоя работа? Лучше сам колись, пока я тебя на съеденье своим волкодавам не отдал. Они за того майора у тебя на жопе шашлык поджарят. Ты у них ласточкой порхать по камере будешь.
— Да будет понты кидать, начальник, — пробормотал тот, едва шевеля широкими, как вареники, губами. — На гниляк этот фраеров дешевых ловите. Я мокрухой не занимаюсь.
— Да ну? — зло удивился камуфлированный. — А этого орла кто завалил? Скажешь, не ты? — и кивнул на мертвого Хевру.
— Это не орел, — буркнул Смольный. — Это крыса.
— Так что, Мурза Рахметович, — продолжал штатский, — я бы отправил этот ствол на экспертизку. Пусть ваши умельцы сравнят гильзы, пули, отпеча-точки прокатают.
Смольный наконец понял, в чем дело.
— Оголец, тварь позорная! Слил! Ментам слил, сука! — выдохнул он со злым отчаянием и тут же получил еще один пинок под ребра. Очень увесистый.
— Ну что, Мурза Рахметович, — штатский подошел к лежащему среди бойцов Маниле. — Этого человека я забираю, как мы и договаривались?
— Конечно, Алексей Бориславович, — ответил тот с подчеркнутой вежливостью и сердечностью, свойственной только восточным людям. — А может быть, оставите? Мои ребята его не хуже ваших раскрутят. А в рапорте я обязательно подчеркну содействие, оказанное вашим ведомством и вами лично.
— Мурза Рахметович, — с легкой укоризной сказал штатский. — Мы же договаривались... Уговор, как известно, дороже денег. За базар в нашем деле принято отвечать, — и засмеялся.
— Я помню, Алексей Бориславович, — кивнул камуфлированный. — Ну, что тут поделаешь, сказал, значит, так тому и быть. Мое слово — кремень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40